Как евреи управляют своими арабскими колониями (подробный разбор с выводами для России и русских)

— Слушай, ты же израильский еврей, а значит можешь понимать другие семитские языки вроде арабского, правильно?

— Ну, если честно, то нет. Но я знаю, как правильно сказать на арабском: «Пожалуйста, сложите руки за голову и встаньте лицом к стене».

Из личной беседы автора с гражданином Израиля

Захотите отправиться в тур по библейским местам и съездить в Самарию — ищите на AirBnB этот невзрачный дом-студию. И пусть вас не смущает, что дом находится на оккупированной территории, которая номинально принадлежит палестинцам.

Сейчас под фактическим контролем израильтян на оккупированных территориях проживают четыре с половиной миллиона арабов без гражданства Израиля. У этих людей фактически нет неотчуждаемых прав, их жизнь проходит в юридическом вакууме. Причем израильские власти охотно и активно эксплуатируют неграждан. Мы расскажем, как израильтяне управляют оккупированными территориями, и сделаем определённые — и очень важные — выводы для России.

Когда чрезвычайное положение становится правилом

В нашем предыдущем материале мы показали причины постоянных войн Израиля с арабами и затронули тему еврейских поселений на оккупированных территориях. Суть проблемы в том, что Израиль фактически присоединил огромный кусок земли (кроме незаконных поселений там находятся части израильской армии — почти 100 тысяч человек), но не дал местному населению полноценного израильского гражданства. Уже не первое поколение палестинских арабов живет на положении наследственных беженцев — у себя дома.

Оговоримся: речь не об арабо-израильтянах, а именно о жителях оккупированных территорий. В самом Израиле полноправные граждане-арабы составляют почти 20% населения. Повседневную жизнь израильских арабов мы сегодня обсуждать не будем (хотя израильские арабы — очень интересный кейс национального строительства при наличии крупных некомплиментарных меньшинств). И пусть Израиль агрессивно позиционирует себя как в первую очередь еврейское государство, местные арабы с каждым новым поколением относятся к палестинским соплеменникам всё менее лояльно, несмотря на общие корни.

Зачем нужны оккупированные территории? Мнение военных, одной из важнейших сил в Израиле, практически совпадает с доктриной Римской империи. Чтобы обезопасить рубежи, надо постоянно отодвигать границы в сторону врага. По этой логике, захваченные Израилем территории позволяют обеспечить стратегическую оборону от враждебно настроенных арабских государств. Можно долго спорить о возможном диалоге между арабами и евреями, но реальность такова, что защита рубежей — синоним защиты самого еврейского государства.

Чтобы переварить захваченную территорию, можно выдать местным гражданство. Но подобное чревато непредсказуемыми последствиями самого негативного характера. Несмотря на общие семитские корни, арабы в целом народ евреям чуждый и по причинам историческим враждебно настроенный. Уместная аналогия: в своё время Родезия и ЮАР дали гражданские права своим неграм. Все мы знаем, чем это закончилось.

Сейчас трудно поверить, но в конце 1960-х годов победители-израильтяне не сомневались, что смогут успешно управлять огромными массами арабов, не давая им полноценных гражданских прав, если поспособствуют экономическому развитию захваченных территорий (!).

Несмотря на подвешенный статус оккупированных территорий, израильское правительство с самого начала стремилось как можно эффективнее интегрировать новые приобретения в экономику Большого Израиля. Цель — при помощи экономического развития нивелировать проблему несуществующего палестинского государства. На момент начала оккупации в 1967 году общий ВВП этих территорий составлял 4,5% от ВВП Израиля, так что некоторый резон в намерениях Тель-Авива был.

Уже в начале 1970-х годов значительная часть работоспособных палестинцев трудилась в качестве временных работников (а по сути — трудовых мигрантов) в Израиле. Платили негражданам значительно меньше, чем израильтянам, но даже такие заработки были значительно выше, чем у оставшихся работать на оккупированных территориях. Постепенно разрыв между зарплатами трудовых мигрантов и работников территорий исчез. При этом территории оставались внутренней заграницей. Израильские власти черпали оттуда людские трудовые резервы, но никакие проекты по созданию израильскими бизнесменами производства на территориях не поощрялись. Тель-Авив думал о защите исконно израильских производителей.

К моменту крупного восстания арабов — «Первая палестинская интифада» — территории стали полноценным придатком-поставщиком рабочей силы для основной израильской экономики. Конечно, уровень развития палестинских территорий оставлял желать лучшего. Большая часть экономики зависела от зарплат трудовых мигрантов в Израиле. В зависимость от таких доходов попали как семьи работников, так и внутренний спрос на территориях. Но возникшие зачатки палестинской буржуазии искали полноценный выход на израильский внутренний рынок, что-то вроде Североамериканской зоны свободной торговли — израильтяне не были готовы пойти на такие меры. На товары палестинского производства вводили (с понятной целью) многочисленные ограничения. Власти не допускали чрезмерного развития территорий и старались законсервировать их в качестве резервуара рабочей силы. И Тель-Авив своего добился: к 1993-му в Израиле работала примерно половина всех работоспособных палестинских арабов, а денежные переводы неграждан составляли 30% ВВП территорий.

