Еще до непосредственного объявления войны Турцией эскадра Нахимова вышла в Черное море для патрулирования и наблюдения за действиями турецкого флота. Несмотря на сложные погодные условия, линейные корабли «Императрица Мария», «Чесма», «Храбрый», «Ягудиил», фрегат «Кагул», бриг «Язон», а также присоединившийся к ним пароход «Бессарабия» всю вторую половину октября несли дежурство. Наконец, 26 октября посыльное судно доставило Нахимову разрешение от главнокомандующего А.С. Меншикова начать боевые действия против неприятельского флота. Усилив эскадру за счет кораблей, переданных ему контр-адмиралом Новосильским, Нахимов 6 ноября выдвинулся в направлении Синопской бухты.
Карта начала войны. Кликните для увеличения
Перед Нахимовым стояла сложная задача — нанести поражение эскадре Осман-паши, вставшей якорем в бухте под прикрытием шести береговых батарей. Турецкий флот должен был обеспечить безопасность переправки десанта для высадки в районе Сухум-кале и Поти. Несмотря на практически двукратное превосходство турок в корабельной артиллерии, Нахимов принимает решение блокировать турок в гавани вплоть до подхода других русских судов, дабы не допустить их соединения с англо-французским флотом. 16 ноября, получив усиление в виде трех линейных кораблей и двух фрегатов, контр-адмирал начинает готовиться к бою.
На рассвете 18 ноября, несмотря на сильный дождь и неблагоприятный юго-восточный ветер, находившийся на своем флагмане «Императрица Мария» Нахимов отдал приказ о начале атаки. Под шквальным огнем береговых батарей и корабельных орудий русская эскадра двумя кильватерными колоннами вошла в бухту. Принявший на себя основную тяжесть обстрела линейный корабль «Императрица Мария» бросил якорь напротив турецкого фрегата «Ауни-Аллах», на котором находился сам Осман-паша, после чего вступил с турецким флагманом в бой. Сражение продемонстрировало полное превосходство русских артиллеристов. Сначала, не выдержав убийственного огня, отклепали якорную цепь и направили фрегат к берегу моряки с «Ауни-Аллах». За ним последовали еще несколько турецких судов, в том числе фрегат «Фазли-Аллах» — русский «Рафаил», захваченный турками в 1829 году. Уничтожение бывшего «Рафаила» было для русских моряков делом чести: в 1829 году команда фрегата сдалась туркам без боя — редчайший случай, позорным пятном легший на безупречную репутацию моряков-черноморцев. В то время как турецкие суда один за одним выбывали из битвы, залпы с линейного корабля «Чесма» полностью подавили огонь турецких береговых батарей. Когда батареи замолкли, сражение окончательно превратилось в преследование и уничтожения кораблей противника. После семнадцатичасового боя турецкая эскадра была полностью уничтожена. Ушел лишь пароход «Таиф», на котором спасся советник Осман-паши британец Адольф (Адольфус) Слейд, доставивший в Стамбул печальное известие о разгроме. Поражение было полным. Турки потеряли 15 из 16 кораблей, две трети моряков были убиты или ранены. В руки победителей попал и тяжело раненый в ногу Осман-паша, в ходе сражения покинувший флагманский «Ауни-Аллах». На русских кораблях оказалось лишь 37 убитых и 233 раненых. «Императрица Мария», «Ростислав», «Три святителя» и некоторые другие суда нахимовской эскадры получили десятки пробоин, но все оставались на плаву.
Подошедшему менее чем сутки спустя во главе эскадры адмиралу Корнилову предстала страшная картина разгрома: «Большая часть города горела, древние зубчатые стены с башнями эпохи Средних веков выделялись резко на фоне моря пламени. Большинство турецких фрегатов еще горело, и когда пламя доходило до заряженных орудий, происходили сами собой выстрелы, и ядра перелетали над нами, что было очень неприятно. Мы видели, как фрегаты один за другим взлетели на воздух. Ужасно было видеть, как находившиеся на них люди бегали, метались на горящих палубах, не решаясь, вероятно, кинуться в воду. Некоторые, было видно, сидели неподвижно и ожидали смерти с покорностью фатализма».
