Не так давно в нашем издании было опубликовано несколько материалов, посвящённых российской армии. Косвенно в них был затронут вопрос беспилотных средств ведения войны, что вызвало справедливые вопросы в комментариях: а так ли нужны нам беспилотники? Следует ли уделять им внимание и средства? Мы подготовили большой материал, анализирующий доктрину развития беспилотных систем в США, новости о развитии дронов в России и морально-этические вопросы, возникающие при использовании автоматических беспилотных убийц. Плюс, как обычно, множество ссылок для дальнейшего изучения вопроса.
Ястребы XXI века
Общепризнанным мировым лидером по производству беспилотных систем является США.
Для того, чтобы выяснить ситуацию с развитием этих систем, мы изучили 168-страничную доктрину развития американских беспилотных систем на следующие 25 лет. Доктрина разработана министерством обороны США. Следует отметить, что обычно под беспилотными системами подразумеваются беспилотные летательные аппараты, однако существуют и наземные, и морские системы. В данном документе изучаются перспективы развития беспилотных средств во всех стихиях.
Основным приоритетом является обеспечение боевого превосходства при всех возможных вариантах развития событий, во всех стихиях, включая киберпространство. Развитие беспилотных технологий зависит от трёх основных факторов: уменьшения размеров оборонного бюджета, меняющихся требований к защищённости и меняющейся военной обстановки.
Сектор БПЛА вне компетенции Министерства обороны США будет лишь расширяться, в документе он назван «наиболее динамично развивающейся сферой мировой аэрокосмической индустрии в этом десятилетии», по прогнозам, в ближайшие 10 лет размер этого рынка увеличится до 89 миллиардов долларов. Министерство обороны США «не будет самым крупным покупателем, но будет самым инновационным». В 2010-м году американскому Министерству обороны были поставлены две основные директивы:
1) Изменить баланс в вооружённых силах, чтобы доминировать в современных боевых условиях, параллельно разработав технологии, необходимые для борьбы с угрозами завтрашнего дня;
2) Удовлетворить текущие потребности армии закупкой оружия, которое удобно, доступно, и по-настоящему необходимо; удостовериться в том, что деньги налогоплательщиков тратятся мудро и компетентно.
Во время обыска у подруги бывшего министра обороны РФ нашли драгоценностей
на 130 миллионов рублей. Сами видите, камни как на подбор, мудрое и компетентное решение.
Геополитическая обстановка в мире меняется, США собираются переключиться с Ближнего Востока на Тихоокеанский регион (Китай, Индонезия и Корея). Финансирование в ближайшие десять лет тоже будет уменьшаться, киберпространство станет территорией войны, при этом конкуренты также будут развивать беспилотные технологии, и США придётся разработать меры по борьбе с беспилотниками противника.
В качестве примера грядущего столкновения приводится конфликт 2020-го года с вымышленным государством Норачи, выгнавшим инспекторов ООН с атомной станции и ожидающего поставки материала для создания ядерного оружия.
Из описания видны задачи для беспилотных систем, которые они должны быть способны решать: в основном, это всесторонняя разведка, сброс огромного числа сенсоров на территорию противника и помощь обычной авиации. Что интересно, все беспилотные системы (воздушные, морские и наземные) к тому времени уже должны быть связаны друг с другом. Автономность полёта будет увеличена за счёт солнечных батарей и возможности подзарядиться от линии электропередач. Основные авиаудары наносят живые пилоты. Пока. Напоминаем, что это всего лишь 2020-ый год, а документ охватывает и следующие 18 лет.
Беспилотные системы доказали свою эффективность в боевых операциях в Афганистане в невероятно сложных условиях: «беспилотные системы будут критически важны для любых действий США во всех сферах, в самых различных конфликтах, как из-за преимуществ в характеристиках и лётных качествах, так и из-за способности подвергаться большим рискам, чем пилотируемые системы».
Сейчас дрон не может самостоятельно ставить себе боевую задачу или выбирать способ её выполнения. Для разработки алгоритмов поведения, позволяющих это, нужен труд многих инженеров, учёных и программистов. Министерство обороны США фактически поставило задачу разработки искусственного интеллекта: «проще говоря, алгоритмы должны работать так, как работает человеческий мозг».
