ообщают, что парламент Крыма выступил с инициативой создания еврорегиона «Крым-Краснодар», некоторые наши читатели даже начали радоваться в том смысле, что ура, Крым возвращаем. На самом деле нет. На самом деле радоваться нечему. Что такое «еврорегион»? Это форма тесного экономического сотрудничества между близкорасположенными областями разных государств. Области-участники еврорегиона выделяют специальные команды, разрабатывающие общие планы экономического развития, принимают местные законы, облегчающие интеграцию, совместно отстаивают региональные интересы перед национальными правительствам и международными структурами.
По сути, еврорегион — это одна из административно-государственных форм постнационального периода истории, когда все важные решения делегируются на региональный уровень, реальные полномочия национального правительства усыхают вплоть до чисто церемониальных функций, единое государственное пространство дробится на региональные экономические кластеры. Разрушается национальная идентичность, на первый план выходят формирующиеся региональные транснациональные идентичности, границы прочерчиваются не по политическим или этническим соображениям, а исключительно по экономическим — что обеспечивает повышенную экономическую эффективность, но в то же время полностью убивает все те социальные и политические понятия, которыми мы привыкли жить. Нация, государство, общая культура, общая религия, общая история, общий этнос — все это распадается на взаимосвязанные, обособленные региональные экономические хабы. Национальное государство умирает, на первый план выходит экономический регионализм и транснациональные корпорации, две новые постнациональные формы жизни, оперирующие исключительно в реальности экономики.
Что значит смерть национальных государств для Европы? Переход к следующей стадии развития — тому самому Европейскому Союзу — к которой европейцы последовательно идут аж с 1948 года. Еврорегионы чрезвычайно удобны для управления наднациональной европейской бюрократией, они собраны в логично-экономические кластеры и, конечно же, намного эффективнее неуклюжих национальных монстров, которые то вводят безумные налоги, то проваливают проекты конституций, то еще как брыкаются, существуя в общеевропейском пространстве скорее по инерции. Сломав национальную скорлупу и переварив края, провинции и области в новый наднациональный организм, эффективный, смертельный, легко управляемый, ЕС сможет НАКОНЕЦ-ТО поговорить с США. По-братски. По-дружески. Про военные базы, про вмешательства в две мировые войны, про использование Европы в качестве буфера против СССР — тем для разговора с заносчивыми американцами накопилось более чем достаточно, но в своем текущем виде (конгломерат малоэффектиных эгоистичных национальных государств, почти не поддающихся внешнему управлению — от одной заштатной Греции сколько крику!) ЕС может лишь сидеть и молчать. Зато после переформатирования — 500 миллионов населения, первый ВВП в мире, огромная территория с первоклассной инфраструктурой, тысячелетняя дипломатическая культура. «Здоровеньки булы, хлопцi! У вас там, говорят, в американщине будто бы какая-то сверхдержава завелась, всему жить спокойно не дает...»
Только вот Россия — не ЕС. У нас нет транснациональных управляющих органов, которые бы медленно переваривали в подконтрольные нашей транснациональной бюрократии еврорегионы соседей. У нас даже собственной, национальной бюрократии нет, государства по сути нет, что уж говорить о проектах переформатирования и поглощения постсоветского пространства. Но постсоветские еврорегионы-то есть, растут, множатся, набирают силу — и значит, если этим процессом не управляем мы, то этим процессом управляет кто-то еще. Кто бы это мог быть? Хммм, кажется, я слышу крики «Евроинтеграция!» с ближайшей конференция регионалистов, и у меня есть кой-какая догадка, кому было бы выгодно начать разбирать Русское Национальное Государство на еврорегионы еще до рождения, собственно, государства.
Все мрачно и будет только мрачнее. Готовьтесь.
