Мы полагаем, что в разных нациях и народах появляется примерно равное количество генетически одаренных людей на 1000 человек. Вопрос лишь в социальных условиях, в том, что с природным даром делает общество. Кенийцы, попавшие в цивилизацию, стали мировыми суперзвездами бега. Кенийцы, кочующие по пустыням, так и умирают в безвестности и нищете. Среди чеченцев полно генетически талантливых людей, писателей, поэтов, ученых, но их общинно-родовой строй не позволяет им реализоваться, гробя человеческий капитал в примитивной кровавой жизни.
Казалось бы, выход прост — изменить общество, снести гниющую общинно-родовую структуру, и построить вместо нее открытую современную модель равных возможностей. Но дело в том, что социальный конструктивизм — очень сложная и непрочная штука, при малейшем отклонении общество всегда стремится вернуться в традиционное состояние. Посмотрите на нас — 70 лет коммунисты выжигали саму память о какой-то другой России и других русских, но стоило им чуть ослабить хватку — и нация начала вспоминать себя. Невероятный социальный эксперимент — а над Кремлем снова веет триколор. Сколько денег было потрачено на КГБ, на пропаганду, на слежку, на советское образование — а рухнуло все в момент, и даже коммунисты сейчас имеют мало общего с советскими коммунистами.
Общества развиваются органически, им можно помогать, можно мешать, но любое радикальное изменение общественного курса стоит массу сил и средств и, что самое главное, очень хрупко и недолговечно. Когда до этой простой мысли дошли европейцы, они бросили колонии на произвол судьбы, перестав пытаться вытянуть другие общества к свету.
Поэтому я не думаю, что мы можем что-то изменить на Кавказе путем денег или насилия. Деньги рано или поздно кончаются, караул рано или поздно устает, и все возвращается назад. Характерно, что кадыровская исламизация почти не встречает сопротивления — не потому, что Кадыров сильный, а потому, что он лишь возвращает Кавказ на органичный для него ближневосточный путь развития, в ближневосточную исламскую цивилизацию, к которой кавказцы и принадлежат. И лишь после того, как исламские центры начнут двигаться в модерн, принадлежащий к их же религиозно-цивилизационной группе Кавказ пойдет вслед за старшими товарищами, органично вырастая в современное общество. Сейчас же среди кавказцев нет ни силы, ни желания строить мир модерна, нет никакого импульса проснуться от вековечного сна разума, нет мыслителей, нет просветителей, нет революционеров, преобразующих общество изнутри. Все мыслители, просветители и революционеры работают лишь на исламские преобразования, мы не видим светского Кавказа, запроса на него со стороны самих кавказцев.
Светский кавказец — это эмигрировавший в Россию и оторвавшийся от своей диаспоры индивид, забывший свой язык и свою религию. То есть, не кавказец вовсе.
Поэтому пытаться как-то Кавказ подавить, принести ему ценности Просвещения, Модерна, Европы означает лишь ухнуть массу денег и сил в создание очередной недолговечной конструкции, которая разрушится от первого же чиха (а кризис рано или поздно приходит ко всем). Мы не считаем кавказцев неполноценными или в чем-то от природы уступающим русским — нет, среди них полно талантов, но формы кавказского общества таковы, что эти таланты находят выражение в минно-взрывном деле, а не в культурно-социальной революции. Формы эти не могла изменить даже людоедская советская власть, Российская Империя смогла добиться лишь их покорности и изоляции, но не развития и включения в мир модерна, и нет никаких оснований думать, что мы преуспеем больше.
Поэтому кавказских людей надо перестать мучить и отпустить на свободу, в беспробудный восточный сон, которого они так жаждут. Наш свет, наш талант, наш национальный гений нужен Европе, она ждет от нас вызова, альтернативы уродливому чудовищу франкогерманского Евросоюза. Там наше поле битвы за умы и души, там ждут первых слов просыпающегося после ста лет красного кошмара северного гиганта, Кавказ же прислушивается к шепоту Эр-Рияда, считая нас нелюбимым богатым мужем, которого можно терпеть лишь из-за денег и угрозы побоев.
Но едва ли нам — нации, известной своей утонченной культурой, своим оригинальным мышлением и своей сложной религиозной философией — стоит и дальше играть роль быка-олигарха, лезущего на визжащую горную наложницу. Мы лучше этого.
Русско-чеченская граница через 50 лет после отделения. Каждому — своё.