По итогам переговоров в первой половине 1990-х годов на оккупированных территориях в качестве суррогата независимого государства образовалась Палестинская национальная администрация, которая должна была существовать в том числе и на налоги, собираемые в пределах своей юрисдикции. Сегодня налоговые поступления обеспечивают меньше 1/3 бюджета правительства автономии. Огромная часть бюджета всегда зависела от переводов из Израиля (в период 1995–2000 годов зарплаты неграждан-трудовых мигрантов вообще обеспечивали 60% всех доходов автономии). А в случае терактов или войн парламент Израиля не раз голосовал за удержание собранных сумм в бюджете страны. Опять же, 70% собственных доходов сегодняшнего бюджета Палестинской автономии — таможенные сборы на де-юре несуществующей границе с Израилем. Да, у автономии и Израиля нет режима свободной торговли.

В 1990-х годах мировые державы давили на Израиль, требуя позволить местным арабам создать своё государство. Тель-Авив частично уступил, но изменил политику по вопросу об экономической либерализации в отношениях с территориями. Дальнейшая, более плотная экономическая интеграция стала нежелательной. Израильские правящие элиты боялись чрезмерной зависимости страны от потенциально независимого и наверняка враждебного молодого арабского государства. Да что тут говорить — у всех перед глазами стоял пример СССР, развивавшего национальные окраины за счет России. Мы сами видели, как эти окраины отвалились от СССР, но не от экономической системы РФ. В итоге РФ окружена кольцом лимитрофов, серьёзнейшим образом ограничивающих российскую политическую и экономическую международную деятельность. Простейший пример — газовые конфликты с Украиной, через которую пролегает основной маршрут доставки российского газа европейским потребителям.

С 1993 года Израиль ограничивает доступ палестинских рабочих к своему рынку труда. Раньше палестинцам ставили минимум административных препятствий при поиске работы в Израиле, но с 1990-х годов обязали получать специальное разрешение. Доля палестинских рабочих в Израиле упала, и переводы палестинских гастарбайтеров составляли уже лишь 10% ВВП территорий. Также израильтяне начали всё чаще использовать ограничения в транспортном сообщении между Израилем и территориями — это когда блокпосты перекрывают линии коммуникаций между двумя регионами регулярно, делая предупреждение незадолго до непосредственного закрытия. Заметим, что обе меры стали скорее ответом на возросшее в период 1980–1990-х годов число терактов. Уже к 1996 году безработица в регионе увеличилась до 24%. Нужно понимать, что эти территории и так неразвиты экономически, а климат там отвратительный. Даже сельское хозяйство здесь требует огромных усилий. И, как будто этого недостаточно, масла в огонь подлили еврейские поселенцы.

Давид, солдат-землепашец

Что предопределило экспансию еврейских поселенцев на палестинские территории? Список факторов велик и разнообразен. Историческая память о заселении региона после Первой мировой, привычка к постоянной войне с арабами. Ограниченность природных ресурсов Израиля и перенаселённость. Боевой и религиозный задор поколения, пережившего Холокост и войну за независимость против англичан и арабов. Но, пожалуй, один из самых недооценённых факторов — это правовой статус территорий, занятых израильскими войсками, уже отчужденных, но еще присоединенных в качестве административной единицы государства. Примерно так же в эпоху Дикого Запада американские поселенцы просто ехали на «ничейные» индейские земли.

Искомую землю и ресурсы поселенцы могли отбивать у арабов. Конечно, поддержка армии и государства не гарантирована и небесспорна — тот же Ариэль Шарон пытался успокоить арабов и снести незаконные поселения. Но в целом все откаты израильской администрации в отношениях с поселенцами краткосрочны и не имеют реальных последствий. Если в 1977 году в 24 поселениях жили всего 28,4 тысячи человек, то уже в 1983-м цифра выросла до 106 тысяч человек. Сегодня поселенцев — более полумиллиона.

Учитывая сельскохозяйственную ориентацию поселений, интересы колонистов приводят к прямому конфликту с арабами. В целом всё насилие связано с противостоянием вокруг земли. Пользуясь неявным прикрытием армии, поселенцы постепенно выжимают палестинцев с родных земель и ограничивают местным доступ к ключевым ресурсам — в частности, к воде. В результате на среднюю палестинскую семью приходится в шесть раз меньше воды, чем на израильскую. Да, израильские полиция и армия не потворствуют этому процессу и время от времени за попытку сыграть в арбитра армейцам прилетает и от экстремистов из поселений. Но когда приходит время крупных операций в регионе — а оно приходит всё чаще и чаще — армия, естественно, становится на сторону поселенцев.

