Россия и Пруссия, враги или партнеры? Часть VII

Ранее: часть VI

Кратко о политической ситуации на весну 1806 года. 14 февраля Наполеон начал кампанию против Неаполитанского королевства, которое было завоевано в кратчайшие сроки, неаполитанские Бурбоны укрылись на Сицилии. 15 марта Бонапарт объединил герцогства Берг и Клеве (бывшие прусские владения), создал из них Великое герцогство Берг, где посадил правителем Мюрата. В июне 1806 года Голландия из республики была преобразована в королевство, королем там стал брат Наполеона, Луи Бонапарт.

Возглавившему Голландию Луи Бонапарту было всего лишь 28 лет. Он обладал в отличие от своего брата доброжелательным, робким характером, имел не особо хорошее здоровье, что делало его время от времени очень капризным. Он привлек сердца голландцев тем, что в манифесте по поводу «вступления в должность короля» написал: «Как только я пересек границу, я стал голландцем». Бывшие голландские госсекретари стали министрами, число депутатов Законодательного собрания снизилось до 39 человек. У короля Луи была возможность заключать соглашения с иностранными государствами без консультаций с Законодательным собранием, а также вводить новые тарифы, акцизы, сборы.

Сразу же по приходу к власти Луи Бонапарт провел административную реформу. Голландия была разделена на две провинции — Амстелланд и Маасланд, однако вскоре добавили территорию Дренте, а с 1807 года еще Восточную Фрисландию и Жевер. При этом Флиссинген был отдан Франции как «компенсация».

Окунувшись в финансы Голландии, Луи Бонапарт чуть не поседел. Из совокупного дохода в 50 миллионов флоринов на обслуживание государственного долга тратилось 35, то есть 70% доходов. Несмотря на все усилия министра финансов Гогеля, уменьшить расходы и увеличить доходы не получилось.

При Луи Бонапарте начинаются масштабные стройки. Старый Лейден через канал Кавийк связали с морем, причем там была сделана отличная искусственная гавань. Построили отличные шоссе от Гааги до Лейдена, от Утрехта до Хет Лу. Основан Королевский институт науки, языка и искусств Голландии, введен в действие Кодекс Наполеона, который заменил местные весьма устаревшие законы. Но все нововведения меркли перед финансовыми проблемами.

Согласно требованию Наполеона, Голландия должна была содержать корпус в 40 тысяч штыков, а также построить и вооружить флот не менее 16 кораблей, однако, как мы писали выше, на это оставалось только 30% от доходов. С введением в 1806 году режима Континентальной блокады сборы и доходы еще упали. Приходилось идти на поклон к Франции с просьбой денег. Деньги эти выделялись. После Тильзита Наполеон хотел вернуться к своей заветной мечте — высадке в Англии, для этих целей в устье Шельды строился и оснащался большой флот вторжения. Антверпен полностью перестроили и превратили в настоящую военно-морскую базу с припасами на целую эскадру.

Но вернемся к политической ситуации.

12 июля 1806 года из германских государств, расположенных на правом берегу Рейна, император создал Рейнскую конфедерацию, союзную Франции. Наполеон заключил с ней оборонительный и наступательный союз.

6 августа 1806 года Священная Римская империя официально прекратила свое существование.

Что касается Пруссии — она согласилась принять Ганновер под свое крыло, но только после окончания войны между Англией и Францией, пока же просто ввела туда войска «для контроля территории».

Помимо всего прочего, Наполеон потребовал от Пруссии признать целостность Османской империи, и, как нетрудно догадаться, если Пруссия это признавала, ей светила война с Россией, чего Фридриху Вильгельму III очень не хотелось. А конфликт между Россией и Турцией уже назрел — в августе 1806 года османы сместили с поста правителя Молдавии и Валахии Александра Мурузи. Но назначение и смещение правителей Дунайских княжеств согласно Ясскому миру 1791 года должно было согласовываться турками с Россией. И в ответ на это в конце октября русские ввели в Молдову 40-тысячный отряд генерала Михельсона, который без боя захватил Хотин, Бендеры, Аккерман и Килию, потом проследовал к Бухаресту, где у Журжи разбил отряд Мустафа-паши. Началась новая русско-турецкая война, и целью с российской стороны был выход к устью Дуная и закрепление там. В некоторых русских источниках (да и английских тоже) пишется, что Александр опасался Французов, которые в 1806 году обосновались в Далмации. Мол, если до Далмации дошли, то до Дунайских княжеств рукой подать. Хочется напомнить, что расстояние Дубровник-Измаил по прямой — это 911 км, сравнимо с расстоянием между Варшавой и Москвой (1151 км). Естественно, никакой французской угрозы в Дунайских княжествах не было, и данные слова — просто попытка не очень умно завуалировать русскую экспансию в юго-западном направлении. Вопрос тут к Александру может быть только один — зачем он вмешивался в разборки европейских государств с Наполеоном, а не решал именно эту, юго-западную проблему, которая уже на 1806 год сулила сказочные перспективы? Ведь овладей Россия Проливами — вместе с базами на Ионических островах у нее открывались перспективы торговли с Испанией, Италией, Францией, Испанией, Грецией, Египтом, причем напрямую, без посредников. Вся история нашего государства могла пойти по-другому, поскольку это потребовало бы и перестройки экономики, и пересмотра экономических отношений между разными группами населения.