Автономные системы позволят эффективнее выполнять миссии, снизить количество отказов/провалов, удешевят стоимость ведения боевых действий и снизят нагрузку на штаб — в будущем даже один оператор сможет управлять целой флотилией беспилотников.
Автономность беспилотных систем — это критически важная технология, с помощью которой будут вестись и выигрываться войны будущего.
В этом году подразделение армии США, занимающееся изучением применения роботов в боевой обстановке (Robotic Collaborative Technology Alliance), проведёт эксперимент (Capstone Experiment) во время операции по оцеплению района и поиску противника: поступит информация, что беглец скрылся в здании, к которому приблизился отряд. Роботу будет отдан приказ: «Прикрыть заднюю дверь здания». Робот должен будет понять и подтвердить приказ, применить его к окружению, не подвергаясь и не подвергая других опасности, приблизиться к месту наблюдения и следить за происходящим, докладывая командиру обо всех событиях, заслуживающих внимания. При необходимости робот должен быть способен проникнуть в здание и справиться с лестницами или другими препятствиями.
И это всего лишь 2014-й год… Современность.
Следующей значимой задачей является безопасность данных: чтобы иранские хакеры не смогли поставить флот новеньких американских беспилотников под свой контроль, необходимо защитить каналы данных. Для этого необходимо разработать мощное шифрование. Агентство национальной безопасности обещает разработать новейшие криптоалгоритмы, позволяющие быстро и эффективно шифровать передаваемую и принимаемую информацию. Что важно, будут использоваться открытые стандарты и алгоритмы — это позволит разным ведомствам эффективнее обмениваться информацией. В перспективе будут использоваться криптопроцессоры, ускоряющие скорость шифрования во множество раз.
Любопытно, что поменяется и само представление о дроне, как об эффективном, но дорогом аппарате. Использование дронов дает возможность создавать системы, которые меньше, быстрее, маневреннее и могут брать на себя большие риски, чем пилотируемые людьми системы. Развитие вышеперечисленных технологий, включая дешёвые, мощные и небольшие сенсоры, приведёт к тому, что появится возможность создавать недорогие, расходуемые системы, жертвуя защищённостью и незаметностью в пользу увеличения количества этих систем: «флот дешёвых, одноразовых систем скорее сможет пережить потери, чем дорогие и изящные средства».
Конечно, беспилотные системы не превосходят пилотируемые системы во всём. Однако, они предоставляют повышенную ситуационную информированность, снижают загруженность (и, как следствие, усталость) персонала, снижают риск для жизни, и «во многих случаях являются предпочтительным выбором, особенно для монотонных, грязных и опасных миссий».
Новшества даже в какой-то одной узкой сфере дают дополнительные бонусы и в других: уменьшение размера сенсоров приведёт к тому, что беспилотники во время любой миссии будут предоставлять дополнительные разведданные, чему поспособствует и увеличение ёмкости батарей. Появятся новые задачи: битвы «воздух-воздух», подавление вражеской ПВО, радиоэлектронная борьба, контроль толпы, участие в логистике. Дальнейшие усовершенствования должны способствовать решению следующих глобальных задач: сделать системы более эффективными, дать им возможность взаимодействия, начать использовать при их конструировании модульные принципы, увеличить степень автоматизации, сделать связь отказоустойчивой и взломостойкой, и, наконец, убрать человека-посредника из цепочки.
Существенный рост времени работы батареи, обработка данных, уменьшение сенсоров, увеличение надёжности и усовершенствование автоматизации привело к тому, что беспилотные системы сейчас являются «крайне важным инструментом командира боевого подразделения». Стратегический сдвиг в национальной безопасности в сторону Тихоокеанского театра приведёт к новым вызовам из-за смены окружения и иных боевых возможностей неприятеля. Уменьшение бюджета приведёт к поиску способов снизить стоимость использования беспилотных систем, параллельно увеличивая их эффективность. Лишь инновации смогут помочь решить эти две, казалось бы, несовместимые задачи.