Блистательная с военной точки зрения синопская победа имела однако для России и печальные, хоть и неизбежные последствия. Прибывший 2 декабря на борту «Таифа» в Стамбул Слейд поверг в ужас двор султана, а Стрэтфорд-Редклифа в ярость. Стрэтфорд тут же начал активную переписку с официальным Лондоном, где Пальмерстон попытался путем давления вынудить лорда Эбердина отправить в Черное море эскадру. Далее последовала запутанная истории с отставкой самого Пальмерстона, которую он подал после отказа Эбердина предпринять более решительные действия против России. Впрочем, в качестве официальной версии было указано несогласие с биллем об избирательной реформе, а уже 24 декабря Пальмерстон с триумфом вернулся в правительство. Полторы недели спустя, уже в новом, 1854 году, англо-французская эскадра вошла в Черное море. Попытки с одной стороны русских послов в Париже и Лондоне Н.Д. Киселева и Ф.И. Брунова, а с другой — французского императора Наполеона III найти путь к мирному решению проблемы, натолкнулись на упорство Николая I и ястребов во Франции и Британии.
В начале февраля последовал манифест российского императора «О прекращении политических сношений с Англиею и Франциею». Полтора месяца спустя, не дождавшись официального объявлений войны со стороны России и воспользовавшись переправой русских войск через Дунай в качестве casus belli, о своем вступление в войну объявляют королева Виктория и император Наполеон III. Россия оказывается один на один с коалицией сильнейших европейских держав, а ее армии предстоит схлестнуться на полях сражений с численно превосходящих противником. В каком состоянии находилась российская армия и вооруженные силы противников на момент начала боевых действий?
Хотя номинальная численность российской империи достигала практически полутора миллионов нижних чинов и представителей офицерского корпуса, несших действительную воинскую службу в регулярных частях было гораздо меньше — около миллиона. Однако и среди них около 20% составлял небоевой элемент (вспомогательные части, внутренняя стража, части снабжения). Кроме того, значительная часть войск (до 60 тысяч человек) была разбросана по территории Северного Кавказа, где продолжалась борьба с горцами, на поддержку которых рассчитывали турки.
На начало кампании пехота была в основном вооружена кремневым гладкоствольным ружьем и кавалерийским карабином 1828 и 1883 годов. Номинальная дальность стрельбы из гладкоствольных ружей составляла 300 шагов, однако опыт непосредственных боевых действий в годы войны показал, что в реальности предельная дальность вдвое больше. Около 5% пехотинцев были вооружены нарезными штуцерами, т. н. литтихскими, закупавшимися в Бельгии. Распространена точка зрения, согласно которой основной причиной поражений русской армии в сухопутных сражениях в ходе войны было преимущество войск противника в стрелковом вооружении. Действительно, в английской и французской армии доля нарезного оружия (винтовки «Энфилд» и стержневые штуцеры Тувинена) достигала одной трети, а дальность стрельбы до 1000 м. равнялась, а временами даже превосходила дальность боя гладкоствольной артиллерии, стоящей на оснащении во всех армиях стран участниц. Это не раз приводило к ситуациям, когда артиллерийская прислуга выбивалась застрельщиками противника без особого риска для последних.
Вместе с тем не стоит переоценивать фактор стрелкового нарезного оружия. Линейная французская пехота — ударная сила войск противников в ходе кампании в Крыму, была вооружена гладкоствольным оружием. Кроме того, опыт франко-прусской войны показал, что лучшая оснащенность пехотных частей «штуцерами» сама по себе не может обеспечить успех. Разумеется, ключевую роль в ходе полевых сражений, и тем более осад крепостей, играла артиллерия. По данным Головина, 43% ранений во французской армии приходились на травмы от артиллерийских снарядов, а 54% — на пулевые раны. Боевые действия в 1853–1856 годах неоднократно покажут превосходство русских артиллеристов не только над турками, но и над английскими и французскими канонирами.
Суммарная численность войск противников составляла более миллиона человек, причем 80% неприятельских войск составляли французские и турецкие части. И если боеспособность турецких солдат и компетентность офицеров оставляла желать лучшего, то французские войска станут ударной силой противника в ходе боевых действий в Крыму. Наряду с дисциплинированной и храброй линейной пехотой, ударными частями армии Второй империи были полки зуавов и африканской пехоты, имевшие солидный опыт боевых действий в Алжире и вооруженные нарезным оружием.
В свою очередь британская армия не отличалась особенной боеспособностью. Значительную часть рядового состава составляли завербованные деклассированные элементы, ирландцы, для которых служба в королевской армии была возможностью избежать еще более незавидной участи. Офицерский корпус по-прежнему комплектовался путем покупки патентов, что вкупе с отсутствием специализированных образовательных учреждений делало пехотных и кавалерийских офицеров слабым звеном британской армии. Вместе с тем артиллеристы и инженеры получали достойное образование в училищах в Вулвиче и Чатеме.
