После дискуссий на тему «А будет ли Запад вводить против России серьёзные санкции?» мы решили проанализировать эффект и значение санкций международного сообщества на примере Исламской Республики Иран, против которой были введены ограничения, представляющие собой наиболее яркий пример полного экономического бойкота.
Как всё начиналось
Прилетев из Парижа в 1979-м году, аятолла Хомейни испортил отношения с США, бывшими прежде главным союзником персов. Началось всё с захвата заложников в американском посольстве в Тегеране (о чём есть отличный фильм «Операция Арго»), после чего США разорвали дипломатические отношения со страной, в результате чего оба государства в течение вот уже более чем тридцати лет общаются друг с другом только при участии посредников. Американское правительство запретило импорт иранской нефти, заморозило в своих банках иранских активов на $12 млрд, а также запретили торговлю и путешествия в Иран для своих граждан.
Иранцы на крыше американского посольства в Тегеране, 1979 г.
Здесь сразу же следует сделать небольшое отступление и сказать, что все жёсткие меры были приняты Рональдом Рейганом, известным консервативным политиком, сменившим Картера, которого считают лучшим примером слабого политика. Американская пресса сегодня пестрит сравнениями Обамы с Картером по причине неспособности или нежелания первого разрешить кризис на Украине.
После возвращения освобождённых заложников из тегеранского посольства в США, первое эмбарго сняли, но «осадок остался». Но тогда американцы смогли отомстить молодой исламской республике чужими руками: в годы жесточайшей Ирано-иракской войны с её огромными потерями США активно поддерживали Ирак, и даже помогли ему с химическим оружием. Но этим конфликт не исчерпался.
В 1983-м году в Ливане в результате террористического акта погибло 307 миротворцев, большинство которых было американцами. Как позднее установил американский суд, за терактом стояло правительство революционного Ирана. Но уже тогда, правительство Рейгана обвинило Иран в поддержке терроризма, и в рамках нового пакета санкций, американцы препятствовали, например, получению Ираном международных займов (которые стране были очень нужны в те тяжёлые годы). В 1987-м, когда тегеранскую теократию совсем прижало, они впервые использовали свой любимый аргумент – «если так продолжится и дальше, то мы перекроем Ормузский пролив». Принимая во внимание огромную важность пролива в снабжении мира топливом, угроза достаточно серьёзная. Рейган в ответ ввёл эмбарго на импорт товаров из Ирана и санкционировал использование американских военных кораблей для защиты судоходства в районе пролива. Этот период интересен тем, что тогда впервые был запрещён экспорт в Иран товаров двойного назначения, то есть, тех которые могут быть использованы для создания вооружений. Тогда же между двумя такими разными республиками произошла небольшая морская война с реальными человеческими жертвами, после чего нынешние новости о бескровных морских учениях Ирана возле американских военных баз уже не воспринимаются как пролог к Третьей Мировой.
Смена политической администрации в США на демократов, имеющих репутацию миролюбивых «голубей», никак на общий курс не повлияла: в 1995-м году, после ещё нескольких терактов, связанных с иранским руководством, и на волне боязни того, что страна может разрабатывать оружие массового поражения, Клинтон углубил санкции – американским компаниям было запрещено участвовать в любых операциях с иранской нефтью. Позже. В 1997-м году американцам запретили инвестировать в Иран, окончательно умерла торговля. Тогда же Америка начала активно уговаривать другие страны присоединиться к режиму санкций.
В период президентства республиканца-по-хардкору Джорджа Буша-младшего американские власти начали активно замораживать финансовые счета всех, кто был уличён в связях с иранским политическим руководством (а точнее тех, кто участвовал в программе разработки оружия, поддерживал террористические группировки или помогал дестабилизировать Ирак), будь то физическое или юридическое лицо.
— If no one acts, America will. Business as usual.
Возвращение демократов в Белый дом снова добавило остроты: Обама запретил импорт иранских ковров (!) и продуктов питания, ужесточил наказания для нефтяных компаний и банков, ведущих дела с Ираном; ввёл специальные санкции против представителей иранских силовых структур. Обамовский период особенно интересен тем, что при нём американцы начали активно наказывать весь остальной мир за попытки прорвать экономическую блокаду вокруг этой страны.
