Здравствуй, Спутник. Пишет тебе молодой человек, который недавно начал свой путь к высшему образованию в стране многонационального российского народа. Скажи, пожалуйста, Спутник, о каком таком русском национальном государстве ты постоянно говоришь? Что такое национальные интересы русских? Кто вообще такие эти русские? Хотя на последний вопрос я могу ответить и сам. Да, могу. Русские — это те смелые люди, которых больше всего погибло на полях Великой Отечественной. Это Александр Матросов, это Николай Гастелло, это мой дед, в конце концов. А, есть ещё русский поэт Александр Пушкин и русский князь Багратион, но у кого-то из них бабушка была негром, а у другого дедушка был динозавром. Поэтому они всё-таки не совсем русские, наверное. Но это ничего. Ты спрашиваешь меня, Спутник, откуда мне это всё известно? С гордостью отвечу — из родной школы. А теперь по порядку.
Год назад я наконец-то закончил школу. Говорю «наконец-то» потому, что для каждого более-менее развитого человека современная российская школа — это бесполезное занятие. Даже не бесполезное, а откровенно вредное. Человек, который читает книги дома по собственному желанию, а не из-под палки, не нуждается в классном надзирателе. Человек, который мог бы читать больше интересных книг дома, не нуждается в школьных занятиях по литературе. Время, просиженное на этих занятиях, можно использовать с куда большей пользой. Человек, который самостоятельно занимается спортом просто чтобы быть здоровым и сильным, не нуждается в поддатых школьных физруках. Человек, который творчеством считает не песни Маши Распутиной, а стихотворения Ахматовой, не нуждается в школьной самодеятельности «для галочки».
Нет, если ты каждый вечер мечтаешь исключительно о шаурме с пивом, а твоя обычная локация — подъезд родной брежневки или детская площадка рядом, то школа будет тебе полезна. Хотя бы нормальных людей увидишь. Но если учёба для тебя ещё в детстве стала выходить за рамки образовательного учреждения (да, остались ещё любознательные дети), то привлекательного в российской современной школе ты найдёшь мало. Зато регулярно тебе будет встречаться что-то мерзкое и противное — например, школьная пропаганда интернационализма, антифашизма и победобесия.
Начнём с того, что подавляющее большинство школьных преподавателей — женщины. Мужчин, за исключением физкультурников и трудовиков, в моём образовательном учреждении было только двое: один вёл математику, другой — физику. Это я не к тому, что «курица не птица», не подумайте. Женщины прекрасны. Это к тому, что когда в честь 9 Мая проходит классный час, 15 будущих мужчин вместо «зададим немцу перцу» или хотя бы «надерём этим подонкам задницы» слушают долгие нудные рассказы про «лишь бы не было войны». Оно, конечно, понятно: какая мать согласится отдать своего зайчонка, медвежонка etc. на фронт? Но ведь кто-то же должен защищать огромные пространства, завоёванные нашими предками. А кто будет это делать, если с ранних лет в детях воспитывается страх перед войной и неприязнь всего военного? Вспомните русскую классику. Вспомните мечты Пети Ростова о геройстве. Таких характеров сегодня днём с огнём не сыщешь. А откуда им взяться, если на подобных «победных» мероприятиях главным образом говорят об узниках концлагерей, голоде в военное время и горечи потери близких? Безусловно, пришедшая «похоронка» — это огромная трагедия для любого родственника. Но когда враг переходит границу твоей Родины, удел мужчины — врага как можно скорее за эти границы выгнать. Ну или оставить в границах под слоем русской земли и берёзовым крестом. Согласитесь, это гораздо полезнее и достойнее, чем сидеть в тылу и переживать великий трагизм войны. О долге перед Родиной и о защите рубежей на таких мероприятиях, конечно, тоже говорят. Но после того, как поплачут — раз, и исключительно в контексте Второй мировой — два. Прадеды защищали, а нам остаётся этих прадедов чествовать и оплакивать. И не помню случая, когда школьный учитель говорил нам, что мы, как любящие сыны своей Отчизны, должны гнать отсюда любого неприятеля. Нет, такого не было. Гнать отсюда мы должны исключительно фашистов.
