Вестернизация Египта или ближневосточный султан здорового человека

Творящийся нынче на Ближнем Востоке хаос создаёт впечатление, что арабские государства хронически неcпособны к модернизации и вестернизации, а туземные правители в принципе не в состоянии навести порядок и обеспечить поступательное развитие своих народов в цивилизованном русле. Это не так. В арабской истории есть несколько примеров того, как отдельные личности пытались реформировать местные общества. Одним из самых ранних и ярких образцов такого лидера был Мухаммед Али Египетский, вали (губернатор) Египта с 1805 по 1848 год. Он заложил фундамент под развитие этой страны до уровня передового государства арабского мира на многие десятилетия, причём в некоторых аспектах его наследие до сих пор актуально. Многие действия Мухаммеда Али похожи на реформы, которые за 100 лет до того проводил в далекой России Петр Первый.

Кавала — небольшой городок на побережье Эгейского моря в географической области Македония (ныне — часть Греции). Именно здесь где-то в районе 1770 года в семье то ли албанского, то ли курдского торговца табаком родился мальчик, которому суждено было стать одним из самых успешных и эффективных правителей Ближнего Востока. Впоследствии узнав, что Наполеон Бонапарт, маршал Ней и герцог Веллингтон родились в 1769 году, Мухаммед Али с присущей ему скромностью назовёт именно 1769-й годом своего рождения, и эти сведения повторят все официальные справочники и энциклопедии. В 14 лет юноша осиротел, после чего его взял на воспитание дядя по отцовской линии. В 17 лет парень из небогатой семьи пошёл в османскую армию, где и прослужил до 30 лет. В 1799 году в ранге второго офицера, помощника командира албанского отряда численностью в 300 человек, Мухаммед Али покинул родные места, чтобы в составе османской армии принять участие в изгнании Наполеона из Египта.

Египетская кампания продолжалась до августа 1801 года — осаждённые в Александрии французские войска генерала Мену оставили свои позиции англичанам и эвакуировались во Францию. После этого в Египте начался хаос. Формально страна возвращалась под османскую власть, но за время отсутствия турок голову подняла мамлюкская знать.

Тут следует сказать несколько слов о том, что из себя представлял Египет к началу XIX века. После завоевания Египта Селимом I в 1517 году номинальная власть в стране, преобразованной в османский эйялет (для провинций также употреблялось слово «пашалык»), принадлежала османскому наместнику с должностью вали. Однако чтобы отбить у губернатора желание стать самостоятельным правителем удалённой, но крайне важной с экономической и стратегической точек зрения территории, султан сохранил влияние 24 мамлюкских кланов, отдав каждому мамлюкскому бею по одной провинции «на кормление». Мамлюки были военным сословием, которое египетские султаны с конца X века набирали из мальчиков-рабов (ближайший аналог — турецкие янычары). В 1250 году мамлюки в результате дворцового переворота свергли правивших до того Айюбидов, возведя на престол своего человека. После османского завоевания фактическая власть мамлюков сохранилась, и следующие триста лет прошли под знаком беспрерывных дрязг между ними и османскими вали, с помощью которых центральная власть в Стамбуле сохраняла внешнеполитический и фискальный контроль над Египтом.

Ниже по социальной лестнице располагались арабы-землевладельцы и кочевники-бедуины. Самой многочисленной и одновременно бесправной частью населения были феллахи, крестьяне или батраки, этнически — потомки древних египтян.

В 1803 году британские войска, предпочитавшие оказывать поддержку мамлюкам, а не османам, покинули Египет. Спустя некоторое время поиздержавшиеся турки попытались расформировать албанские отряды, чтобы сэкономить на жаловании. Вспыхнул бунт, который закончился разгромом резиденции османского губернатора и смертью предводителя албанцев Тахира-паши. На его место был назначен Мухаммед Али, вероятно, успевший зарекомендовать себя за 4 года сражений. Однако он опасался расформирования своих войск, и вскоре заключил договор побратимства с одним из лидеров мамлюков Османом-беем аль-Бадриси. Мамлюки и албанцы изгнали турок из Каира, а после успешно противодействовали турецким попыткам ударить по столице со стороны Александрии. В начале 1804 года албанцы сумели нейтрализовать угрозу аль-Бадриси со стороны другого мамлюкского бея, Мухаммеда аль-Эльфи.

Для выплаты жалования иностранцам — полезным, но жадным — аль-Бадриси обложил тяжёлыми податями египетское население. В марте 1804 года замученные податями каирцы восстали. Тогда Мухаммед Али обратился к жителям столицы, заявив, что его войска впредь будут защищать жителей города и не допустят беспорядков, а сам он попросит у султана Селима III снижения налогов для египтян. Так албанцы, которые фактически являлись причиной восстания, получили поддержку местного населения. Грех было не воспользоваться таким шансом: 12 марта 1804 года Мухаммед Али устроил избиение мамлюков, изгнав своего побратима аль-Бадриси из города. В Каир в качестве губернатора призвали командующего турецкими войсками в Александрии Хуршида Ахмеда-пашу. Следующий год прошёл в сражениях албано-турецких отрядов против мамлюкских кланов. Новый вали совершил ту же ошибку, что и его предшественник. Вместе с Хуршидом-пашой прибыла курдская лёгкая кавалерия, так называемые «дели». Учиняемые ими поборы, произвол и грубость самого Хуршида настроили население против губернатора. 18 мая 1805 года огромная толпа каирцев во главе шейхами (уважаемыми людьми) и улемами (богословами) явилась к Мухаммеду Али, жалуясь на пашу, отказываясь ему подчиняться и призывая самого Мухаммеда стать вали. Лидер албанцев, подобно Борису Годунову, сперва театрально отказывался, но позже дал себя уговорить. Тут же началась осада каирской цитадели, где укрылся предыдущий губернатор с «дели». 29 мая пришёл фирман султана, который утверждал Мухаммеда Али на должности вали Египта и предписывал Хуршиду-паше вернуться в Александрию и ожидать дальнейших распоряжений (впоследствии паша отметится борьбой с сербскими и греческими повстанцами и даже какое-то время будет занимать должность великого визиря).