Так говорил Госдеп
Но ничто ещё не приносило Ирану столько бед, как желание заполучить собственную ядерную бомбу. В июле 2006-го года, после того как аятоллы в очередной раз отказались сворачивать программу обогащения урана, Совет Безопасности ООН принял резолюцию, в которой были описаны основные направления, по которым били санкции – в том числе, и по экономической и политической элите государства. После этого, в течение шести лет последовали ещё 7 резолюций, в которых список санкций расширялся: запрещался импорт всё большего количества товаров в страну, пополнялся список замороженных финансовых активов и «безвизовых» причастных и т.д. В этом случае важны не сами резолюции ООН, а их соответствие позиции США, в результате чего действия американцев получали некоторую легитимность. Как, например, в 2011-м году, когда США применили санкции против венесуэльской государственной нефтяной компании PDVSA, поставившей Ирану нужный ему риформат — высокооктановый компонент автомобильных бензинов — на целых $50 млн.
Европейский Союз подключился к санкциям довольно поздно – к 2012-му году: сначала были заморожены активы иранского Центробанка и запрещён импорт и экспорт драгметаллов и нефтехимической продукции, затем были санкции, связанные с оказанием финансовых услуг и технологическим сотрудничеством. И в лучшие годы товарооборот между ЕС и Ираном не дотягивал и до 30 млрд евро в год, так что Евросоюз с его 500-миллионным населением и самым высоким ВВП на душу населения почти ничего не потерял.
«Министр иностранных дел ЕС» баронесса Эштон и президент Ирана Рухани
Даже игроки поменьше внесли свою лепту. Южная Корея ввела санкции против 126 физических и юридических лиц из Ирана. Япония запретила вести операции с некоторыми иранскими банками, инвестировать в энергетическую отрасль страны и заморозила счета отдельных лиц и компаний, связанных с ядерной программой. Швейцария запретила экспорт оружия и «товаров двойного назначения», а также тех товаров, которые «могут быть использованы в иранской нефтегазовой отрасли», ну и, само собой, ограничила оказание финансовых услуг представителям иранского государства. Жесточайшие запреты и наказания за их нарушение ввёл Израиль. В самых разных уголках Британского Содружества были приняты санкции против иранской ядерной программы – в частности, в Австралии, Индия и Канаде. В случае с последней страной можно оценить знаменитый английский юмор: так-то санкции весьма строгие (они включают и продажу оружия и финансовые услуги и много ещё чего), но, при этом, любая запрещённая сделка может быть разрешена министром иностранных дел. Интересно, что расхождения между Англией и Америкой на этом не заканчивается: если про-американская Япония с истинно самурайским смирением согласилась снизить свою зависимость от иранской нефти (хотя и не очень успешно – за последний год импорт иранской нефти в страну вырос на 21,7%), то про-британская Индия, очень долго сопротивлялась этому, пока не добилась разрешения покупать у Ирана нефть в нужных объёмах.
Однако, основную тяжесть тотальной экономической войны против Ирана несли, несут и будут нести все те же Соединённые Штаты, которые периодически пополняют список санкций.
Лев солнца и царь царей
Осталось только разобраться какой ущерб Ирану нанесли эти санкции. К концу 2012-го, на пике санкций, инфляция по официальным данным достигла 26%. Принимая во внимание ненадёжность единственного официального источника данных (правительства, состоящего из религиозных фанатиков) и периодические продовольственные беспорядки по всей стране, то можно смело говорить о 50% инфляции. В том же году экспорт иранской нефти сократился почти наполовину из-за давления американцев на основных иранских торговых партнёров: в Южную Корею экспорт упал на 40% (а южнокорейские нефтеперерабатывающие заводы вообще перестали импортировать иранскую нефть), а китайцы в том году были вынуждены на 1/5 сократить импорт иранской нефти. Если до 2012-го страна, в среднем, продавала около 2,4 млн. баррелей нефти в день, то к середине самого «санкционного» года этот показатель упал до уровня 1 млн. баррелей и ниже. Тогда же, как назло, американский Сенат запретил экспортировать в Иран коксующийся уголь, алюминий, сталь, программное обеспечение – в общем, всё то, что необходимо любой развивающейся стране.