Понятная картинка: князь Юнио Валерио Боргезе — фашист, которого мы должны вечно гнать
Но князь Боргезе — не единственный фашист, изгнание которого за пределы Родины является нашим священным долгом перед прадедами. Фашистов, оказывается, и сейчас полно. Правда, они либо совсем молодые и не понимают, что говорят, либо никчёмные маргиналы (помните про придурков и провокаторов, да?). А говорят они обычно, что Россия — страна русских. И русские имеют право о себе и своей стране заботиться. И заботиться так, как они посчитают нужным. Ну и гнать до ядрёных зорь эти самые «фашисты» собираются не себя, а всех врагов любимого Отечества. А как же тогда дружба народов? Как же воевавший бок о бок с твоим дедом грустный маленький узбек? Как же великий советский режиссёр Параджанов? Вы что, не смотрели его великолепный фильм «Цвет граната», который десятилетиями формировал настроения русского народа? Но фашисты не хотят дружить народами и не хотят смотреть Параджанова. Они хотят, чтобы дворники-гастарбайтеры не ломали челюстей русским детям. Они хотят найти достойную работу за пределами кассы общепита, когда получат вожделенный диплом. Они хотят, чтобы русский язык не деградировал, русские памятники не разрушались, а русские герои не были забыты. Но в школе любят говорить, что русский язык — это язык, на котором писал Булат Окуджава. И язык этот богат лишь тем, что вобрал в себя уйму иностранных слов. Целую тьму иностранных слов. Полным-полно иностранных слов. Русские памятники — это памятники советским солдатам-освободителям. О монументах, посвящённых русским защитникам Белграда в дни Великой войны, в школе не упоминают. Ну а имена «настоящих русских героев» вы встретили в первом абзаце этого текста.
Я сейчас не преувеличиваю. Серьёзно, такой набор мнений обычен для современной школы. Даже, было дело, учительница уверяла меня в том, что в истории со сломанной челюстью виноват не дворник, а школьник. «Дружба народов, толерантность и сломанные русские челюсти» — отличное название для постсоветского ремейка известного фильма Гая Ричи. Стоит ли говорить, как на ещё не окрепшие детские умы действуют подобные слова? Даже в старших классах находятся люди, для которых авторитет учителя куда выше справедливо приведённых аргументов. Ведь любой школьный учитель — это какое-никакое, а начальство. А с начальством советский человек спорит только с помощью ещё более высшего начальства. Да и нормальным людям очень сложно все семь уроков критически относиться к каждому слову, сказанному учителем. Всё-таки педагоги знают, как обучать и воспитывать.
Идём дальше. Кроме скорбящих женщин, которые убеждают детей и подростков в том, что их сломанные челюсти — их же вина, существуют и другие проявления школьной гидры антифашизма. Речь пойдёт о различного рода сборищах, нужных для того, чтобы потешить самолюбие школьных адептов терпимости, где-то там отчитаться, ну и, конечно, снова навязать ученикам многонациональный дискурс. Это всевозможные «дни толерантности», где младшим школьникам объясняют непонятное иностранное слово, а старшим — что они должны учиться у кавказцев ухаживать за дамами.
Пример агитлистовки современных школьных политруков. Обратите внимание на поседевшую от этого многонационального цирка американскую девочку. Видимо, её отец — республиканец
Да-да. Мы должны учиться у кавказцев ухаживать за дамами. Смешно? Смешно. Особенно когда говорят, что русские мужчины — это непонятные, всегда поддатые существа, обществом которых любая дама непременно тяготится. А давайте снова вспомним классику. Лермонтова, например. Кто более интересен дамам: русский романтик-офицер Печорин или какой-нибудь бородатый абрек? Судя по роману, всё-таки Печорин. Однако русским подросткам ставят в пример почему-то бородатых абреков (ну или их потомков — не суть). Увы, не могу припомнить других эпизодов с подобных мероприятий — их посещению я обычно предпочитал общество того же Лермонтова (в переносном смысле, конечно). И, надо сказать, жалею об этом только сейчас и только потому, что не могу описать ещё что-нибудь безумное. Однако могу предложить вашему вниманию сценарий для проведения школьного дня толерантности. Наслаждайтесь.