Да и атмосфера в поселениях воцарилась такая, что силовики стараются в дела оккупированных территорий не лезть — там сложился свой жутковатый (если не сказать «мракобесный») мир. Иными словами, Израиль и поселения по внутренним порядкам различаются так же, как РФ и ЛДНР: несмотря на общие черты и родственное население, по ту сторону границы порядки другие. «Я закрыл Платону выход из пещеры своим БТРом».

К тому же Израиль — действительно демократическая страна, а в государстве с 8,3 миллионами граждан попытка игнорировать интересы 500 тысяч человек и сочувствующих консерваторов чревата поражением на выборах. Получается замкнутый круг. Совсем недавно израильское правительство официально одобрило строительство нового поселения, а санкции, введённые Евросоюзом на продукцию поселений, легко обходятся израильтянами. Бенефициары этой продукции — в том числе и компании израильского военно-промышленного сектора. Более того, 90 из 237 существующих поселений получили статус «зон национального приоритета», и потому местные обитатели и предприятия имеют право на государственную помощь.

Понятно, что рост числа поселений вкупе с ограничением доступа арабов в собственно израильскую экономику лишает арабское население приемлемых альтернатив и стимулирует национально-освободительные движения на территории Палестины. Что и подтвердилось в начале 2000-х годов.

Короткий ролик Human Rights Watch о том, как предприятия, связанные с поселениями, способствуют угнетению арабов

Второе восстание арабов, начавшееся в 2000 году и продлившееся до 2005-го, оказалось много злее предыдущего. Война принесла не только серьёзные людские потери (исчислявшиеся в тысячах), но и нанесла огромный ущерб экономике самого Израиля. ВВП за три года военных действий снизился на 8%. В Палестине оказалось ещё хуже — там экономический спад шел гораздо быстрее, но на общем печальном фоне это никого особенно не удивило.

Основное последствие этой войны — окончательное узаконивание режима контртеррористической операции (КТО) в жизни арабского населения территорий.

Лоскутное одеяло оккупации

Израильтяне начали дробить арабские территории ещё до подписания соглашения в Осло, призванного как-то урегулировать конфликт между евреями и арабами на территориях. Почти 60% земель на западном берегу Иордана попали в ведение израильских военных и окружают все территории арабской автономии.

Что это означает? Израиль полностью контролирует экономическую жизнь арабских территорий. Передвижение товаров и рабочей силы идет под плотной опекой израильских военных, у которых здесь 500 стратегических объектов на линиях коммуникаций (блокпосты, заграждения и пр.). По сути, палестинцы проживают в анклавах, существование которых даже в случае номинальной автономии («зона A») целиком и полностью зависит от израильтян. Эффективная блокада палестинских поселений и городов ломает сопротивление арабов оккупантам и не даёт сопротивлению координировать действия. Израильтяне используют античный опыт: римляне после завоевания Македонии нарезали страну на 40 мелких регионов и похожим образом препятствовали коммуникациям покоренных друг с другом.

КТО и постоянного чрезвычайного положения уже хватает, чтобы поставить весь бизнес палестинцев на колени. Но административное деление территорий само по себе препятствует образованию полноценного внутреннего рынка и делает палестинцев зависимыми от помощи международных доноров и Израиля.

В подобном экономическом климате логичным стало появление профессиональных решателей вопросов вроде «Yurta International Trade and Projects» — «консалтинговой» компании, основанной в 1996 году и специализирующейся на оказании консультационных услуг бизнесу, решившему оперировать на территории Палестины. У истоков компании — бывшие представители гражданских властей на территориях Дэнни Ротштильд и Гади Зохар, и сотрудник разведки (на тот момент — действующий) Самуил Эттингер. Благодаря связям в среде как израильского, так и палестинского истеблишмента «Yurta International Trade and Projects» помогала компаниям выигрывать контракты на поставку продукции и строительство по обе стороны внутренней границы между Израилем и территориями.

В Зоне A палестинцы живут сами по себе, но анклавная природа этих территориальных образований делает местное население уязвимым перед угрозой со стороны Израиля. За последние 11 лет Израиль устроил 2 полноценные военные операции (с бомбёжками, убитыми и уничтожением важной инфраструктуры) в одном только Секторе Газа, чего уже достаточно для разрушения местной экономики. Более того, с 2008 года Израиль поддерживает режим экономической блокады вокруг этой территории, что привело к падению темпов роста ВВП до минимума, несвойственного для развивающихся стран (двузначные цифры роста в таких случаях ожидаются из-за эффекта низкой базы).

