Автор текста — Александр Жучковский, уроженец Санкт-Петербурга, русский националист, ополченец, ветеран обороны Славянска, координатор крупнейшего проекта гуманитарной помощи Донбассу. Именно усилиями Жучковского и его коллег с апреля 2014 года были собраны десятки (если не сотни) миллионов рублей помощи ополчению и мирным жителям региона. Приобретенное и доставленное Жучковским военное обмундирование (бронежилеты, каски и др.) спасло жизни тысяч защитников Русской весны. Ведет сайт strelkov-info.ru (там же публикуются реквизиты для оказания продолжающейся помощи Новороссии). Один из постоянных авторов «Спутника и Погрома».
«Нас окрыляла великая мечта о воссоединении русских земель. Мы считали, что Донбасс положит начало русскому Рисорджименто — как называли воссоединение Италии бойцы армии Гарибальди за полтора века до нас.
И мы зажгли факел Новороссии».
— П. Губарев
В сентябре этого года вышла в свет книга Павла Губарева «Факел Новороссии». Вряд ли нужно объяснять, кто такой Губарев и почему выход его книги — важное событие для участников и наблюдателей событий на Донбассе 2014–15 годов.
Впервые фамилия автора книги прозвучала на этом сайте 6 марта 2014 года: «„Народный губернатор“ Донбасса Павел Губарев — герой русской демократической революции». Полтора года прошло с того исторического, судьбоносного для Донбасса марта. С одной стороны, срок небольшой: что такое полтора года с точки зрения человеческой жизни и тем более Истории? «Подчас кажется, что за этот год мы прожили несколько лет. Мы стали старше и мудрее, пускай и заплатили за это страшную цену», — пишет в своей книге Павел Губарев.
Сегодня Губарев не занимает официальных постов в Донецкой народной республике, хотя он был одним из тех, чьи решительные действия весной 2014-го позволили ДНР состояться. Большинство наблюдателей понимает причины, по которым Павел оказался «не у дел» в нынешней ДНР, впрочем, об этом он пишет в книге подробно. Оказавшись «за бортом» официальной донецкой политики, Павел решил не терять времени и написать книгу о том, как зажигался «факел Новороссии», что этому предшествовало и что вышло в итоге.
Получилось интересно, информативно, содержательно. Местами спорно. В чём-то я с автором принципиально не согласен. Книга стоит того, чтобы ее читать и о ней говорить. Сразу скажу, Павел Губарев — мой соратник, нас объединяют и общие цели, и «рабочие моменты», и дружеские отношения. Поэтому моя критика будет дружеской и беззлобной. Впрочем, сам автор к критике довольно терпим, справедливо считая, что «без критики все живое умирает». Не согласен я с Павлом по ряду высказанных им идей и формулировок. То есть критически воспринимаю страницы книги в «идеологической» ее части. Критиковать «практическую» часть, порицать Губарева за какие-либо его действия я не могу и не имею права, поскольку, во-первых, в то время (весной 2014-го) с ним знаком еще не был, во-вторых, о таких действиях (достойных порицания) мне ничего не известно.
Книга «Факел Новороссии» делится на две части — «Русская весна и война за Новороссию» (практическая) и «Во имя грядущего» (идеологическая). Основному тексту предшествует объемное вступление — экскурс в историю Новороссии, хроника экономической и культурной деградации Украины («Это не государство — это катастрофа»), ситуация в стране накануне и в ходе «Евромайдана», причины произошедшего в Киеве и затем на Востоке «бывшей Украины». Первая часть книги — рассказ автора о личной судьбе и событиях в Донецке весной-летом 2014-го. Я выделил в книге ключевые моменты, которые счел нужным прокомментировать и дополнить. Все цитаты автора соответственно выделены (выделение болдом везде мое).
Неизвестный Донбасс
До мая 2014 года на Донбассе я никогда не бывал. В Киев приезжал трижды, в Донецк или Луганск — ни разу. Несмотря на то что мы, русские националисты, всегда выступали за воссоединение разделенного русского народа и, казалось бы, должны были держать Юго-Восток Украины в центре внимания, на деле это было не так. Вплоть до весны 2014-го Донбасс оставался на периферии нашего сознания. Вспоминая все наши разговоры о перспективах национального движения не могу даже припомнить, чтобы кто-то из моих коллег заострял на Донбассе внимание и тем более рассматривал его в качестве плацдарма борьбы за воссоединение русского народа.