Между тем власть нового вали ограничивалась городской чертой Каира. За пределами столицы хозяйничали мамлюки. Мухаммед Али решил применить восточную хитрость и коварство, к которым неоднократно прибегал до этого и к которым будет нередко обращаться в дальнейшем. В стан мамлюкских беев «случайно попала» информация о том, что 18 августа 1805 года губернатор с большей частью войска отправится на церемонию открытия новой плотины на Ниле. В указанный день мамлюки спокойно вошли в город с северной стороны и тут же попали в заранее подготовленную засаду. Жестокое побоище завершилось публичными казнями пленников. Трупы набили соломой в присутствии самого Мухаммеда Али. Оставшиеся в живых беи решили вернуть власть другим, проверенным путём. Мухаммед аль-Эльфи отправил посольство султану в Стамбул, прося защиты и обещая отправить в дар 1500 пиастров. За старого знакомого попросили и англичане, с которыми аль-Эльфи наладил контакт ещё во времена борьбы с Наполеоном. Летом 1806 года в Александрию с трёхтысячным отрядом отправился Салих-паша с приказом восстановить права 24 мамлюкских беев, отдать власть аль-Эльфи, а самому Мухаммеду Али направляться на новое место службы — в Салонники. Мухаммед публично объявил, что подчинится любому решению Порты, но вот незадача: египетский народ и войско не хотят его ухода. Быстро появилось письмо улемов султану, где верноподданные просили повелителя не убирать Мухаммеда Али, а также не восстанавливать мамлюков в их правах. В дополнение к «народным просьбам» губернатор присовокупил 2000 пиастров и обещание впредь платить ежегодно по 4000 пиастров (3% бюджетных расходов). Между тем аль-Эльфи так и не сумел консолидировать мамлюков вокруг себя, и даже обещанная дань в 1500 пиастров оказалась для него неподъёмной. Вопрос был решён: Селим III оставлял Мухаммеда Али на посту египетского вали, однако права мамлюков сохранялись. Впрочем, ни аль-Эльфи, ни его заклятый враг, бывший побратим Мухаммеда Али аль-Бадриси, не смогли воспользоваться компромиссом. В конце 1806-го — начале 1807 года оба главных предводителя мамлюков скоропостижно умирают от внезапного «желудочного кровотечения». Влиятельных конкурентов у губернатора больше не осталось. Тем не менее боевые действия против мамлюков в Верхнем Египте на юге страны пока не прекратились.

Между тем 1807 год принёс новые проблемы. В феврале в ответ на заключение Селимом III франко-османского союза британская эскадра попыталась прорвать турецкую оборону в Дарданеллах, желая заставить султана отказаться от союза с главным врагом Британии, а также передать османский флот «под защиту» Королевского флота, чтобы тот не достался французам. Операция провалилась. Тогда британцы решили захватить Александрию как важный плацдарм для дальнейших действий в восточном Средиземноморье. 18 марта шеститысячный отряд во главе с генералом Александром Фрейзером практически без сопротивления занял город, жители которого, недовольные Мухаммедом Али, сами открыли ворота. Зная о том, что англичане послали к беям гонцов с предложением союза, египетский вали решил действовать на опережение. Он сам предложил беям объединиться, обещая подтверждение их прав после изгнания захватчиков. Беи поверили уговорам и повернули оружие против британцев. В апреле крупный британский отряд был окружён и разгромлен у Розетты, в 45 км восточнее Александрии. Несколько сотен британских голов украсили собой каирскую дорогу. Фрейзер, зажатый в Александрии и не имевший возможности обеспечить себя продовольствием, сдал город в сентябре и эвакуировал войска. Примечательно, что обсуждая условия сдачи города Мухаммед Али требовал признания Египта независимой от Турции державой (англичане, впрочем, не согласились).

Селим III

Султан Селим III понимал необходимость развития в западном духе. Для него это был способ сократить отставание от конкурентов и не попасть в зависимость от других держав. При поддержке французского посла Себастиани он создал «армию нового образца» — Низам-и-Джедид. Османская молодёжь отправлялась на обучение в Европу. Султан строил грандиозные планы и хотел устроить систему обязательного начального и среднего образования. Но реформы столкнулись с сопротивлением янычар, опасавшихся расформирования, реакционного духовенства и крестьян, на плечи которых легла оплата преобразований. В мае 1807 года Селима свергли и вскоре убили.