Разрушения, причиненные войной, и нарушения в работе единого палестинского рынка препятствуют росту промышленности, сектора услуг и, наконец, элементарной торговле. Происходит архаизация общества. Хотя формально только 13,4% палестинцев работают в сфере сельского хозяйства, фактически в аграрном секторе в той или иной форме заняты 90% населения. В тотальной нищете и полной неопределённости только земледелие даёт хоть какую-то возможность прокормиться.

Чтобы получить разрешение на работу в Израиле (да и на передвижение по стране тоже), палестинцам, как упоминалось, нужен особый документ. Процесс выдачи таких «аусвайсов» максимально затруднён из соображений безопасности, и потому сейчас в Израиле или еврейских поселениях (для работы в которых, да, тоже нужно разрешение) трудятся всего около 100 тысяч палестинцев (во всяком случае, не сильно меньше), из которых треть — нелегалы.

Из-за затруднений в получении рабочей визы (многие арабы попали в израильские чёрные списки и визу не получат никогда) палестинцы обращаются к посредникам, которые для оплаты услуг требуют часть трудового дохода. Размер разовой выплаты — в диапазоне от 20% до 40% зарплаты. Чёрный список составляется израильтянами не просто для отсева и мониторинга потенциальных террористов, но и чтобы избавить свои спецслужбы от работы. Люди сами — всё сами — должны доказать свою благонадежность. Палестинскому арабу приходится собирать вагон и маленькую тележку доказательств, доказывая, что «податель сего» не замешан в актах агрессии против Израиля. Справедливости ради — после проверки полученных данных израильтяне действительно убирают невиновных из чёрного списка.

Закон суров не только на бумаге. Нелегальное пересечение границы с Израилем чревато смертью. В марте 2014-го израильтяне застрелили на границе 14-летнего палестинского подростка. «Не шутите с Зоханом», что тут ещё можно сказать.

Между тем минимальная зарплата в Палестине сильно меньше аналогичной израильской (1,4 тысячи шекелей в месяц против 4,3 тысячи шекелей), и заклятые враги, палестинские гастарбайтеры, — желанные гости в определённых отраслях. В основном это строительство и сельское хозяйство, но немало палестинцев работают на производстве. Примерно пятая часть от общего числа палестинцев, работающих в израильской экономической системе, трудятся на территориях в израильских поселениях. Здесь упор идёт на сельское хозяйство и строительство. Проще говоря, палестинцы у себя дома превратились в батраков.

В общем и целом положение арабских рабочих непосредственно в Израиле можно описать как приемлемое. Бытовой расизм израильтян, конечно, никто не отменял, но к легальным работникам-арабам применяются те же нормы безопасности труда, что и к евреям. А вот в поселениях ситуация кардинально иная. Здесь практически все работники сильно рискуют из-за недостаточного внимания работодателя к безопасности труда. Полиция и армия в дела поселений без лишней необходимости не суются, и у арабов практически нет никакой правовой защиты на случай ЧП.

Получается, израильтяне в буквальном смысле разделяют и правят. И так небольшое экономическое сообщество Палестины дробится на множество гораздо более мелких, чьё сообщение непостоянно и не защищено надёжно. В случае необходимости израильтяне наглухо изолируют арабские территории от линий сообщения с Иорданией и Египтом (у Сектора Газа с Египтом есть сухопутная граница).

Второзаконие на территории беспредела

По факту, полностью арабской (той, где палестинцы составляют решающее большинство населения) остается только Зона А, всего 18% территории Палестины. Все входы и выходы из этой зоны контролируются израильскими военными и надёжно запираются в случае необходимости. Зона B (22%) по этническому составу в основном арабская, но еврейские поселения вошли здесь в соприкосновение с палестинцами и активно наступают. В зоне C поселения живут по законам Дикого Запада. Для строительства зданий или создания/расширения существующих поселений палестинцам нужно разрешение оккупационной администрации, и эти документы арабы получают предсказуемо редко. Правда, в течение последних 40 лет Зона C медленно тает — сейчас это 60% территории Палестины, а в начале 1970-х годов — 73% арабских территорий. Но даже сегодня палестинцами фактически застроен только 1% Зоны C, потому что периодически израильтяне объявляют постройки незаконными и сносят. Особенно этим злоупотребляют израильские военные.

Так или иначе, израильское правительство одобрило планы застройки 26% Зоны C поселенцами, но в административном ведении колонистов — 70% территории всей зоны.

Как уживаются невольные соседи? Арабские и еврейские сообщества живут по разным законам. Еврейские поселенцы подчиняются законам Израиля номинально. Точнее, колонистов судят по израильским законам. А вот что творится внутри поселений, часто не видно гражданским властям — как и положено в условиях фронтира.