Мы ошибочно считали донбассцев самой пассивной, патерналистской часть населения Украины, в отличие от «пассионарных» западенцев-оппозиционеров. Дело вот в чем. Русские националисты всегда были в оппозиции «постперестроечным» властям РФ, и наши идеи и цели лежали в логике противостояния с государством, будь то борьба за русские национальные интересы (против массовой миграции из азиатских стран и кавказской этнопреступности), социальную справедливость или гражданские права и свободы. Украину же мы рассматривали как «малую копию» РФ со всеми теми же характеристиками и проблемами (за исключением разве что проблем миграции и этнопреступности). Соответственно, украинскую оппозицию и украинских националистов мы воспринимали если не как союзников, то как «коллег» по борьбе против неосоветских авторитарно-коррупционных режимов РФ и Украины. Ориентировались мы, разумеется, не на радикальный западенский, а на «политический» украинский национализм; русофобов и «бандеровцев» среди них мы всерьез не принимали, смотрели на них как на «фриков» (ведь и у нас хватало всяких национал-социалистов, гитлеристов и прочих «субкультурщиков», которых мы сторонились и частью русского движения не признавали). И «Евромайдан» изначально поддерживали как справедливый гражданский протест против олигархического режима Януковича.
Так было до начала 2014-го. Уже в ходе «Евромайдана» (мы там были, чтобы исследовать его характер и цели) становилось понятно, что он организован сугубо русофобскими силами и при мощнейшей поддержке Запада. Мы увидели и усвоили окончательно: никакого «цивилизованного» украинского национализма нет и быть не может — он всегда будет антирусским, русофобским. Как пишет Губарев в своей книге, это
«суженая локальная идентичность, черпающая свои идеологемы из противопоставления и противостояния, антагонизма и ненависти к русским и России».
Я так подробно все это описываю для того, что было понятно: не только российское государство никак не взаимодействовало с пророссийским движением на Украине, но, к сожалению, и мы, русские националисты, были близоруки, а иногда политически безответственны, и были готовы взаимодействовать скорее с украинской оппозицией, чем с пророссийским движением Крыма и Донбасса. Сейчас мне это совершенно очевидно, и свои ошибки я открыто признаю. Впрочем, полагаю, многие из нас «искупили» свои ошибки деятельным участием в решающих событиях в Крыму и на Донбассе.
В книге «Факел Новороссии» Павел Губарев объясняет причины, по которым украинский национализм не только на Западе, но даже на Востоке Украины был для молодежи подчас более привлекательным, чем «российский патриотизм», и как Запад полноценно вкладывался в украинских радикалов, при пассивном поведении России и отсутствии поддержки ею пророссийского движения на Донбассе. Ведь для российских властей русских не существовало не только в РФ, но и за ее пределами: в Белоруссии — «белорусы», на Украине — «украинцы». Губарев констатирует:
«Однако даже в то время все многоликое сообщество укронаци заставляло украинскую бюрократию заниматься „бандеризацией сознания“ молодежи с помощью образования, причем без устали, но чиновники Российской Федерации вели себя совершенно иначе. Они попросту отказывались считать нас русскими. Нас не вывозили учиться в русские вузы и школы. Мы попали в трагическое положение: „свидомые“ на Украине считали нас чужаками, „москалями“, а РФ рассматривала нас как „украинцев“, как отрезанный ломоть».
При этом он указывает на истоки национальной политики РФ: «И в этой политике культивирования „украинства“, как ни крути, виновны правящие круги Страны Советов. Ох, как нам это вылезет боком в 2014-м».
Донбасс всегда считался пророссийским регионом. Виктор Янукович пришел к власти при поддержке РФ и под пророссийскими лозунгами. На деле политика украинизации (навязывания украинского языка и украинской культуры) не прекращалась ни в одном регионе Украине, в том числе на Донбассе и в Крыму. Для этих регионов «ползучая» украинизация была даже, пожалуй, страшнее, чем тот «удар в лоб», который последовал от новых киевских властей в 2014 году. Как сказано в Евангелии от Матвея, «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить…» Режим Януковича был насквозь лживым и лицемерным — на словах «пророссийским», а на деле не менее украинским, чем режим Ющенко. Губарев на многих фактах и собственном жизненном опыте показывает, как убивали русскую душу на Украине — целенаправленно и планомерно. Но если бы украинцы с самого начала своей «незалежности» начали действовать на Юго-Востоке страны так же радикально, как нынешние киевские власти, то это спровоцировало бы народное восстание еще в начале 90-х. Поэтому Губарев, приводя в пример Приднестровье, замечает, что «Донбасс мог стать аналогом ПМР еще в 1992-м».