Мухаммед Али видел, что любые реформы неизбежно столкнутся с сопротивлением мамлюков и улемов. Тогда он снова решил действовать на упреждение. С 1808 года за счёт резкого повышения налогов на откупщиков (мультазимов), владевших большей частью земельного фонда, у беев и духовенства начали конфисковывать земли. Недовольство улемов Мухаммед Али нейтрализовал высылкой самых крикливых из них и обещанием взять духовенство на государственное содержание. Таким образом муллы попали в прямую зависимость от вали. Беи в 1809 и 1810 годах пытались восставать, но социальной поддержки и харизматичных лидеров не было, и все их попытки проваливались. Многие мамлюки, лишившись земельных наделов, оседали в городах, прежде всего в Каире, растворяясь в прочих социальных группах.

Тем временем Египет вновь оказался в фокусе международной политики. С начала XIX века на Аравийском полуострове расширяло свои пределы мятежное ваххабитское саудовское государство. В 1803 году кочевники взяли Мекку, в 1804-м — Медину, к 1806 году под их контролем находился весь Хиджаз. Османский султан лишился контроля над Священными городами, паломники стали подвергаться нападениям, финансовые потоки, связанные с паломничеством, тоже перешли под контроль Саудитов. Но так как у Порты было полно проблем и без ваххабитов, решение «саудовского вопроса» поручили Мухаммеду Али. Вариант казался беспроигрышным: в случае успеха экспедиции ваххабиты оказывались повержены, а в случае неудачи на кону оказывался авторитет непокорного египетского вали.

Занятый внутренними заботами губернатор приступил к исполнению приказания лишь в 1811 году. Для него аравийская экспедиция тоже имела ряд внутренних целей. Во-первых, он избавлялся от родных албанских и прочих этнических отрядов, которые, как и всякое пришлое войско, становились всё более своевольными и наглыми. Во-вторых, паша решил окончательно нейтрализовать оставшихся мамлюков. С решением этого вопроса связана, пожалуй, самая известная акция Мухаммеда Али.

1 марта 1811 года в Каире устроили парад — проводы войск на войну. 500 мамлюков во главе со своими беями шествовали в арьергарде. Когда колонна оказалась между внутренними и внешними стенами каирской Цитадели, Мухаммед Али хлопнул в ладоши, ворота захлопнулись и началась бойня. В тот день албанцы расстреляли с крепостных стен около 500 мамлюков вместе со всеми их беями. За следующие несколько дней целенаправленные погромы в Каире и прочих городах унесли жизни ещё нескольких тысяч мамлюков и членов их семей. Немногие оставшиеся в живых бежали на юг, в Нубию. В восьмисотлетней истории египетских мамлюков была поставлена жирная кровавая точка.

Кампания 1811 года против Саудитов окончилась не очень хорошо: египетские войска сумели занять только порт Янбо на побережье Красного моря. Однако дальнейшие попытки принесли больше успехов — Мухаммед Али понимал ту истину, которую Лоуренс Аравийский сформулирует спустя сто лет: «Араба нельзя купить, его можно только перекупить». Значительная часть бедуинских вождей полуострова была подкуплена, и уже в ноябре 1812 года египтяне вошли в Медину, а спустя 2 месяца в Мекку и Джидду. Не стоит думать, что кампания далась им легко: множество солдат погибло из-за жары, недостатка продовольствия и фанатичного сопротивления ваххабитов. В 1815 году стороны достигли временного перемирия, по которому Хиджаз переходил под власть Египта, а саудовский эмир Абдалла признавал себя вассалом султана и оставлял за собой лишь внутренние районы Аравии. Однако мир не продлился долго и уже в 1816 году боевые действия возобновились. Сочетая военные успехи наёмного войска против армады бедуинских кочевников с подкупом беев, египтяне в 1818 году осадили саудовскую столицу Эд-Диръию. Абдалле пришлось капитулировать. Его с рядом прочих высокопоставленных пленников доставили в Стамбул, где казнили.

Вскоре взоры египетского вали переместились с востока на юг. А на юге находился Судан, потенциальный источник золота и рабов. Более того, именно туда бежали уцелевшие мамлюки. К тому же с распоясавшимися национальными отрядами пора было заканчивать — они распустились сверх всякой меры и дошли уже до покушений на жизнь губернатора. В 1820 — 1821 годах сопротивление местных племён удалось сломить, султанат Сеннар прекратил своё существование. Население обложили тяжёлыми налогами, земли раздали солдатам, а 30 тыс. нубийских рабов отправили в Египет, чтобы создать из них «чёрных мамлюков». Судан проведет следующие 60 лет под жестокой рукой основанного египтянами в 1823 году Хартума — пока в начале 1880-х годов не начнётся исламское восстание Махди. Что касается чёрных солдат для Мухаммеда Али, то большая часть из них погибла от болезней и непривычного климата. Выживших использовали лишь для несения гарнизонной службы в самом Судане.

Но достаточно о власти и вечных военных кампаниях Мухаммеда Али; поговорим теперь о реформах, сделавших Египет лидером арабского мира.

