Итак, любому идиоту теперь уже ясно, что Российская Федерация активно помогает ополчению не только техникой, но и людьми, среди которых есть и кадровые российские военные. Этому пока нет прямых железобетонных доказательств, но косвенных столько, что неплохо бы во избежание кривотолков более-менее убедительно доказать обратное. Однако, как говорит мэр Киева, «мало кто может это сделать». Так что с определённой натяжкой, будучи лицами неофициальными, мы всё же можем говорить, что Россия ввела в Донбасс ограниченный контингент собственных войск.
Делается это самым неприятным способом. С одной стороны, мы действуем почти как в Крыму, где РФ до конца ломала комедию, выдавая Вежливых Людей за местную самооборону. С другой — в Крыму не было ни боевого ополчения, ни собственно войны, украинская армия была деморализована, но без русских войск ничего бы не вышло. В Донбассе же идёт полноценная война, в которую РФ активно вмешалась на её критической стадии и в виде помощи уже сложившемуся ополчению, тайно и как бы «вторым номером».
При этом власти активно пытаются устроить в век гиперинформации Афганистан в квадрате, помимо замалчивания военных неудач, отрицая саму их возможность, поскольку официально российские военные ополчению не помогают ничем. «Двухсотые из Кандагара? Какие двухсотые? Мы ж там не воюем, вы чего!»
Вероятно, это правильно с точки зрения международной политики. Возможно, при полном попустительстве первого мира шоу может продолжаться хоть несколько лет. Простые смертные всё равно не обладают достаточным количеством информации и могут строить лишь догадки на тему того, насколько действия российских властей потенциально успешны.
Зато в связи с некрасивыми историями, из которых самая некрасивая — гибель псковских десантников, активизировалась пресса и общественность.
Поскольку Россия — военная страна, тайные захоронения погибших солдат здесь не поймут никогда. Другая культура. В шпионской портовой Англии такое бы прокатило: концы в воду — и всё. Бывает. Так было надо в интересах Её Величества. В России это сочтут подлостью и предательством.
(Конечно, Путин сам — «шпион», но наиболее стремительные взлёты его рейтинга связаны с военными операциями, а не чекистскими многоходовками. Принадлежность же к конторе кое-как растворилась в понятии «силовики», куда скопом записали и МО, и ФСБ. А главные претензии к Верховному со стороны народа были вовсе не после объявления третьего срока, а в связи с подлодкой «Курск»).
То есть проблема с погибшими десантниками заключается отнюдь не в факте признания ограниченной интервенции РФ (это секрет Полишинеля), но в неуважении к павшим солдатам.
Именно поэтому власть предпринимает всяческие усилия для того, чтобы случай с псковскими десантниками замять, хотя бы на время конфликта с Украиной. В противном случае придётся признавать факт интервенции (а главное — факт лжи о том, что её не было) с самыми непредсказуемыми последствиями. Поскольку замять воинскую доблесть, причём посмертно, — поступок отвратительный, а для русской культуры — отвратительный втройне, в ход идут не менее мерзкие способы сокрытия этого факта. А называющая себя либеральной общественность вопит о безымянных тайных захоронениях на каждом шагу, попутно тиражируя совершенно безумные вбросы от всяких «Комитетов солдатских матерей» и прочих зорких столичных журналистов. Которым весь Донбасс из Москвы виден, словно с Саур-Могилы в погожий день.
Ситуацию осложняет также и то, что обществу непонятно: а чего, собственно, РФ в Новороссии надо? Вернуть эту Новороссию до Одессы в состав России? Прекрасно, но как-то неочевидно такое желание со стороны правящих кругов РФ. Да, им противостоит мировое сообщество, не желающее усиления могущественного конкурента. Но после прямой линии президента мы не получаем даже полунамёков или хотя бы едва заметных подмигиваний насчёт любых имперских амбиций. Единственное обращение главы государства к нации было сделано после истории с «Боингом»: президент промямлил ночью что-то невнятное.
Ясно, что МИД не может на весь мир заявить, что мы тут решили немного поломать сценарий раскола России и существующий миропорядок, так что бойтесь и трепещите. Ясно, что Россия до последнего будет заявлять во всех ООНах, что нам ничего не надо, не очень-то и хотелось и вообще мы тут за мир во всём мире (напомню, что за две недели до возвращения Крыма территориальная целостность Украины была для РФ самой важной ценностью на свете). Но всё же недавно, скажем, прошла большая конференция в Ялте — и что? Людям не сообщили никаких результатов, даже в формате «ребята, всё идёт по плану, только не дёргайтесь».
Стрелкова три месяца показывали по всем федеральным СМИ, потом организовали позорную кампанию с беснующимися кургинятами. После которой человек вообще исчез из поля зрения, издевательски появившись спустя месяц через «блоггера Эль Мюрида» в виде кривой любительской фотографии на фоне белой стены. При этом в связи с его исчезновением помощь ополчению резко усилилась. ЧТО ВСЁ ЭТО ЗНАЧИТ?