В том же году правительство республики ввело запрет на импорт 70 видов товаров (т.н. «роскошь и ненужные предметы»), был запрещён вывоз золота из страны без специального разрешения ЦБ.
Иранская нефтяная отрасль — главная мишень санкций
Нефтехимическая отрасль страны пришла в упадок: в 2011-м Иран экспортировал 350 тыс. тонн метанола, ксилола и едкого натра в неделю, а летом 2012-го. показатели опустились до уровня 60 тыс. тонн в неделю; к осени 2012-го Иран прекратил поставлять на внешние рынки этилен. Причин тому много – например, невозможность застраховать перевозчиков, перевозящих иранскую нефтехимическую продукцию (все солидные организации развитого мира остерегаются это делать). Здесь, кстати, в выигрышном положении оказались китайские перевозчики (вроде Nanjing Tankers и Sinochem Corporation), которых без проблем страхуют китайские компании, тесно связанные с государством. Но даже в этом случае Ирану отчаянно недоставало технологий, оборудования, специального сырья и других важных вещей – ведь крупнейшие компании в отрасли (среди них BASF и Samsung) отказались работать с Ираном под давлением Вашингтона.
В 2012-м Иран начал широко практиковать использование валюты партнёров при заключении сделок – например, Индия и Китай платили за нефть рупиями и, соответственно, юанями. Одновременно приобрели популярность бартерные сделки и расчёты с использованием золота, серебра, других драгметаллов и даже драгоценных камней.
Санкции сильно подорвали экономическое здоровье Ирана: если в 2011-м году страна продемонстрировала скромный рост ВВП около 1,2%, то в 2012-м ВВП сократился уже на 4%. Санкции даже вынудили правительство страны, ориентирующееся в проведении своей внутренней политики на трудящихся (трудно не провести аналогии с путинским режимом), заговорить об отмене субсидий населению, в явной и скрытой форме достигающих размера около $70 млрд в год. Американцы верно выбрали направление удара – нефтяная промышленность Ирана дает более половины бюджетных поступлений.
Интересно, что санкции также затормозили развитие частного банкинга в стране: если с 2007-го по 2011-й доля частных банков в финансовой сфере выросла с 13% до 20%, а ещё 36% принадлежали банкам, находящимся в процессе приватизации – то сегодня, три года спустя, это всё те же 20% (потому что приватизация была свёрнута в угоду «экономической мобилизации», вызванной санкциями). Режим санкций стоит стране не менее $80 млрд инвестиций в нефтяную промышленность в год.
С 2011-го по 2013-й гг. экономика Ирана сократилась на 5,4% и, таким образом, за семь лет правления администрации Ахмадинежада было создано всего лишь 140 тысяч рабочих мест вместо обещанных — и столь нужных стране — семи миллионов.
Взять банк
С осени 2011-го стоимость иранского риала неуклонно падала, вызывая панику среди вкладчиков. В начале 2012-го банковская система Ирана была вынуждена ответить повышением процентной ставки до 6%, что являлось большим шагом назад по сравнению с политикой предыдущих лет, когда доступность займов для самых широких слоёв населения была одни из приоритетов экономической политики правительства Ахмадинежада. Чуть позже было объявлено о девальвации риала по отношению к доллару на 8,5%, и установлении нового обменного курса – всё это должно было помочь стране бороться с незаконными валютными операциями на внутреннем рынке (предсказуемо безуспешная инициатива). Полученные нехитрым способом уже государственных валютных спекуляций деньги должны были помочь национальной валюте, но результат опять оказался прямо противоположным.
Еще одна жертва — иранский риал
Ранее упомянутая невозможность застраховать торговое судно при операциях в Иране лишила страну возможности продавать около четверти своего нефтяного экспорта. В отчаянии, правительство инициировало создание программы страхования грузоперевозок внутри Ирана, но коренным образом изменить ситуацию не удалось. К осени 2012-го показатели производства нефти в стране оказались на рекордно низком с 1988-го года уровне – а то была эпоха после революции, время тяжелейшей войны с Ираком.