Мухаммед Али любил сравнивать себя с русским императором Петром I. Такое сравнение действительно имеет право на существование. Они были похожи даже характером: оба жадны до образования, которое неутомимо внедряли в своих странах (хотя Мухаммед Али выучился грамоте только в сорок), оба необычайно жестоки к политическим соперникам (да и к собственным подданным), но одновременно добры, вежливы и обходительны с верными приближёнными и иностранными послами. В области государственного строительства между двумя реформаторами тоже много общего. Борьбу Мухаммеда Али против мамлюков вполне можно сравнить с борьбой Петра со стрелецкими бунтами. В.О. Ключевский утверждает, что реформы Петра в конечном счёте были подчинены одной цели — победе в Северной войне. Краткий обзор реформ Мухаммеда Али показывает, что и его программа реформирования страны касалась прежде всего аспектов, связанных с армией, нужной для постоянных войн амбициозного египетского губернатора.

Итак, к 1820-м годам перед вали стоял непраздный вопрос: откуда взять армию? Положиться на лояльность этнических банд наёмников было нельзя, тем более что эти войска за десятилетие кампаний в Аравии и Судане понесли значительные потери. Нубийские негры перемёрли от непривычного климата. Тогда Мухаммед пришёл к необычному решению: он обратил свой взор на забитых и пассивных крестьян-феллахов, не державших оружие уже с тысячу лет. Появилась рекрутская повинность. Крестьяне, естественно, начали прятаться, бежать в соседние страны или калечить себя (чаще выкалывали один глаз или отрубали указательный палец). Часто крестьянская община выставляла непригодных к воинской службе стариков и увечных. Тогда Мухаммед Али при помощи своего советника, Сулеймана-паши аль-Фарансави, бывшего французского офицера из Лиона, принявшего ислам, ввёл всеобщую воинскую повинность с медкомиссией, паспортным режимом, регулярной переписью населения и каторгой для уклонистов. Вали создал даже корпус мушкетёров-инвалидов, заметив: «чтобы хорошо стрелять, достаточно и одного глаза». Солдат «новой армии» (Низам-и-Джедид) размещали в казармах и муштровали на плацах, что безусловно шло вразрез со столетними традициями свободного полусемейного проживания мамлюков и наёмников. Впечатлённый концепцией «армии как машины», губернатор особое внимание уделял муштре и телесным наказаниям. Так как официальным языком оставался турецкий, который большинство населения не знало, общение офицеров с солдатами сводилось к минимуму, а сами турецкие команды солдату достаточно было выучить наизусть, чтобы в общих чертах понимать смысл иностранной тарабарщины и в нужный момент во время боя её исполнить. Большая часть офицерского корпуса, в свою очередь, не знала арабского: египтяне могли дослужиться до капитана (юзбаши), а все более высокие звания присуждались исключительно османам (не обязательно туркам) или иностранным специалистам. Впрочем, подготовке офицерского корпуса уделялось много времени: с 1820-х годов функционировали общевойсковая школа в Асуане, пехотная школа в Дамиетте, кавалерийская в Гизе и артиллерийская в Туре.

Увы, в небоевой обстановке египетская армия представляла собой довольно печальное зрелище: дезертирство составляло подчас до 50% личного состава. Однако судьба рядовых феллахов не слишком заботила египетского преобразователя. Беглого крестьянина всегда можно было найти и наказать — главное, чтобы он не решился на бунт. Последнее выступление против власти паши произошло в Верхнем Египте в 1824 году. После подавления восстания страну удалось окончательно замирить, а население жестокими мерами привести к покорности. «За 20 лет военной службы я понял, что из тысячи турок верны триста, из тысячи арабов верны семьсот», — писал Мухаммеду Али его сын Ибрагим-паша, пожалуй, лучший полководец эпохи правления. Мятежа всегда нужно опасаться не от забитой массы, а от привилегированного меньшинства, поэтому Мухаммед Али в 1820-е годы раздал земли, конфискованные у мамлюков и духовенства, своим офицерам, высшим сановникам и членам семьи, обеспечив их лояльность.

После уничтожения мамлюкской административной системы в Египте появилась бюрократия по европейскому образцу и министерства с чёткими полномочиями. Саму страну разделили на 7 районов — мудирий, во главе каждой из которых стоял чиновник-мудир, прямо подотчётный центральному руководству.

Тогда же, в 1820-е годы, в Европу отправилась первая «миссия» египетских студентов для изучения военного дела, судостроения и обучения иностранным языкам (прежде всего французскому). В 1835 году один из таких студентов, Рифаа ат-Тахтави, создал Школу переводов, и за 15 лет специалисты перевели около 2 тыс. европейских текстов. В 1819 году в Египте вышла первая арабская газета, служившая официальным информационным бюллетенем правительства. Наряду с прямым военным образованием власти устроили медицинские, сельскохозяйственные и политехнические курсы. Обучение было бесплатным, студенты обеспечивались жильём и стипендией. К 1840 году в светских школах учились чуть менее 3 тыс. человек; по сравнению с ситуацией конца XVIII века — огромный успех.

Реформы Мухаммеда Али стали началом столетней эпохи, именуемой Нахда («Пробуждение», «Ренессанс»). Вслед за Египтом первые интеллектуальные течения, стремящиеся к модернизации арабского общества по западному образцу, начали возникать по всему Леванту.

Для обеспечения нужд армии с 1816 года были устроены государственные мануфактуры по производству стрелкового оружия, артиллерии, селитры, пороха, текстиля. К 1840-м годам мануфактуры выпускали 1600 ружей в месяц. Чугунно-литейная промышленность ежегодно давала 2 тыс. тонн чугуна. Приписанные к мануфактурам рабочие не имели права уйти с фабрики, получали нищенскую зарплату, жили в казармах и регулярно занимались военной подготовкой.