Но вернемся к нашему описанию.

В начале 1806 года Александр I в рескрипте послу России в Британии Семену Романовичу Воронцову сформулировал основные задачи внешней политики Петербурга на данном этапе. Россия собиралась продолжить борьбу с французами, сохранить союз с Британией, удержать Австрию от полного подчинения Наполеону, помешать Пруссии и Франции укрепить союз и постараться привлечь Берлин к союзу с Петербургом. Особое внимание уделялось укреплению и сохранению союза с Англией. Мир между Лондоном и Парижем был крайне нежелателен. Без поддержки британского флота в Средиземном море ситуация резко изменялась в пользу Франции. Еще в 1805 году в Средиземноморье была переброшена эскадра адмирала Сенявина в составе пяти линейных кораблей — 84-пушечного флагмана «Уриил» и четырёх 74-пушечных: «Ярослав» (флагман), «Святой Петр», «Москва» и «Селафаил»; 32-пушечного фрегата «Кильдюин» и двух бригов: «Аргус» и «Феникс». 18 января 1806 года эскадра Сенявина объединилась на Корфу с кораблями Грейга в составе 6 линейных кораблей — четыре 74-пушечных: «Елена», «Параскева», «Мария Магдалина Вторая» и «Азия»; два 64-пушечных: «Ретвизан» и «Михаил» (последний без пушек, служил для перевозки войск); 4 фрегата: 50-пушечный «Венус», 44-пушечный «Михаил», 32-пушечный «Автроил» и использующийся как госпитальное судно «Армения», 4 корвета: 24-пушечные «Диомид» и «Херсон», 18-пушечные «Альциное» и «Днепр»; 2 больших военных транспорта: «Григорий» и «Павел», 5 бригов с 16 пушками на каждом: «Орел», «Александр», «Бонапарте», «Летун», «Богоявленск» и шхуна «Экспедиция», на которой тоже было 16 пушек. Кроме того, из трофейных французских судов переделаны в корветы 28-пушечный «Дерзкий» и 22-пушечный «Версона» и две 16-пушечные шебеки «Азард» и «Забияка». То есть теперь весь флот состоял из 10 линейных кораблей, 4 фрегатов, 6 корветов, 7 бригов, 2 шебек, одной шхуны и 12 канонерских лодок.

В русских книгах часто упоминают, что после того, как Наполеон утвердился в Италии и Венеции, мощный французский флот стал угрожать русскому флоту на Корфу. Пишущие это — не совсем умные люди. Напомним, что в октябре 1805 года произошел Трафальгар, где французы потеряли 11 линейных кораблей. Их союзник, Испания, потерял также 11 кораблей. Кроме того, в последующем сражении у мыса Ортегаль с эскадрой адмирала Стрэхана французы потеряли еще 4 линейных корабля. Оставшиеся 6 линкоров были заблокированы англичанами в Кадисе, и в 1808 году, во время Испанского восстания, захвачены мятежниками.

Основные французские силы находились в Бресте, и их блокировала эскадра Джона Борлэса Уоррена, 5 французских линейных кораблей контр-адмирала Лессега смогли уйти к Карибским островам и были уничтожены в битве при Сан-Доминго соединением вице-адмирала Джона Томаса Дакуорта.

13 марта 1806 года английский флот перехватил и разгромил отряд контр-адмирала Линуа, возвращавшийся из Индийского океана. Ну а в марте 1806 года у берегов Северной Америки попала в большой шторм эскадра адмирала Вильямэза, в котором французы лишились еще трех линейных кораблей.

Таким образом, на Средиземном море французский флот, даже с учетом захваченных у Венеции и Генуи кораблей, не превышал 6 линкоров, и это были на 1806–1807 год вообще все силы, какими французы могли располагать. Англия же и Россия располагали в общей сложности 15 английскими кораблями адмирала Коллингвуда в Сиракузах и русским флотом в 10 кораблей на Корфу.

