Автор текста: Дмитрий Запольский
Ромушка был маленький. Нет, рост у него был средний, обычный. Но вот внутри он был годочков трех, максимум шести. Он любил производить впечатление. Точнее, в точном соответствии с теорией Пиаже, мир для него делился на две неравные части: та, в которой он вызывал живой неподдельный интерес, его привлекала и радовала. А другая часть, у которой Рома не вызывал интереса, для него не существовала. Всю свою жизнь он пытался расширить первую часть, порой небезуспешно. Его совершенно не интересовало будущее. Точнее, он, как и все детки, хотел вырасти и стать большим мальчиком. Но совершенно не собирался при этом взрослеть. Это в конце концов и стоило ему жизни.
Он жил в мире игрушек. И игр. Офис охранной фирмы «Балтик-Эскорт» находился во дворах на Фонтанке. В сыром полуподвале. У Цепова был крохотный кабинетик-пенал, метра два с половиной шириной, но длинный. Стол, стул, диван. На диване сидели гости. Ну вы знаете, как сразу распознать неуверенного в себе человека, ставшего начальником? Он всегда старается расположиться выше собеседника. Рома поставил для гостей какой-то подростковый диванчик. И ты заходишь в помещение, хозяин встречает тебя с совершенно детской улыбкой, ласково подает тебе мягкую холеную ладошку (как ленинградская пышка: горячая, липкая, и сразу сминается в твоих руках). А потом ты оказываешься в узком пространстве между стеной и столом, не знаешь куда девать ноги, твоя голова на уровне его стола, а он возвышается над тобой, величественный и недосягаемый.
Рома играл в стрелялки на компе, когда не было посетителей. А когда начинался какой-то разговор, он неохотно выключал компьютер и протягивал гостю боевой ПМ с подствольным лазерным целеуказателем. Давай поиграем. Вон мишени с фотоэлементом. Навскидку, полсекунды. Да не ссы, он не заряжен. Он всегда таскал с собой незаряженный пистолет, в багажнике возил два помповика и обязательно автомат. Стрелять он любил, даже тир на даче смострячил. И без оружия чувствовал себя неполноценным. Это было, конечно, связано с его сексуальным самовосприятием. Он ощущал себя без ствола, как без гениталий. Мальчик, воспитанный строгой еврейской мамой, которая подавляла в нем мужское начало.
У него в офисе не было секретарши, он чурался незамужних сотрудниц. Точнее сказать — обычных женщин. Но всей душой тянулся к бабам с криминальной «аурой». Я потом расспрашивал его бывших любовниц. Скажем так: Рома имел своеобразные привычки и комплексы. Вел себя как школьник с учительницами. Ну да ладно. Речь ведь не об этом.
Мама у Ромы работала стоматологом в тюрьме. Точнее, сначала просто стоматологом, а потом главным по зековским зубам и протезам. Так что рос Роман в полном достатке. Сменив фамилию Бейлинсон на Цепов, наш герой поступил не без протекции мамы в Высшее училище МВД, потом дослужился до капитана тюремных войск. Навел знакомства в обоих мирах. Без сожаления уволился из-за какого-то мутного скандала и интриг, поработал в военном НИИ и решил заняться охранным бизнесом. Мы с ним познакомились именно на этой теме. В 1994 году вся российская элита четко делилась на тех, кто охраняет, от кого охраняют, и тех, кто нуждается в охране. Я нуждался. Программа «Вавилон» вдруг ни с того ни с сего взлетела на вершины телерейтинга, появились могущественные друзья и не менее могущественные враги. А тут внезапно возникли серьезные проблемы у охранной фирмы «АСБ», которая принадлежала американцам и в которой работали телохранители, обученные в США. Потребовалась срочно перевести свою охрану в другую фирму, чтобы бойцы могли пользоваться легальным оружием. По-моему, я даже тендер объявил, сказав в эфире, что мы ищем такое предприятие. Рома, услышав это по телевизору, за десять минут доехал до моей студии с готовым договором. Он вообще любил все блестящее — власть, телевидение, кино, шоу-бизнес, лакированные туфли, золото и чистенькие иномарки. Деньги его практически не интересовали.