По факту, американский «банхаммер» ударил почти по всем иранским банкам, имеющим представительство за рубежом, сделав почти невозможными любые транзакции для обычных иранцев. Гнев Госдепа достиг иранских счетов и в самой Америке (причём, не раз), и в Британии, и в Канаде и даже в Японии.
В течение сентября 2012-го, в результате методичных действий американцев по ослаблению иранской экономики, риал обесценился по отношению к доллару на 40% и толпы персов побежали в обменные центры, менять стремительно обесценивающиеся риалы на доллары. Наплыв был так силён, что 4-го октября правительство закрыло обменные центры, но к этому моменту страну уже не первый день сотрясали т.н. «валютные протесты». К революции они не привели, хотя центральная власть была серьёзно напугана.
Почти половина иранских валютных резервов для торговли за границей (от $30 млрд до $50 млрд) оказалась недоступна из-за санкций. Всего на зарубежных счетах в мире заморожено около $100 млрд иранских денег.
Иранцы, конечно, не сидят сложа руки и пытаются оспаривать решения американцев в суде. Получается неплохо – в прошлом году два крупнейших иранских банка Saderat и Mellat добились успеха в суде Евросоюза по признанию себя никак не связанными с ядерной программой (главный casus belli для введения санкций). Mellat сейчас подал иск против британского правительства на $4 млрд ввиду репутационного и финансового ущерба, нанесённого ему санкциями.
Плоть и кровь
Гуманитарные последствия санкций ужасают не меньше экономических. Фактическая невозможность использования международных платёжных систем и многочисленные запреты сильно затрудняют лечение 30 различных болезней (в том числе рака, астмы и рассеянного склероза). Наделал шуму случай, когда маленький иранский мальчик, страдающий гемофилией, умер из-за недостатка лекарств, вызванного санкциями. В январе 2012-го страна импортировала лекарств на $34,1 млн., на 55% меньше чем в январе 2011-го. Недоступность и закономерная дороговизна лекарств вынуждают многих граждан тратить на них все свои сбережения.
Невозможность получить все необходимые лекарства ставит под угрозу жизни множества граждан страны, страдающих от тяжёлых недугов. Среди них – 85 тысяч больных раком, 40 тысяч больных гемофилией, 23 тысячи больных ВИЧ/СПИДом, 8 тысяч страдающих от талассемии. Несмотря на то, что санкции официально не запрещают поставку лекарств, почти вся фармацевтическая продукция подпадает под определение «товаров двойного назначения» — и потому не экспортируются в Иран.
С населением 75 миллионов человек и серьёзной зависимостью от импортных лекарств, иранское руководство пыталось принять меры по импортозамещению в такой важной области. Были достигнуты определённые успехи: правительственные чиновники говорят о производстве внутри Ирана от 90% до 97% нужных стране лекарств (хотя цифры явно завышены) и 50% компонентов, необходимых для их создания. Но так как большинство крупных отраслевых игроков отказываются поставлять в Иран необходимое оборудование из-за санкций, этого всё же оказывается недостаточно. Хотя особенно важные лекарства Иран может приобретать без особой лицензии, оплатить их большая проблема: сотрудничество с крупными иранскими банками запрещено, провести платёж через маленький банк чрезвычайно сложно. Да и вообще, в тяжёлых условиях санкций, без сотрудничества с ведущими мировыми лабораториями, иранское правительство вряд ли сможет наладить реальное независимое фармацевтическое производство. Учитывая то, что 45% всех денег на иранском рынке лекарств (чуть меньше $3 млрд) уходит на импортную продукцию – это огромная проблема.
К слову, спрос растёт быстрее чем его успевают удовлетворить: с 1997-го года иранский фармацевтический рынок рос, в среднем, на 28% в год, и при этом продажи местных лекарств росли гораздо медленнее продаж лекарств импортных (9,3% в год vs. 42,3% в год). Тем обиднее должно быть иранцам, которые умудрились построить довольно неплохую по меркам региона систему здравоохранения, которая помогла сделать Иран одним из главных мест для медицинского туризма в регионе: туда активно ездят лечиться состоятельные жители Пакистана и Афганистана, а для лечения бесплодия приезжают даже из богатых монархий залива. Очевидно, что статус страны-изгоя накладывает тяжёлые ограничения на развитие отрасли. Но хуже всего приходится, конечно, пациентам.