 

Но вернемся в Германию. В начале 1806 года прусское направление внешней политики стало основным как для Франции, так и для России. Для Наполеона подчинение Пруссии воле Франции (после разгрома Австрии) означало полный контроль над Германией, над северогерманским побережьем, что усиливало возможности по борьбе с Англией. Кроме того, союз с Пруссией наносил сильнейший удар Австрии, которая хоть и подчинилась воле Наполеона, но таила в себе ненависть к Франции. Для Петербурга стратегический союз с Пруссией означал возможность сдерживать натиск Франции на рубеже Германии или даже нанести военное поражение Франции в Центральной Европе (прусская армия считалась одной из самых мощных в Европе), плюс сохранение своего влияния в Германии. Берлин собирался извлечь выгоды из такого положения, став посредником между Россией и Францией. При этом король Пруссии Фридрих Вильгельм III хотел быть равноправным партнёром, повышая статус Берлина.

Однако создание Францией Рейнского союза выбило Фридриха Вильгельма из колеи. Дело даже не в самом союзе, а в способе, которым он был заключен. Французский император поставил перед участниками 24-часовой ультиматум, в котором Наполеон угрожал в случае отказа подписать договор ввести в южно- и западногерманские земли французские войска. В результате 16 июля южно- и западногерманские княжества официально заявили о своём выходе из состава Священной Римской империи и объединении в конфедерацию под патронажем Франции. Таким образом, получилось эдакое «принуждение к союзу».

В ответ Пруссия объявила о создании Северогерманской конфедерации, прося при этом помощи у России. Ответ Наполеона был прост — он начал оккупацию Ганновера, войдя в города Эссен, Эльтен и Верден. То есть по итогу получалось, что Пруссия лишалась и Ганновера. К тому же в 1806 году умер Уильям Питт-младший, и новое правительство Гренвилля решило договориться с Пруссией о возможной передаче Ганновера. Англичанам на данный момент пушечное мясо в Европе было гораздо важнее, чем родовое гнездо их королей.

Именно поэтому 12 июля 1806 года между Россией и Пруссией были подписаны секретные декларации и образовалась Четвертая антифранцузская Коалиция в составе России, Англии, Пруссии, Саксонии и Швеции.

При этом Фридрих Вильгельм III решил схитрить. Еще в августе, заверяя Наполеона в своем миролюбии, он начал скрытую мобилизацию армии. Проблема была в том, что прусская армия на тот момент могла выставить лишь 130 тысяч человек. Еще 20 тысяч дали саксонцы. Меж тем противостоящие им силы французов составляли 170 тысяч штыков, причем во главе с Наполеоном и его маршалами. Прусская армия уже 10 лет (с 1795 года) не имела боевой практики, генералы были старыми людьми, которые руководствовались устаревшими тактическими наставлениями, не умели быстро принимать решения на поле боя и импровизировать. Основной была та самая линейная тактика времен Фридриха Великого, благодаря которой он одержал свои победы в Силезской и Семилетней войнах. Технически прусская военная машина была разделена на три армии: одна под командованием герцога Брауншвейгского (79 тысяч человек), вторая — под началом князя Гогенлоэ (50 тысяч человек) и третья под командованием Эрнста фон Рюкеля (30 тысяч человек).

Далее простая география — Наполеон подтянул свои войска к реке Майне в Тюрингии, сделав своими опорными базами Хассфурт и Швайнфурт. Поскольку между Тюрингией и прусскими территориями лежал большой Тюрингский лес, непроходимый для больших масс войск, пруссаки не могли предугадать, с какой стороны ударит Бонапарт, поэтому были вынуждены разделить свои силы.

1 октября Фридрих Вильгельм III объявил Франции ультиматум — распустить Рейнский союз. 9 октября Пруссия объявила войну Франции, причем не дождавшись подхода русских полков. Фридрих Вильгельм надеялся застать французов неготовыми к войне, однако он жестоко ошибся — французы начали движение на восток еще 8-го, решив ударить в стык между Пруссией и Саксонией.

9 октября у Заальфельда 9-тысячный авангард Людвига-Фердинанда Прусского столкнулся с корпусом Ланна (14 тысяч человек), пруссаки смело вели оборонительный бой, отразили 3 атаки, но силы были неравны, и принц приказал отступать. В бою отлично себя зарекомендовал Август Вильгельм фон Гнейзенау, который командовал батальоном.

Между 15 и 16 часами французская кавалерия ворвалась в отступающие линии пруссаков, и тем пришлось бросить всю свою артиллерию (39 орудий). Потери составили 1700 человек убитыми и ранеными, и могли бы быть много больше, если бы не самоубийственная атака принца Людвига Фердинанда, которая отвлекла на себя французских кавалеристов. Сам принц погиб в бою. Французские потери составили 200 человек убитыми и раненными.

У Шлайца Мюрат, атаковавший прусско-саксонские войска, был отброшен назад.