— Я тебе дам бесплатно пятерых телохранителей, у них будет связь, две машины, оружие. Ты только должен их кормить, с зарплатой я сам разберусь, — сказал мне Цепов, возвышаясь надо мной.
— Спасибо, Роман, — ответил я с диванчика. — Но личный состав у нас есть, нам нужно только официальное право на оружие. И я совершенно не заинтересован в том, чтобы ваши сотрудники были в курсе всех моих встреч, дел и вообще…
— А ты не так прост, — сказал Цепов. — Ладно, но в таком случае ты сам им плати. Мне не надо, я богатый. Пошли лучше пообедаем. Угощаю. Что ты так смотришь на мои ботинки? Это кожа пеликана, из Новой Зеландии привезли пацаны. Клево сверкают, да? Ручная работа. Пять штук баксов стоят. Хочешь подарю? (возможно, это был не новозеландский пеликан, а южноафриканский страус, кайман, броненосец или какой другой мексиканский тушкан).
Рома любил дарить подарки. У меня в ящике редакционного стола лежали Ромины позолоченные зажигалки, гравированные «зиппы», модели пистолетов, какие-то бесконечные сувениры с символикой «Балтик-Эскорта», вилки и ножи, часики с кристаллами Сваровски, диски с песнопениями григорианских монахов, пули от бронебойных винтовок и еще какая-то блестючая дрянь, которую Роман чуть ли не силой запихивал мне в карманы при каждой встрече, как сорока прячет в своем гнезде все, что сверкает на солнце.
Он был неимоверно хвастлив, щедр и прост. Как Карлсон. Он жил на «крышах», таская меня на всякие свои встречи и терки, знакомя с героями питерского криминально-ментовского нутра, получая невероятное удовольствие от того, что на него смотрят с интересом. У тебя нет пропеллера, малыш? Это не беда! Полетели со мной, держись крепче! Я тебе ТАКОЕ покажу!
Он никогда не скрывал всю пищеварительную систему новой российской власти, в которой существовал, как солитер в коровьем желудке. Глянь, — вот сюда поступает трава. Здесь она переваривается. В этой части бродит. Здесь всасывается. А туда нам не надо, там — прямой путь в задницу. И деньги для него были вареньем. Он их тратил. На блестяшки. Когда наследники пытались дербанить его имущество, оказалось, что Рома гол как сокол. Все что осталось от его блестящей карьеры — коллекция часов, подаренных разным людом на дни рождения. Богатые часики. Сверкающие брюликами. С гравировками от даривших. Мало кто захочет купить такой сувенир «Дорогому Роману от К.К.Я». Или от ВСК(б). Или «от преданного Дерипаски». Или просто от «друзей». Совершенный неликвид.
На тесном диванчике в Ромином кабинете многие сиживали. Будущие генералы, будущие (и бывшие) зеки, кровавые убийцы, главари банд и чеченские суфии, герои и авторы «Бандитского Петербурга», нынешние лидеры непримиримой оппозиции и даже он, Главный Клиент «Балтик-Эскорта», будущий лидер нации. Ну а что такого? Рома имел огромный оборот денег, влияния, добра, зла и блеска. Он к 1995 году контролировал весь игорный бизнес, все назначения в ГУВД Санкт-Петербурга, дилеров «Вольво» в нескольких городах, уже почти поймал за хвост Жар-Птицу, являвшуюся влажной мечтой всех бандитов города: розничную и средне-оптовую торговлю кокаином, которая прежде ускользала из недостаточно чистых рук братвы, предпочитая холодные умы и горячие сердца. Хотя Рома покушался все больше не на эту сферу, а на бизнес конкурентов-нигерийцев, владельцев центральной кокаиновой точки города — легендарного «Доменикоса» на Невском, 70. Для этого даже превозмог себя и соблазнил татарочу-Гулю, жену Энтони, главного по первому.