Сравнительную слабость своей сухопутной армии Британия по традиции компенсировала сильнейшим в мире флотом — в совокупности 250 судов, на которых было установлено более четырех с половиной тысяч орудий. Солидным подспорьем выступал также французский и турецкий флот, причем многие корабли последнего были построены на английских верфях.
Однако пока британская и французская военная машина только набирали обороты, готовясь к переброске сухопутной армии в Варну, русским войскам предстояло столкнуться с более привычным противником — турками на Дунае. В целом неудачная дунайская кампания является прекрасным примером того, как наступательный потенциал высокомотивированных солдат и младшего офицерского состава искусственно тормозится нерешительным генералитетом.
Армия на Дунае, вступившая в Валахию и Молдавию, первой была приведена в состояние боевой готовности. Однако уже к сентябрю стали появляться первые признаки недовольства, в особенности после отказа турок принять Венскую ноту. Офицеры на Дунае гневно восклицали: «Порта не приняла ноты, как говорят, по настоянию лорда Стрэтфорда-Рэдклифа, ненавидящего Россию, и предложила значительные в ней изменения… Нас решительно возмущает это событие! Неужели мы равнодушно перенесем такой удар и все еще будем стараться решить… вопрос дипломатическим путем?! Неужели и на этот раз политика, требуя умеренности, не допустит нас с опущенными штыками устремиться на наших оскорбителей и разметать их?».
Однако турки сделали решающий шаг, объявив войну. На момент начала кампании в дунайских княжествах были размещены: весь 4-й пехотный корпус (57 794 человека) и часть 5-го пехотного корпуса (21 803 человека), а также три казачьих полка (1944 человека). Всего — свыше 80 тысяч человек. Возглавил армию генерал-адъютант князь Михаил Дмитриевич Горчаков. Турки сконцентрировали против русской армии практически вдвое больше регулярных войск — до 145 тысяч, вооруженных английским и французским оружием, а также усиленных отрядами башибузуков. Командующим был назначен этнический хорват Омер-паша.
Основной причиной промедления русской армии была осознанная позиция фельдмаршала И.Ф. Паскевича, ветерана Наполеоновских войн и усмирителя польского восстания 1830–1831 годов. Паскевич с самого начала выступал против активных наступательных действий на Дунае, аргументируя это в докладной записке императору опасением перед вмешательством Британии и Франции. В силу этого он не советовал императору начинать боевые действия первым, ожидая действий противника. Эта «странная война» продолжалась до конца октября, а тем временем турки, пользуясь созданной британцами и французами разветвленной шпионской сетью, были прекрасно осведомлены о местоположении и состоянии русской армии.
Прервав это томительное для обеих сторон ожидание 21 октября, турки переправились через Дунай и заняли Ольтеницкий карантин, что в 50 километрах от Бухареста. Первая наступательная операция русский армии, проведенная 23 октября с целью захвата карантина, увенчалась лишь частичным успехом: из-за нехватки резервов и труднообъяснимого приказа об отступлении командующего генерала Данненберга атакующие не сумели занять все линии укреплений. Однако турки были вынуждены сжечь укрепления и отойти на правый берег.
Главной проблемой дунайской армии стало отсутствие у ее командования ясных целей. Российские военные шлюпы патрулировали Дунай, а русские сухопутные части без ясной цели перемещались в окрестностях захваченного ранее турками из-за медлительности Горчакова Калафата. Более того, русские войска были разбросаны по разным частям Валахии, чем воспользовались турки. Еще 19 декабря 1853 года они атаковали позиции Тобольского полка полковника Баумгартена у села Четати, но были отбиты. Поскольку никаких мер по укреплению своих позиций здесь Дунайская армия не приняла, неделей позже, 25 декабря, крупная (до 18 тысяч человек) группировка турок атаковала двухтысячный отряд Баумгартена. После ожесточенного сопротивления полковник начал организованное отступление с позиций, в ходе которого русская пехота несколько раз контратаковала, в ходе яростного штыкового боя отбрасывая врага. В решающий момент, когда турецкие батареи вели непрерывный обстрел тающих русских сил, а сам Баумгартен получил ранение, на помощь погибающим тобольцам пришел Одесский полк генерал-майора Бельгарда. Прибытие подкрепления спасло положение, и уже вечером турки, бросив захваченные укрепления у Четати, бежали к Калафату, преследуемые русскими войсками.
Карта основных боевых действия. Кликните для увеличения.
Несмотря на благоприятный исход, дело у Четати вновь продемонстрировало несогласованность действий командиров разбросанных по дунайским княжествам русских сил. Основным виновником того, что несмотря на тяжелые потери (до 2 тысяч убитыми и ранеными) русским войскам не удалось добить неприятеля, называли генерала Анрепа, из-за празднования Рождества Христова не оказавшего вовремя помощь истребляемым турецкой артиллерий тобольцам.