Наполеон же форсировал реку Заале и повернул на север, и 13 октября появился у городка Йена, при этом туда же подошли корпуса Бернадота и Мюрата. В результате Наполеон имел 95900 человек против 38000 у князя Гогенлоэ, который не успел соединиться с 15 тысячами Рюкеля. Наблюдательный читатель заметит, что чуть выше автор писал — Гогенлоэ имел 50 тысяч человек, а Рюкель — 30 тысяч. Куда же потерялись 32 тысячи человек? Ответ прост. Это разница между планами и реальным наличием. Часть войск были оставлены как гарнизоны и дозоры, часть еще находились в учебках, а часть просто не успели даже сформировать.

Думаю, понятно, что при соотношении 3 к 1 бой пруссаками был проигран чрезвычайно быстро: французы начали наступление в 6 часов утра, а к 9 утра от армии Гогэнлоэ остались рожки да ножки. А в 13 часов на сцене появился Рюкель, спешащий на подмогу со своими 15 тысячами. Наверное, умение думать не было его сильной стороной, ибо он… атаковал своими войсками 95 тысяч французов. К 13.30 все было кончено, теперь перестала существовать и армия Рюкеля.

В это же самое время маршал Даву в 15 км севернее, у Ауэрштадта, атаковал 49800 солдат герцога Браунгшвейгского, имея 27300 человек (оставшаяся довольно большая часть его войск была сосредоточена у Наумбурга). Вообще соотношение сил в Ауэрштадтском сражении поражает. Пруссаки имели 8800 кавалеристов, французы — 1300. Прусская артиллерия была представлена 230 пушками, французская — 44-мя. И самое удивительное, что в бою успел принять участие только авангард Даву, который смелой атакой захватил мост у городка Бад-Хозен, а далее атаковал главные силы Брауншвейгского, во время этой атаки герцог получил ранение в голову и ослеп.

В 11 часов утра Фридрих Вильгельм III, находившийся при армии, скомандовал общее нападение, но на другой берег успела переправиться и развернуться в боевые порядки дивизия Морана, в результате атака была отбита, брат короля, принц Генрих, ранен и взят в плен.

Основной ошибкой пруссаков была постоянная атака малыми силами. В результате получалось, что Даву, перебрасывая на другой берег одну дивизию за другой, бил противника по частям. После того, как третья дивизия (Грандо) была переправлена, пруссаки отказались от продолжения битвы и отступили, оставив на поле боя 22 пушки. Бой начался в 9 утра. К 14.00 дело было кончено. Даву смог организовать преследование превосходящих сил противника только к 17.00. Корпус Бернадота, посланный на подмогу Даву, так и не успел к сражению, в результате получилось, что Бернадот не повоевал ни при Йене, ни при Ауэрштадте, однако 17 октября 1806 года у Галле смог разгромить в трехчасовом бою последнюю надежду пруссаков — резервную армию принца Евгения Вюртемберг-Штутгардского. Немцы потеряли в этом бою почти половину своих войск, потери французов — 40 человек.

27 октября Наполеон вступил в Берлин, Прусское королевство оказалось колоссом на глиняных ногах и было завоевано в рекордно короткие сроки — всего за 2 недели. Саксония же переметнулась на сторону Наполеона и вошла в Рейнский союз.

Фридрих Вильгельм III с остатками армии бежал в Мемель, поближе к русским, которые начали движение только в начале ноября. Соответственно, на территорию Пруссии они вошли только в декабре, когда начались их сражения с французами. Мы уже описывали Прусскую кампанию русской армии 1806–1807 годов, поэтому не будем повторяться, отметим только, что сражения отличались большим упорством, и победа у Наполеона была только одна, зато решающая, под Фридландом.

Пока же мы перекинемся с вами на южный фланг, в Адриатическое море, где отдельно ото всех русских сил сражалась эскадра Сенявина, а также шла война с Турцией.

Прежде всего Сенявин закупил несколько судов, которые переделал в военные корабли: корветы «Дерзкий» (28 пушек), «Версона» (22 пушки), «Павел» (18 пушек) и «Альциное» (18 пушек); бриги «Богоявленск» (16 пушек), «Курьер», «Орел» (16 пушек), «Летун» (12 пушек), «Александр» (16 пушек), «Диана» (10 пушек).

Ну а далее началось эпическое. После разгрома под Аустерлицем Наполеон стребовал с Австрии контрибуцию в 40 миллионов франков, забрал для создаваемого королевства Италия Венецию, и создал Рейнский союз как противовес Австрии и Пруссии. В этих условиях Вена даже кашлянуть боялась без позволения на то французских генералов. Что касается Адриатики — Австрия обязалась передать французам Каттарскую область, которую она должна была передать французскому командованию 29 января вместе с крепостями Бокка-ди-Каттаро, Кастель-Нуово и Риза. Эта область ранее принадлежала Венецианской республике и рассматривалась Наполеоном как ее наследство.