Цепов не владел бесчисленными казино. Они были под тамбовскими, под МММ, под пермскими и частично под ворами. Но лицензии контролировала мэрия. И контора хотела как минимум видеть потоки бабла: ведь закон прост — если командир не может предотвратить пьянку, он обязан ее возглавить. Ошибаются сегодня бесчисленные авторы разоблачающих текстов, считающих, что в те годы была организованная «конторой» криминальная система. Это все от наивности. Система всегда самоорганизовывалась, как река, текущая сквозь холмы и низины, по равнинам и болотам. Только вместо воды — всепрожигающее расплавленное золото. И нет у реки хозяина. Можно только перекрыть русло, попытавшись пустить поток в обход, создать резервуар, выкопать канальчик к своей делянке. Контора была таким же актором процесса, как и все остальные силы. Чуть слабее в средствах и методах, чуть сильнее в информации и некоторых оргнавыках. Цепов оказался в нужное время в нужном месте. Задачу, которую перед ним ставил его главный клиент, он понимал просто: сдерживать баланс криминальных сил в Петербурге девяностых и не давать никому нарушать сложный паритет конкурирующих сил.
В свое время Володя Феоктистов по пьяни как-то разоткровенничался со мной:
«Если бы я сейчас был в фаворе, не было бы никаких „пермских“, „тамбовских“, „казанских“, „чехов“. И этих, как их, господи спаси, (тут Фека картинно крестился, хотя считал себя безбожником) „макабских“! Были бы только мои, ПИТЕРСКИЕ!»
Бесполезно было объяснять дедушке русского рэкета, что именно потому он и не в «фаворе», что никому не нужны мощные преступные группировки, перед которыми власть может оказаться бессильной. А вот Рома понимал правильно: бандитов должно быть много и они должны конкурировать. В офисе «Балтик-Эскорта» работала главбухом жена одного из руководителей питерского РУБОПа (вроде даже до сих пор работает), и Рома, всегда глумливо улыбаясь, повторял — Региональное управление по борьбе с ПЛОХО организованной преступностью. Он мог вытащить из каталажки любого. Однажды он попросил меня поехать в горсуд вместе с ним на оглашение приговора по делу Александра Малышева. «Саше будет приятно, если ты его встретишь, он любит твои программы и каждый день смотрит на киче «Вавилон». А если приговор будет обвинительный? Дело же серьезное! (Малышева первым судили по статье за организацию банды) «Щаз! Выпустят прямо в зале после оглашения приговора! Я все организовал! Судья старенький, мы с ним все решили, нафига ему эти проблемы».
Действительно, Малышева выпустили прямо из клетушки для подсудимых. Судье занесли за это решение сто тысяч долларов. Я помню, с какой искренней благодарностью подсудимый, в тот момент, конечно, лидер петербургского криминалитета, получивший несколько месяцев лишения свободы (ровно столько, сколько уже отсидел в изоляторе), целовал Рому. (За год до этого Цепову довелось посидеть в одной камере с Малышевым. Рому в очередной раз загребли за незаконное хранение оружия, возил в багажнике автомат).
Романа арестовывали ежемесячно. И через пару часов/дней/недель выпускали. Он приезжал, слегка осунувшийся от табачного дыма и спертого воздуха в изоляторах, но сразу ехал в магазин «Босс», принадлежавший не то жене, не то дочке Малышева, и брал новые ботинки: «Опять суки позорные супинаторы вытащили! Не напасешься на них обуви!»)
С завидной регулярностью в офис «Балтик-Эскорта» приезжали с обысками и изымали все оружие. ФСБ, РУБОП, ГУВД, таможенный спецназ и еще черт в ступе. Рому обычно предупреждали за час-полтора. Он выходил в холл и свистел в спортивный свисток или стрелял холостым патроном. Весь персонал знал и правильно понимал поступивший сигнал: ненужные документы отправлялись в шредеры, из сейфа доставались нужные, все шкафы открывались настежь, компьютеры ставили на форматирование винчестеров, обзванивались посты, проверялся порядок в оружейке и разблокировались двери тамбура. «Чтобы не ломали опять эти дятлы из «Вымпела», — объяснял Цепов.