Но, несмотря ни на что, жители Донбасса всегда ощущали себя частью России («мы — юго-западная ветвь русского народа, и всегда это помнили»), а некоторые политики и организации годами вынашивали и пропагандировали идеи независимости Донецкой республики или воссоединения Донбасса с Россией. «Еще в 2009-м мы казались большинству лишь небольшой группой экзальтированных маргиналов. Но идеи, как и мины, могут годами ждать своего часа… И потом двигать народные массы в направлении их реализации. Так и случилось в 2014 году», — пишет Губарев.
То, что случилось в 2014 году — целиком и исключительно заслуга русских Донбасса. Что бы ни говорили украинские пропагандисты, никакой «руки Москвы» там не было, в чем я лично убедился, когда приехал в Луганскую область в начале мая. Это было абсолютно стихийное народное восстание в защиту своей идентичности, и уже потом РФ была вынуждена пойти на меры поддержки ЛДНР, — не инициируя там революционных процессов, а только реагируя на них. На отсутствие «руки Москвы» в донбасской «Русской весне» указывает и то, что до той поры РФ не делала ничего для поддержки русских Донбасса и их пророссийских устремлений. В отличие от украинцев, которые всегда и во всем поддерживали своих активистов на всех направлениях.
Характерно, что будущий «народный губернатор» Донецка состоял в «Русском национальном единстве» — военизированной организации русских националистов, давшей Губареву определенные навыки, которые ему пригодились в 2014 году. Павел отмечает:
«Патриотическое и спортивное воспитание в рамках РНЕ было частной инициативой нескольких десятков подвижников русского народа, а украинским националистам помогали местные и центральные органы власти, церковь и богатые эмигрантские организации, спонсируемые в том числе и западными спецслужбами».
На эти обстоятельства Губарев обращает особое внимание, подчеркивая, что все общественные инициативы русского движения были делом рук частных людей и организаций. Причем выглядели эти инициативы, по сравнению с деятельностью украинских организаций, достаточно блекло:
«Социальные инженеры смогли отделить идеологию УПА от архаики, они сделали её модной и современной. Заседания прорусских организаций на сем фоне выглядели жалкими посиделками немолодых людей и священников, какой-то рухлядью, замшелым „совком“».
В этом же отчасти причина того, почему и мы, русские националисты (особенно молодежь), не стремились к сотрудничеству с патриотическими движениями Донбасса. Мы и у себя в РФ всячески избегали этого «замшелого совка» и выдавливали с Русских маршей неопрятных бородачей с красными флагами, плакатами про «жидомасонов» и портретами Сталина. Популярности и успеха русские националисты в последние годы достигали лишь там, где смогли полностью избавиться от этой рухляди.
Идеологическая альтернатива
«Как бы ни развивались события на Украине, победа над бандеровщиной возможна лишь при наличии идеологической альтернативы», — пишет Губарев, и в этом он, безусловно, прав.
На мой взгляд, полноценной идеологической альтернативой украинскому национализму может стать только русский национализм. Павел же в качестве таковой альтернативы предлагает некую «гремучую смесь» из евразийства, «цивилизованного национализма», социализма, «космизма» и пр. То есть не понятную и простую для восприятия русским большинством России и Новороссии идею и концепцию, а достаточно громоздкую систему взглядов, полученную за счет комбинирования самых разных, порой взаимоисключающих идей.
Если говорить о формулировках Губарева, вызывающих мое отторжение, то это прежде всего то, как себя позиционирует в своей книге автор: «Я — евразиец-космист». На этом месте меня, признаюсь, довольно-таки сильно «резануло по уху». В этом определении сконцентрировано всё то, что вызывает мое резкое неприятие в «российском дискурсе». Мне сразу вспомнился глава «Российского конгресса народов Кавказа», как-то заявивший на одной российской радиостанции: «Русскому народу лучше недоедать, но ему лучше в космос слетать». В современной России, в которой миллионы людей живут за чертой бедности и без гарантий прав собственности, пропаганда всяческого «космизма» выглядит порой издевательством, особенно когда об этом «космизме» и «нестяжательстве» русского народа самоуверенно разглагольствуют упитанные кавказские и еврейские мужчины, имеющие солидные счета в банках и крупную недвижимость за рубежом. Конечно, есть искренние «космисты» и нестяжатели, идеалисты как Павел Губарев, но проблема не в них, а в том, как все эти идеи воспринимаются русскими людьми, не имеющими элементарного прожиточного минимума и уверенности в будущем. А пресловутое евразийство, которое пропагандируется такими красочными персонажами, как Максим Шевченко или Михаил Леонтьев, в официальном российском дискурсе является полной противоположностью русского национализма, поскольку отрицает главенство русского народа в его собственном государстве и видит Россию «многонациональным» образованием с азиатскими порядками и чуть ли не равными правами православия и ислама.
