ногда пишут: «А вот зачем вы поднимаете тему Гражданской войны, преступлений коммунистов, сталинской бездарности, тупости и нищеты советской жизни... почему бы не сконцентрироваться на проблемах сегодняшнего дня, оставив в покое красное прошлое?».
Видите ли, вопрос о советском прошлом, о красном прошлом — это вопрос сегодняшнего дня и это вопрос актуальной политики. Страной правит, если вы не заметили, полковник советской тайной полиции, постоянно обращающейся к идеологеме «советский народ», через которую объясняется подавление русского национального движения. Вторая по популярности оппозиционная партия в стране (а с учетом полной липовости «Едра» -первая) — КПРФ, в своей программе требующая радикального левого курса. Второй по популярности оппозиционный политик в стране — господин Удальцов, лидер еще более радикального «Левого фронта». Даже Лимонов — и тот на днях фактически опубликовал программу прихода к власти после падения Путина, с неизбежным радикальным левым поворотом. Мы не являемся устойчивым демократическим национальным государством, для которого грехи красных представляют лишь академический интерес.
Наша страна проедена сотнями грибниц всевозможных левацких структур, партий, объединений, черпающих свою легитимность и свой главный идеологический ресурс в СССР. Разбирая СССР, просвещая читателей насчет сути и дизайна этой чудовищной структуры, прививая отвращение к тоталитарным советским порядкам, мы разрушаем фундамент, на котором стоит красное движение в России. Это в Америке коммунисты — группка фриков, над которыми все смеются, у нас же левопопулистская риторика обладает бронебойной силой, поэтому каждый гвоздь, забитый в гроб СССР — это еще и гвоздь в голову Удальцова, Зюганова, Путина и всех этих «полпредов холманских». Вы хотите повторения в России чудовищной социальной катастрофы? Нет? Тогда вам надо сделать так, чтобы большинство населения нашей страны чувствовало физическую тошноту от слов «Советский Союз», а леваки ушли в глубокий андеграунд, превратившись в коллективного Кургиняна (а не в, повторюсь, вторую по размерам парламентскую партию страны).
Но это один момент. Второй момент заключается в том, что сейчас, в десятилетие рождения русской политической нации, происходит выбор идентичности этой самой нации. Что взять, что оставить. Признавая себя наследниками СССР, признавая СССР частью русской истории, мы вешаем на себя все грехи коммунизма, отсекаем Россию и русских от Европы и начинаем дрейфовать в дремучую азиатчину. Психические полудурки, добровольно подписывающие себя под красных палачей, в цивилизованном мире не нужны никому. Да и в нецивилизованном тоже. Кроме того, принятие коммунистического периода как органичного для нас, отсекает и возможность восстановления русской сферы влияния в Восточной Европе, сделавшей антикоммунизм краеугольным камнем национальных идентичностей. Наоборот, позиция «Коммунизм? Да, это было ужасно, мы еще больше вас пострадали!» создает возможность для диалога, сближения и интеграции.
Наконец, в чисто идеологическом смысле, если мы конструируем русскую нацию, взяв за основу Имперскую Россию, то что мы видим? Для русских характерно правовое государство, независимая судебная система с судом присяжных, развитая политическая и партийная системы, широчайшее местное самоуправление, теснейшая интеграция с Европой, большой либерализм и острота политической жизни, институт Священной Частной Собственности и даже, вы удивитесь, свободная продажа оружия (да, в Империи можно было официально купить револьвер в магазине). Если же мы возьмем за основу советский период, то увидим, что для русских характерна дикая азиатская тирания, массовые политические и социальные репрессии, внутренняя и внешняя несвобода (даже создатель советского космоса, символ советской науки Королев отсидел в лагерях 6 лет, на допросах ему сломали челюсть), сверхнизкий уровень жизни, постоянное недоедание, заваливание врагов горами трупов, принципиальное отсутствие политики в западном смысле слова, дремучий антиевропеизм, социальная и политическая пассивность населения, которое к концу XX века дошло до заряжаная воды в банках от Чумака в телевизоре.
По сути, перед нами набор двух абсолютно разных ценностей: нормального европейского народа и нормального же азиатского. Возвращение в нашу жизнь в качестве образца реальных, дореволюционных русских ценностей — это путь в Европу, путь в цивилизованное, высокотехнологичное будущее, возвращение России в статус гранд-держав. Всё, от муниципального самоуправления до короткоствола, у нас уже было сто лет назад, надо просто вспомнить, «для русских это нормально». Принятие же советского периода — это, во-первых, постоянная шизофрения, постоянное оправдание, выговаривание, объяснение себя («Вроде как был тиран Сталин, вроде как он нас много убил, но мы его вроде как не осуждаем, потому что не надо очернять историю. Джон почему ты крутишь пальцем у виска?»), а во-вторых, культурная дегенерация молодых поколений, которые в качестве примеров для подражания получают гэкающих украинских колгозников, едва ли не матерившихся на трибуне ООН.
В эпоху постиндустриальной глокализации, гиперинформационного общества и культурных кибервойн ориентировать подрастающую русскую молодежь на задавленных тоталитарным государством «рабочих и крестьян» — ну это совсем совести надо не иметь. Совести и будущего.
Поэтому мы считаем, что русские смогут вернуть себе позиции великого народа, только вернув себе высокую русскую культуру и историю, актуализировав ее, вырвав из плена советских толкований в повседневную практику, в повседневную жизнь. Чем мы по мере сил и занимаемся. Вы не сможете существовать в Новом Дивном Мире без ценностей Свободы — которые есть в классической России, и которых нет в СССР. Без ценностей Личности — болезненно обостренной в России и отсутствующей в СССР. Без ценностей Нации — снова присутствующей в России и снова отсутствующей в СССР. И без ценностей Права — достигших своего расцвета в Империи (серый кардинал последних двух императоров Победоносцев был одним из лучших правоведов на континенте) и принципиально попранных советским беззаконием, продолжающимся до сих пор.
Поэтому вопрос о СССР и исторической России — это не теоретический спор, это вопрос политического и культурного выбора, который придется сделать нашей нации в ближайшее десятилетие, и который определит нашу судьбу.