В цитируемом исследовании Министерство обороны США оценивает и изучает технологии, применяемые внешними ведомствами и компаниями, но которые могут внести свой вклад в военные технологии будущего. Прорывы в таких сферах, как квантовые вычисления, микроэлектроника, робототехника, наноматериалы, генетика, «большие данные», альтернативные источники топлива, прогрессивные материалы, моделирование и симуляторы, имеют потенциал существенно изменить или трансформировать природу войны на море, земле, воздухе, космосе и киберпространстве.
Проблема взаимодействия различных правительственных ведомств существует в любом государстве. Полицейские частоты в США являются незашифрованными, а эфир доступен каждому желающему, так как иначе двум полицейским департаментам будет крайне сложно связаться. Открытость позволяет разным организациями, например, пожарной части, госпиталю и электрокомпании, связываться друг с другом.
Конечно, в армии отсутствие шифрования не может являться решением, так как ценность передаваемых данных значительно выше. Однако, Министерство обороны США предлагает отказываться от проприетарных стандартов связи, постепенно заменяя их едиными открытыми протоколами. Возможность обмена информацией между беспилотными и пилотируемыми системами повышает боеспособность, ситуативную информированность и способность перераспределять боевые ресурсы. По открытым стандартам нужно создавать не только протоколы связи, но и спецификации на оборудование: единый форм-фактор сенсоров, головной части и других устройств позволит намного быстрее и проще производить обновление беспилотных систем. Так, DARPA уже представила концепт дронов с заменяемой модульной частью: один и тот же беспилотник, в зависимости от необходимости, сможет выполнять разведывательные миссии, эвакуировать раненых или доставлять грузы.
Keep your arms and legs inside until this ride comes to a full and complete stop
Само собой, для такой универсализации необходимо будет решить и другие побочные задачи: обновить промежуточное программное обеспечение на дроне, чтобы оно могло обогащать информацию метаданными в режиме реального времени (в дальнейшем это значительно упростит её анализ), и ввести поддержку самых различных форматов данных для облегчения обмена. И не стоит забывать, что доступ к спецификациям позволит гражданским компаниями принять участие в разработке оборудования для военных.
Надёжная связь является ключевым вопросом, наиболее серьёзно влияющим на саму возможность использования беспилотных систем. Именно поэтому наибольшее внимание в доктрине уделяется именно этим технологиям. Основными проблемами является доступность каналов связи, передаваемый объём информации, распределение частот и способность противостоять электромагнитным помехам.
В 2011-м году Иран успешно получил контроль над американским беспилотником Lockheed Martin RQ-170 Sentinel. После того, как связь беспилотника с базой была заглушена, он вошёл в автономный режим и сел по по фальшивым GPS-координатам — шифрование, используемое в армейском GPS-стандарте, было скомпрометировано, или же было принудительно форсировано использование гражданского варианта GPS. В 2012-м году группа исследователей из Техасского университета в Остине успешно повторила подмену координат — правда, с гражданским дроном. А в декабре хакер Сэми Камкар изготовил летательный аппарат, который в полёте взламывает и захватывает чужие квадрокоптеры.
Но это лишь одна из многих проблем.
Большая часть инфраструктуры, управляющей беспилотными устройствами, находится на Ближнем Востоке. Смена военного театра повлечёт за собой проблемы с возможностью предоставлять высокоскоростной доступ (например, высококачественное видео). В основном, для обеспечения спутниковой связи заключаются договоры коммерческой аренды, существенно увеличивающие стоимость эксплуатации системы. Проприетарные решения мешают и тут, усложняя обмен информационными ресурсами между платформами:
«Если говорить коротко, существующая информационно-коммуникационная структура для беспилотных систем связи предрасположена к расточительной трате сил, в ней отсутствует способность к взаимодействию, она замедляет распространение системной информации потенциальным потребителям».
Крайне интересный факт: для управления огромным количеством данных, объём которых возрастает ежегодно, будет использоваться облачное хранилище. Само собой, под контролем АНБ и Национального агентства геопространственной разведки, ведомства, для которого даже ещё не существует общепризнанной русской аббревиатуры.