Проблема была в том, что черногорцы, жившие там, совершенно не желали быть ни французскими, ни итальянскими подданными, а вот к России, к русскому царю стремились всеми силами. Естественно, там поднялось восстание, и тут на горизонте появились русские корабли из отряда капитана Белли, который высадил десант и объявил Каттарскую область под защитой русского оружия.

Одновременно с этим Белли начал блокаду Рагузы (Дубровника), где находился французский гарнизон. Черногорцы на свои средства снарядили 30 судов, и Сенявин, зная обычаи местных, отослал их в каперство у берегов Италии и Венеции против французов. Русский адмирал продолжил наступление — для блокады побережья Далмации были направлены в местные воды 3 линейных корабля, 2 фрегата, 2 брига и 1 шхуна. 27 марта 1806 года Сенявин получил приказ от Александра I, написанный сразу после Аустерлица: свернуть все военные действия, отказаться от Каттарской области и Ионических островов и вернуться в Черное море. Проблема нашего адмирала, сподвижника Ушакова, была в том, что он умел думать, и умел думать собственной головой. Поэтому он просто прочитал приказ, и… сделал вид, что его не было. В Черное море он отправил только 1 изношенный корабль, 3 фрегата и 4 транспорта.

30 марта 1806 года была взята крепость Курцало. 5 апреля французов выгнали с острова Лисса. Далее Сенявин, подобно Александру Борджиа, лепесток за лепестком начал завоевание Далматинских островов.

13 мая 1806 года был получен новый приказ от Александра I, где тот одобрял все действия адмирала, назначал его главнокомандующим всеми морскими и сухопутными силами в регионе и разрешал воевать с французами по своему усмотрению.

14 мая Сенявин получил известие, что по требованию Франции австрийцы закрыли Триест для русских судов, мало того — еще и конфисковали до 20 русских и до 50 союзных кораблей со всеми грузами на борту. Вскоре перед Триестом появился Сенявин со следующими силами: 84-пушечный «Селафаил», 74-пушечный «Св. Петр», 74-пушечный «Москва» и 50-пушечный фрегат «Венус». Корабли стали на якорь в полной боевой готовности под береговыми батареями Триеста.

 

Комендант крепости фельдмаршал-лейтенант и командор Антон фон Цах потребовал от Сенявина, чтобы русские корабли немедленно отошли от крепости на пушечный выстрел. На это требование Сенявин ответил: «Стреляйте, я увижу, где ваши ядра падут и где мне должно встать».

В то же время австрийские власти уверяли Сенявина в своих добрых намерениях и объясняли действия своего правительства давлением Наполеона, который угрожал вторгнуться со своей армией в Триест. Сенявин требовал возвращения захваченных русских судов. Австрийским же чиновникам было сказано:

Теперь нет времени продолжать бесполезные переговоры. Вам должно избрать одно из двух: или держаться точного смысла прав нейтралитета или действовать по внушению французских генералов. Мой выбор сделан, и вот последнее мое требование: если час спустя не будут возвращены суда, вами задержанные, та я силою возьму не только свои, но и все ваши суда и корабли, сколько их есть в гавани и в море. Уверяю вас, что двадцать тысяч французов не защитят Триеста. Скажите генералу Цаху, что теперь от него зависит сохранить дружбу… которая столько раз была вам необходима и впредь может пригодиться. Уверьте его, что через час я начну военные действия.

Ровно через час все русские суда были освобождены, приняты по описи вместе с грузами, и 21 мая отправлены Сенявиным в Каттаро.

Меж тем Далматинская армия французов начала голодать. Местности в Черногории и Хорватии хоть и очень красивые, но бедные, взять с них нечего, по узким горным тропинкам доставлять припасы и провиант в больших количествах сушей совершенно невозможно, остается только водный путь из Италии к Истрии, но там… Сенявин. 30 мая 1806 года большой караван французских торговых судов под прикрытием канонерок попробовал было выйти из Венеции, однако 74-пушечный линейный корабль «Москва» парой залпов быстро загнал их обратно в гавань.

Русские корабли были также направлены для активных действий на сообщениях противника в проливы Каломото и Неретлянский, к далматинским островам Корчула, Хвар, Брач, Вис и к Дубровнику и Цавтату. Позиции в узостях выбирались так, чтобы лишить противника возможности проскочить к портам, в которых были сосредоточены его передовые отряды (Макарска, Сплит), а также к портам, лежащим на пути следования французов к Которской бухте (Стон, Дубровник, Цавтат).

Русские корабли действовали на французских коммуникациях у побережья Италии в самой северной части Адриатического моря. В состав отрядов, действовавших на сообщениях противника в Адриатическом море, Сенявин включил по одному-два корабля или фрегата и по несколько легких (обычно черногорских) и гребных судов. Мощный артиллерийский корабль обеспечивал действия легких судов, хотя корабли действовали только там, где позволяли глубины. А легкие и гребные суда перехватывали даже неприятельские лодки на мелководье и у самых берегов. Со сбыванием захваченного проблем не было — во-первых, часть призов покупали для своих нужд сами русские, а все остальное вполне можно было реализовать за звонкую монету на Сицилии или Сардинии, а также в «нейтральном» Триесте, если особо не распространяться о характере груза.