Или Новороссия РФ не нужна? Может, и не нужна, а нужна зона нестабильности на Украине и попытка расколоть её на две страны с помощью внешнего давления. Но тогда действуйте коварно, попивая чаёк в загородной резиденции, через агентов влияния, социальные технологии, экономическое давление, soft power. А зачем отправлять войска на войну за становление другого государства безо всяких баснословных выгод для РФ? Просто чтобы вместо одной Украины стало, по сути, две? Какой толк от этого для России и русских? Учитывая, что способность Кремля устроить из Новороссии марионеточную республику под дальнейшую аннексию сомнительна, особенно если вспомнить абсолютный провал в работе с как бы пророссийскими политиками на Украине за предыдущие 23 года. И учитывая недавнее интервью Мозгового, который месяц назад собирал целые пресс-конференции в Питере с целью получить от нашего государства помощь, а теперь говорит, что Новороссия ни от кого не должна зависеть и вообще пусть Москва не вмешивается, «мы сами». ЧТО-ЧТО?
А то, что российское общество не понимает, что происходит, что будет происходить дальше, а главное — зачем.
Вот на таком фоне некоторые СМИ пытаются раскрутить историю с погибшими на Украине псковскими десантниками. Получается у них плохо, но шила в мешке не утаишь: в эпоху интернета и видеокамер в каждом телефоне спрятать свежие могилы — самая абсурдная идея на свете.
Тем не менее, у этой некрасивой истории есть, как обычно, и оборотная сторона.
Свобода слова — неоспоримая ценность, но никакой демократии на войне быть не может. Да и вообще в критической ситуации. Во время тушения пожара не надо собираться и обсуждать, как его тушить, а надо слушаться командира пожарного расчёта.
Да, люди хотят знать правду о войне, и задача журналистов — эту правду рассказывать. Журналист должен сообщать всё, что знает: так учат первокурсников на журфаках и глупо было бы учить их по-другому. Всё верно: с хитрым прищуром смотреть на действия всех без исключения чиновников, випов, министров и прочих олигархов, при первой возможности публикуя всякую разоблачительную информацию об их деятельности: это только оздоровляет общество. Даже если собственно журналист работает на конкретного заказчика (поскольку другие работают на других). Но в реальной жизни, как обычно, есть нюансы.
На переднем крае любой войны находятся люди, поставившие на кон свои жизни. И в этой ситуации включается правило «не навреди». Потому что вы думаете, что боретесь за правду, а реально из-за вас гибнут солдаты. Между публикованием объективной информации и шпионажем в пользу противника дистанция столь мала, что не дай Бог оступиться. Поскольку, помимо абстрактной «правды», здесь существуют конкретные человеческие жизни. И жизни вовсе не министров, а самых обыкновенных солдат и офицеров.
Нет ни одного случая в мировой истории, когда поражение государства в войне положительно сказалось бы на гражданах этого государства. Такого не бывает и не будет никогда. Все абстрактные истины на войне сводятся к банальному «или-или». Или ты убьёшь противника, или он тебя. Поэтому ни одна солдатская жизнь не была спасена кампаниями о «наших мальчиках, гибнущих ни за что»: это только подрывает боевой дух бойцов, провоцируя их на неправильные действия, ведущие к потерям (справедливости ради: ничуть не меньше его подрывают сообщения о безымянных могилах погибших на несуществующей войне).
Никогда плач «солдатских матерей» о тех же «наших мальчиках» также не спасёт ни одного солдата, как и истерики о дедовщине никогда эту дедовщину не искоренят. Искоренит и спасёт — грамотное комплектование офицерского и сержантского состава, а также воинская дисциплина. Значительное количество смертей на войне, вопреки пацифистской пропаганде, совершается вовсе не из-за приказов «пойти и умереть», а из-за невыполнения и обсуждения приказов вполне компетентных либо же из-за приказов, отданных под «давлением общественности», исходя из политической, а не военной логики. В нормальной ситуации ни одному нормальному командиру нет нужды терять личный состав.
В этом плане украинское общество гораздо здоровее: оно протестует против войны, но требует не остановить её, а вести правильно и профессионально, прекратить предательство и обеспечить бойцов всем необходимым для успешных военных действий, тем самым минимизировав потери и обеспечив победу. А значит, и скорейшее окончание войны с минимальными издержками.
Плюс ко всему, помимо сообщений о вроде бы реальных потерях русской армии, те же люди, что их тиражируют, радуют нас и откровеннейшими подделками. Заявление «солдатских матерей» я упоминал, есть ещё пронзительные интервью с «мальчиками», которые, будучи солдатами, «не хотят убивать».