«Стратегия облачных вычислений разрабатывалась как инструмент разведывательного сообщества, созданный для преобразования способа использования информационных технологий в модель, включающую в себя систему общих служб и требующую меньше дублирующихся ресурсов»
— Грант Шнайдер, заместитель директора Агентства национальной разведки США
Для защиты от критической уязвимости всей электроники — электромагнитных помех, придётся как совершенствовать существующие политики безопасности, так и разрабатывать новые. К ним относится полный анализ уязвимостей и улучшенная эффективность расчёта и моделирования защиты. Основной принцип, отражённый в руководстве DoD E3, звучит так: «подверженные электромагнитным помехам или уязвимостям конструкции снаряжения следует устранять или избегать».
Уже очевидно, что в будущем беспилотные системы будут использовать и оптическую связь, более защищённую от помех, с пониженной вероятностью перехвата/обнаружения. Несмотря на то, что оптические каналы сильнее зависят от метеорологических условий, чем привычная связь, скорость передачи данных, которую они могут предоставить, намного выше. В эксперименте Free Space Optical Experimental Network Experiment, проведённом DARPA в 2011 году, удалось осуществить связь «воздух-воздух» на расстоянии 200 километров, скорость составляла от 3 до 6 гигабит/в секунду, и «воздух-земля» на расстоянии в 130 километров, скорость составила до 9 гигабит в секунду. Это не предел — в DARPA уже думают о 100-гигабитной связи.
Крайне важной, практически основополагающей проблемой беспилотных систем является их зависимость от GPS. Особенно это актуально для полностью автономных дронов будущего. С 2017-го года во всём новом оборудовании будет обязательна поддержка военного сигнала M-code, повышающего сопротивляемость помехам и добавляющего новые возможности аутентификации и распределения ключей шифрования. Вывод спутников стандарта GPS III (или GPS IIIA) ожидается уже в этом году.
Но полностью полагаться на внешний сигнал для навигации было бы глупо. Всё та же DARPA (интересы которой воистину безбрежны, она заслуживает отдельного текста) призвала на помощь ядерную физику. Интерферометры на ультрахолодных атомах, охлаждаемых лазерами, дают возможность создавать сверхточные гироскопы. Систему навигации, построенную на подобных принципах, уже будет невозможно заглушить.
Защита разведданных и технологий, используемых в беспилотных системах, является весьма непростой задачей. Безопасность и защита информации относятся к междисциплинарным направлениям и для создания любой надёжной системы безопасности требуется не только штат математиков и программистов, но и психологов — достаточно вспомнить, что Сноуден получил немалую часть информации напрямую от коллег. Дополнительным испытанием является присущая оборонной сфере секретность: принцип «безопасность через неясность» может повредить защищённости.
Впрочем, военные ведомства США постепенно изменяют свой подход.
Каждая беспилотная система несёт на себе существенное количество разведданных, которые весьма могут пригодиться потенциальному противнику. Хотя существуют алгоритмы действий по экстренному уничтожению аппарата, новым трендом защиты информации станет постоянное шифрование: все данные на носителе будут постоянно зашифрованы, расшифровываться будет лишь та часть данных, которая необходима для использования. И, конечно, криптоалгоритмы будут разрабатываться при участии АНБ.
В беспилотники же с 2017 года будет встроен аварийный GPS-передатчик, который поможет найти и подобрать пропавший дрон. Или послать по этим координатам ракету.
В документе описаны самые различные технологии, от которых может захватить дух даже у любителя научной фантастики: свермощная взрывчатка, самовосстанавливающиеся материалы, использование 3D-печати, топливные ячейки, сверхсовременные антенны и предсказание поломок. И всё это — не на научно-популярном портале, а в официальной доктрине развития беспилотных систем, выложенной на сайте министерства обороны в свободном доступе.
По поводу американских беспилотных систем беспокоиться не стоит: все проблемы обозначены, предложены пути их решения, заложен потенциал развития на будущее, учтена изменяющаяся геополитическая обстановка. Теперь мы сможем более трезво оценить состояние российских беспилотных систем — эталон рассмотрен.
Сломанные крылья
От советской эпохи РФ достались довольно старые и неприспособленные к новым боевым ситуациям аппараты, такие, как «Стриж» и «Рейс». Одним из первых беспилотников, используемым в Чеченской кампании, стала «Пчела 1-Т». К сожалению, ресурс каждого из аппаратов составлял 5 взлёто-посадок.