Обеспокоенный ходом боевых действий Николай I назначает Паскевича командующим всеми войсками на западе империи, фактически передав Дунайскую армию в его подчинение. Горчаков в это время, подстегнутый гневными реляциями из Санкт-Петербурга, заменяет дискредитировавшего себя Анпрена на генерала П.П. Липранди. Кроме того, по личному приказу императора в Бухарест прибывает генерал Карл Андреевич Шильдер, выдающийся военный инженер и изобретатель. В начале февраля он и его помощник генерал Степан Александрович Хрулев начинают подготовку русской артиллерии к обстрелу турецких позиций на правобережье Дуная. Первыми целями становятся турецкие укрепления в Систове и Никополе. Попытка турок переправиться через Дунай при Калараше 20 февраля была пресечена своевременной атакой русских войск.
Наконец, 22 февраля батареи Хрулева начинают обстрел Силистрии. Обстрелы в конце февраля — первой половине марта позволили нанести серьезный урон турецкой флотилии у Никополя и в полной мере продемонстрировали преимущества русских артиллеристов в выучке. Утром 11 марта русские войска, не встретив сопротивления, осуществили переправу на правый берег Дуная у Галаца и Браила. В третьем пункте переправы, у Измаила, сопротивление турок было быстро подавлено. Днем позже Горчаков получил письмо от Паскевича, в котором тот приказывал не переправляться через Дунай, а в том случае, если войска уже перешли реку, не продвигаться вглубь турецкой территории. Опасения Паскевича были связаны с возможностью вступления в войну Австрии, чья обеспокоенность по поводу усиления России в придунайских княжествах и возможных пророссийских восстаний балканских славян становилась очевидной. К этому моменту уже полторы сотни тысяч австрийских солдат «наблюдательного корпуса» были приведены в состоянии готовности неподалеку от театра военных действий.
С момента переправы через Дунай целью русской армии становится Силистрия. Силистрия — древний город Дуросторум/Доростол, помнивший римские легионы, готов и воинов Святослава уже был взят русскими войсками в 1829 году, когда в организации осады и штурма принимал участие Шильдер. Осадные работы под руководством Хрулева и Шильдера начались 24 марта, а уже 10 апреля русские батареи начали вести обстрел крепости. В этот момент крепость легко могла быть взята. Как описывает Силистрию Богданович, форт на момент прихода русских войск только строился, а все укрепления состояли из бруствера. Гарнизон состоял из 3 тысяч турок и египтян — вскоре эта цифра при бездействии русских войск вырастет в 6 раз. Проблема вновь заключалась в Паскевиче, который в рамках избранной им стратегии оборонительной войны считал необходимым покинуть Дунайские княжества, дабы избежать втягивания в войну Австрии, а в перспективе, возможно, и Пруссии. Осада и взятие Силистрии в этой схеме были изначально лишними. Между тем подготовка к началу полноценной осады продолжалась. Обстрел велся как с захваченных островов на Дунае и лагерных батарей, так и трех канонерских лодок.
Дабы сорвать снабжение русских войск и оттянуть силы от Силистрии, турки совершили ряд нападений на сторожевые заставы русской армии у Поян, Чепурчени и Черновод, но были разбиты. Неудачей закончилась и попытка переправиться 28 апреля через Дунай у Турно. Наконец, 4 мая отряд генерала Лидерса начал рыть траншеи в 400 метрах от укреплений Силистрии. Осада крепости продвигалась успешно — инженерные работы под руководством Шильдера, Хрулева и полковника Тотлебена приносили свои плоды, а артиллерия буквально громила укрепления города, сея смерть и разрушения среди гарнизона. Успешно применялись ракеты Константинова.
Среди офицеров дунайской армии зрело недовольство безынициативностью командования, не принимавшего должных мер по захвату крепости. 16 мая командующий левым флангом русской армии генерал Сильван вместе с группой приближенных офицеров приняли решение об атаке форта Арабского (Араб-Табия), гарнизон которого был ослаблен турками. Получив согласие Шильдера и не поставив в известность Горчакова, Сильван повел войска на штурм. В ночь с 16 на 17 мая войска пошли на штурм и, преодолев шквальный огонь турецкой артиллерии, успешно взобрались на вал крепости. Форт был практически взят, когда прозвучал сигнал об отходе, отданный генералом Веселитским. Позже изрубленное тело Сильвана будет найдено во рву вместе с его павшими подчиненными. Печальным итогом атаки стала тысяча убитых и раненых. Одновременно с этим армию ждало еще одно несчастье. Полковник гусарского полка Карамзин (сын выдающегося историка Н.М. Карамзина) самовольно атаковал позиции турок при Каракуле, но был полностью разбит и в ходе стычки погиб. Шанс на захват Силистрии был упущен. Первый корабль с французскими солдатами отплыл из Марселя еще 12 апреля, а 19 мая Сент-Арно, лорд Раглан и Риза-паша прибыли в Варну, которая станет пунктом высадки франко-английских войск. С этого момента флот противника начинает господствовать в Черном море.