Ну и третий столп нашего многонационального образования — собственно контент, предлагаемый ученикам. И разговор пойдёт даже не о том, что к 11-му классу заканчивается период литературы русской и начинается период литературы советской, и юные джентльмены и леди, которым опостылели пошловатые юмористические передачи и бесконечные слизанные с западных ситкомы, окунаются в мир кричащего, агрессивного, наглого, пролетарского Маяковского. Который, кстати, был, пожалуй, самым популярным деятелем искусства среди моих школьных товарищей: наиболее трагичные моменты его биографии знали наизусть, а лирику юные джентльмены читали своим пассиям. Но отнюдь не Маяковский и не Окуджава являются тараном школьного интернационализма. Ученики поспособнее видят в них главным образом творцов, а не воспитателей. Менее способные вообще пропускают их мимо ушей. Но есть такая прослойка писателей, чьи идеи пацифизма, советской духовности и прочего антифашизма игнорировать не может никто. Нет, не потому, что писатели эти затрагивают душу каждого. А потому, что рассказы этих писателей внесены в специальные пособия для подготовки к ЕГЭ. Вкратце для тех, кто не знаком с процедурой единого государственного экзамена: две части занимает тест, третью — эссе. Нас интересует, конечно, последняя часть. Ученику даётся текст, который нужно прочитать, осознать и заложить в основу собственного эссе. То есть согласиться или не согласиться с мнением автора, затем высказать свою точку зрения на предмет разговора и привести к ней два аргумента, желательно из литературы. Экзамен по русскому языку сдают все ученики в обязательном порядке. Кроме того, это самый важный экзамен: баллы по русскому при поступлении учитываются на любом факультете. Соответственно, подготовке к самой сложной третьей части даже ленивейший школьник уделяет много времени. Теперь я расскажу о пособии, по которому готовился лично. Составлен этот 300-страничный труд под редакцией И.П. Цыбулько (№ 22 в списке учёного совета ФИПИ). Выходит пособие под эгидой Федерального Института Педагогических Исследований — организации, занимающейся составлением тестов ЕГЭ. Все учителя советуют использовать именно подобные «официальные» сборники, потому что тренировочные задания в них наиболее схожи по требованиям с контрольно-измерительными материалами. А требования эти изменяются с такой скоростью и неожиданностью, что коммерческие издатели редко успевают внести корректировки в свой продукт.
А сейчас поговорим о текстах, предлагаемых для написания эссе. То красный палач Дзержинский воюет с «бандитами и врагами» (текст № 28), то автор боготворит деревню, называя её лоном, «где зарождался и складывался наш национальный характер» (№ 12). После этого остаётся только лук посадить в Александровском саду, простите. И даже у циничной Толстой (№ 7) редакторы умудрились найти позитивный отрывок о советских временах. Обратите внимание на самих литературных «доноров»: из 18 человек, тексты которых представлены в сборнике, более-менее известны лишь четверо. По крайней мере, до момента, когда пособие попало мне в руки, я, человек с не самым узким кругозором, знал только четырех из них. Сомневаюсь, что основная масса моих одноклассников знали больше. С поразительным упорством вниманию одиннадцатиклассников предлагались тексты советских писателей. Соотношение — 28 к 2 (Карамзин и вышеупомянутая Никитична). Извините, а чего-нибудь русского у товарищей-составителей почитать не нашлось? Зачем нужны одному Министерству образования известные писатели Советского Союза (и неотличимые от них молодые постсоветские), когда наша земля вырастила десятки великолепнейших мастеров пера, тексты которых могли бы занять место текстов Львова, Лиханова, да и той же самой Татьяны Толстой? Даже те, кто любили советскую литературу, порой уставали от постоянного нытья и нагнетаемой социалистической духовности. Оцените сами: там почти ничего и нет более. Проблема защиты природы (8, 18) не настолько интересна в рамках подготовки: её понимают все примерно одинаково. А значит нет особого смысла упражняться в написании эссе на подобные темы. А вот по проблемам советского гуманизма, советской красоты и советской совести писать сочинения нелегко. Поэтому приходилось как можно больше тренироваться именно с этими темами. К тому же в ЕГЭ чаще всего встречаются именно они. Бывало, учительница давала нам для разнообразия отрывки из Ильина, Гоголя, Ломоносова, Лермонтова. Но даже хороший преподаватель, который ответственно подходит к делу образования, не может нивелировать очевидные промахи составителей.
Писать эссе по Ильину — интересно и хорошо, но в рамках подготовки к экзамену приносит не слишком много пользы. Писать по неизвестному советскому писателю — практичнее, пусть и выходит серо и с большим количеством штампов. Можно сказать, советскую коммунистическую партию в плане направляющей роли сменил советский духовный интеллигент: хочешь не хочешь, а всё равно на экзамене достанется текст последнего. А если не согласен с его точкой зрения, то ты фактически выходишь в открытый океан оценивающей комиссии на маленьком плоту русской литературы. Этот плот — твоя аргументация из прочитанных тобой в перерывах между занятиями бессмертных произведений. Под тобой — бушующий океан экзаменационной комиссии, с неба светят мечты о хорошем образовании, а позади остался огромный тёмный лес, до которого почти никому нет дела. Это лес русской литературы. Лес, из которого молодой русский интеллектуал конструирует свой «Кон-Тики». Ему есть дело до этого леса.
Ещё один пример текста для эссе. We must secure the existence of national minorities and their culture for Tolerance God
И в завершение хотелось бы вспомнить фразу Д. Орлова, автора текста к 14-му варианту: «Мы становимся теми, кто нас учит». И эти слова сейчас вызывают у меня жуткое опасение.