Я уже говорил, что офис Романа располагался в захолустном проходном дворе на набережной Фонтанки. Около неприметной стальной двери стояли хаммеры, гелендвагены, трехсотые мерседесы с наклеенными на багажниках циферками «600» (Роман считал, что шестилитровые движки слишком неэкономичны и вообще зачем покупать такие дорогие машины, если можно купить в таком же кузове в два раза дешевле и просто переклеить значки). Но самым интересным был тамбур. Звонишь в звоночек. Дежурный спрашивает: «Вы к кому?» Через приоткрытое окошко слышен истошный крик Ромы «Это ко мне, открывай!» Замок щелкает, дверь разблокирована. И ты оказываешься в стальном мешке, так как входная дверь уже закрыта, а настоящая бронированная ДВЕРЬ впереди. И посетитель ждет, когда дежурный откроет вторую дверь и впустит тебя внутрь. Это всегда занимало несколько минут, таково было правило — входящий, кто бы он ни был, обязан почувствовать, что он проникает не просто в офис успешного охранного предприятия, а в святая святых, в храм, где решаются судьбы и вершится суд. И дежурный проводил гостя в Ромин пенальчик, Цепов нехотя отрывался от очередной компьютерной стрелялки и протягивал какую-нибудь безделушку со стола: «Прикольная ручка! Золотое перо! Паркер! Бери, я все равно не пользуюсь ими, у меня их дома штук двести».
Однажды мой одноклассник Русланчик Коляк, извечный конкурент Цепова на поле привлечения внимания продвинутой общественности к своим криминально-организационным талантам, устроил Роме подлянку. Приехал в офис, достал из багажника специально заточенную стальную штуковину из броневой стали с Ижорского завода («из атомного реактора сделали, специально по моему заказу», — рассказывал он мне потом, страшно гордый и счастливый) и подпер входную дверь. Затем заклеил жвачкой скрытую камеру наблюдения, брызнул краской из баллончика на не скрытую, достал канистру с бензином и неспешно полил Ромин джип (не самый любимый, чтобы не очень расстраивать) бензинчиком. Потом чиркнул «зипу» и кинул в бензиновую лужу. Нажал кнопку звонка, зевнул и на вопрос дежурного ответил: «Звоните О1, сами не потушите». Ну и уехал. Дежурный что-то стал орать в домофон, но Рома, наблюдавший на своем мониторе в кабинете всю мизансцену, сразу стал звонить пожарным — он врубился. Депо было неподалеку, пожарные приехали, потушили, разблокировали дверь. Рома с мигалкой и сиреной помчался на запланированную встречу и въехал в какую-то замешкавшуюся «Газель» с казанскими номерами, помял слегка дверь. Достал пистолет, прострелил все колеса своего мерседеса, чтобы не угнали. Вытащил из кармана три тысячи долларов, сунул обалдевшему татарину и пошел на другую сторону ловить такси. Не ехать же в Смольный на машине с развороченным бампером! Один день из жизни весеннего Санкт-Петербурга в 1995-м году…
Рома любил хорошие рестораны. Однажды мы что-то обсуждали в «Невском паласе». Время было обеденное и там проходил какой-то фестиваль французской кухни, приехали с гастролями мишленовские лауреаты, привезли свежих лобстеров и всякой фуагры. Цепов попросил меню и спросил своего телохранителя: «А что ты будешь?» Молодой глупый охранник, решивший приобщиться нахаляву к высокой кухне, ответил не задумываясь: «То же, что и вы, Роман Игоревич!» Цепов крикнул официанту: «Две тарелки манной каши без масла!» И потом всегда всем рассказывал эту историю. «Мне что лобстеры, что баланду, — все одинаково!» Но глядя, как Рома давится манной кашей, засунув крахмальную салфетку за воротник, я в очередной раз про себя отметил, что эта еда больше соответствовала его психологическому возрасту, чем вареные морские раки. Мне даже хотелось ему помочь, приговаривая: «Ложечку за маму, ложечку за папу». Вот реально — мальчишка. Птенец. Котенок, познающий мир добра и зла и не понимающий, чем одно отличается от другого…
Однажды Цепов показал мне огромный изумруд. Размером чуть поменьше спичечного коробка. «Везу Людмиле. Михо достал», — почти шепотом восхищенно сказал Рома. «Красивый, да?» Камень действительно был невероятным, достойным короны. Цепов сказал, что это подарок на 8 Марта от ВСЕХ ИХ. И что по его просьбе самый опытный в «этих делах» в городе человек проверил, чтобы была не подделка. Потом, через много лет после смерти Цепова, я читал в каких-то справках про этот изумруд — якобы он был выигран самим Цеповым в карты у некоего «Боцмана», который украл его в Южной Корее. Не знаю. Рома мог болтать что угодно. Откуда взялся подарок уже и не так важно, главное, что, судя по всему, он попал по назначению. Хотя я, как говорится, свечку не держал.