Павел Губарев не против «цивилизованного» национализма, но приемлет лишь его «культурную», «цивилизационную» составляющую, избегая разговора об опасности искажения и искоренения собственно этнического русского начала. Мы же — в условиях подавления русской идентичности, советской национальной политики, экспансии азиатской миграции и северокавказского криминала в РФ — не стесняемся говорить об этническом национализме как о, разумеется, защитной реакции русского этноса, а не идее превосходства русских над другими народностями, традиционно населяющими Россию столетиями.
Поэтому мы принимаем в штыки попытки записать в «русские» всех, кто ныне проживает в России и даже декларирует приверженность русской культуре, не стремясь при этом к реальной интеграции с русскими, не признавая русских в их национальном доме хозяевами. Более того, отрицается само существование русских как этноса, официальная пропаганда из года в год кормит нас сказками про наше «многонациональное государство», населенное мифическими «россиянами». К сожалению, Павел Губарев, игнорируя или не зная давно устоявшуюся в русской публицистике критику подобных манипуляций, вслед за либеральными спекулянтами повторяет примитивные мантры про «негра» Пушкина («Русскими были „расово неполноценный“ Александр Сергеевич Пушкин с его частью эфиопской крови») и «русского» Джугашвили («даже Сталин называл себя русским грузинского происхождения»).
При этом, справедливости ради, Губарев, рассуждая о «русском вопросе», делает ряд оговорок, в которых показывает понимание опасности размывания русского начала в «имперском» дискурсе. Например, он утверждает, что «у нас нет антагонизма „национальное государство—империя“, ибо русское национальное государство всегда будет имперским. Эту дихотомию оставим недоумкам, правосекам и либералам». А также предупреждает о ложности интернационализма: «Нам не нужен ложно понятый интернационализм, когда заносчивые, наглые и неблагодарные этнократии живут за счет трудов Русского народа».
Что касается социализма Губарева, он называет его «недогматическим» и «незашоренным», основанным на идее народовластии и многоукладной экономике. Вообще, вопросам экономики Павел уделяет во второй части своей книге очень много внимания.
«Мы не собираемся делать экономику Новороссии „идеологически чистой“. Нам не нужен идиотизм неолибералов-монетаристов (все приватизировать и вообще устранить государство из экономики). Ни бред навыворот: все огосударствить и обобществить, мелочно регламентировав любой шаг предприятий. Планируя производство всего и вся. Устанавливая тотальный контроль над ценами. Мы, как вы уже знаете, создадим многоукладную экономику».
Русским националистом Губарева можно назвать с большой натяжкой. Конечно, «по факту» он им является, так как все его действия лежат в логике борьбы за интересы и сохранение русской нации. Но что касается идеологического обоснования им этой борьбы в своей книге — здесь русский национализм как таковой исчезающе мал.
Чтобы понять Губарева как политика и как «идеолога», нужно четко понимать две вещи. Первое: идеологом он, безусловно, не является (думаю, он и сам с этим спорить не станет). Он не генерирует идеи, не создает смыслы, он берет их на вооружение от самых разных авторов и систем, комбинируя в соответствии со своим видением будущего Новороссии. Губарев в первую очередь практик, поэтому для меня ценность его книги — не в идеологической, а в «мемуарной» ее части, в описании Губаревым событий, инициатором и участником которых он был.
