S&P: Данный текст — бесстыдная пропаганда неограниченной миграции, да еще и написанная мигрантом, который к середине статьи доходит до прямых обвинений всей европейской цивилизации. Мы бы хотели, чтобы вы прочли этот текст, потому что:
1. Нужно знакомиться с другими точками зрения. «Спутник и Погром» всегда подчеркивал свою готовность к дискуссии — в отличие от государства РФ, мы не считаем, что если наши читатели прочтут одну промигрантскую статью, то они сойдут с ума и начнут топить за «трудолюбивых таджиков».
2. Собственно, в РФ мигрантской интеллигенции, способной писать такие тексты, еще не образовалось, но она обязательно появится (заявления Шарипова про то, что каждый таджик кормит с полдюжины русских — первый звоночек). Вам нужно быть готовыми к тому, что либеральных полудурков сменят сторонники миграции из числа, собственно, мигрантов, которые начнут выдавать аналогичные материалы.
3. Даже интересно, смогли ли мы предоставить вам достаточный набор аргументов и фактов против миграции, или же нашего читателя можно поколебать неплохо написанным слезодавильным материалом.
Пожалуйста, прочитав перевод, напишите в комментариях, изменилось ли ваше мнение о мигрантах, смог ли автор в чем-то поколебать ваши убеждения.
Иммиграция неотвратима. Когда до Запада дойдет, что в ней спасение, а не разрушение?
Автор текста: Сукету Мехта, профессор журналистики, автор книги «Город-предел: Бомбей потерянный и обретённый». Родился в Калькутте, живет в Нью-Йорке. Сотрудничает с The New Yorker, The New York Times Magazine, National Geographic, Time и Newsweek. Автор сценария к фильму «Нью-Йорк, я люблю тебя» (эпизод про ортодоксальную еврейку и джайна-торговца бриллиантами). Для Foreign Policy.
Перевод: Юрий Федоров, «Спутник и Погром».
Глубокой ночью 1 октября 1977 года я, мои родители и две моих сестры поднялись на борт самолета «Люфтганза» в Бомбее. Мы стояли в новой, тяжелой и неудобной одежде, и нас провожали все наши многочисленные родственники, приехавшие в аэропорт с венками и лампадами; наши лбы были помазаны киноварью. Мы отправлялись в Америку.
Чтобы билеты обошлись нам как можно дешевле, агент, который их достал, отправил нас в небольшое путешествие с двумя пересадками: из Индии мы добрались до Франкфурта, затем должны были лететь внутренним рейсом в Кёльн, а оттуда в Нью-Йорк. Во Франкфурте немецкий пограничник тщательно изучил индийские паспорта отца, сестер, мой, и поставил штампы. Затем с отвращением отложил паспорт моей матери. «Вы не можете въехать в Германию», — заявил он.
Это был британский паспорт, выданный гражданам индийского происхождения, родившимся в Кении до обретения независимости от англичан, как в случае с моей матерью. Но в 1968 году депутат парламента Консервативной партии Джон Энох Пауэлл выступил с речью «Реки крови», предупреждая о том, что он против иммиграции темнокожих и чернокожих в страну, а парламент принял акт, в результате которого владельцы сотен тысяч британских паспортов в Восточной Африке лишились права проживать в стране, которая дала им гражданство. Паспорт в буквальном смысле не стоил бумаги, на которой был напечатан; более того, он стал каиновой печатью. Немецкий офицер решил, что из-за своего неопределенного статуса моя мать может каким-то образом покинуть своего мужа и трех маленьких детей, чтобы попытаться сбежать и жить в Германии сама по себе.