Подобно Петру, Мухаммед Али озаботился созданием собственного флота. В 1829 году была заложена верфь в Александрии. Население города благодаря интенсификации торговли за 50 лет выросло в 30 раз и составило 150 тыс. человек. Даже после разгрома египетского флота в Наваринском сражении в 1829 году (об этом дальше) вали не отчаялся и сумел быстро восстановить морскую мощь. В 1840 году на рейде Александрии стояли девять 100-пушечных кораблей и ещё множество более мелких судов.

Естественно, что все нововведения оплачивались за счёт аграрного сектора и торговли. В 1817–1820 годах был построен канал им. Махмуда II, который связал Александрию с Нилом. В следующие несколько лет прошла модернизация ирригационной системы, позволившая утроить урожаи и мелиорировать новые земли — площадь орошаемых пашен увеличилась приблизительно на 100 тыс. федданов, а посевные площади возросли более чем на 1 млн федданов (1 феддан до 1830 года равнялся приблизительно 5300 м², после — 4201 м²). В начале 1820-х годов француз Луи Жюмель вывел длинноволокнистый хлопок. В следующие несколько лет хлопок стал одной из основных сельскохозяйственных культур в стране. Кроме того, в Египте выращивали сахарный тростник, индиго, лён, пшеницу, кукурузу, ячмень, бобы. Сельское хозяйство переориентировалось с внутреннего потребления на экспорт. Египетская продукция вывозилась через александрийский порт в Мальту, Ливорно, Триест, Стамбул, Сирию. Государство имело монополию на торговлю: производители сдавали свою продукцию по фиксированным ценам, а власти затем перепродавали её за рубеж. Доходы от торговли направлялись на финансирование реформ, а нереализованные излишки пополняли государственные запасы. Крестьянам разрешалось оставить себе лишь минимум продовольствия, необходимый для элементарного пропитания. При этом «нормы выработки» повышались. До начала XIX века в связи с разливом Нила феллах работал в поле только 150 дней в году; после модернизации ирригационных сооружений ему приходилось трудиться едва ли не целый год. Население нередко привлекали к общественным работам вовсе без всякой компенсации.

Медицинские службы, возглавляемые французом Антуаном-Бартелеми Кло, провели массовую вакцинацию, избавив страну от угрозы эпидемий чумы и оспы, но жизнь в Египте была настолько тяжёлой, что население пашалыка уменьшалось. Русский журнал «Отечественные записки» в 1841 году, оценивая население Египта, писал, что во время наполеоновской кампании оно составляло 5 млн человек, а в начале 1840-х годов не превышало 3 млн.

Русский путешественник А.А. Рафалович отмечал, что «население Египта оставалось на вид болезненное, изнуренное, оборванное и весьма несчастное». Генеральный консул Российской Империи в Египте в 1830-х годах А.О. Дюгамель вторил ему: «Египетское управление ложилось очень тяжелым гнетом на народ, вследствие обременительных налогов и воинской повинности, с которыми он не был знаком до того времени, и вообще возбуждало против себя глубокую ненависть во всем населении».

Масштабное реформирование страны требовало больше ресурсов, чем мог дать Египет с его сокращающимся населением. Выход нашли во внешней экспансии. 180-тысячная армия должна была показать, чему она научилась.

В 1821 году в Греции началось восстание против османского ига. Турецкие армия и флот оказались неспособны подавить его, и султан попросил Мухаммеда Али оказать помощь метрополии. За оказание услуги Махмуд II обещал отдать Левант (область, включающая современные Израиль, Палестину, Иорданию, Ливан и Сирию) под управление паши, а в качестве аванса передал Мухаммеду Крит (который, впрочем, требовалось сначала очистить от греческих инсургентов). В 1824 году 17 тысячная армия на 60 судах под командованием Ибрагима-паши зачистила остров, а в следующем году высадилась в Морее. К 1827 году греческие мятежники находились в критическом положении. Но тут к ним на помощь пришли три ведущие западные державы. После отказа султана признать Лондонскую конвенцию объединённые флоты России, Великобритании и Франции вошли в Наваринскую бухту, где 20 октября полностью разгромили османо-египетский флот Ибрагима-паши. В следующем году египетские войска под угрозой английской бомбардировки Александрии, к тому же оставшиеся без снабжения, ушли из Греции, передав управление французскому экспедиционному корпусу.