В 2006-ом году начальник Первого управления Федеральной службы по оборонному заказу Сергей Колядин охарактеризовал положение с БПЛА так:
«Если говорить о потребностях региональных войн, или хотя бы локальных конфликтов, то оснащенность ВС комплексами с БЛА совершенно не отвечает современным представлениям об их ведении. Она крайне мала. Имеется некоторое количество комплексов на складском хранении, однако ввод их в строй в силу ряда причин маловероятен».
Несмотря на то, что в 2008-ом году на разработку беспилотников было выделено 5 миллиардов рублей, программа просто провалилась: в 2009-ом году главком ВВС Александр Зелин заявил, что ставить на вооружение беспилотники с такими характеристиками — «это просто преступление». Через год замминистра обороны Владимир Поповкин рассказал подробнее о провале этой программы:
«В прошлом году мы провели испытания всех представленных российской промышленностью беспилотных летательных аппаратов. Ни один из них не выдержал программу испытаний».
Российско-грузинский конфликт 2008-го года выявил недостатки БПЛА, стоящих на вооружении российской армии, поэтому в 2009-ом году министерство обороны РФ заключило контракт на 50 миллионов долларов с израильским производителем дронов Israel Aerospace Industries. Сотрудничество с Израилем продолжается и по сей день: в 2013-ом году Уральский завод гражданской авиации изготовил первые БПЛА по израильской лицензии. IAI снабдила предприятие в Екатеринбурге следующим: технической документацией, технологическим оборудованием, контрольно-проверочными стендами и тренажерными комплексами, комплектующими узлами и агрегатами, а также провела обучение персонала.
Несмотря на то, что в армии уже было немало разведывательных беспилотников, ударных так и не появилось. Хотя, например, многообещающий «Скат» и продемонстрировали на выставке в 2007-ом году, но разработку в итоге свернули. В 2011-м году компания «Транзас» и ОКБ «Сокол» выиграли тендер на разработку ударного беспилотника. «Дозор-600» должен поступить на вооружение в 2014-2017 гг. В следующем году на разработку беспилотных вертолётов компании «Вертолёты России» было выделено 5 миллиардов рублей, среди них тоже есть ударный «Альбатрос», появление которого ожидается в 2017 году.
2013-й год воистину стал годом беспилотников — к разработке присоединится «Ростех» и «Сухой». К сожалению, проекты ударных беспилотников так и не появились.
Владимир Пучков, глава МЧС, в интервью «Российской газете»:
Опробовали новые телекоммуникационные технологии по обмену информацией от федерального уровня до муниципального.
А помимо этого проверили применение пилотируемой и беспилотной авиации в сложных метеоусловиях. Кстати, в МЧС недавно создан целый центр беспилотной авиации, и в каждом регионе на базе региональных спасательных центров МЧС есть его филиалы. Это очень хороший тренд развития. В ночное время в сложных метеоусловиях пилотируемая авиация имеет ограниченные возможности. Ее применение связано с риском. А беспилотники справляются.
Генеральный директор группы «Транзас», Николай Лебедев:
«На самом деле, достойных летающих беспилотных комплексов, способных решать задачи, которые по сложности хоть как-то коррелируются с пилотируемой авиацией — единицы».
Директор ОКБ им. А. Люльки Евгений Марчуков, «Российская газета»:
(Отвечая на вопрос, какой будет авиация лет через 50-100) Могу сказать определенно, что самолет будущего — беспилотник. Летчик «мешает» машине, потому что человеческий организм не терпит перегрузки, ему нужны системы жизнеобеспечения, системы спасения. А это добавляет лишний вес. Будущее за компактными, невидимыми для радаров самолетами.
***
Главное, чтобы талантливые инженеры у нас не перевелись. Вот мы участвуем в выставках, авиашоу. А все зачем? Чтобы дети зачарованно смотрели в небо. Возможно, эти мальчишки тоже влюбятся в авиацию, как и мы когда-то. Ведь для технического прорыва денег мало, нужны люди. Может наступить момент, когда денег будет полно, а делать некому.