Поэтому нам пришлось немедленно покинуть Франкфурт. Спустя семь часов и множество гигиенических пакетов от воздушной болезни мы вышли в зал прилёта международных рейсов в аэропорту имени Джона Ф. Кеннеди. Изящная оранжево-черно-желтая кинетическая скульптура Александра Колдера вращалась над нами на фоне огромного американского флага, а потолок был усеян разноцветными воздушными шарами с гелием, памятью минувших встреч. Поскольку здесь радостно встречали каждого прибывшего на новую землю, воздушные шары взмывали к потолку, освобождая место для новых. Они дали новичкам надежду: «Глядите, если повезёт, через несколько лет упорной работы вы тоже сможете тут подняться. До самого потолка».
С тех пор как мы превратились из охотников-собирателей в скотоводов, большую часть нашего существования как вида люди не были готовы к масштабным непрерывным перемещениям, которые стали возможны благодаря современности. По большей части мы оставались на одном месте, в наших поселениях. В период с 1960 по 2015 год общее число мигрантов выросло втрое — до 3,3 процента населения земного шара. На сегодняшний день четверть миллиарда человек обитают на чужбине. Каждый тридцатый житель Земли.
Обеспечение пристанища для весьма разношерстного потока мигрантов — это проблема, сильно раздражающая самые богатые страны в XXI веке. Климатические изменения и политические конфликты во всем мире вынуждают всё большее число людей покинуть свои поселения и зоны военных действий. Думаете, 5 миллионов сирийских беженцев это действительно проблема? Что произойдет, если Бангладеш затопит, и 18 миллионов бангладешцев будут вынуждены искать новый дом?
Одновременно с этим в мире наблюдается резкий рост неравенства доходов. На сегодняшний день восемь самых богатых людей, все — мужчины, богаче половины планеты или 3,6 миллиарда человек, вместе взятых. Сосредоточение богатства также ведет к централизации политической власти и перекладывает недовольство неравенством с элиты на плечи мигрантов. Когда крестьяне приходят к барину с вилами, безопаснее всего для барина сказать: «Я ни при чем, это всё из-за них», — указывая на беззащитных новеньких.
Мигрант или беженец? В чем разница? Когда при пересечении границы вас спросят, кто вы, крайне важен выбор подходящего термина. Вас могут отправить обратно, если вы просто «экономический» мигрант. Но если решат, что вы — беженец, то отказы и запугивания на этом не закончатся. Неважно, бежите ли вы от чего-то или к чему-то, вы — беглец.
Как сказал польский социолог Зигмунт Бауман в интервью «Нью-Йорк Таймс» в 2016 году, беженец приносит с собой дыхание хаоса и беззакония, которые заставили его покинуть родину. Экономический и политический хаос был вызван добропорядочными богатыми странами, когда они затопили колонии лишним населением, а затем схлынули, оставив вместо себя нечеткие контуры «национальных государств». Между тем беженец страдает от безгражданства. Он не может «убраться домой», потому что его дом разрушен боевыми действиями или опустыниванием.
Неся бремя своего несостоятельного государства, беженец таким образом стучится в двери Запада. И при малейшей возможности проскальзывает внутрь — туда, где его не ждут и лишь терпят с большим трудом. Возможно, в своей стране этот человек был хирургом, но здесь он готов выполнять любую работу — в том числе выносить утки в больнице, где он может быть компетентнее большинства врачей. При этом он даже не надеется когда-нибудь стать одним из них — из-за законов, защищающих их профессиональный круг от таких, как он. Он должен быть смиренным, отказываясь от претензий на справедливую долю благосостояния в своем новом прибежище или от каких-либо избирательных прав. Всё, на что он может надеяться — это доля личной безопасности и возможность послать достаточное количество денег семье, чтобы отправить старшего сына в частную школу рядом с лагерем беженцев, где они в своем нищенском существовании ждут шанса воссоединиться со своим отцом, братом или мужем.
Мы не пускаем беженцев в наши благословенные страны, потому что они олицетворяют собой сумму наших худших опасений, надвигающиеся туманные черты будущего XXI века, привнесенного живым человеком в наши границы. Поскольку беженец не обязательно был нищим в стране, откуда приехал, — прежде чем все изменилось, всего год назад, он мог быть бизнесменом или инженером — это напоминание, что то же самое может случиться и с нами. Все может измениться внезапно, бесповоротно, мгновенно.