Ситуация с питанием тоже далека от идеала – на данный момент продовольственная помощь доставляется 17-ти миллионам иранцев. Стремясь сократить расходы, правительство нового президента Рухани в феврале этого года объявило о том, что помощь будут получать только те, кто зарабатывает меньше пяти млн. риалов ($200) в месяц – это спровоцировало драки за продовольствие в центре столицы. Произошедшее является скорее исключением, нежели правилом, но такие опасные параллели с Северной Кореей должны беспокоить сами по себе. В сельских районах страны жизнь ещё хуже чем в городах, в отдельных селениях урожайность за эти несколько лет упала на 70% по причине того правительство сократило расходы на аграрный комплекс. Неудивительно, что 2/3 молодых иранцев из деревень уезжают на заработки в города.
Длинная граница с Афганистаном (где производится большая часть героина в мире) в сочетании с уровнем безработицы около 28% и апатией от санкций дала Ирану по меньшей мере 2 миллиона наркоманов. Популярен не только «обычный» героин, но так же и крэк, и метамфетамин (местные называют его «шиша», т.е. «стекло»). Последний очень популярен у бедных мужчин и у женщин из среднего класса (тех, что стараются сохранять стройность). Примерная стоимость курсов по домашнему изготовлению мета в Иране составляет 2-3 млн. риалов ($70-100). К чести иранского правительства, стоит отметить, что оно принимает достаточно эффективные меры, совмещая пряник (многочисленные клиники, НКО, раздача стерильных игл и шприцов) с кнутом (сотни повешенных дилеров и тысячи военных и полицейских погибших в операциях против наркомафии за последние 20 лет тому свидетели).
Рост наркомании — прямое следствие санкций
Обмани всех
Тегеран за последние годы научился немалому количеству уловок, позволяющих хоть как-то смягчить эффект от санкций. Благодаря услугам дубайских посредников (берущих от 3% до 5% от стоимости сделки), иранцы имеют возможность торговать с британскими и немецкими компаниями. Наиболее продвинутое оборудование получается доставать и через Турцию. Сеть иранских компаний в Малайзии и Южной Африке помогает доставать финансирование в обход санкций. Есть свои трудности, но 30% всего иранского частного бизнеса сопряжено с нарушением санкций. Европа всё ещё покупает иранскую нефть, используя дочерние предприятия швейцарских компаний. Одна из главных ближневосточных площадок, где продаётся иранская нефть – это Фуджейра (ОАЭ). Главный трюк при экспорте нефти – выдать иранскую нефть («плохую», уязвимую перед санкциями) за иракскую («хорошую», к ней вопросов ни у кого нет).
Конечно, есть и свои минусы: нефть приходится продавать со скидкой, банки-посредники берут 5% при переводе денег из Ирана и обратно «за риск». Но персы сейчас не в том положении чтобы торговаться.
Ещё Иран ворует нефть из южных районов Ирака. По некоторым данным, только в Басре 10% добываемой нефти ($25 млн. ежедневно) крадут иранцы. Можно было бы расписать в подробностях, как это происходит, но не стоит: шииты-иранцы не встречают никакого сопротивления со стороны своих единоверцев из Южного Ирака, а даже наоборот, полную поддержку и взаимопонимание. Местная политическая партия «Фадила», активно задействованная в процессе кражи нефти, даже получила в народе прозвание «Исламской нефтяной партии», а её лидер шейх Мохаммед Якуби активно дружит с иранскими чиновниками и не пускает проверочные комиссии из Багдада в регион. Впрочем, в происходящем задействовано много других лояльных к Ирану сил: и местные отделения «Хезболлы», и известный радикальный исламский политик Муктада Садр с его «Армией Махди», и шиитская полувоенная организация «Асаби Ахль аль-Хак» (помимо прочего, активно воюющая на стороне Асада в Сирии) и многие другие. На самом верху своеобразного синдиката – Касем Сулеймани, командующий силами специального назначения КСИР (Корпус Стражей Исламской Революции): бригадой «эль-Кудс» («Иерусалим»), которая проводит спецоперации за пределами Ирана. Кроме дележа нефтяных денег, он контролирует деятельность иранских финансовых учреждений в Ираке, отдаёт приказы о похищениях и убийствах неугодных Ирану политических деятелей Южного Ирака. С ним шутки не шути.
