Оригинал статьи на сайте Foreign Policy
Летом 2013-го года Х-47В — экспериментальный беспилотный летательный аппарат (БПЛА) с крылом типа «летучая мышь» — совершил полёт над побережьем Вирджинии и совершил посадку на 300-метровую стальную посадочную полосу авианосца «USS George H.W. Bush», где самостоятельно остановился. Учитывая, что посадка на крошечную качающуюся на волнах палубу авианосца — это задача под силу только высококлассным пилотам, то самостоятельная посадка БПЛА стала вехой в развитии беспилотной авиации в Соединенных Штатах и подняла планку в идущей в настоящий момент по всему миру революции военной робототехники.
Но, возможно, недостаточно высоко.
Всего лишь четыре месяца спустя Китай заявил, что его собственный беспилотник нового поколения с крылом типа «летучая мышь», получивший название «Острый Меч», совершил успешный полёт. Это испытание последовало за сногсшибательным дебютом китайского Винг Луунг в 2013-м году на Парижском авиашоу. «Птеродактикль» (так его называют европейцы) шокировал публику тем, что выглядел в точности как «Рипер», являющийся наиболее продвинутым несущим вооружение беспилотником, используемым американскими военными. И, по мнению китайцев, «Птеродактиль» имеет схожие ударные возможности: его точности хватает для того, чтобы поразить ракетой или бомбой с лазерным наведением стену дома с 10-километровой высоты. «Птеродактикль», который, по сообщениям, уже стоит на вооружении, даст Китаю возможность вести круглосуточное наблюдение за противниками и при необходимости уничтожать их. В настоящее время это под силу только США, Великобритании и Израилю.
В наши дни Соединенные Штаты, использующие около 11 000 БПЛА и более 12 000 наземных роботов, являются мировым лидером в военной робототехнике. Но в этом году Министерство обороны планирует сократить инвестиции в подобные технологии более чем на 33%. В начале 2014-го года Френк Кендалл, заместитель министра обороны по вопросам закупок, технологии и логистики, признал, что он «крайне обеспокоен ослаблением технологического превосходства». Китай и более 15-ти других зарубежных государств, в том числе противники США, такие как Иран, быстро разрабатывают новые типы авиационных, морских и наземных роботов, многие из которых могут нести вооружение.
В 2012-м году Научный совет Министерства обороны США предупредил о существовании глобальной «гонки» по разработке беспилотного боевого летательного аппарата, отмечая, что прогресс Китая в этой области является особенно «тревожащим».
Тем временем такие компании, как, например, Google, обратили своё внимание на развивающийся сектор потребительской робототехники. Их задача состоит в снабжении и активизации международного рынка, размер которого к 2017-му году оценивается в 6,5 миллиардов долларов. Подобные коммерческие разработки вкупе с разработками на рынке промышленной робототехники, размер которого к 2018-му году, по прогнозам, достигнет 37 миллиардов долларов, могут получить и военное применение. Поскольку технологии автоматизации становятся все более доступными, небольшие вооруженные силы и даже негосударственные субъекты смогут использовать робототехнику в военных целях. И получение доступа к новейшим технологиям Кремниевой долины может дать большим странам с большими амбициями, таким как Китай, тот толчок, который необходим им для опережения США.
Вашингтон является лидером в области военной робототехники благодаря значительным инвестициям, сделанным в течение последних двух десятилетий. Но если подобная поддержка прекратится, то Соединенные Штаты могут столкнуться со своим самым страшным стратегическим кошмаром — «отставанием», отставанием в робототехнике.
По данным недавнего исследования, проведенного аналитической компанией «Глобал Индастри Аналистс», ежегодные мировые расходы на военную робототехнику увеличатся с 5,6 миллиардов долларов в 2012-ом году до 7,5 миллиардов долларов к 2018-му году. Рост затрат будет касаться всего: роботов-сапёров, роботов-носильщиков, транспортирующих снаряжение по суше, беспилотных подводных аппаратов, ведущих наблюдение на море, и БПЛА, более известных как «дроны». В 2013-ом «ТилГруп», американская консалтинговая компания, предположила, что мировые расходы на военные и гражданские беспилотники могут в совокупности составить 89 миллиардов долларов в течение ближайших 10 лет.