Это позор и трибунал, в том числе командиру части, а также срочное выступление министра обороны либо же показательная выволочка и отставка нашего тувинского гения. Солдат, который «не хочет убивать», — это не солдат, а ненужный балласт. Государство (кстати, в том числе в лице граждан-налогоплательщиков) содержит армию, чтобы солдаты именно что «шли и убивали» в случае, если им поступит такой приказ. Собственно, это не убийство, а «уничтожение живой силы противника». Это может казаться вам ужасным, но в мире случается такая штука — война и есть такая профессия — военные. Все эти заплачки (вероятно, фальшивые, но, тем не менее, находящие отклик в обществе) о том, что «на учениях заставляют стрелять по картонкам, а на войне же не картонки, а люди», — это просто смешно. Точно так же можно сказать, что пожарные (условно) учатся тушить пожары без огня. А тут мальчиков послали в реальное пекло. Горит завод. А зачем его тушить, рискуя собой? Зачем гибнуть за интересы владельца завода? Горит — и пусть горит, сам виноват.
С некоторым скрипом можно было бы признать, что на войну не следует посылать призывников — восемнадцатилетних юношей без должной подготовки, не имеющих к тому же потомства. Я, скажем, так и считаю: за геополитические интересы великой державы пусть рискуют жизнями обученные головорезы, а в крайнем случае — крепкие взрослые мужики, «построившие дом, посадившие дерево и родившие сына», но никак не вчерашние дети. Но, в общем, всё это предмет для дискуссии в мирное время. Рассуждать о преимуществах контрактной армии посреди Сталинградской битвы не самое умное решение, а на войне оно и вовсе может быть воспринято как прямая диверсия и паникёрство. Со всеми вытекающими оттуда последствиями.
Тем более что всем этим «Дождям» и побитым Львам Шлосбергам реально нет абсолютно никакого дела до жизней российских десантников и вся их деятельность — это просто вредительство и «нехорошее дело», что они сами прекрасно понимают. Есть показательное видео, где корреспонденты «Дождя» попытались приехать на машине на кладбище во Пскове. Их там встретила пара титушек, весьма недружелюбно настроенных. Журналисты сразу начали звонить в «центр» и жаловаться: «Ой, нам хотят колёса проколоть, ой, что делать». Отличная журналистика: вместо того, чтобы пойти с людьми на контакт и попытаться выяснить информацию, — тут же ябедничать.
То есть плевать они хотели на захоронения: люди сами понимают, что делают какую-то гадость, о которой даже стыдно признаться паре местных гопников. В каком-то смысле ведя себя тоже как гопники: «Мы тут пошли на дело — могилки подснять, режиму нагадить, а нас его вертухаи зашухерили — тикать надо».
В общем, всё это люди постарше ещё помнят со времён Первой Чеченской войны и её освещения каналом НТВ и «либеральной прессой» тех времён.
С другой стороны, я не перестану напоминать, что и оппоненты выглядят весьма позорно, подавая как «нехорошее дело» войну — самое древнее и благородное мужское занятие на свете. Которого русское воинское сословие стараниями нашей Конторской Федерации вынуждено теперь стыдиться, а свою доблесть и героизм прятать от прицелов видеокамер и депутатов Шлосбергов, главных новоявленных защитников русского воинства. Это в России, где любой унтер-офицер всегда пользовался бОльшим уважением, чем самый богатый-разбогатый купец, не говоря уже о лавочниках, клерках и прочем «среднем классе». Стараниями наших пародийных макиавеллистов-«невводил» напрочь убит резко возросший и практически ВОЗРОЖДЁННЫЙ после Вежливых Людей престиж российской армии.
Как Россия будет выкручиваться из этой ситуации — пока не очень понятно. Известно, что наша страна всегда держалась на «людях долга» и всегда разваливалась, когда людей долга предавали или провоцировали на предательство. Сегодня мы, с одной стороны, имеем февралистский цирк формата «солдатик — тоже человек, не смейте трогать солдатиков, солдатики хотят жить и требуют уважения», который в 1917 году моментально закончился деградацией армии, гражданской войной и победой большевизма. С другой — стыдливые фиговые листки на месте славных солдатских могил, деморализующие армию и общество, а недоброжелателям позволяющие заниматься клеветой под прикрытием реально позорных историй. И всё это, увы, в перспективе гораздо опаснее, чем санкции и гнев мирового сообщества.
Условные «власть» и «оппозиция» (ну или «башни Кремля» — кому как больше нравится) решили посоревноваться: кто креативнее предаст русскую армию. И не дай Бог, чтобы это соревнование пошло по нарастающей. Всплывёт такое дерьмо, что и Кургинян покажется неплохим претендентом на должность главы государства. А найдётся ли в обществе сила, которая сможет эту смуту заблокировать и взять ответственность на себя, обладая при этом достаточной компетентностью и авторитетом, — пока, к сожалению, риторический вопрос. Слишком многое для этого ещё не сделано, а времени может и не хватить. Общество увлечённо обсуждает заграничные продукты, кружевные трусики и гуманистические абстракции. А ему в дверь уже давно стучится старуха с косой. Открывай, дружок, всё равно не отвертишься. Или ты, или тебя.