Неудача стоила Египту многих средств, и Мухаммед Али потребовал у султана выполнить обещание и отдать ему Сирию. Но Махмуд II отказался. Между тем Египет нуждался в людских ресурсах Леванта, его дереве (для восстанавливаемого флота) и торговых путях. В конце концов, именно в Сирию бежало большинство феллахов, скрываясь от невыносимого реформаторского гнета. Получив отказ от султана, египетский паша решил забрать желаемое силой. В октябре 1831 года более 30 тыс. человек и 30 судов во главе с Ибрагимом-пашой двинулись на север. Газа, Иерусалим, Яффа, Хайфа пали в первые же дни, ливанский правитель Бешир II перешёл на сторону Мухаммеда Али. Губернатор Сидона Абдалла-паша был осаждён в Акре. Отбив два штурма, крепость капитулировала после третьего приступа 27 мая 1832 года. Победа под Хомсом 8 июля отдала в руки Ибрагима-паши всю Сирию, а разгром 20 тыс. османов на перевале Бейлан сделал его хозяином Киликии. Тогда Махмуд II выслал 80 тысячное войско во главе с Решидом-пашой, вместе с которым Ибрагим-паша незадолго до того подавлял греческое восстание. 21 декабря у города Конья 56 тыс. османов при 100 пушках встретились с 16 тысячной египетской армией, имевшей 48 орудий. Прекрасная по восточным меркам артиллерия, блестящая кавалерийская атака и туман, из-за которого Решид-паша случайно заехал в лагерь египтян, решили дело. Османы потеряли 3 тыс. человек убитыми и 9 тыс. пленными — вместе со своим командующим. Остальные разбежались. Ибрагим-паша потерял около 250 человек убитыми и 500 раненными. В 6 днях перехода лежал беззащитный Стамбул.

Почему Мухаммед Али не стал брать город? Опасался реакции великих держав? Желал выторговать условия мира у султана, но не хотел уничтожать Османскую империю? А может он просто не мог поверить своей удаче? Как бы то ни было, рвущийся вперёд Ибрагим-паша так и не получил решающего приказа. Воспользовавшись паузой, Махмуд II обратился за помощью к иностранным державам. Великобритания была занята внутренними разборками вокруг избирательного закона, а на внешней арене её больше беспокоили неурядицы в Греции, Нидерландах, Португалии и Испании. Франция имела влияние на Мухаммеда Али (в конце 1820-х годов даже разрабатывались совместные проекты покорения Северной Африки — они сорвались, французам пришлось завоевывать Алжир в одиночку), но останавливать потенциального союзника не спешила. Пруссия не проявляла интереса к ближневосточным делам, а Австрия хоть и сочувственно относилась к положению Турции (в Вене понимали, кто будет следующим в случае раздела многонациональной Османской империи), но ничем помочь не могла. На призыв отозвался лишь Николай Павлович Романов, чьи войска ещё 3 года назад сами угрожали Константинополю. В Египте уже находился генерал Николай Николаевич Муравьев, пытавшийся убедить пашу прекратить войну. Однако Мухаммед Али тянул и не давал ясного ответа. Тогда в ход пошла демонстрация силы. 3 февраля 1833 года султан со словами «Если человек тонет и видит перед собой змею, то он даже за нее ухватится, лишь бы не утонуть» официально попросил Николая I о помощи. Уже 23 февраля в Проливы вошла русская эскадра контр-адмирала М.П. Лазарева. В марте русские силы увеличились до 10 линейных кораблей, 5 фрегатов, нескольких более мелких судов и 11 тыс. пехотинцев. Вот теперь-то британцы с французами оказались заинтересованы в скорейшем разрешении кризиса и удалении русских войск с берегов Босфора! На Мухаммеда надавили, и 4 мая в Кютахье был заключён мирный договор. По нему Османская империя признавала за Мухаммедом Али не только владение Египтом, но и Суданом, Хиджазом и Критом, а Ибрагим-паша становился губернатором Леванта и Киликии. Фактически получивший всё, что завоевал, Мухаммед Али тем не менее оставался вассалом турецкого султана, обязан был по-прежнему уплачивать ему дань, а подотчётные вали территории продолжали поминание султана в своих молитвах. Между тем 8 июля Россия и Турция заключили Ункяр-Искелесийский договор: царь гарантировал неприкосновенность территорий Османской империи и обещал в случае нужды предоставить султану морскую и сухопутную помощь. Турция же обязалась не пропускать через Проливы корабли враждебных России государств.

Под власть Мухаммеда Али попали 1.1 млн человек. Для Сирии и Киликии настал час реформ. Местную вольницу беев заменили на централизованную администрацию во главе с Ибрагимом-пашой. Левант был разделён на 6 мудирий, в каждой из которых сидели мудир (военный губернатор), мутасаллим (гражданский губернатор) и мубашир (финансовый контролёр) при участии меджлисов аш-Шура в городах (прообразы муниципалитетов). Ливанский эмир Башир II избежал оккупации и стал верным проводником курса Мухаммеда Али на ограничение влияния местной знати. У духовенства конфисковали земли, переведя мулл на государственное содержание. Распространялось образование. В Дамаске, Халебе (ныне Алеппо) и Антиохии открылись офицерские училища. Рекрутов обучали грамоте. Ливанская молодёжь отправлялась на обучение в Каир. В Антуре и Халебе открылись французские католические школы, а в Газире — американская протестантская. В 1834 — 1835 годах американцы открыли в Ливане 5 школ для девочек, положив начало женскому образованию в регионе. Вообще египетское десятилетие в истории Леванта отмечено чрезвычайно толерантным отношением к многочисленным религиозным и национальным меньшинствам. Храмы христиан и иудеев были освобождены от налогов. Марониты, греки, армяне, друзы и иудеи начали привлекаться к общественному управлению и на государственную службу. Немусульманское население зачастую называло Мухаммеда Али «Вторым Спасителем», что выгодно выделяло того на фоне религиозной нетерпимости Османов. Кроме всего прочего, в стране появились карантинная система и почта.