По большому счету, испытания «Острого Меча» и дебют «Птеродактиля» являются лишь верхушкой айсберга, по которой можно судить об уверенных шагах Китая в сторону развития военной робототехники. Китай также разработал беспилотные наземные транспортные средства, такие, как «Снежный Барс-10», предназначенный для обнаружения и подрыва бомб. Всё это похоже на наземных роботов, задействованных в последнее десятилетие Соединёнными Штатами в Афганистане и Ираке. По данным Научного совета Министерства обороны США, «каждое крупное военное предприятие Китая имеет научно-исследовательский центр, специализирующийся на беспилотных системах».
«Птеродактиль»
Китай стремится не только обойти американское лидерство в производстве пилотируемых истребителей и авианосцев, но и закрепить своё региональное превосходство. Медленно разгорающиеся территориальные споры между Китаем и его соседями подстёгивают рост финансирования на военные нужды в Токио, Сеуле и Сингапуре. «Глобал Индастри Аналистс» сообщает, что к 2018-му году расходы на военную робототехнику в Азии увеличатся на 67%, что составит почти 2,4 миллиарда долларов в год и сделает его самым быстрорастущим сегментом этого рынка.
Например, Управление научных и прикладных исследований Министерства обороны, являющееся военно-исследовательским подразделением Сингапура, спонсировало ряд конкурсов, призванных стимулировать местные компании к разработке так называемых «городских бойцов» — роботов, которые могли бы входить в здание, подниматься по лестнице и выполнять другие небоевые задачи, способные помочь в контртеррористических операциях. Эти возможности похожи на продемонстрированные американскими компаниями на спонсируемых Пентагоном соревнованиях по робототехнике.
Ещё одним заметным инвестором в военную робототехнику является Израиль. В боевом составе его ВС уже имеется «Гардиум» — несущий вооружение беспилотный наземный транспорт, который патрулирует границу с целью обнаружения и предотвращения проникновения разведчиков и который может вести огонь на поражение. На море Израиль использует «Протектор» — комплексную беспилотную боевую систему, вооруженную летальным и нелетальным оружием для перехвата кораблей в зоне блокады сектора Газа. А в небе Израиль располагает «Супер Хероном», представляющим собой беспилотник наподобие «Рипера», и «Гарпией», автономной боевой системой, способной отслеживать и самостоятельно наводиться на радиолокационные установки противника.
«Гардиум»
Статьи, опубликованные в «Jane’s Defence Weekly» и «Jane’s International Defence Review» в 2014-м году, предполагают, что для повышения своей безопасности Москва скоро введёт в эксплуатацию несущие вооружение наземные робототехнические системы на базе своих баллистических ракет, а также может развернуть беспилотные дирижабли для контроля своих интересов в Арктике. Робототехника способна помочь многим европейским государствам компенсировать сокращение расходов на оборону, происходившее последние пять лет. Польша, например, недавно рассматривала возможность снятия с производства дорогих истребителей-бомбардировщиков СУ-22 и их замену беспилотными летательными платформами.
Однако на данный момент складывается впечатление, что будущее военной техники гораздо больше зависит от развития коммерческого сектора, чем от технологий, предназначенных исключительно для поля боя. В этом году, проводя опрос четырёхсот оборонных экспертов, я, совместно с Центром Новой Американской безопасности, обнаружил, что почти три четверти из них считают, что к 2030-му году технологическое влияние коммерческих компаний на оборонный сектор значительно возрастёт.