И всё же богатейшие страны мира не могут понять, чего они хотят от миграции; одни мигранты им нужны, а другие нет. В 2006 году голландское правительство попыталось создать непривлекательный для потенциальных мусульманских и африканских мигрантов образ страны, сняв фильм «В Нидерланды», в котором были показаны сцены целующихся гомосексуальных пар и женщин, загорающих топлес. Фильм был выдан в качестве учебного пособия к обязательному вступительному экзамену стоимостью 433 доллара для лиц, иммигрирующих с целью воссоединения семьи. Под это требование не подпадали люди, зарабатывающие более 54 000 долларов в год или граждане таких богатых стран, как США. В фильме также были показаны ветхие районы для проживания иммигрантов. В серии интервью с иммигрантами, также входящими в состав фильма, они называли голландцев «холодными» и «отстраненными». Фильм предупреждал о таких проблемах, как пробки, сложности с поиском работы и затопление низинной части страны.
В 2011 году город Гатино, провинция Квебек, выпустил буклет из 16 пунктов под названием «Заявление о ценностях» для новых иммигрантов, в котором было предупреждение насчет «сильных запахов, исходящих при готовке блюд», которые могут раздражать канадцев. Буклет также разъяснял мигрантам, что в Канаде не принято подкупать городских чиновников. Кроме того, хорошим тоном считается приходить на встречи к назначенному времени. Буклет был основан на аналогичном кодексе, вышедшем в другом поселении провинции Квебек, приходе Эрувиль, в котором иммигрантов извещали, что публичное побивание камнями до смерти запрещено. Предупреждение было принято к сведению единственной семьей иммигрантов в городе, которые воздерживались от побивания камнями своих женщин на публике.
«Гостеприимная культура» Германии изменилась за один сезон, от заглаживания вины в сентябре 2015 года до «Убирайтесь, беженцы-насильники» после новогодних нападений на женщин в Кёльне. Из всех беженцев самым страшным является неженатый мужчина-мигрант, его глаза жадно сканируют обнаженную плоть белой женщины. Слова, которые бульварная пресса и правые политики используют для описания этих афганских или марокканских мужчин, схожи с терминологией, используемой для описания чернокожих в Соединенных Штатах в начале ХХ века: сексуально озабоченные извращенцы. В 1900 году сенатор от Южной Каролины Бенджамин Тиллман выступил в сенате США: «Мы никогда не считали его (чернокожего) равным белому человеку, и мы не позволим ему безнаказанно удовлетворять свою похоть с нашими женами и дочерьми».
Перенесемся в 2017 год. «Пропорционально Швеция приняла больше молодых мужчин-мигрантов, чем любая другая страна в Европе, — сказал в феврале Найджел Фараж, депутат Европарламента от юго-восточной Англии. — И в стране произошло резкое увеличение преступлений на сексуальной почве — настолько резкое, что Мальмё сейчас является столицей Европы по изнасилованиям». Это заявление было быстро развенчано: к 2015 году, когда Швеция приняла рекордное количество лиц, ищущих убежища, количество преступлений на сексуальной почве снизилось на 11 процентов по сравнению с предыдущим годом.
Хотя нельзя отрицать все эти ужасные истории об организованных шайках насильников с иммигрантским прошлым — например, банда пакистанцев в Ротереме, Великобритания, которые сексуально эксплуатировали девочек-подростков — нет никаких доказательств того, что иммигранты насилуют или воруют в процентном соотношении больше, чем население в целом. Фотографии арестованных темнокожих преступников, будь то марокканцы или мексиканцы, каким-то образом вызывают в западном воображении больше ужаса, чем фото белых насильников из местных. Это первобытный, племенной страх: «они пришли за нашими женщинами».