Есть у Ирана и другие контрагенты, заслуживающие особого внимания.
Без страха и с калькулятором
В августе 2012-го Департамент по оказанию финансовых услуг штата Нью-Йорк предъявил обвинения британскому банку Standard Chartered в осуществлении 60 тысяч тайных транзакций на общую сумму $250 млрд с иранскими клиентами в обход режима санкций. В пояснительной записке также говорилось о том, что банк выполнял схожие операции для Судана, Мьянмы и Ливии – то есть, других стран, подверженных санкциям США. В частности, банк отмывал деньги для иранской нефтяной госкорпорации CBI/Markazi, которой иногда требовалось проводить по счетам до $500 млн. в день. Забавно, что банк настаивал на том, чтобы «всех нелегальных операций было всего лишь на $14 млн.», но когда появилась реальная угроза лишения лицензии в Нью-Йорке, то Standard Chartered с готовностью отдал $340 млн. отступных.
Пощады нет никому – в прошлом году Weatherford оштрафовали на $100 млн. за нарушение режима санкций в отношении Ирана (а также Кубы и Сирии); 36-этажный небоскрёб в центре Нью-Йорка был конфискован властями потому что «деньги на его строительство были втайне предоставлены иранским банком Melli», который, если верить американцам, занимается спонсированием терроризма; британский предприниматель был арестован и осуждён американцами за продажу Ирану военных технологий. «Есть свобода торговли, а есть свобода торговли – разницу понимать надо!» — как бы говорит всему миру Госдеп.
Выше уже говорилось об участии Швейцарии в экспорте иранской нефти и получении доходов с неё, этот вопрос хотелось бы раскрыть подробнее. Согласно некоторым источникам, зарегистрированные в Лозанне иранские нефтяные компании (например, Naftiran Intertrade Company и Petro-Suisse) активно продавали иранскую нефть на пике санкций. Крупные игроки (Vitol, Glencore, Gunvor, Trafigura и Mercuria) официально прекратили сотрудничать с Ираном после введения санкций, но в конце сентября 2012-го Vitol уже была замечена в торговле иранским мазутом опять-таки через Швейцарию.
Через австрийский офис «Центра технологичного и инновационного сотрудничества» и при участии иранского посольства, режим аятолл в самый тяжёлый период санкций налаживал поставки в страну продвинутого оборудования, новейших образцов вооружения и необходимого сырья.
Репрессивный режим, как таковой, от санкций слабее не становится
Ну а о том, как турки в обход санкций покупали иранскую нефть за золото, уже и так знает весь мир.
В тяжёлую годину блокады торговле страны помогали так называемые «чёрные рыцари» — малые торговые партнёры, помогающие стране-изгою нарушать санкционный режим за скромное вознаграждение. В случае Ирана это были Белоруссия, Венесуэла, Бангладеш, Сингапур, Бразилия, Эквадор, Малайзия, Венгрия, Румыния и, конечно же, Турция. Малые и средние компании из этих стран под своими флагами везли иранскую нефть и нужную Ирану продукцию Первого мира. И почти повсюду был в большей или меньшей степени заметен «европейский след».
This is the end
Что изменилось после нескольких лет тяжёлых санкций?
На самом деле почти ничего. Как верно отметил Хуан Коул, профессор Университета Мичигана и признанный эксперт по Ближнему Востоку:
«Тяжёлые санкции никогда не помогают сместить плохой режим или хотя бы заставить его пойти на попятную. В случае с Ираком жесточайший санкционный режим 1990-х лишь помог уничтожить хрупкий средний класс страны, подточив основы гражданского общества и зарождающееся демократическое движение, оставив иракцев ещё более беззащитными перед Хуссейном и партией “Баас”»
Строго говоря, последние 23 года США со своим жесточайшими санкциями никак не могут заставить капитулировать даже опереточную диктатуру братьев Кастро.