В 2013-м году Google приобрел компанию «Boston Dynamics», известную благодаря созданию передовых наземных роботов, таких как «Вайлд Кэт» («Дикая Кошка»), способных передвигаться вместе с солдатами и нести их снаряжение, тем самым помогая им двигаться быстрее и покрывать большие расстояния. Google не остановился на этом и в январе 2014-го года приобрёл компанию «Deep Mind», занимающуюся разработкой искусственного интеллекта. Эти покупки спровоцировали примерно 25-процентный скачок средней цены акций компаний, занимающихся коммерческой робототехникой, например, таких, как «iRobot», создателя популярных пылесосов «Roomba», так как биржевые торговцы искали, кого следующего поглотят состоятельные компании. Последнее поглощение Google совершил в апреле, приобретя «Titan Aerospace», компанию, производящую беспилотники; сумма сделки не разглашается.
«Дикая кошка»
Google купил создателя «Вайлд Кэт» не для того, чтобы проникнуть в мир военных разработок, а для развития того, что, по его мнению, будет перспективно на рынке коммерческой робототехники. Даже в таких областях, как сельское хозяйство, спрос на робототехнику растёт. В своём докладе исследовательская компания «Winter Green» предполагает, что к 2020-му году размер рынка коммерческой робототехники достигнет 16,3 миллиардов долларов.
Проблема заключается в том, что в робототехнике отсутствует чёткая грань между коммерческими и военными разработками. Так же, как и в электронике и коммуникациях, многие технологические достижения в области робототехники имеют двойное назначение. Например, коммерческий сектор является лидером в области разработки автоматизированной технологии управления транспортными средствами, а программное обеспечение, контролирующее самоуправляемый автомобиль, может легко быть использовано при разработке дистанционно управляемого танка. Поскольку серийно выпускаемая робототехника становится все более совершенной, то военным специалистам из других стран станет проще ликвидировать имеющееся отставание между ними и военным потенциалом Соединенных Штатов.
Ещё более безрадостной является перспектива того, что доступная в промышленных масштабах робототехника сделает передовые технологии доступными для террористов. Даже сейчас технологии для сборки БПЛА в домашних условиях широко используются простыми гражданами и организациями для всего, начиная с наблюдений за дикими животными и заканчивая съемками сноубордистов. В апреле ФБР задержало на территории США гражданина Марокко, который, предположительно, планировал закрепить бомбы на простых потребительских беспилотниках и запустить их в сторону госучреждений.
Существующий в робототехнике тренд в сторону самостоятельной сборки будет лишь продолжать набирать обороты. В 2012-м году японский художник и инженер впервые представил наземного робота-«убийцу» «Куратас», представляющего собой четырёхметровый четырёхтонный робот-экзоскелет, управляемый с помощью смартфона и вооружённый пулемётом, ведущим огонь малокалиберными бомбами. Он больше напоминает игрушку, нежели оружие, но, тем не менее, позволяет составить представление, насколько далеко продвинулась робототехника самостоятельной сборки.
«Куратас»
Однако наибольшая угроза господству США в военной робототехнике исходит не от армий других стран и не от коммерческого сектора, а от неспособности различных департаментов Пентагона ощущать ветер перемен. Их нежелание меняться не является чем-то необычным: от первоначального отсутствия интереса Армии Севера к пулемёту Гатлинга во время Гражданской войны в США до господствовавших в межвоенный период представлений в Королевском военно-морском флоте Великобритании о том, что роль авианосца заключается в простой «корректировке огня» линкоров, внедрение прорывных военных технологий, требующее значительной реорганизации работы чиновников, до сих пор часто сталкивается с бюрократическим сопротивлением.
Поскольку боевые роботы выходят из области нишевого применения, такой, как, например, обезвреживание взрывных устройств, и начинают выполнять важнейшие задачи во всех родах войск, они провоцируют изменения в существующей воинской иерархии. К тому же в силу того, что подобные устройства всё более эффективно взаимодействуют с пилотируемыми системами, повышая боеспособность Вооруженных сил США, а в ряде случаев даже замещают последних, возникает потребность в переосмыслении не только тактики ведения боя, но и вопросов комплектования личного состава, его подготовки и развития, текущие представления о которых были заложены в момент создания современного американского Министерства обороны в 1947-м году. Это угрозы именно самобытности армии — и они будут провоцировать бюрократическое сопротивление.