У палестинцев свои суды и законы, функционирующие на основе иорданских (образца 1967 года). Это не было бы проблемой, не находись оба сообщества в постоянном соприкосновении, но, увы, поселенцы постоянно сталкиваются с аборигенами. В случае палестинцев в Зоне C (напомним, покрывающей большую часть территорий) израильтяне применяют военно-полевые суды, без всяких церемоний. В судебной практике истязания, применяемые военными к задержанным палестинцам, не считаются чем-то абсолютно недопустимым. Верхушка израильского правительства в целом одобряет пытки схваченных по обвинению в терроризме.

В теории, только полмиллиона палестинцев попали в зону действия израильских военно-полевых судов (в основном в Зоне C и в Восточном Иерусалиме), но поскольку вся территория в социальном смысле представляет один организм, любые передвижения местных в пределах Западного берега рано или поздно приводят людей в зону юрисдикции израильских военных. Опять же, в Зоне B гражданский контроль в руках палестинцев (включая полицию), но военный остался у израильтян, что создает почву для конфликтов.

Некоторое исключение представляет Восточный Иерусалим. Спорная территория целиком оккупирована израильтянами, но проживающим здесь арабам выдаётся документ, позволяющий без ограничений передвигаться по территории как Израиля, так и всех зон оккупации (A, B и C).

В теории израильские военные должны сотрудничать с арабскими силовиками. Основа для сотрудничества заложена в мирных переговорах 1993 года. Взаимодействие продолжалось — и успешно — до 2000 года, но было прервано начавшейся войной. Условия для возобновления сотрудничества появились только после 2005 года, когда главой Палестинской автономии стал Махмуд Аббас. При поощрении израильтян и ощутимой поддержке американцев и англичан Аббас построил лояльный лично себе силовой аппарат. Сейчас в автономии — 145 тысяч силовиков, что обходится в $1 миллиард ежегодно. Это почти четверть всего бюджета полугосударства.

Палестинцы смотрят на собратьев-силовиков как на пособников израильских оккупантов. Будем честны, обвинения совсем не беспочвенны. Режим Аббаса подавляет недовольных и устраняет политическую конкуренцию в пределах палестинской автономии. Возьмём последние три месяца 2015-го, когда в автономии местные власти предотвратили 200 терактов против Израиля и арестовали 100 палестинцев. Сложно понять, сколько из схваченных действительно были террористами: из 1715 задержанных в 2015 году меньше тысячи уже содержались в израильских тюрьмах. Зато свыше 500 задержанных — из местной интеллигенции (в основном студенты, но много журналистов и учителей), основной демографической базы демократических протестов.

Силовой аппарат Палестины рос и укреплялся даже в самые голодные годы, и одним из основных стимулов такого положения вещей стала ситуация в Секторе Газа.

«Никаких синоптиков, только эсхатологические прогнозы»

Казалось бы, оккупантам должно быть достаточно установления военного контроля над расчлененными территориями. Но этого мало для эффективного подавления объединённого палестинского движения за свободу. Поэтому в начале 1980-х годов израильтяне начали неявно поддерживать исламистов в Секторе Газа, где проживала треть арабского населения оккупированных территорий. Речь не о полноценных поставках оружия или прямой помощи. Тель-Авив дарил исламистам благожелательный нейтралитет. Активистам движения «Муджама аль-Исламия» элементарно не мешали воевать со светскими коллегами из движения арабских социалистов ФАТХ. За 20 лет исламисты пустили корни в Газе, и переворот 2007 года, когда к власти в регионе пришли радикалы из ХАМАСа, стал закономерным итогом. Светский характер палестинского сопротивления сменился на исламистский, и на место договороспособного Арафата встали совсем отмороженные исламисты. Насколько это было выгодно Израилю? Сложный вопрос.

Все поселения и войска из Газы израильтяне вывели ещё в 2005 году. Периодически израильская армия отвечает в этом районе на обстрелы территории Израиля военными операциями, больше напоминающими карательные походы. Конечно, в период 1960–1990 годов Организация освобождения Палестины тоже устраивала теракты против израильтян: как в пределах страны, так и за рубежом. Но ФАТХ представлял единый палестинский народ, и администрация Палестинской автономии, созданная из функционеров организации, выглядела как зародыш правительства будущего единого палестинского государства. Теперь Газа с её третью всего палестинского населения фактически отчуждена от палестинской Большой земли, и в секторе уже построено другое квазигосударственное образование с исламистской атмосферой.

Для гражданского населения Израиля это слабое утешение. Статистика терроризма в стране показывает, что в последние годы число жертв терактов сильно выросло по сравнению с девяностыми. С другой стороны, немалая часть насилия приходится на поселения (или вращается вокруг вопроса о колониях), где идёт скрытая война еврейских «ковбоев» с арабскими «индейцами».