Второе: Губарев — уроженец Донбасса, поэтому озвучиваемые им идеи нужно воспринимать со знанием и пониманием специфики этого региона. Я не люблю называть Донбасс «советским» или «красным», но надо отдавать себе отчет в том, что условно «советская» идентичность там довольна сильна, прежде всего в старшем поколении. Из СССР Донбасс попал сразу в националистическую Украину, поэтому вся «ностальгия по Родине», «пророссийскость» Донбасса была именно «советской», потому что иной России русские Донбасса просто не знали. Отсюда и защита памятников Ленину весной 2014 года — ополченцы защищали не столько советское наследие, сколько российские исторические символы, как они их понимали. Хотя, справедливости ради, скажу в ответ на упреки либеральных пропагандистов, что советская символика и советский пафос («мы воюем за восстановление СССР») в ополчении Донбасса были минимальны — на начальном этапе восстания преобладали флаги России и Новороссии, сейчас преобладает символика ДНР и ЛНР.
Так вот, как политик и «популист» (а всякий современный политик безусловный популист), Павел Губарев в изложении данных идей ориентируется на настроения жителей Донбасса, отсюда минимум собственно русского национализма и преобладание евразийства и социализма (пусть и «недогматического»). При этом Павел избегает четких определений национализма или социализма, делает всяческие оговорки и, очевидно, демонстрирует некий «центризм», не ассоциируя себя с каким-то определенным политическим течением, с определенной идеологией.
На этом я закончу критический разбор «идеологической» части книги Губарева и продолжу комментировать изложенное Павлом в «мемуарной» части «Факела Новороссии».
Донбасское восстание и «крымский фактор»
Как было сказано выше, восстание на Донбассе было именно народным и стихийным. На его начало и развитие больше всего повлияло три фактора: воссоединение России с Крымом, «заход» группы Стрелкова в Славянск и события 2 мая в Одессе, которые показали донбассцам, что назад пути нет, и побудили присоединиться к ополчению Донбасса на начальном этапе сотни российских добровольцев.
«2 мая принесли дикие, леденящие душу новости из Одессы, — вспоминает Павел Губарев. — Мы с содроганием смотрели на обгоревшие тела мучеников в Доме профсоюзов, на съемки расправы с уцелевшими. Тогда до большинства дошел смысл нашей работы, наших усилий по налаживанию самообороны».
Губарев приводит в своей книге сделанное 2 мая заявление созданного им Народного ополчения Донбасса. Там были такие слова:
«Это война! Теперь без всякой политики и громогласных речей политиканов! Война открытая — лицом к лицу, смерть на смерть!»
С того момента, когда люди осознали, что время митингов закончилось, когда было произнесено «это война» — сопротивление украинской оккупации началось «по-взрослому». Но «крымский фактор» все же, видимо, сыграл главную роль в решимости русских Новороссии восстать против украинских порядков: «восставая, мы весной 2014-го надеялись, что Россия не бросит нас, как не бросила Крым».
В своих воспоминаниях Губарев не раз возвращается к теме Крыма.
«Мы знали только то, что Крым возвращался в Россию. И что президент Путин в Москве обещал своих не бросать. Было воодушевление: сегодня — Крым, завтра — Донбасс».
Я тоже помню это ощущение, когда приехал в начале мая в Луганск и затем в Славянск. В то время, когда украинские оккупанты уже тотально обстреливали наши позиции под Славянском, мы отдавали себе отчет в том, что своими силами тут не удержимся, еще была уверенность в скором вмешательстве России, и мы с надеждой вглядывались в небо, ожидая вот-вот увидеть долгожданные штурмовики наших ВВС, наносящие смертоносные удары по украинским войскам… Тогда донбасская земля слухами полнилась о скором наступлении «красной армии» (так любят здесь называть российскую армию).
«Если бы в этот момент Москва решилась на „крымский сценарий“ в Донбассе, ее ждал оглушительный успех. Тогда возникали не просто ДНР и ЛНР, а одна Новороссия. С нетронутой промышленностью, с работающими шахтами и своими портами в Мариуполе и Одессе, с изрядными валютными доходами, с неразоренным сельским хозяйством. Не было бы ни адских разрушений, ни стольких убитых, искалеченных, беженцев-выгонцев. У такой Новороссии быстро появлялась своя армия. А Киев, лишенный доходов Донбасса, моментально получал крах государственного бюджета и воевать организованно никак не мог.
Теперь по сему поводу можно только горько вздыхать. Все это нынче упущено. Теперь, когда пролилось столько крови, Украина получила и армию с боевым опытом, и идейных, мотивированных бойцов, и внутреннее сплочение, и жажду мести».