Упорядочивание налоговой и таможенной систем, введение подушного налога (фирде) для всех мужчин с 16 до 60 лет (кроме духовенства и чиновничества) увеличили доходы центральной власти. Процветала и торговля: её объём возрос в 10 раз. Начался резкий рост пахотных и посевных площадей с 2 тыс. федданов до 15 тыс. (забегая вперёд скажем, что возвращение османов всё это не пережило). В Египет вывозились лес, железо и уголь. Но была одна вещь, с которой местное население никак не могло смириться: всеобщая воинская повинность и добровольная сдача оружия. Уже в 1834 году Ибрагим-паша был осаждён в Иерусалиме, восстание охватило всю Палестину. С трудом подавив его, власти оказались перед лицом нового мятежа. В 1837 году заканчивался пятилетний срок освобождения от службы для друзов. Вместо присоединения к армии Ибрагима они предпочли восстать. Восемь месяцев понадобилось 35 тысячной армии египтян, чтобы одолеть 2.5 тыс. друзов. Потеряв 15 тыс. человек и 5 генералов, власти добились успокоения отравлением колодцев и обещанием набирать из друзов только иррегулярные части. Всего из вновь приобретённых земель рекрутировали 35 тыс. человек (повинность лежала исключительно на мусульманах), 100 тыс. бежали либо в Османскую империю, либо к бедуинам.

Итоги 1833 года не удовлетворили ни султана, фактически потерявшего 35–40% империи, ни пашу, так и не ставшего наследственным суверенным правителем. Новый конфликт был лишь вопросом времени. В середине 1830-х годов Махмуд II и Мухаммед Али ещё пытались договориться. Султан предлагал наследственные права в Египте и Аравии при условии оставления Крита и Леванта и сворачивания курса на независимость. Мухаммед отказался. Напротив, в мае 1838 года в Лондон и Париж поступило официальное уведомление из Каира: паша собирался провозгласить независимость. В воздухе запахло порохом. 16 августа Турция и Великобритания заключили Балталиманский договор. Налог на импорт европейских товаров был определен в 5%, на экспорт турецких — 12%. Отменялись государственные монополии, а британские агенты получали право торговать по всей империи. Теперь султан чувствовал, что за его спиной стоит Британская империя, и стал действовать решительнее. Мухаммеду Али как османскому вассалу отправили требование присоединиться к договору. Египетская экономика целиком держалась на государственных монополиях, и переход к свободной торговле убивал местное производство на корню (турецкое он тоже убьёт, но речь не о нём). Паша отказался. Султан дал вали отсрочку, но и в следующем году изменений в экономической политике Египта не последовало. 21 апреля 1839 года османская армия перешла анатолийскую границу, начав вторую египетско-османскую войну.

24 июня при Низбе 35 тыс. османов при 150 орудиях встретились с армией Ибрагима-паши, насчитывавшей 36 тыс. человек при 160 пушках. За десять лет в турецкой армии произошли определённые изменения в лучшую сторону, а в качестве советников начали привлекать иностранных специалистов. Военный советник был и у турецкого командующего Хафиза-паши — Хельмут Карл Бернхард фон Мольтке, будущий архитектор прусских побед в войнах за объединение Германии. Предложенную им более безопасную диспозицию Хафиз-паша отверг, и египтяне зашли в тыл османам. Тем не менее начинавшая модернизироваться османская армия успела перестроиться и даже обратить в бегство египетскую кавалерию, которую пришлось останавливать чуть ли не огнем своей артиллерии. Турецкая пехота достойно выдерживала атаки, пока не дрогнули национальные иррегулярные части — курды и туркоманы. Они вновь позволили Ибрагиму зайти в тыл, после чего поражение османской армии стало неизбежным. Погибло 4 тыс. турок, 12 тыс. попало в плен, египтяне потеряли 3 тыс. человек убитыми. Победителям досталась вся артиллерия. Через неделю, так и не узнав о разгроме, умер Махмуд II, оставив наследником 16-летнего слабохарактерного Абдул-Меджида I. Ещё через две недели капудан-паша (командующий флотом) Османской империи Ахмед Февзи перешёл на сторону Мухаммеда Али, уведя свой флот в Александрию. Турция вновь оказалась на грани катастрофы.