В начале августа 1995 года я собирался в Майами, снимать какой-то фильм для регионального телевидения. Накануне меня позвали в модный тогда клуб «Конюшенный двор», где проходила закрытая вечеринка с участием группы «Агата Кристи». Клуб был под ментами, на входе стоял прапорщик из конвойного полка, отбиравший у охраны пистолеты. Взамен он выдавал бумажку с номером оружия и своей закорючкой. Мой телохранитель, числившийся в «Балтик-Эскорте», сдал, как и все, табельный ПМ. У прапорщика в тумбочке лежали штук десять «макаровых» и один «стечкин». Около полуночи на клуб наехал тюремный спецназ в рамках антинаркотического рейда. Тогда «маски-шоу» были обычным явлением, поэтому ворвавшиеся бугаи в масках-балаклавах никого особенно не удивили. Чтобы их услышал звукооператор «Агаты Кристи», командиру пришлось пару раз стрельнуть в потолок. «Руки за голову, стоять-не-двигаться-лежать-бояться», все как обычно. Оперативники стали выводить гостей в подсобку, наскоро вытряхивать карманы и борсетки в поисках колес и кокса, и тех, у кого вещества были запрятаны понадежнее, выпускали через черный ход на свободу. Меня узнал какой-то начальник и вывел с охранником через дверь, мента-оруженосца и след простыл. Вместе со всем арсеналом. А где? Стоящий на входе фейсконтрольщик шепнул: погуляйте, сейчас все решим. Это тоже было вполне нормально. Необычно было лишь то, что на улице два здоровенных спецназовца пытались выкрутить руки не менее здоровенному мужику, успешно прикрывающему собой девочку лет четырнадцати. На улице моросил дождь, половина фонарей на канале Грибоедова не светила. Я обомлел, увидев, что это был Золотов, и понял, чей «стечкин» лежал в тумбочке помятого прапорщика. Ну а девочка, естественно, была Ксюшей. Хотя, возможно, был в «конюшне» еще один телохранитель из «Балтик-Эскорта» с Ксенией, а Золотов просто примчался по его тревоге, ворвался в клуб и выволок мэрскую дочку от греха подальше. Потому что грех имел место. Виктор в процессе борьбы с супостатами что-то им негромко пытался объяснить. Профессионал, ничего не скажешь! Через какое-то время спецназовцы догнали, что крутить руки офицеру ФСО не совсем правильно, и отпустили. Мы перемигнулись и пошли в соседнюю кафешку ждать мента. Минут через десять прапорщик на глазах охреневшей барменши вытащил из пожеванного полиэтиленового пакета оружие и раздал телохранителям. Вечер завершился. Ничего особенного. Обычная летняя суббота, конец клубного сезона перед отпусками. Сурков оставался стоять в клубе с поднятыми за голову руками, он приехал без охраны. Ну бывает, что уж там…
Считается, что «Балтик-Эскорт» Цепов организовал вместе с Виктором Золотовым и тот даже был учредителем. Не знаю. На протяжении всей моей дружбы с Романом я ни разу не видел Виктора в обществе Ромы. Естественно, что они были близкими друзьями, что Цепов взаимодействовал с Золотовым с самого первого дня своей работы в качестве сначала личного телохранителя, а потом шефа охраны Путина, Нарусовой и Ксении Собчак (самого Собчака охранял Золотов и еще четыре офицера ФСО). Решал ли вопросы Рома через Виктора? Естественно. Помогал ли Золотов Роме обзавестись многочисленными ксивами прикрытия, непроверяйками и липовыми паспортами на разные имена? Вполне вероятно. Был ли Цепов сотрудником спецслужб? Я не уверен. Скорее нет, чем да.
Похороны Цепова. Золотов ныне — директор Росгвардии
Я много раз спрашивал Цепова — кто ты, черт возьми?! Как ты умудряешься каждый раз выпутываться из полного дерьма? Рома закатывал глаза и говорил шепотом: говори всем, что я — офицер ФСБ в действующем резерве. Ну или ГРУ. Только никогда не говори, что я просто талантливый разводящий! Но если не было меня, то как бы они (Рома опять показывал взглядом на потолок) секли поляну?! В такие минуты он очень напоминал мне Березовского. Наверное, в старости он был бы похож на Бориса Абрамовича — слегка жуликоватый гений, в котором круглые сутки детский незамутненный ум яростно бьется с комплексом неполноценности на фоне тысячелетней генетической боли еврейского народа.