На тот момент никакой ясности в развитии ситуации на Донбассе ни у кого не было. Важно понимать, что ясности в целях и планах не было не только у повстанцев, но и в самой РФ. Есть много признаков и свидетельств того, как за эти полтора года позиция РФ неоднократно «плавала» и менялась, что неоднократно сказывалось и в публичной политике, и на динамике военной помощи ЛДНР. Причем так было не только на протяжении 2014-го, но и в 2015 году. Отсюда постоянные слухи о скором нашем наступлении, регулярные крупные поставки «военторга» и то появление, то исход из Донбасса сил «отпускников». Недавно в моих руках оказалась очень любопытная переписка покойного Алексея Мозгового с одним московским «куратором» (судя по исполняющимся прогнозам и данным этого куратора, «уровень доступа» у него был достаточно высокий). Даже по этой переписке (январь-февраль 2015 года) я увидел, как за это время дважды поменялась позиция РФ по вопросу военной помощи, вводу миротворцев и технической помощи ЛДНР — из-за вторых Минских соглашений и хода Дебальцевской операции.
Так вот, на тот момент все мы плавали в догадках, выдумывая самые разные причины происходящего, пытаясь найти ответ на вопрос — почему РФ не приходит на помощь (а когда пришла помощь в августе — почему РФ остановилась и пошла на «Минск-1»).
«Тогда казалось, что это — какая-то дипломатическая игра, какой-то хитрый кремлевский план, а не явное нежелание руководства РФ ввязываться в борьбу за Донбасс через прямое военное вмешательство. Не ведали мы еще, что дело покатится в совершенно ином направлении».
Он передает тогдашние настроения большинства ополченцев: «Нужно продержаться совсем немного, совсем чуть-чуть, дать отпор силам хунты — и помощь из России придет. Как мы жестоко ошибались!» Осознание того, что «ошибались», впервые пришло, по словам Павла, после того, как Москва признала новые киевские власти «партнерами», а Порошенко — «лучшим выбором Украины»:
«То, что Москва признала выборы Порошенко уже 26 мая, стало для нас тяжелым психологическим ударом. Как же так? Мы-то работали на срыв этих выборов и добились своего в Донецкой области…»
Уже тогда появился популярный интернет-мем «хитрый план Путина» (ХПП), каковым планом объясняли бездействие России и высмеивали нашу обеспокоенность будущим Донбасса и «грустные» заявления Стрелкова из Славянска о тяжелом положении ополчения. Губарев пишет:
«В Москве Сергей Глазьев требует введения бесполетной зоны над Донбассом, читай — операции ВВС РФ против авиации карателей. Но его голос забивают официальные пропагандисты, вопящие об опасности мировой ядерной войны. Господи, чушь-то какая! Неужели американцы полезут на ядерный рожон ради каких-то украинских холопов?»
В то время Губарев еще не был знаком с Сергеем Глазьевым и не понимал, почему Россия не ввязалась в войну с Украиной для защиты русских Донбасса. Не понимал, что российские «элиты» мыслят не национальными интересами, а соображениями финансового благополучия, каковое было поставлено Западом под вопрос после «аннексии» Крыма и грозило потерпеть крах в случае «оккупации» Восточной Украины. Национальные силы, которые добились возвращения Крыма и уже строили планы не только на Донбасс, но и на Центральную Украину, были быстро задавлены «либеральной башней» Кремля.
В своей книге Губарев пишет про встречу с Глазьевым, который ему объяснил причины того, что произошло:
«Грабительские, колониальные замашки украинской олигархии мне-то прекрасны известны. Но каково же было мое удивление, когда Сергей Глазьев описал такую же „поведенческую программу“ и у российской „элиты“. Когда я читал и слушал Глазьева, то в современной Российской Федерации узнавал не только ахметовский бизнес в Донбассе, но и всю „независимую Украину“ вообще».
«Принципиально РФ, управляемая компрадорами, и Украина — одно и то же», — делает вывод Губарев, отвечая, таким образом, на вопрос, почему «факел Новороссии» не разгорелся в полную силу, а ныне еле теплится в «отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины».