Ведомые этим страхом, избиратели всё большего числа стран голосуют за лидеров, наносящих неисчислимый ущерб на долгие года вперед: Дональд Трамп в Соединенных Штатах, Виктор Орбан в Венгрии, Анджей Дуда и его партия «Право и справедливость» в Польше. Страх перед мигрантами побудил британских избирателей проголосовать за Брексит, оказав самим себе самую большую «медвежью услугу» в истории страны.
Боязнь мигрантов может стать самой большой угрозой демократии. Посмотрите на Германию под руководством канцлера Ангелы Меркель с ее процветающей экономикой и демократическими институтами, а затем взгляните на ее соседку Польшу, правящая партия которой просто попыталась завладеть судебной властью в стране, или на Венгрию, в которой Орбан уничтожил свободную прессу. Это показывает, что если страна защищает права меньшинств, то по счастливому совпадению она также защищает и права большинства. Также верно и обратное: когда права меньшинств не защищены, права всех остальных граждан также находятся под угрозой.
Прошлым летом я проехал до венгерско-сербской границы с добровольцем от церковной организации, предоставляющей материальное снабжение беженцам. Я неделю находился в Венгрии, пытаясь понять ее стремление заслужить звание самой враждебной к беженцам страны Европы. По всей стране были синие плакаты с такими вопросами в стиле «Знаете ли вы? С начала иммиграционного кризиса более 300 человек погибли в результате терактов в Европе», «Знаете ли вы? Брюссель хочет поселить целый город нелегальных иммигрантов в Венгрии» и «Знаете ли вы? С самого начала кризиса иммиграции притеснение женщин в Европе резко усилилось». Правительство призывало своих граждан голосовать против принятия квоты ЕС на представление статуса беженца на референдуме: 1294 беженца в 2016 году для страны с населением почти 10 миллионов человек.
Мы пересекли сербскую границу в Росзке и провели четыре часа в поисках дороги, чтобы добраться до палаточного городка, который мы видели прямо возле шоссе у границы. Мы ехали по грунтовым дорогам в опустошенной сельской местности, мимо фруктовых деревьев: яблонь, персиков и слив. Я сорвал лиловую сливу с ветки прямо из окна автомобиля. Она была еще неспелой.
Одна женщина указала нам, какой дорогой двигаться в «пакистанский лагерь». Мы прогрохотали по дороге, изрезанной колеями, которая тянулась рядом с автомагистралью, и подъехали к лагерю. Это были импровизированные южноазиатские трущобы, но с туристическими палатками вместо пластиковых шатров, как на музыкальном фестивале Сигет, на котором я только что побывал. Фестиваль был полон золотой молодежи, элиты белой Европы, которые, заплатив за вход 363 доллара, могли целую неделю проживать в палаточном городке.
В лагере беженцев тоже была молодежь, но моложе и смуглее: дети, почти подростки и малыши, бежавшие со своими семьями. Они играли в крикет среди мусора. Туалет на границе стоил 1 евро. Так что люди из длинных очередей машин, ожидающих пересечения границы, вместо этого ходили в кусты, служившие временным пристанищем для мигрантов, где они спали и ели, ожидая, когда откроются двери Европы.
Мы открыли багажник нашей машины и раздавали бутылки с водой, шоколад, носки и нижнее белье. Подошла группа мужчин; когда они увидели, что я индус, они пожали мне руку и стали рассказывать мне о своих странствиях на урду. Один из них был из пакистанского города Лахор, где происходили взрывы и убийства. Он пробыл здесь всего несколько дней. Венгры не пропустили его дальше, хотя оставаться в этой стране желания у него не было; он хотел продвигаться в Германию или Швецию. Сербы не позволили ему вернуться в Македонию. «Не пускают ни вперед, ни назад», — сказал он.
В это время подъехал большой черный автомобиль, и из него вышли два величавых сербских полисмена, все в черном. «Просим вас покинуть лагерь», — сказали они нам; у нас не было официального разрешения для посещения лагеря. Они напомнили нам, что венгры еще хуже сербов: «У них есть дроны и камеры» (контролирующие лагерь с другой стороны пограничного ограждения).