О части подобного сопротивления можно было догадаться заранее. Беспилотники всегда занимали непрочное положение в Военно-воздушных силах США. Как известно, лётчики традиционно задают тон в ВВС, пилоты истребителей и бомбардировщиков занимали главные руководящие посты (все, кроме одного начальника штаба, пилотировали истребители или бомбардировщики). Беспилотники достаточно эффективны для того, чтобы сократить зависимость армии от пилотируемых самолетов, бросая тем самым вызов ключевой компетенции Военно-воздушных сил.
Военно-воздушные силы США рассматривают вопрос о строительстве новых беспилотников для ведения наблюдений. Как сообщается, RQ-180, малозаметный БПЛА, будет иметь возможность вести наблюдение за потенциальным противником с высоты около 15 000 метров, что делает его труднодосягаемым для обстрела. Но ВВС избегают внедрения технологий, связанных с ударными возможностями. В 2012-м году Военно-воздушные силы США объявили о прекращении разработки Рипера MQ-X, являющегося заменой модели MQ-9; иными словами, в настоящее время ВВС не планируют разрабатывать новый беспилотный летательный аппарат с ударными возможностями. В это же время «Defense News» сообщил, что ведомство заняло «выжидательную позицию и следит за тем, как развиваются технологии воздушных беспилотников».
Сопротивление Военно-воздушных сил ещё сильнее влияет на Военно-морской флот США, потенциально заинтересованный в новом поколении беспилотников, несущих вооружение. Процесс переброски войск и боевой техники, который происходит с помощью авианосцев, мешает некоторым представителям Пентагона представлять себе флот, в котором пилотируемые полёты не являются главной частью военно-морской авиации.
X-47B —БПЛА, способный садиться на авианосец, производит впечатление, но это всего лишь тестовая версия. Ориентация ВМФ на робототехнику по-настоящему проявляется в перспективе создания палубного разведывательно-ударного БПЛА («UCLASS»). «UCLASS» является единственным несущим вооружение беспилотником, в настоящий момент разрабатываемым американскими военными, но всё же речь не идёт об «официальной программе» (Пентагон сообщает о заложенном в бюджет приобретении). И ВМФ уходит от прямого ответа на вопрос о том, способны ли они создать новый беспилотник. Флот может выпустить простой БПЛА типа «Рипер», способный сесть на авианосец, или он может выделить ресурсы на разработку более сложной системы, способной осуществлять продвинутое наблюдение, нести немало боевого снаряжения и даже уклоняться от средств ПВО. Иными словами, «UCLASS» сможет иметь функциональные возможности, сходные с пилотируемыми аппаратами.
UCLASS
Проблема в том, что многие военные в США в первую очередь рассматривают беспилотники в качестве средства для проведения контртеррористических операций. Возможности БПЛА совершать палубный взлёт и посадку будут шагом вперед, но существующие ограничения в постановке боевых задач, направленных только на наблюдение за террористами и нанесение ударов по ним, показывает, что Пентагон не считает робототехнику приоритетным направлением. Согласно заявлению Роберта Ворка в 2013-м году, в то время занимавшего позицию генерального директора Центра Новой Американской безопасности, желание продолжать акцентировать внимание на контртеррористических операциях вкупе с опасениями относительно расходов склонило некоторых представителей Пентагона в пользу урезанной и более дешёвой версии беспилотника типа «Рипер» вместо программы «UCLASS». (30 апреля Сенат утвердил Ворка в должности заместителя министра обороны.) Даже если для флота будут разработаны более продвинутые модели, длящиеся на протяжении двух лет споры вокруг желаемых возможностей «UCLASS» демонстрируют двойственность отношения американских военных к следующему поколению роботов.
