оговорим о фильме «Джанго освобожденный». В России последнюю картину Тарантино приняли плохо, в США широкие негритянские массы фильм приняли хорошо, не заметив встроенной в его центр Издевательской Мины. С советской точки зрения, «Джанго» — признак упадка мастера, какая-то мутная хрень на почти три часа. С простой американской точки зрения, «Джанго» — блэксплуатейшн, кино, эксплуатирующее цвет кожи главного героя. В истории «белый герой спасает белую женщину от дикарей» белые механически заменяются на черных, дикари — на белых, и вот у нас три часа вестерна про то, как освобожденный негр кроваво убивает рабовладельцев.
На самом деле фильм про другое и Тарантино не был бы Тарантино, если бы просто снял блэксплуатешн без твиста. Твист «Джанго» в том, что это фильм про честь, в котором честью обладают лишь двое героев (оба — белые мужчины), а негры, включая Джанго, находятся на таком уровне развития, что не осознают даже саму постановку вопроса (не осознают как в самом фильме, так и в кинотеатре, двойная Тарантиновская ирония).
«Джанго» начинается с того, что охотник за головами доктор Шульц, показательно никогда не переступающий закона, выкупает Джанго, чтобы тот помог Шульцу в поиске троих надсмотрщиков, за которых назначена награда. В процессе поисков Шульц узнает, что у Джанго была жена, которую продали на плантацию мистера Кэнди, одного из самых жестоких рабовладельцев Юга. Будучи гуманистом, джентльменом и сторонником отмены рабства, Шульц предлагает Джанго спасти жену. Понимая, что Кэнди рабыню просто так не продаст чисто из вредности, Шульц и Джанго делают вид, что едут покупать знаменитых негров-борцов Кэнди, а простая домашняя рабыня — так, товар в нагрузку, на сдачу. По пути на плантацию Кэнди Шульц и Джанго становятся свидетелями поимки беглого раба, которого хотят затравить собаками. Шульц, как джентльмен и гуманист, не выдерживает сцены и хочет выкупить раба, но Джанго его останавливает, считая, что такой гуманизм разрушит их легенду о странствующих скупщиках негров-бойцов.
Таким образом, Джанго жертвует жизнью раба ради личного интереса — спасения жены. Это очень важный момент, потому что в нем Шульц проявляет себя как человек с высшими потребностями (в данном случае — сострадание), а Джанго — как эгоистичная тварь. Насколько я знаю каноны американского кино, главный герой, тем более герой-борец с рабством, там в принципе не имеет права на такой поступок. Тем не менее, Джанго его совершает, отдавая негра на съедение собакам. Чуть позже в поместье Кэнди появляется главный сторонник рабства, старый раб-управляющий поместьем, который даже мистеру Кэнди дает сто очков вперед в ненависти к неграм. Конфликт эгоистичного Джанго и раба-управляющего в сниженной форме отзеркаливает конфликт идеалистичного гуманиста Шульца и идеалистичного сторонника рабства Кэнди — при этом в отличие от хозяев, и Джанго и раб-управляющий высших мотивов не имеют, это очень важно.
В поместье раб-управляющий выясняет,что Шульцу и Джанго не нужны бойцы, а нужна жена, и докладывает Кэнди. Кэнди приходит в ярость — от того, что он все это время вел себя как южный джентльмен, человек чести, а его нагло обманывали. В фильме нет речей против рабства — лишь короткие гадливые замечания Шульца, но Кэнди дает прекрасный спич ЗА рабство, объясняя необходимость рабовладения биологической неполноценностью негров, на примере старого Бена, который 50 лет брил его отца, вместо того, чтобы в первый же день воткнуть бритву ему в горло. Затем Кэнди раскрывает карты и требует сумасшедшую сумму за жену Джанго — требует именно из принципа, именно за оскорбление — в то время как главные герои сидят под прицелом пистолетов подручных Кэнди.