В чем же причина успеха Сенявина? Наш адмирал умел думать и с точки зрения моряка, и с точки зрения сухопутного командира. Французская Далматинская армия не превышала 6 тысяч человек, поскольку большее количество войск снабжать по суше было нереально. Сенявин же имел помимо экипажей кораблей 12 тысяч солдат, и у него не было проблем со снабжением его группировки. Таким образом, изгнание французов из Истрии и Далмации было вполне реальным планом.

Кроме того, изгнание французов из Далмации должно было сильно повлиять на политическую и стратегическую обстановку в Юго-Восточной Европе. Отбросив Наполеона от границ Турции, русские помешали бы ему проводить на Балканах враждебную России политику и, соответственно, ослабляли бы позицию осман в регионе.

И Сенявин начал битву за самый главный и крупный порт в регионе — Дубровник.

Сражение под Дубровником началось ранним утром 5 июня 1806 года. В 14 часов 30 минут открыл огонь подошедший к Дубровнику отряд Сорокина (корабли «Параскева» и «Св. Петр», фрегат «Венус», шебека «Азард», две канонерские лодки и два черногорских судна). Его корабли периодически возобновляли обстрел и прекратили его лишь к полуночи.

На суше к полудню черногорцам с русским десантом в 1700 человек удалось прорвать первую линию обороны французов и начать бой за вторую. Сенявин писал: «Видя неустрашимость российских войск при штурмовании батарей, черногорцы и бокезцы также начали не страшиться пушек и вместе с нашими бросались на батареи». При этом непосредственный участник штурма одной из батарей поручик Красовский добавляет, что она «была взята штыками».

Не давая противнику опомниться, русские войска к 6 часам вечера заняли господствующую над Дубровником гору Св. Сергия. Как раз в это время в Дубровник прибыл адъютант, посланный генералом Дельгогом (погибшем в этом бою) к Лористону с оптимистическим докладом. Лористон позже вспоминал: «Слушая этот доклад, я поднял глаза и увидел, что гора, господствующая над Рагузой, с востока покрыта беспорядочно отступающими французскими солдатами». Французские войска и их союзники бежали также и из порта Кроче, где у них были батарея и 21 вооруженное купеческое судно.

Фрегат «Михаил», черногорские суда и спущенный с «Уриила» баркас успели сделать всего несколько выстрелов по батарее, когда узнали, что защитники Кроче бежали, и в порт вошли свои.

Таким образом, Дубровник теперь был обложен и с моря, и с суши. Сенявин начал бомбардировку города с горы Св. Сергия, и вскоре рагузинская знать обратилась к Лористону с призывом сдать город. Более того, французскому генералу сообщили, что русские готовятся взять штурмом город, а всех захваченных французов отдать черногорцам. Но 16 июня от русского посла из Вены Разумовского пришло письмо, где он передавал слова царя — Сенявину приказано полностью освободить Каттарскую область и снять осаду с Дубровника. Самое паршивое, что Разумовский послал такое же письмо Лористону, тот предложил перемирие, и вообще обвинил Сенявина в том, что «тот его неправильно осаждает». Черногорцы, слыша такое дело, начали расходиться по домам, в результате численность русско-черногорских войск резко снизилась, и французы смогли прорвать сухопутную блокаду. Русский же десант, дабы не быть совершенно отрезанным от моря, вошел в Кроче, где сел на свои корабли.

После снятия осады с Дубровника от Разумовского пришел приказ… не оставлять Каттарскую область, а наоборот — сделать все для ее защиты и расширения. В этом примере видна разница между Сенявиным, который умел думать своей головой, и Разумовским, который выполнял функцию «Почты России». Далее последовало еще несколько взаимоисключающих указаний от царя, морского министра, посла в Австрии, и т. д., но Сенявин теперь все эти приказы просто клал под сукно. Он понял, что в Петербурге вообще не знают о ситуации на Адриатике, поэтому решать он будет сам.

Неудача с осадой Дубровника имела и положительный момент — теперь Каттарская область была на некоторое время избавлена от попыток вторжения французов. И поэтому адмирал решил сосредоточиться на крейсерской войне. Как писал П. Свиньин в своих мемуарах «Воспоминания на флоте»:

Сенявин употребил все свое внимание на деятельнейшее нанесение вреда неприятелю помощию флота, недопущением никаких пособий к нему через море и истреблением его торговли. Наши корабли ежегодно приводили призы. К концу октября осуждено было оным трибуналом кастельновским более чем на два миллиона рублей. В плену у нас находились 1 генерал, 2 полковника, 150 штаб- и обер-офицеров и до 3000 солдат. Но важнейшее приобретение состояло в перехвачении 370 инженерных офицеров с ротой саперов, коих Наполеон, заключив мир с Россией, послал в Боснию и в Константинополь для делания укреплений по снабженным от него же планам, кои также достались нам в руки.