Тех немногих беженцев, которые преодолевают забор, ждет далеко не земля обетованная. В тот момент любого мигранта, пойманного примерно в пяти милях от границы, ждал арест и депортация. С тех пор венгерские условия были расширены, мигрантов стало возможно задерживать в любой части страны. В ноябре 2015 года Орбан заявил изданию «Политико»: «Все террористы преимущественно являются мигрантами». Как и многое другое, выходящее из его рта, это утверждение не соответствовало действительности. Многие из тех, кто совершил террористические акты в Европе и в других местах, такие как Тимоти Маквей и Андерс Беринг Брейвик, местные уроженцы.
Восемь месяцев спустя он снова произнес это утверждение, перевернув его и расширив: все мигранты — террористы. «Каждый мигрант является угрозой общественной безопасности и причиной терактов».
Важнейшей предпосылкой отказа мигрантам в доступе в страну является установление дуализма, столкновение цивилизаций, в котором одни намного превосходят других.
В июле президент США Дональд Трамп выступил с речью в Польше о том, что отличает западную цивилизацию:
Сегодня Западу также противостоят силы, которые стремятся проверить нашу волю, подорвать нашу непоколебимость и бросить вызов нашим интересам… Мир никогда не знал ничего подобного нашему сообществу наций.
Мы пишем симфонии. Мы стремимся к инновациям. Мы чествуем наших древних героев, мы сохраняем наши бессмертные обычаи и традиции и всегда стремимся исследовать и открывать совершенно новые рубежи. Мы вознаграждаем выдающиеся способности. Мы стремимся к совершенству и ценим вдохновляющие произведения искусства, славящие Бога. Мы чтим верховенство закона и защищаем право на свободу слова и свободу выражения. Мы расширяем полномочия женщин, так как они основа нашего общества и нашего успеха. Мы ставим веру и семью, а не правительство и бюрократию, в центр нашей жизни… И, прежде всего, мы ценим достоинство каждой человеческой жизни, защищаем права каждого человека и разделяем надежду каждой души на свободу. Это то, кто мы есть. Это те бесценные связи, которые связывают нас вместе как нации, как союзников и как цивилизацию.
Все славят западную цивилизацию, которая дала миру геноцид коренных американцев, рабство, инквизицию, холокост, Хиросиму и глобальное потепление. Как на самом деле лицемерна вся эта дискуссия о миграции!
Богатые страны во весь голос жалуются на миграцию из бедных. Итак, как же всё было подстроено? Сначала они колонизировали нас, украли наши богатства и помешали нам строить нашу промышленность. После сотен лет разграбления они ушли, нарисовав границы таким образом, чтобы обеспечить постоянные распри между нашими общинами. Затем они завезли нас в свои страны в качестве «гастарбайтеров» — как если бы им было известно, что означает слово «гость» (нем. «gast») в наших культурах — но отговаривали нас привозить наши семьи.
Построив свою экономику на нашем сырье и используя наш труд, они попросили нас отправиться назад и были удивлены, когда мы этого не сделали. Они украли наши полезные ископаемые и подкупили наши правительства, чтобы их корпорации продолжали красть наши ресурсы; они загрязняли воздух над нами и воду вокруг нас, превращая наши плодородные земли в пустоши и лишая наши океаны жизни; и они были в ужасе, когда самые бедные из нас пришли к их границам, чтобы не воровать, а работать, чистить их дерьмо и трахать их мужчин.
Тем не менее мы были нужны им. Они нуждались в нас, чтобы починить компьютеры, вылечить больных и учить их детей, поэтому они взяли самых лучших и умных из нас, тех, кто получил образование за огромные деньги бедствующих государств, из которых они родом, и снова завлекли нас работать на них. А сейчас они снова просят нас, отчаявшихся и голодающих, не приезжать, хотя они довели нас до этого состояния, потому что самые богатые из них нуждаются в козле отпущения. Сейчас они снова провернули свою жульническую игру.