В 1996 году Коляк отыгрался. Он слезно попросил меня перед вторым туром выборов поехать с ним в штаб Яковлева, поговорить с Ириной Ивановной. Коляк привез ей тридцать тысяч долларов. Все тамбовские авторитеты скидывались. Коляк тогда решил окончательно обосноваться под Сергеичем. «Все как вы просили, вот деньги, вот Запольский!» С Ириной Ивановной мой разговор оказался коротким: она начала пугать меня, я встал и молча ушел. Коляк бросил мне вслед: пожалеешь, приползешь, ноги будешь целовать! Но через минуту догнал меня на лестнице и стал льстиво извиняться. Тогда исход выборов в пользу Яковлева еще не был очевиден.
Но Яковлев выиграл. Путин уехал в Москву, Ромина контора стала хиреть на глазах. У «Балтик-Эскорта» в очередной раз отобрали лицензию на оружие, но еще до этого Рома уволил моих охранников. И мне срочно пришлось искать новый ЧОП. Я, естественно, его нашел, а с Цеповым просто перестал общаться. Хотя по-прежнему приглашал его на дни рождения, даже снимал для него рекламные ролики почти бесплатно. Но прежнего ощущения своего величия у Ромы уже не наблюдалось, как и моего им восхищения. И он потерял ко мне всякий интерес.
Последний раз мы столкнулись с ним случайно на Стрелке Васильевского острова в 2004-м. Рома увидел номера моей машины, догнал и включил «крякалку», какую-то невероятную светомузыку под решеткой радиатора своего серебристого «гелика», попросил типа остановиться. Он был величественен, как фараон. Точнее, как мумия в саркофаге каирского музея, и от него разило смертью. Я уже и не припомню, о чем мы тогда говорили, да и неважно. Он хвастался какими-то очередными супер-непроверяйками, показывал свой новый сверкающий брюликами ролекс, говорил, что вскоре у него будет свой самолет. Я знал, что он сблизился с Дерипаской и воюет со Смушкиными за какие-то ЦБК (в эту войну были втянуты все СМИ, кто-то сидел на трансляции компромата, кто-то на «блоках», то есть получал деньги, чтобы не участвовать в этой трансляции, никогда журналисты Петербурга до этого не получали СТОЛЬКО за ЭТО. И Цепов эти потоки умело направлял через своих новых фаворитов, в число которых я попасть не стремился). Еще я знал, что Рома вписался в конфликт вокруг ЮКОСа и даже проводил разъяснительную работу с Ходорковским в камере. И что мент, который был у него на побегушках, стал заместителем министра и метит на первые роли. Правда, в Петербурге на первые роли претендовал мент, который был на побегушках у Коляка. Мы поболтали минут пятнадцать и разъехались по своим делам. Больше я его не видел. Через несколько недель Рома умер в страшных мучениях от отравления неизвестным ядом. Хоронили его под оружейный салют. Был Золотов. Был Кумарин. И многие другие действующие лица и исполнители.
Незадолго перед этим в Ялте совершилось десятое покушение на Руслана. Любил он Крым и тамошних бандюганов. До этого ему удавалось каждый раз выживать, во время девятого ему отстрелили нижнюю челюсть. Он после десятка операций в ВМА смог есть и говорить, хотя выглядел жутковато. А тут сразу — наповал. В пляжном кафе. Коляк даже не успел поднять свой помповик, заряженный медвежьими пулями, с которым последние годы вообще не расставался. Думаю, Рома к этому покушению не имел отношения. По крайней мере, к этому.
Я не любитель кладбищ. И видел Ромину могилу только на картинке. Там эпитафия из Надсона «Пусть роза сорвана, она еще живет, пусть арфа сломана, аккорд еще рыдает». Очень точные слова. Дело живет. Аккорд рыдает. Вместе со страной, с городом, со всеми, кто сегодня в любой точке мира видит, что происходит с Россией.
Источник: fb.com/DmitryZapolskiy