Наполеон, для которого маленькая эскадра Сенявина уже стала настоящим чирьем на заднице, в очередной раз сменил командующего Далматинской армией, теперь Лористона заменил Мармон. Задача была только одна — выгнать русских из Котора. Однако французы смогли отбить только один остров, далее наступление просто выдохлось — уж очень тяжело оперировать в прибрежной зоне и против сухопутных отрядов, и против крупнокалиберной морской артиллерии.

21 декабря 1806 года Сенявину подошла подмога — эскадра капитан-командора Игнатьева в следующем составе 80-пушечный корабль «Рафаил», 74-пушечные корабли «Сильный» и «Твердый», 66-пушечные «Мощный» и «Скорый», фрегат «Легкий» (38 пушек), шлюп «Шпицберген» (32 пушки), корвет «Флора» (22 пушки) и катер «Стрела». Таким образом, Сенявин теперь располагал 14 линейными кораблями и 5 фрегатами, не считая мелких судов.

Как мы с вами помним, в декабре же началась новая война с Турцией. В Цикле «Проклятие Проливов» https://sputnikipogrom.com/history/47372/curse-1/ мы с вами рассматривали план морского министра Чичагова по захвату Босфора, Дарданелл и Стамбула, который так и не был реализован. Сенявин оставил на Корфу лишь 4 линейных кораблей, сам же в двух сражениях — Афонском и Дарданелльском — разбил флот турок, заблокировал Дарданеллы. Оба этих сражения проходили в мае-июне 1807 года, и казалось, что русская южная стратегия в шаге от полного успеха. Тем более что в разгар войны Султан Селим III на свою беду решил ввести в войсках новую форму и начал переучивать их на европейский лад. 17 мая гарнизон Стамбула взбунтовался, к восставшим присоединился вице-губернатор каймакан-паша Муса. Восставшие убили 17 приближенных султана, а головы их торжественно пронесли по улицам Стамбула. Население поддержало бунтовавшие войска. Великий муфтий заявил, что султан нарушил заветы пророка Магомета и должен быть казнен. Селим III был заключен в тюрьму, а на престол вступил его юный кузен Мустафа IV. Несколько позже Мустафа IV приказал задушить Селима и его брата Махмуда.

В общем, при желании Проливы в этот момент можно было брать голыми руками. Однако 24 августа 1807 года Турция была вынуждена подписать Слободзейское перемирие, причем со стороны России были предложены более чем щедрые условия — это и вывод войск из Дунайских княжеств, и снятие блокады со Стамбула, и возвращение острова Тенедос, и уход из Котора (кроме двух крепостей). Александр из-за своей наполеонофобии просто терял выгоднейшие условия.

Меж тем на севере происходили драматические события. 15 июня 1807 года русская армия была разгромлена под Фридландом. 25 июня начались переговоры между Александром и Наполеоном в Тильзите. 7 июля был подписан Тильзитский мир. Александр подписывал договор в спешке, о флоте Сенявина на тот момент просто забыл. Согласно секретным статьям, русские должны были передать французам район Котора, Ионические острова должны перейти «в полную собственность и державное обладание» Наполеона. Александр I «обязуется признать Е.В. Короля Неаполитанского Жозефа-Наполеона Королем Сицилии непосредственно после того, как Король Фердинанд IV получит в вознаграждение Балеарские острова или остров Кандию, или что-либо иное такого же значения». То есть Александр I признавал оккупацию Наполеоном Южной Италии, заранее одобряя вторжение французов в Сицилию.

Согласно этим положениям, русские должны были передать Котор и Ионические острова французам. Кроме того, Тильзитский мир сделал бывших союзников Сенявина, Англию и неаполитанского короля Фердинанда IV, врагами.

Это был полный провал южной политики Александра. Давайте с вами перенесемся в 1804–1805 год и представим то, чего в реальности не было. Допустим, Россия не вмешалась в «драку между слоном и китом». Противостояние Англии и Франции нарастало бы, Наполеону просто было бы не до Германии, а русские… могли бы просто решать проблему Проливов. Причем и англичане, и французы могли стать просителями у ног русского царя, умоляя заключить союз с теми или с другими. В этой ситуации Россия без труда приобретала бы анклав в Босфоре и Дарданеллах, имела бы базы на Ионических островах и на черногорско-хорватском побережье, то есть становилась бы полноценной средиземноморской державой, со всеми вытекающими. Но получили то, что получили.