Что же до пресловутых «валютных бунтов», то надежды на то, что они помогут сместить иранское правительство, оказались тщетными (а среди сторонников этой теории были и такие люди как главный экономист Renaissance Capital Чарльз Робертсон и видный аналитик Деннис Гартман). Однако, даже в те тревожные дни погромов, Коул оценивал ситуацию более правильно:
«Коллапс риала может быть сигналом для общественности, что народ Ирана терпит серьёзные бедствия, а сбережения среднего класса превращаются в ничто. Но это значит, что у них не будет денег, чтобы оплачивать своё гражданское неповиновение. Более того, хотя они и винят Ахмадинежада за происходящее в стране, но они также понимают, что за их усугубляющимися страданиями стоят американцы и израильтяне и они готовы искреннее возненавидеть своих мучителей»
Для США (и шире – НАТО) доведение санкций до логического конца (то есть, обрубить иранский нефтяной экспорт полностью) ничего хорошего не сулит: цены на нефть гарантированно подскочат вверх.
Несмотря на «персонализированные санкции» в отношении главных лиц иранского правительства, хуже им не стало. Даже наоборот: КСИР за годы блокады подчинил себе все области экономики страны, а Верховный Лидер Ирана Али Хаменеи через многопрофильный холдинг «Сетад» владеет активами общей стоимостью $95 млрд (львиная доля которых была получена во время санкций и частично благодаря им, «спасибо» экономическому кризису в Иране). Получилось так, что от санкций пострадали, в основном, простые иранцы, а верхушка правительства, напротив, только разбогатела. Но может быть, американцы одержали хотя бы одну победу? Да, только она недостаточно убедительна даже по меркам древнего царя Пирра.
Благодаря явному и скрытому вмешательству европейцев (для контекста см. также раздел «Персидские письма» в материале о Турции), ядерная сделка де-факто закончилась «боевой ничьёй» с некоторым перевесом в сторону Ирана. На кое-какие уступки Ирану пришлось пойти, но они не настолько значительны, чтобы можно было говорить о «конце ядерной программы». Зато теперь, после некоторого смягчения санкций, Иран может импортировать некоторые боевые технологии из США. Экспорт нефти растёт, валюта стабилизируется (курс риала прошлым летом даже вырос на 15% после новостей об избрании Рухани). Ситуация безусловно далека от идеала, но действия нового правительства постепенно приводят иранскую экономику в порядок.
Итак, режим не сменился, народ Ирана пострадал и озлоблен, получение Тегераном ядерной бомбы так же реально – стоило ли это изнурительной экономической войны?
***
Летом 2012-го года иранские пользователи потеряли доступ к World of Warcraft. Сначала они подумали, что любимой игры их лишило центральное правительство, озабоченное религиозно-нравственным воспитанием молодёжи. А потом оказалось, что это американцы сами додумались запретить иранским пользователям играть в World of Warcraft, как раз в рамках санкций. «Что ни делает дурак, всё он делает не так».
P.S. В качестве послесловия хотелось бы привести цитату из редакционной колонки, опубликованной влиятельной газетой The New York Times 7 апреля:
«У Путина вполне может быть и другой, непохожий на крымский, план относительно Восточной Украины, но предугадать его следующий шаг практически невозможно. И США, и ЕС давно говорили, что ответ на продолжение русской агрессии будет суровым и болезненным. Сейчас пришло время приготовиться дать этот ответ […] Путин должен понимать, что за вторжение на Восток Украины придется заплатить куда более серьезную цену, чем за путч в Крыму. Украинцы не простят воровства части своей территории, имеющей важное экономическое значение; НАТО «перегруппируется»; а оппозиция в России станет сильнее в результате изоляции этой страны, и, как следствие, потенциальной рецессии и ограничения прав и свобод, к которым русские только-только начали привыкать. Европейцы и американцы должны объединить усилия и разработать пакет готовых к мгновенному введению жестких санкций».