Правда, если зайти на рынок вакансий, то окажется, что момента, когда денег будет полно, ждать ещё долго — ведущий инженер с трёхлетним опытом в московском филиале этого ОКБ будет получать 40-45 тысяч рублей.
И, ключевым фактором, определившим финансирование отрасли, стали слова Владимира Путина на совещании по вопросам развития ВВС, проведенного в Сочи:
И третье — это разработка и развёртывание производства перспективных беспилотных систем. Сейчас в мире они применяются всё шире и шире. Мы не будем этого делать так, как это делают некоторые другие страны. Это не игра, это не компьютерные игры, это серьёзные боевые комплексы, и ударные, и разведывательные. Но ясно совершенно, что они имеют хорошую перспективу. Над этим не только нужно думать, нужно реализовывать все эти планы в практическом исполнении.
В феврале 2014 года министр обороны Сергей Шойгу озвучил планы по осуществлению этой задачи: до 2020 года на развитие беспилотной авиации будет потрачено 320 миллиардов рублей. Всего на ВВС будет потрачено около 4,5 триллионов рублей, следовательно, доля затрат на беспилотники составит ~14%, что сравнимо с соотношением трат в других европейских странах.
11,5 миллиардов долларов — это очень крупная сумма даже по зарубежным меркам. Несомненно, что РФ наконец-то получит ударные беспилотники своего собственного производства, без необходимости покупать устаревшие модели в других странах.
Но важен не только технологический аспект: когда в США появились первые беспилотники, они оказали такую помощь при ведении боевых действий, что «некоторые системы начали использоваться без соответствующих программ подготовки, до того, как они были полностью готовы к производству, пока другие (модели) разрабатывались в спешке, чтобы удовлетворить срочную нужду войск». Российская армия столкнётся с теми же самыми детскими болезнями: в американской доктрине детально прописано взаимодействие всех ведомств, немало внимания уделено открытию стандартов и информации, много внимания уделяется взаимодействию с частными компаниями.
Сейчас отрасль регулируется следующими документами:
— Концепция применения комплексов с БЛА в Вооруженных Силах Российской Федерации на период до 2025 года
— Межведомственная концепция создания перспективных комплексов с БЛА до 2025 года
— Комплексная целевая программа развития комплексов с БЛА до 2025 года
Во-первых, эти документы крайне сложно найти. Отсутствие статистических данных и доступных планов развития — пожалуй, третья и четвёртая беды современной России. Без свободного доступа к этой информации невозможно или очень сложно проанализировать состояние этой сферы, особенно для гражданских специалистов.
Во-вторых, в концепциях охватывается лишь 15 лет, чего явно недостаточно при современной скорости развития технологий.
В-третьих, в программах не учитывается мощное государственное финансирование, по объёмам превосходящее весь суммарный объём средств, инвестированных в отрасль.
Без сомнения, нам нужна новая, доступная концепция развития беспилотных систем, рассчитанная на длительный период, и учитывающая все последние изменения в стране и мире. К сожалению, об интеграции беспилотных летательных аппаратов с иными беспилотными системами речь пока не идёт, но такую цель необходимо хотя бы обозначить.
Ни в коем случае нельзя упускать рынок гражданских беспилотников. По данным Teal Group, в ближайшие десять лет размер этого рынка составит 89 миллиардов долларов. По итогам специализированной конференции «Технологии беспилотных авиационных систем» участниками были сделаны следующие выводы:
— В гражданском секторе применения БАС отмечается, что в основном используются БЛА малых размеров с миниатюрной полезной нагрузкой (как правило, фото- и видеоаппаратура). Дальнейшее развитие БАС для повышения эффективности их гражданского применения сдерживается рядом факторов, среди которых отмечается:
— отсутствие концепции развития БАС гражданского назначения;
— отсутствие полноценной нормативной и законодательной базы для использования беспилотной техники и результатов их деятельности в гражданских целях.
Однако о проблемах отрасли можно говорить много, они перечислены в программе «Развитие авиационной промышленности на 2013—2025 годы». Куда хуже, что слово «беспилотные» в программе упоминается целых три раза.