Номинально Сектор Газа — часть арабской резервации автономии, и руководство обоих регионов на публике стремится к единству. Но по факту обе части автономии ушли довольно далеко друг от друга в политическом и социальном смыслах. Не в последнюю очередь благодаря «коммуникационному интервенционизму» Израиля — сообщение между Сектором Газа и Западным берегом запрещено, и движение периодически дозволяется лишь в пространстве определённых гуманитарных коридоров (и только из Газы в Палестину, но не обратно). Официальное правительство автономии тратит деньги на обустройство инфраструктуры в Газе (хотя основная часть бюджета региона формируется из иностранной помощи), но поскольку территория де-факто независима от правительства автономии, между двумя частями палестинского народа периодически вспыхивают конфликты. Недавно правительство Западного берега заявило об отказе оплачивать электричество для Газы и уже сократило на 30% зарплаты работающих там чиновников (по идее, бюджет у единой Палестинской автономии общий). Также Махмуд Аббас подписал указ, запрещающий чиновникам из ХАМАСа собирать налоги в Газе.

Понятно, что цель таких действий — принуждение исламистов из ХАМАСа к уступкам, но на деле случившееся лишь отчуждает часть Палестины. Израильтяне мастерски раздувают конфликт. В 2014 году израильские спецслужбы раскрыли масштабный заговор ХАМАСа по внедрению на Западный берег террористических ячеек с целью инспирации третьего крупного восстания и уничтожения текущей произраильской администрации Палестины. Да и руководство автономии периодически арестовывает сторонников сопротивления — и в этом случае коллаборационизм идёт рука об руку с личными интересами высших чинов ФАТХа по сохранению власти. Таким образом, восход ХАМАСа поспособствовал росту примиренческих настроений элит ФАТХ, поставленных перед выбором: либо продолжение израильской эксплуатации с ограниченным суверенитетом, либо исламисты будут скидывать ФАТХовцев с крыш и взрывать в машинах, как в лихие 1980-е годы.

Неизвестно, к чему придут палестинцы по итогам длительной борьбы за независимость, и придут ли они куда-нибудь вообще. Одно можно сказать точно. Руководителям гипотетического независимого палестинского государства в первую очередь придётся решать проблему Газы — точно так же России предначертано конфликтовать с Украиной, а Индии — с Пакистаном.

Уроки для России

В целом оккупация Западного берега для израильтян не совсем убыточное предприятие. Содержание войск и военной инфраструктуры в этом районе обходится стране в $600 миллионов в год в мирное время (и больше $1 миллиарда в военное время). Но одни только товары, произведённые на территории поселений и импортируемые из Израиля другими странами, приносят те же $600 миллионов в год. Добыча камня в палестинских карьерах по самым скромным оценкам составляет несколько миллионов тонн в год. Правозащитники вообще говорят о 10–12 миллионах тонн, то есть о десятой части годовой мировой добычи. Две трети доходов от каменоломен идёт на нужды израильского внутреннего рынка, включающего и поселения. К слову, занимаются камнем в основном израильские компании, исправно получающие разрешение от израильской же администрации. А палестинским компаниям милостиво разрешили добывать только пятую часть региональных запасов камня.

В целом ограничения в одной только Зоне C обходятся палестинской экономике в недополученные $3,4 миллиарда в год — почти годовой бюджет страны. Ограничения связывают палестинцев по рукам и ногам — а израильтяне бьют и плакать не дают. Когда палестинцы начинают брыкаться слишком активно, беднягам врубают жесточайший режим КТО.

Созданная и поддерживаемая израильтянами система одновременно консервирует Палестину в состоянии нищеты и бесправия, в то же время ставя существование палестинцев в зависимость от Израиля.

Побочный продукт такой стратегии — постоянная террористическая угроза, но вопрос о цене/выгодах содержания импровизированной колониальной империи на западном берегу для евреев всё равно должен решаться скорее в пользу сохранения поселений.

Во-первых, львиная доля насилия спровоцирована вопросом о поселениях. Для туземцев проблема даже не в статусе колонии, а в конкуренции со стороны колонистов. Мы уже писали о структурных политических сложностях, связанных с поселениями — но, объективно говоря, Израиль мог бы прекрасно прожить без колоний-сообществ. Вопрос о поселениях больше политический: никто не хочет лишний раз дёргать переселенцев.

Во-вторых, для безопасности Израиля сам по себе контроль над территориями — определяющий вопрос. В первые десятилетия существования Израиля внешние враги страны не раз и не два организовывали большие коалиции. И в этих первых войнах под угрозой стояло само существование и так не очень большого еврейского государства (в результате первых блокад гибли тысячи израильтян). После закрепления контроля над Западным берегом война против Израиля перешла в террористическую плоскость. Вопрос тут не в том, как дорого обходятся евреям колонии, а в том, на что израильтяне в принципе готовы пойти, чтобы сохранить своё государство. «Не грози независимостью Палестине, попивая сок у себя в Хайфе».