Однако теперь Мухаммед Али не хотел наступать вглубь Анатолии: ему было достаточно официального признания независимости. Переговоры затянулись на год. К несчастью для паши, в игру вступили великие державы. 15 июля 1840 года в Лондоне Великобритания, Россия, Австрия и Пруссия приняли конвенцию, которая требовала от Мухаммеда Али оставаться вассалом султана, исполнять все законы и договоры Османской империи, вернуть турецкий флот и передать своему сюзерену Аравию, Крит и Киликию. За это он признавался наследственным правителем в Египте, Судане и Леванте. Если согласие Мухаммеда запаздывало на 10 дней — он терял Сирию. Через 20 — все остальные территории. Паша, надеясь на поддержку Франции, отказался. Французы послали в Средиземное море эскадру контр-адмирала Жюльена Лаланда, но кабинет французского премьера Адольфа Тьера обнаружил, что из-за Египта Франция оказывается в международной изоляции. Разочарованный Луи Филипп I назвал Лондонскую конференцию «дипломатическим Ватерлоо». В самой Сирии недовольные феллахи, беи и муллы подняли очередное восстание, блокировав египетские войска в городах. В сентябре к сирийским берегам подошла англо-турецко-австрийская эскадра капитана Чарльза Нейпира: 18 боевых кораблей (в том числе 10 линейных) и 24 транспортов. Она высадила десант в 5300 турок, 1500 англичан и 180 австрийцев. Ибрагим-паша потерял Тир и Сидон. 10 октября восставшие при поддержке союзного флота выбили его из Бейрута. 31 октября бомбардировке подверглась Акра, на следующий день она сдалась. Союзники двинулись на Иерусалим, а флот отправился к берегам Египта. Перед угрозой бомбардировки Александрии, понимая, что французы не придут на помощь, Мухаммед Али капитулировал. По договору 1841 года Египет оставался в составе Османской империи, терял все свои завоевания кроме Судана, сокращал армию в 10 раз (со 180 тыс. до 18 тыс.) и лишался флота, однако наследственные права самого Мухаммеда Али на оставшуюся территорию подтверждались: великим державам всё же требовался противовес туркам в регионе. Дипломатическая изоляция Франции и прекращение «Антанты» (так назывался англо-французский союз, заключённый в 1834 году) стоила Николаю I отказа от продления условий Ункяр-Искелесийского договора. 13 июля Лондонская конференция постановила закрыть Проливы для военных судов всех стран (за исключением лёгких судов, чей проход зависел от воли султана).

Распространение условий Балталиманского договора на Египет уничтожило зачатки местной промышленности. Страна начала занимать и очень быстро наделала долгов на 80 млн франков (2.4 млн фунтов). Падёж скота в 1842 году, нильское наводнение и нашествие саранчи в 1843 году подкосили сельское хозяйство. У Мухаммеда Али появились первые признаки слабоумия. То ли сказались стрессы, помноженные на возраст (паша разменял восьмой десяток), то ли лечение нитратом серебра от дизентерии. К 1848 году многолетний правитель Египта стал полностью недееспособен. Его сын Ибрагим-паша, которому шёл 60-й год, стал фактическим правителем страны при ещё живом отце, но пробыл им всего 8 месяцев. Туберкулёз, усугублённый подхваченной в Стамбуле лихорадкой и хроническим алкоголизмом, свёл покорителя Аравии, Сирии и Анатолии в могилу. Новым пашой стал внук Мухаммеда от старшего сына, умершего в 1816 году, Аббас. 2 августа 1849 года Мухаммед Али скончался. Британский консул Джон Мюррей писал о скромной церемонии, на которую не были приглашены дипломатические представители. Сам Аббас не присутствовал, а магазины и общественные учреждения продолжили работу. Новый паша, презиравший своего деда, считается в историографии реакционером и противником реформ, хотя существует мнение, что очернение Аббаса — плод работы французской пропаганды; тот больше благоволил британцам, чем французам (именно при нём англичане построили первую египетскую железную дорогу от Александрии до Каира). Египет продолжал постепенно открываться миру, о чём можно судить хотя бы по количеству иностранцев: 3 тыс. в 1850 году и 90 тыс. в 1882 году. Однако без зубов в виде сильной промышленности и армии эпохи Мухаммеда Али страна всё больше попадала под внешний контроль западных государств, оказавшийся куда сильнее формального османского вассалитета. В конце концов банкротство 1876 года привело к тому, что с 1882 года Египет стал фактически колонией Британской империи.

На первый взгляд, проект Мухаммеда Али провалился: вместо лидера Ближнего Востока Египет стал неофициальной колонией. Выиграв аж две своих Полтавы (под Коньей в 1832 году и у Низба в 1839-м) паша не сумел воспользоваться их плодами из-за вмешательства великих держав, которым нужна была слабая Османская империя, а не сильный независимый Египет. Внутренние реформы при всей их эффективности и прогрессивности сократили численность населения и озлобили его. Экономическая политика также окончилась финансовым крахом. Достижения вали лежат в другом. Во-первых, он первым привлёк в армию коренное население Египта. Из европейской истории мы знаем, что национальное государство начинает формироваться после ликвидации или ослабления феодальных элит и создания национальной армии. Так что Мухаммеда Али вполне можно назвать первым египетским националистом и отцом египетской нации. Во-вторых, созданный им офицерский корпус сыграл в XX веке исключительнейшую роль. Армия в Египте больше, чем просто вооружённые силы — это политический институт. Из шести президентов Египта после свержения монархии в 1953 году пятеро были офицерами (единственный невоенный президент — исламист от «Братьев-мусульман» в 2012 — 2013 годах, свергнутый генералом). Именно армия до сих пор удерживает Египет от установления режима религиозных фанатиков и гражданской войны. В-третьих, как уже говорилось выше, реформы образования дали толчок «арабскому ренессансу» — Нахде, в ходе которой в интеллектуальных кругах постепенно вызревали мысли о необходимости реформировать арабское общество по западному образцу.

Чего хотел добиться Мухаммед Али? Пожалуй, первые пять лет у него просто не было выбора: или он сокрушал мамлюков, или они его. Но дальше, после 1811 года, он мог остановиться и до остатка своих дней наслаждаться властью в далёкой стране, выплачивая султану причитающиеся тому 3% дани, не ввязываясь в постоянные войны и не занимаясь реформами. Тем не менее сын албанского торговца табаком решил поступить по-другому — и стал одним из величайших правителей Египта, да и всего арабского мира.