Дроны не то, чем они кажутся
В ноябре 2013 года Федеральное управление гражданской авиации США (FAA) опубликовало 66-страничный документ, первую версию нормативного акта, регулирующего коммерческое использование дронов, а окончательный вариант будет подготовлен к 2015-ому году — мир сейчас действительно находится в затишье перед бурей. Беспилотники вскоре станут повседневной частью нашей действительности: Amazon собирается доставлять с их помощью посылки, а поиск пропавших людей станет намного проще.
Но беспилотники также стали символом новой эпохи вездесущего наблюдения и неотвратимого американского возмездия. Это разительным образом отличает их от привычного вооружения.
Убийство террориста американского происхождения в Йемене повергло многих граждан США в страх. Конечно, дело не в том, что они поддерживают террориста, но сама идея того, что гражданина Первого мира может убить не солдат и не пилот, а бездушная машина (хотя ей управляет человек-оператор) слишком необычна для восприятия. Проекты наподобие 1,8-гигапиксельного сенсора ARGUS, предназначенные специально для дронов, тоже не способствуют снижению градуса паранойи.
Датагейт практически заслонил неприятные эпизоды, связанные с политикой использования БПЛА. Так, например, оказалось, что Министерство обороны США потребовало создать политику конфиденциальности лишь спустя семь лет после того, как ФБР запустило свой первый дрон. Постепенно выясняется значение АНБ: террористов находят по их сим-картам (если задумаете какое-то нехорошее дело в Йемене, оставьте телефон дома). Конечно, террористы начинают менять телефоны или давать их родным, что зачастую приводит к ошибочным атакам.
No matter how paranoid you are, you’re not paranoid enough
В прошлом году Обама в своей речи о контртерроризме сказал, что «когда гражданин США уезжает за границу на войну с США… его гражданство должно защищать его не более, чем снайпер, стреляющий по толпе невинных людей, должен быть защищён от команды SWAT».
Эти слова были произнесены за две недели до первой публикации о системе слежки PRISM. Обстановка изменилась, изменилась и риторика: в этом году президент США, описывая грядущую реформу АНБ, признал, что использование дронов против террористических группировок нужно пересмотреть.
Однако беспилотники эффективны, и зачастую их эффективность оказывается неожиданной для создателей. Так, истребление старых, опытных лидеров террористических группировок приводит к тому, что их замещают молодые, чьё руководство зачастую приводит к стратегическим ошибка. Аль-Каида теперь избегает массовых сборищ — даже если целью будет один террорист, атака зачастую приводит к гибели всей группы. Использование электроники тоже ограничено или даже запрещено. Дроны — это недорогой инструмент, хирургический скальпель, которым можно оперировать без риска для сил США и с намного меньшим риском для гражданских. Как ни странно, можно назвать их более гуманным видом вооружений.
Бюджетные траты на беспилотные системы, ставшие центральным ядром контртеррористической системы, будут уменьшаться, поэтому приоритетной станет разработка систем автономного управления и единого протокола взаимодействия беспилотных систем. Как справедливо замечает автор одной из статей, «будет глупо, если, к примеру, мы разработаем стандарты для чего-то плавающего, полностью отличающиеся от [стандартов] наземного транспорта».
Но давайте посмотрим на совсем далёкое будущее.
Способы ведения войны всегда оказывали огромное влияние на мир, на государства и на их законы. Так, когда-то изобретение пороха поспособствовало появлению небольших армий и абсолютных монархий, а массовая мобилизация помогла Наполеону почти уничтожить их.
Правила игры, правила войны и жизни постепенно размываются. Относится ли разработчик систем информационной безопасности к поставщикам оружия? Считать ли комбатантом хакера, по заказу другой хакерской группировки осуществившего атаку, приведшую к отключению электричества и гибели людей в госпитале? Считается ли атака на почтовый сервер CIA внутренней или внешней угрозой? Мечтают ли операторы об электрошоке вместо кофе?
Постепенно внегосударственные акторы обретают всё большую и большую мощь, а число уязвимых к атаке систем лишь становится больше.