В гораздо меньших масштабах ВМФ инвестирует в автоматические подводные аппараты, в том числе и в «Найффиш» («Knifefish»), представляющий собой шестиметрового торпедообразного сапёра, способного работать автономно в течение нескольких дней. Данный робот представляет собой шаг вперёд по сравнению с существующей технологией разминирования, как правило, требующей большого количества людей и средств. Но даже здесь финансирование находится под угрозой. В 2012-м году ВМФ США сообщил о планах инвестировать в подводные беспилотники, ещё более продвинутые, чем Найффиш, — крупные суда, способные вести подводное наблюдение в течение длительного времени. Но деньги пока не выделены.
«Найффиш»
Что касается армии, то существует сильное культурное сопротивление относительно возможности использования роботов вместо солдат на поле боя, особенно в вопросе нажатия на курок. Генерал Роберт Кон, недавно вышедший в отставку начальник Армии США по подготовке и теории (Army’s head of training and doctrine) отметил, что к 2030-му году армия могла бы сократить размер своего основного боевого подразделения, бригадной тактической группы, с 4000 до 3000 солдат, сохраняя при этом фронтовых бойцов и используя наземных роботов для перевозки и логистики. Однако расходы на беспилотные наземные технологии в настоящее время составляют менее 1% от общего бюджета США на беспилотные системы.
В годы после атаки 9/11 растущий военный бюджет США предоставил всем больше ресурсов. В наши дни всё иначе. Поскольку борьба за выделяющиеся на оборону доллары становится более напряженной из-за имеющего место секвестирования, следующее поколение военной робототехники запросто может оказаться под угрозой просто потому, что их возможности менее проверены, чем возможности существующих систем. В настоящее время Соединенные Штаты являются лучшими в бою на суше, море и в воздухе, так что многие военные чиновники считают робототехнику и другие инновации, способные изменить характер ведения боевых действий, весьма рискованными. С точки зрения господства на поле боя, может показаться, что из-за подобных инноваций текущая позиция США может только ухудшиться.
Проблема, конечно, в том, что другие страны не будут бездействовать, позволяя США сохранять своё превосходство. Имея за своими плечами лучшие в мире истребители, танки и авианосцы, США могут недостаточно усердно развивать робототехнику. Но если имеющееся технологическое отставание сократится, то возрастёт вероятность того, что противники решатся бросить вызов США, их союзникам и партнёрам, тем самым ставя под угрозу мир и стабильность, подвергая угрозе жизнь американцев как на поле боя, так и дома.
Даже технологические достижения друзей и союзников могут быть губительными. Сохраняющийся в течение последних нескольких десятилетий мировой порядок остаётся прежним в том числе благодаря стремлению многих стран, по сути, полагаться в вопросах защиты на американскую армию, потому для них слишком дорого и сложно самостоятельно развивать свои собственные современные вооружённые силы. Мир, в котором передовые военные роботы легкодоступны, — это мир с увеличивающимся числом современных вооруженных сил; мир, который может столкнуться с повышенным риском гонки вооружений и возникновения вооружённых конфликтов.
Усилия зарубежных военных и разработки в коммерческом секторе могут сократить отрыв Америки от всех остальных в сфере робототехники, и неважно, как именно это произойдёт. Однако ухудшение потенциальных возможностей США не должно приводить к их замешательству. Следует увеличить финансирование, выделяемое на НИОКР, и проведение испытаний военной робототехники. Возможно, ещё важнее будет заставить Пентагон тщательнее отбирать лучшие коммерческие разработки с целью их последующего внедрения и поощрять эксперименты с новыми технологиями. Утверждение Ворка, являющегося главным сторонником военной робототехники, на посту заместителя министра обороны США вселяет надежду, но его влияние на расстановку приоритетов Пентагона пока остаётся под вопросом. В конечном счёте инвестирование в передовую робототехнику и её последующее внедрение в качестве незаменимой части вооружённых сил — это то, что сможет предотвратить сокращение разрыва между США и всем миром.
Перевод: Дмитрий Медведев