В 2015 году Шаши Тхарур, бывший заместитель генерального секретаря ООН по коммуникации и общественной информации, произнес убедительную речь в «Оксфордском союзе», в которой говорится о (символических) репарациях, которые Британия должна выплатить Индии. «Когда Британия прибыла к индийским берегам, доля Индии в мировой экономике составляла 23 процента. К моменту ухода англичан это значение опустилось ниже 4 процентов. Почему? — спросил он. — Просто потому, что Индия управлялась в интересах Британии. Рост Британии в течение 200 лет финансировался за счет разорения Индии».
Выступление Тхарура напомнило мне, как мой дедушка сидел в парке в пригороде Лондона. К нему подошел пожилой англичанин и погрозил пальцем. «Почему вы здесь? — спросил мужчина. — Почему вы в моей стране?»
«Мы — кредиторы, — ответил мой дед, который родился в Индии, проработал долгие годы в Кении и теперь вышел на пенсию в Лондоне. — Вы забрали всё наше богатство, наши бриллианты. И вот мы пришли, чтобы всё вернуть».
«Если вы считаете себя гражданином мира, вы гражданин ничего», — провозгласила премьер-министр Великобритании Тереза Мэй в октябре 2016 года.
Но ведь только в начале XX века на планете возникла современная, сложная надстройка из паспортов и виз, где проницаемые границы были свершившимся фактом многие годы. Миграция как погода: люди будут перемещаться из районов с высоким давлением в районы с низким. И поэтому они будут прибывать, на лодках и на велосипедах — хотите вы этого или нет. Потому что они ваши кредиторы.
Почему жители Мексики, Гватемалы, Гондураса и Сальвадора отчаянно хотят перебраться на север, приехать в американские города, чтобы работать в качестве посудомойщиков и уборщиц? Потому что американцы продают им оружие и покупают у них наркотики. Показатели убийств в их странах характерны для гражданской войны. Поэтому они и движутся к первопричине своей неустроенности; они тоже кредиторы. Если вам не нравится, что они переезжают сюда, не покупайте у них наркотики.
Почему переселяются сирийцы? Не из-за Бродвейских огней или весеннего очарования Унтер-ден-Линден. А потому, что Запад — конкретно американцы и англичане — вторгся в Ирак. Противозаконная и ненужная война усугубила четырехлетнюю засуху, связанную с глобальным потеплением, и закрутила процесс, разрушивший весь регион. Они пожинают то, что посеял Запад. Если бы существовала хоть какая-то справедливость, Америку заставили бы принять каждого араба, вынужденно покинувшего свое жилище из-за этой войны. 1600 гектаров семейного ранчо Бушей в штате Техас заполнили бы палатки иракцев и сирийцев. Устроили заваруху — сами виноваты.
Как раз-таки страны, принявшие больше всех беженцев, сыграли намного менее важную роль в создании проблемы, чем Штаты. В 2016 году Ливан с населением 6,2 миллиона человек принял у себя более 1,5 миллиона беженцев. Восемьдесят четыре процента беженцев — в развивающихся странах. В 2017 году администрация Трампа сократила количество беженцев, принимаемых в США, с обещанных 110 000 до 50 000, и в следующем году может еще больше сократить программу. Напротив, в Турции, с населением в четыре раза меньше американского, проживает более трех миллионов сирийцев, зарегистрированных на ее территории.
Каждый мигрант мечтает о том, что ситуация изменится на противоположную — увидеть длинные очереди американцев и британцев перед бангладешским, мексиканским или нигерийским посольством, умоляющих о выдаче визы на жительство. Мой наставник, выдающийся писатель, пишущий на языке каннада, У. Р. Анантамурти, как-то был приглашен в Норвегию, чтобы выступить на литературном фестивале. Но норвежское правительство до последней минуты не выдавало ему визу, требуя предоставить рекомендательные письма, банковские выписки и доказательства, что он не собирается оставаться в стране. Когда он наконец добрался до Осло, индийский посол устроил прием в его честь.