Отчёт по состоянию защищённости критически важной инфраструктуры США от кибернетических угроз от 4 февраля 2014 года показал, что всё очень плохо: в Комиссии по атомной энергии США используются короткие и простые пароли, критически важная информация хранится на незашифрованных носителях, и они даже не знают, сколько точно у них ноутбуков. Но американцы честны перед собой — несмотря на уменьшение военного бюджета, финансирование на защиту от кибератак, вероятнее всего, увеличится.
Сейчас мы снова подходим к тому пределу, когда армейские технологии сделают новый скачок. Дроны становятся всё меньше, киберпространство превращается в поле битвы, био- и роботехнологии неумолимо движутся вперёд. Постепенно дроны становятся частью культуры, солдаты дают им клички, такие, как «Молния» и «Звёздный налётчик». Но это лишь попытка оживления, в основе которого лежит наш страх перед чужеродным, нечеловеческим поведением. С големом можно попытаться подружиться, но от этого он не перестанет быть големом. Атаки становятся удалёнными, человеческое участие уменьшается, и перед нами встаёт следующий, очень важный вопрос: должен ли робот атаковать самостоятельно? Считать ли даже саму постановку такого вопроса опасной, и запретить все исследования по этой теме? Но ведь это не значит, что другие страны сделают то же самое…
До 2022 года в США действует директива 3000.09 «Автономия в системах вооружения». Формулировки в ней весьма размыты: автономное оружие должно быть разработано так, чтобы «допускать необходимый уровень человеческого вмешательства».
Как говорит Питер Сингер, автор Wired for War: The Robotics Revolution and Conflict in the 21st Century, «у человека есть право вето, но это такое вето, для наложения которого у вас есть полсекунды».
По мере того, как способности автоматических систем к принятию самостоятельных решений будут усовершенствоваться, человечество будет сталкиваться всё с новыми вопросами и проблемами, как культурного, так и психологического плана, и обдумывать это взаимодействие стоит уже сейчас: как вы поведете себя с домашним роботом, существом, выполняющим все ваши приказы? Будем откровенны: сможете ли вы стать хорошим рабовладельцем? Мы даже не заговариваем о перспективах появления искусственного интеллекта, но вот о полиции Тьюринга лучше задуматься заранее.
Никто не боится российских дронов
Чем дальше, тем больше инструментов появляется для постполитики: биологическое оружие пока забыто и заброшено, но, к сожалению, и ему придёт черёд.
В 2003 году ЦРУ рассекретило небольшой доклад «The Darker Bioweapons Future», в котором говорилось, что, во-первых, новое биооружие может быть намного опаснее всего, с чем только сталкивалось человечество, а, во-вторых, из-за геномной революции биотехнологии входят в фазу бурного роста. Десять лет спустя исследователи из Dartmouth Undergraduate Journal of Science проанализировали возможности потенциального биологического оружия.
Если раньше для изготовления были нужны патогены, встречающиеся в природе, и оружие нужно было делать непременно в больших количествах, то последние достижения позволяют синтезировать любой вирус, последовательность ДНК которого известна. Согласно эксперту по биологическому вооружению, доктору Стивену Блоку, патогены, созданные с помощью генетической инженерии, «могут быть более безопасны в обращении, легче при распространении, способны реагировать на особенности этноса, или вызывать более высокую смертность». Вирусы с задержкой, которыми можно будет шантажировать, создание заранее запрограммированных заболеваний, персонифицированное биологическое оружие… кажется, Крис Картер оказался пророком, предсказавшим и всеобщую слежку, и 11 сентября, и даже включаемый и отключаемый рак.
— Прости, Малдер, но будущее намного страшнее, чем я думала
Само собой, что не повезёт странам Третьего мира. Белый мир получит в своё распоряжение патчи к иммунной системе, новые вакцины, эффективные антибиотики и антивирусные препараты. Сейчас Россия находится на перепутье: мы можем стать и Первым миром, но можем стать и Третьим. Разрыв между развитыми и развивающимися странами будет лишь увеличиваться.
Белый мир будет жить хорошо, богато и долго. Так как правила войны меняются, и вторжение становится не таким заметным, то Третий мир будет жить плохо. И пока, к сожалению, траектория развития России (гонения на интеллектуальный класс, отрицание базовых личностных свобод и массовый завоз неквалифицированных мигрантов) не похожа на попытку построить государство Первого мира.