Первой целью англо-французской эскадры стала Одесса. Город представлял для британцев интерес прежде всего как плацдарм для высадки десанта с последующим ударом в тыл армии Горчакова. Еще в начале апреля первые британские пароходы начали появляться в нескольких милях от одесского рейда. Несмотря на стратегически важное положение, этот торговый порт был слабо укреплен, а на батареях установлены старые орудия, которым не хватало ни снарядов, ни обслуги. Командовал гарнизоном Одессы генерал-адъютант Д.Ф. Остен-Сакен. Воспользовавшись тем, что в направлении шедшего под парламентерским флагом парохода «Furious» было сделано несколько предупредительных выстрелов из батарейных орудий, британцы отправили Остен-Сакен ультиматум с требованием передать все российские и иностранные суда из одесского порта.
Утром 11 апреля, не дождавшись от командующего гарнизоном ответа на ультиматум, франко-британский флот начал бомбардировку города. Встав вне зоны досягаемости орудий остальных батарей, суда противника обрушили всю мощь корабельной артиллерии на батарею № 6, четырьмя расчетами которой командовал недавний выпускник кадетского корпуса прапорщик А.П. Щеголев. В ходе непрерывного боя, продолжавшегося несколько часов, четыре орудия батареи сумели вывести из строя три парохода противника. Щеголев с подчиненными продолжал вести огонь, пока все орудия не были разбиты, а батарея буквально стерта с лица земли. Лишь после этого будущий кавалер ордена Святого Георгия покинул позицию. Дальнейшая попытка высадить десант провалилась, натолкнувшись на меткий огонь батарейных орудий. Вечером того же дня, принимавшие участие в обстреле города пароходофрегаты присоединились к эскадре и ушли в море.
Бомбардировка Одессы стала традиционно неудобной темой для англоязычной историографии, где она либо обходится стороной, либо виновником объявляют коварных русских, обстрелявших шедший под «мирным флагом» корабль, с которого в действительности британцы пытались рассмотреть береговые укрепления. Впрочем, вспоминая варварскую бомбардировку столицы нейтральной Дании в 1807 году, можно не сомневаться в том, что и другой повод обязательно бы нашелся.
На Дунае кампания достигла своей кульминации. К началу июня положение гарнизона Силистрии стало критическим. Постоянные обстрелы русской артиллерии усугублялись голодом. Несмотря на тяжелое ранение Шильдера, от которого старый вояка уже не оправится, кольцо осады сжималось вокруг турецких укреплений. В результате, уступая давлению офицеров своего штаба, командующий армией Горчаков 8 июня отдает приказ о подготовке к решающей атаке. Но за час до начала всеобщего штурма Горчаков получает пакет, содержавший письмо от Паскевича и приказ от императора, предписывавший прекратить осаду крепости и отступить на другой берег Дуная, в дальнейшем покинув пределы Молдавии и Валахии. В качестве причины было указано вероятное наступление австрийских войск в начале июля. Несложно представить возмущение простых русских солдат, офицеров и в особенности умирающего Шильдера, для которого захват Силистрии стал делом чести. Схожие чувства испытывала и российская общественность.
Горчаков немедленно приступил к выполнению приказа и русская армия начала отступление. Попытка турок, большую часть времени следовавших на почтительном расстоянии от русских войск, у Журжева разбить русский корпус генерала Соймонова закончилась полным провалом. К концу августа, когда последние русские войска покинули пределы дунайских княжеств, все англо-французские силы высадились и расквартировались в Варне. Никакого желания у англичан и французов вступить в прямое противостояние с русскими не было, поэтому десант бездействовал вплоть до конца июля. Разразившаяся в лагере союзников эпидемия холеры уносила жизни сотен английских и французских солдат, став ключевой причиной провала экспедицию в Добруджу.
В это время австрийские войска, руководствуясь договором с Турцией, спешно занимали территорию Валахии и Молдавии. Дунайская кампания завершилась.
Но в двух тысячах километрах от берегов Дуная, в то время как Нахимов громил турецкий флот при Синопе, началась кампания на кавказском театре…