«Легко ли норвежцам получить индийскую визу?» — спросил посла Анантамурти.
«О, да, мы значительно упростили эту процедуру».
«Зачем ее упростили? — потребовал объяснения мой наставник. — Усложните ее!»
Мигранты-кредиторы Запада справляют новый год в Мальмё, Швеция
Моя собственная семья попутешествовала по всему земному шару: из Индии в Кению, в Англию, в Соединенные Штаты и обратно — и она все еще не осела. Один из моих дедов уехал из сельскохозяйственного Гуджарата в Калькутту в самом начале ХХ века; другой мой дед, живший в дне пути на гужевой повозке от того места, вскоре после этого уехал в Найроби. В Калькутте мой дед по отцу присоединился к своему старшему брату в ювелирном бизнесе; в Найроби мой дед по матери начал свою карьеру в 16 лет, подметая полы в бухгалтерии своего дяди. Так началось путешествие моей семьи из села в город. Сейчас я осознаю, что это было меньше ста лет назад.
Речь Эноха Пауэлла, произнесенная им в 1968 году, была нацелена на людей, которые составляют мою семью, особенно по линии матери — восточноафриканских азиатов, которые решили мигрировать в страну своего гражданства. Пауэлл предсказал погибель для Англии, если бы она была достаточно глупа, чтобы впустить всех мигрантов: «Это как наблюдать за нацией, поглощенной сооружением собственного погребального костра… Когда я говорю о будущем, у меня дурное предчувствие. Подобно римлянину, мне видится «Тибр, что от пролитой пенится крови».
Полвека спустя Темза всё еще не пенится от крови. На самом деле всё наоборот. Сообщество азиатских беженцев из Восточной Африки — христиане, индуисты, мусульмане, парсы и сикхи — одно из самых богатых цветных сообществ в Великобритании; их достижения в области образования опережают таковые у местных белых уроженцев.
Гудзон тоже не пенится кровью. «За последнее десятилетие рост населения, включая иммиграцию, составил примерно половину потенциального темпа экономического роста в Соединенных Штатах по сравнению с одной шестой в Европе и никаким в Японии, — обращает внимание аналитик Ручир Шарма в Нью-Йорк Таймс. — Если бы не импульс из-за роста рождаемости и иммигрантов, экономика Соединенных Штатов выглядела бы так же, как отстающие экономики Европы и Японии».
Страны, принимающие иммигрантов, такие как Канада, добиваются лучших результатов, нежели такие, как Япония. Неважно, нравится ли это Трампу, Мэй или Орбану, иммигранты продолжат приезжать, чтобы добиваться счастья и лучшей жизни для своих детей. Хочу сказать проголосовавшим за них людям: не бойтесь вновь прибывших. Многие из них молоды и будут оплачивать пенсии пожилым людям, которые сегодня живут как никогда долго. Они принесут с собой энергию, потому что никто не имеет больше предприимчивости, чем тот, кто покинул свой далекий дом, чтобы совершить трудное путешествие сюда — независимо от того, законно он приехал или нет. И если вы предоставите им базовые возможности, они будут вести себя лучше, чем местная молодежь, потому что иммигранты в большинстве стран совершают меньше преступлений, чем местные. Они будут создавать новые рабочие места. Они будут готовить, танцевать и писать по-новому, увлекательными способами. Они сделают свои новые страны (ваши страны) богаче во всех смыслах этого слова. В действительности армада иммигрантов, которая подходит к вашим берегам, является спасательным флотом.
Оригинал материала на сайте Foreign Policy
Поддержите «Спутник и Погром» и наших переводчиков покупкой подписки (клик по счетчику просмотров справа внизу) или подарите ее друзьям и близким! У нас нет и никогда не было никаких других спонсоров кроме вас — наших читателей.