О Славянске и Стрелкове
Много места в книге «Факел Новороссии» уделено «Славянской эпопее». Автор свидетельствует, что отряд Игоря Стрелкова, пришедший из Крыма и занявший Славянск, сыграл значительную, если не решающую роль в развитии вооруженного восстания на Донбассе. Губарев пишет, что в тот момент (середина апреля) многие еще были дезориентированы и дезорганизованы из-за хаотично развивающейся ситуации и нарастающих репрессий Киева. Мало кто был готов преодолеть психологический барьер, отделяющий от мирной жизни, взять в руки оружие и начать стрелять в оккупантов. У «стрелковцев» такого психологического барьера не было:
«Бойцы Стрелкова зашли, уже готовые ко всему. Они были на войне и готовы психологически. Все были после Крыма. Сюда проникло все то ополчение, которое помогало в Крыму. Они пришли, чтобы воевать».
В одном интервью Игорь Стрелков признается: «Спусковой крючок войны все-таки нажал я. Если бы наш отряд не перешел границу, в итоге все бы кончилось, как в Харькове, как в Одессе». Павел Губарев повторяет, что решительные действия стрелковцев стали катализатором развития Донбасского восстания:
«В тот момент отряд Стрелкова оказался той самой каплей, что переполнила чашу терпения Донбасса — и он восстал по-настоящему. Он видел в стрелковцах передовой отряд из РФ. Ждал, что нужно лишь подняться, — а дальше все будет, как в Крыму».
«Кто бы что там ни говорил, а именно Игорь Стрелков, организовав центр сплочения русских сил в Донбассе, сыграл решающую роль в создании ДНР. Ядро из пришедших стрелковцев становилось основой для формирования рот новой армии».
После того как Стрелков был выдавлен из Донбасса путем шантажа, против него развязали информационную войну, продолжающуюся по сей день. Даже бывшие соратники позволяют себе откровенную клевету против бывшего командира ополчения ДНР. Кто-то по глупости или из желания выслужиться перед начальством, а кого-то просто купили (я писал в социальных сетях о таких случаях, известны даже расценки за статьи или интервью, очерняющие Стрелкова). Недоброжелателями также распространялись слухи о том, как Стрелков поссорился с Губаревым, и когда Павел выпустил свою книгу, были нездоровые ожидания, как он в ней «разоблачит» бывшего командира. Когда я писал в соцсетях о выходе книге, меня спрашивали — «ну как там Губарев, нормально по Стрелку прошелся?»
Спешу разочаровать критиков. Вот что пишет о своем бывшем командире Павел Губарев:
«Мои впечатления об Игоре Ивановиче Стрелкове? Храбрейший и честнейший человек. Патриот-бессребренник. Не стану изображать его гением всех времен и народов, но как военный вождь он — на своем месте».
После того как при посредничестве Стрелкова Губарев был освобожден из плена и доставлен в Славянск, командующий отправил его в Донецк, чтобы тот создал мобилизационное управление и начал снабжать гарнизона Славянска людскими и материальными ресурсами.
Пока большая часть военных действий проходила вокруг Славянска, в ДНР каждый желающий, имеющий организаторские способности и определенную харизму, создавал свои отряды и подразделения, причем с разными целями — одни командиры в дальнейшем достойно и храбро защищали республику, иные же никогда не были на передовой и превратили свои подразделения в настоящие ОПГ (некоторые осуществляют свою преступную деятельность и поныне).
Было бы логично, если бы Губарев для повышения своих «акций» в республике замкнул на себя материальные ресурсы и создал свой отряд, который впоследствии вырос бы до роты, батальона или бригады. Но он решил по-другому:
«Мы помогали „славянам“ всем, чем могли. Отправляли добровольцев, тонны грузов ежесуточно. Вкладывали в Славянск все свои силы, ресурсы и мысли <…> Было бы преступным тащить на себя оружие, потоки гуманитарной помощи в то время, когда в Славянске наши братья стоят насмерть против превосходящих сил врага. Мы с соратниками потолковали и определились: „Все для Стрелкова, все — для Славянска!“».
А вот что он пишет, это важно для понимания происходящих в ту пору процессах в ДНР:
«Получилось так: к Стрелку в Славянск уходили самые идейные <…> Говорили даже тогда: „В Донецке воюют за бизнесы, а в Славянске за идею“ <…> Мне уже было очевидно, что самые честные, бескорыстные, идейные бойцы стягиваются под знамена Стрелкова. Уже тогда набирали силу те, кто перекрасился как хамелеон, оставшись, по сути, наемными слугами олигархии. Я-то прекрасно помнил известное изречение о том, что революции совершают прекраснодушные идеалисты, а плодами их пользуются циничные мерзавцы».