Чувство меры израильтянам отказывает часто. Тель-Авив совершил все возможные ошибки, поэтому счастливый финал в истории с палестинскими арабами евреям совсем не гарантирован. Арабов слишком много (если считать палестинцев вместе с израильскими арабами, то чуть меньше, чем евреев), чтобы их можно было угнетать безболезненно. Куда более прозорливые политики вроде Моше Даяна настаивали на полной экономической интеграции и развитии оккупированных территорий — ведь бедность и бесправие будут вечным источником палестинской непокорности. По сути Израиль — это современная Спарта со своей палестинской Мессенией, населённой арабскими илотами. И структурное устройство израильского господства, как и спартанского, предполагает, что солдаты-оккупанты — постоянно на страже.

С точки же зрения сохранения порядка в самом Израиле, суть программы — присоединить оккупированные территории, но сделать внутренней их заграницей — выбрана верно. Яркий пример того, что происходит после демократизации в обществе, построенном на сожительстве слишком разных народов (один из которых в силу определённых причин занимает господствующее положение в экономике и политике) — ЮАР и Северная Родезия. После отмены апартеида обе страны превратились в помойку. Жалко ли угнетаемых африканерами негров? Безусловно. Стоило ли отменять апартеид? Современные африканеры совсем не уверены. Конечно, у нас не было шанса оценить независимое палестинское государство, но можно посмотреть на остальные арабские страны и сделать определённые выводы.

Израильтяне пока не решили многие проблемы, и в том числе экзистенциальную: как продолжать выживать и процветать в окружении врагов? Но зато нашли — и это очень актуально для нынешней России — способ покорить внутренних варваров без угрозы для распада государства и ущемления его военно-политических интересов.

Вот лучшее из практики израильтян:

1. Нелояльные и чуждые группы лучше предоставить самим себе. В этом смысле одинаково важны как внутренний пограничный режим между Западным берегом и самим Израилем (с получением «внутренними варварами» виз для работы на Большой земле), так и делегирование значительной части полицейских и карательных функций местному самоуправлению (силовые структуры Палестинской автономии лишь немного меньше израильской армии — 145 тысяч человек и 175 тысяч соответственно). В пределах своих территорий палестинцы предоставлены себе и обслуживают себя сами, без израильской помощи. Израильтяне избавились от издержек и ответственности, неизменно сопровождающих колонизатора, работающего напрямую. Хороший пример: у официальных прозападных режимов Афганистанаи Сомалиодни из самых строгих мусульманских конституций. В первом случае при переходе из ислама в другую религию человеку грозит смертная казнь, а во втором — действует шариат. Но оба режима выполняют политические задачи, навязанные внешними силами, настолько хорошо, насколько могут. Хороший антипример — французская война в Алжире. Примерно 50 тысяч погибших французских солдат, 1 миллион убитых арабов — и местные так и не осознали все плюсы французского правления, среди которых, смешно сказать, был и безвизовый режим, существовавший между метрополией и колонией. Зачем стараться ради тех, кто не ценит? Пусть живут как хотят, с духовностью и прекрасными древними обычаями, а на Большую землю попадают только после сложной многоуровневой системы фильтрации.

2. Полный военный (и в редких случаях экстренной необходимости — административный) контроль над захваченной территорией. Израильтяне несколько злоупотребляют и тем и другим в зонах своей ответственности, но направление мысли верное. Чем плодить «протектораты» и «союзников» (и прочие бантустаны), с которыми потом нужно долго и мучительно поддерживать отношения, чтобы не дай бог чего не случилось, лучше закрепить своё присутствие на колониальных территориях военным путём и исключительно с целью защиты своих интересов. Нарезка территории с распределением секторов — разумная идея. При этом многочисленные ограничения экономического характера для коренного населения на колониальных территориях вовсе не необходимы для стратегического господства израильтян. Напротив, это вредная прихоть переселенческого лобби. Но система баз и контрольных пунктов должна существовать — чтобы немедленно активироваться в случае внешней угрозы или для локализации и блокады потенциальных очагов мятежа. В Германии, скажем, сохраняются американские и английские военные базы, хотя немцам дали жить так, как они хотят (само собой, за исключением внешней политики).

Добавим пункт, упущенный израильтянами:

3. Экономическое развитие территорий. Точнее, дотирование правящего режима, который на своё усмотрение может строить в регионе заводы или тратить деньги на строительство особняков — главное, чтобы «ловил мышей», то есть пресекал любые попытки мятежей и терактов. Сотрудничество Израильтян с ФАТХом во многом половинчатое, и принимая во внимание ситуацию на Ближнем Востоке, израильтяне должны быть щедрее к Аббасу, так как администрация Автономии не меньше самой израильской армии защищает Израиль от палестинской хтони. Это непопулярное мнение, но по сути настоящая претензия к Кадырову только в том, что Академик и Горная Россия стали полновесным фактором внутрироссийской повестки дня. А вот с охраной порядка в управляемом регионе Герой России справляется много лучше правительства Аббаса с аналогичной задачей в Палестинской автономии.