На этом месте в классическом голливудском фильме Джанго должен вытащить пушку и порешить всех гадов, спасая жену. Пик конфликта, маски сброшены, сейчас или никогда!
Но это же фильм Тарантино. Поэтому Шульц достает бумажник И ПЛАТИТ безумную сумму за жену (как нам показывали раньше, он исключительно сторонник закона). Кэнди чувствует себя отмщенным, на глазах изумленного зрителя, ожидавшего бойни, стороны подписывают документы. Жена Джанго свободна, конфликт разрешен, но...
Но мистер Кэнди решает зафиксировать свою моральную победу над Шульцем и просит его пожать руку. «Здесь на юге сделки без рукопожатия недействительны». Всего лишь пожать руку. Пустяк. А у Шульца перед глазами сцена, как собаки рвут того беглого негра-раба. И именно этот момент, момент в библиотеке, момент с рукопожатием — настоящий пик конфликта. Два белых мужчины, два человека с подчеркнутой щепетильностью к вопросам чести (каждый из них в диалогах делает акцент на том, что действует исключительно в рамках закона). Один победил — он заставил гуманиста Шульца принять рабские правила игры. Второй проиграл — ему не удалось обдурить работорговца (в рамках закона!), и он становится его соучастником, его партнером в работорговле. И финальный момент, финальный бой — рукопожатие. Шульц пожмет руку — Шульц проиграл. Шульц выберется без рукопожатия — Шульц выиграл, Кэнди не удалось его доломать.
Диалог вокруг рукопожатия, предельно учтивый, но почти взрывающийся от скрытой ярости — лучший момент «Джанго». Про русского демократа Чернышевского кто-то писал, что в его «Что делать?» огромное внимание уделено тому, кто как вошел, кто как кому и сколько раз поклонился.
Сцена в библиотеке с рукой — это оно, это европейская, а не американская культура, тот уровень щепетильности и чести, на который дубовые «мериканцы» неспособны. Тарантино в этой сцене буквально разрывает американский простецкий логос, выходит за пределы голливуда к Старым Мастерам. Толпа вооруженных до зубов мужиков. И двое джентльменов в библиотеке, один из которых жеманно кушает тортик, настаивая на рукопожатии.
Торт, который ест Кэнди, называется «белым тортом». Требуемое рукопожатие тоже, наверное, можно назвать «белым тортом», лакомством белых мужчин. Джанго, несмотря на то, что стоит за дверью, в нравственном отношении находится в соседней галактике, в принципе не понимая суть конфликта. Как ее не поняли и отечественные «телезрители».
Шульц, осознав, что от рукопожатия Кэнди не отступится, что его буквально принуждают лишиться чести, оказав акт чести недостойному человеку, делает единственное, что мог бы сделать классической герой европейской аристократической культуры. Стреляет Кэнди прямо в сердце. Шульца тут же сносит выстрелом охранник Кэнди, и начинается совершенно необязательная мясорубка еще на 40 минут, по результатам которой Джанго всех убивает, хотя фильм уже закончился и это так, «дополнительные материалы».
«Через честь переступить нельзя ни за что» — вот про что «Джанго», вот его ключевая мысль и ключевая сцена. Тарантино оформил ее пострелушками с неграми, создав по сути два фильма: большое европейское морализаторское кино и внешнюю оболочку в виде треш-вестерна. Само собой, что советские увидели лишь треш-вестерн — точно так же, как только его увидели американские негры, буквально визжавшие от восторга в кинотеатре, не замечая, как их обслужили по первому разряду.
Посмотрите «Джанго» — Тарантино в прекрасной форме, он смог снять большой фильм о чести в форме спагетти-вестерна с кровищей.
Понятная картинка: кроме легенды о Брунгильде (которую рассказывает в фильме Шульц), у немцев есть еще такая поговорка: «Честь не потеряна — ничего не потеряно, честь потеряна — все потеряно». Доктор Шульц поступает как настоящий немец.