Первый «народный губернатор» достаточно жестко критикует первого премьер-министра ДНР Александра Бородая, обвиняя его в постоянном самопиаре и бездействии во время обороны Славянска:
«При Бородае большая часть структуры украинской власти сидела и работала в Донецке, — пишет Губарев. — Даже местное МВД продолжало исправно собирать информацию и передавать ее в Киев… Вы можете себе представить, что у Стрелкова в Славянске продолжал действовать городской отдел МВД, подчиненный Киеву?»
Будучи одним из инициаторов и вдохновителей Донбасского восстания, Павел Губарев не скрывает, что уже на начальном его этапе народное ополчение наводнили криминальные личности, которые решили воспользоваться революционной ситуацией для личного обогащения. По словам Губарева, «в тылу донбасской Новороссии творились дела темные и отвратительные».
«Шел банальный грабеж, „отжим“ в мутных водах революции, пока еще не было толком создано новой власти. Люди просто обогащались. Причем кто-то греб к себе чужую собственность, кто-то — очищал от денег бюджетные учреждения, пока еще получавшие финансирование из украинской казны. Легкость добычи моментально породила криминальные мини-войны, второе издание бандитских „разборок“ 90-х. Никаких высоких идей Новороссии там и близко не было. И, пока бескорыстные и идейные стрелковцы дрались в Славянске, в Донецке и иных, пока еще относительно мирных, местах „умные“ просто сколачивали себе состояния. И полевые командиры, державшие свои отряды подальше от Славянска, и некоторые члены правительства. Кто-то погибал и получал увечья за идею, за родную землю, а кто-то на этом рубил бабло. Сама идея Новороссии, сама икона Русского мира втаптывались в грязь криминала и цинизма. Появлялась злая пародия на Новороссию, неистощимый источник материала для издевательской пропаганды киевских карателей. Глядите: вот какой Русский мир несет с собой Россия! Вот что только и могут наваять в Донбассе: преступную помойку».
К сожалению, эти слова Губарева актуальны и на нынешнем этапе существования «народных республик» Донбасса.
***
Апрель, май, июнь, июль, август… Русская весна и жаркое лето 2014-го. Это было время настоящего взлета русского духа, максимального напряжения всех сил народного ополчения Донбасса, время больших надежд и великих свершений. Это была Новороссия Стрелкова, Губарева, Мозгового, всех, кто стал на защиту русского Донбасса от украинской оккупации, и кто спешил им на помощь из России.
Так продолжалось до сентября. В середине августа Стрелкова «убрали» в Москву. Вскоре «отодвинули» и Губарева. Мозговой… Царствие ему небесное.
«Ну а потом началась уже нынешняя история ДНР и ЛНР. Когда Москва сделала ставку на Захарченко и Плотницкого. История эта несколько не совпадает с нашими мечтами и планами весны 2014 года».
Разочарование итогами героической и славной, но противоречивой войны за независимость Донбасса от Украины, свойственно большинству идейных участников событий. Губарев, говоря о решении написать книгу, сообщает: «Важным мотивом стало то, что в ходе войны стало быстро искажаться пространство целей». Действительно, кто сейчас из официальных лиц ЛДНР и ЛНР готов внятно объяснить, что такое Новороссия и каково «пространство целей» народных республик Донецка и Луганска?
«Уже тогда мне стала очевидна опасность дискредитации идеи Новороссии, Русского мира, — с горечью пишет Губарев еще о середине прошлого года. — Опасность превращения промышленно и научно развитого Донбасса в какое-то ужасное Сомали-2, в Дикое поле, в царство уголовщины. Пока весь этот негатив прикрывается войной. Но ведь весь этот социальный кошмар неизбежно выйдет наружу. Люди-то не слепые! Разве они хотят жить под властью откровенной атаманщины? Кажется, я становлюсь опасным уже и для новых властей — властей ДНР. Какая ирония судьбы, однако…»
Однако мы верим в то, что эта история еще не закончена. Мы разочарованы ее итогами, но это итоги не окончательные, а предварительные. «Мы еще поборемся». А если говорить об исторической судьбе России, о нашей общей задаче воссоединения и преумножения русского народа, то эта история только началась. История о том, как «самый непокорный на земле народ» (цитата из мифического документа Даллеса, но она мне нравится) возвращается Домой — в Россию.
Иван Ильин писал о русском народе: «Придет исторический час. Он восстанет из мнимого гроба и потребует назад свои права».
Права на весь Донбасс, на всю Новороссию, на всю нашу Россию.