4. Израильтяне преуспели, с точки зрения единства и стабильного развития государства, в главном — выделили из своего правового поля чуждую территорию с нелояльным населением и делегировали фактическое управление им (со всеми сопутствующими огромными проблемами и издержками) местным подотчётным элитам, сохранив военный контроль и имея все рычаги для того, чтобы раздавить полноценное восстание на самом раннем этапе.

Ошибка израильтян в том, что отобрав права и возможности у чуждого подвластного населения у себя на континенте, Тель-Авив не увеличил эти права на туземных территориях (в основном из-за привязки к поселениям). Самым логичным решением стало бы создание более терпимых экономических условий в регионе, чтобы местное население получало по способностям (сейчас на пути местных стоят искусственные ограничения), а ФАТХ в этом случае мог бы эффективно карать и править, замиряя территорию для израильтян.

***

Израильский вариант заслуживает пристального анализа и был бы очень полезен в российских условиях. Израильтяне держат палестинские территории так же крепко, как Москва — Кавказ. Но в отличие от РФ, подконтрольный регион в Израиле не имеет возможности эффективно влиять на повестку дня в стране: в Тель-Авиве нет всевластных палестинских силовиков и арабских ОПГ, терроризирующих население.

Пытаться интегрировать и перевоспитать абсолютно чуждое население себе дороже. У нас есть другие, более актуальные задачи. В случае России это работа по интеграции славянского населения Восточной Европы. Но и сдавать внешние рубежи нельзя — по понятным военно-стратегическим причинам, весьма весомым и ощутимым даже для страны с ядерным оружием. Лояльные и не желающие жить при шариате местные и так попадут в Россию в результате системы проверок и пограничного контроля, но эти люди уже не представят потенциальной опасности. А местные элиты станут карать и править уже без оглядки на Большую землю. Для локальных князьков такая система скорее плюс — не теряя в материальном плане, они перестают быть мишенью провокаций в местных аппаратных играх, как периодически происходит с Кадыровым. При этом обстановка в метрополии не осложняется. Бытовая аналогия: произойдет не развод в коммунальной квартире, но наведение порядка и определение границ проживания жильцов.

Израильский вариант, с учётом упомянутых ранее пробелов, — отличный пример того, как контролировать неевропейские территории, эффективно устраняя возможность влияния этих территорий на внутреннюю политику страны. Никому в Израиле, несмотря на теракты на территориях, не пришла в голову безумная идея отменить выборы глав регионов в самом Израиле.

Использованная и рекомендованная литература:

Human Rights Watch (2016) Occupation, Inc.: How Settlement Businesses Contribute to Israel’s Violations of Palestinian Rights

Arnon A. (2007) Israeli Policy towards the Occupied Palestinian Territories: The Economic Dimension, 1967-2007

Arnon A., Weinblatt J. (2001) Sovereignty and Economic Development: The Case of Israel and Palestine

Farsakh L. (2002) Palestinian Labor Flows to the Israeli Economy: A Finished Story

Lagerquist P. (2003) Privatizing the Occupation: The Political Economy of an Oslo Development Project

World Bank (2013) West Bank and Gaza: Area C and the Future of the Palestinian Economy.  Report No. AUS2922

Ryder G. (2013) The situation of workers of the occupied Arab territories

Khalil A. (2009) The Vicious Cycle of Palestinian Workers in Israeli Settlements

Kanafani N., Ghaith Z. (2012) The Economic Base of Israel’s Colonial Settlements in the West Bank

Koek E. (2013) Water For One People Only: Discriminatory Access and ‘Water-Apartheid’ in the OPT

Hareuveni E. (2010) By Hook and by Crook Israeli Settlement Policy in the West Bank

Hareuveni E. (2011) Dispossession and Exploitation: Israel’s Policy in the Jordan Valley and Northern Dead Sea

World Bank (2012) Fiscal Crisis, Economic Prospects: The Imperative for Economic Cohesion in the Palestinian Territories

Pearce F. (2007) When the Rivers Run Dry: Water—The Defining Crisis of the Twenty-first Century – 18 глава про Палестину

Rosenhek Z. (2003) The Political Dynamics of a Segmented Labour Market: Palestinian Citizens, Palestinians from the Occupied Territories and Migrant Workers in Israel

Gordon N. (2008) From Colonization to Separation: exploring the structure of Israel’s occupation

Khalidi R. J., Taghdisi-Rad S. (2009) The economic dimensions of prolonged occupation: continuity and change in Israeli policy towards the Palestinian economy

Roy S. (2004) The Palestinian-Israeli Conflict and Palestinian Socioeconomic Decline: A Place Denied

Nitzan J., Bichler S. (2002) The Global Political Economy of Israel