Надо сказать, что свято место пусто не бывает. В мае 1808 года в Адриатику пришла британская эскадра Патрика Кэмпбелла, которая в 1809 году серией десантов захватила Ионические острова, а потом и Иллирийские провинции Франции.

19 сентября 1807 года Сенявин с 9 кораблями и 1 фрегатом отплыл с Корфу, планируя пройти от Ионических островов до Копенгагена (то есть почти 3 тыс. миль) без захода в какие-либо порты. Что касается судов отряда капитан-командора Баратынского и других, находившихся в Средиземном море (6 линейных кораблей, 4 фрегата, 5 корветов, 3 брига, 1 катер), то часть их, получив приказ возвращаться в Россию, или не успела присоединиться к эскадре вице-адмирала Сенявина и задержалась в Средиземном море из-за последовавшего вскоре разрыва отношений с Англией, или оставалась во французских или нейтральных портах (Тулон, Корфу, Венеция, Триест, Палермо) вследствие необходимости крупного ремонта. Впоследствии они были переданы французам за очень низкую цену, до 1/24 стоимости кораблей.

Сенявин же начал реализацию своего плана. Надо сказать, что до этого ни один русский корабль, ни одна русская эскадра не делала подобного. После прохода Гибралтара русская эскадра попала в шторм, получила многочисленные повреждения и была вынуждена зайти в гавань Лиссабона 30 октября 1807 года. Власть тогда в Португалии менялась чаще, чем в Хацепетовке, и сенявинская эскадра была сначала заблокирована с суши французскими войсками, которые вошли в Лиссабон 18 ноября, а потом и английским флотом с моря. Ситуация усугублялась тем, что в октябре 1807 года Александр I объявил войну Англии, и британцы рассматривали русскую эскадру как вероятного противника. 1 марта 1808 года царь переподчинил Сенявина Наполеону, при этом сделал это не напрямую, а через наполеоновского генерала Жюно. Сенявин отказался от сотрудничества что с французами, что с англичанами. Однако в августе 1808 года власть в Лиссабоне снова сменилась, 9 сентября Жюно был разбит и капитулировал, и в город вошли британцы.

Адмирал Коттон, имея 15 линейных кораблей, потребовал от Сенявина сдачи на капитуляцию, однако русский адмирал, угрожая боем, сумел заключить с Коттоном соглашение, которое заключалось в следующем — русские корабли передаются Англии на ответственное хранение и будут переданы русскому правительству после окончания русско-английской войны. Русские экипажи англичане перевозят в Россию. В случае, если во время хранения какие-либо корабли придут в негодность, Англия заплатит за них России как за новые. Коттон за подписание такого соглашения даже попал под трибунал, однако англичане полностью выполнили условия договора. Экипажи кораблей в 1809 году были отправлены в Ригу, в 1813 году в Россию вернулись корабли «Мощный» и «Скорый». За остальные англичане заплатили как за новые.

Надо сказать, что за 9 лет боевых действий русские моряки в Архипелаге в бою не потеряли ни одного судна. Захватили в качестве призов свыше 20 боевых судов противника, в том числе два корабля, а также многие десятки коммерческих судов.

Мы так подробно остановились на экспедиции Сенявина только потому, чтобы читатель смог оценить альтернативу реальным действиям Александра I в период 1805–1807 годов, и просто задаться вопросом — стоило ли ввязываться во все эти антифранцузские коалиции, в результате которых Наполеон и оказался на границе с Россией.

А теперь вернемся в Германию. Прежде всего надо отметить, что Пруссию после поражения здорово обкорнали — город Котбус был отдан Саксонии (вовремя предать — не значит предать, значит — предвидеть), левый берег Эльбы отдали Вестфалии, Белостокскую область — России, а польские земли, полученные в результате второго и третьего разделов — вновь образованному герцогству Варшавскому. Прусская армия была сокращена до 43 тысяч штыков.

Надо сказать, что зачинателем прусских реформ стал… сам Наполеон. Именно он просто заставил Фридриха Вильгельма III принять в правительство Штейна и Харденберга, которые настаивали на том, что что-то надо менять. К тому времени Пруссия уже не была самым просвещенным и свободным государством, как во времена Фридриха Вильгельма I и Фридриха Великого. Просвещенный абсолютизм при последних двух королях уступил место обычному домотканому абсолютизму и самодурству.

Штейн и Харденберг взялись за дело. Прежде всего они решили, что до самоуправления надо допускать не только дворянство, духовенство и чиновничество, но и буржуазию, а также представителей свободных фермеров. Были отменены все внутренние таможни, в октябре 1807 года был принят так называемый «Октябрьский эдикт», который положил начало полной отмене крепостного права в Пруссии (полностью крепостное право в Германии будет отменено позже России, только в 1887 году). Верные политике Фридриха Великого, Штейн и Харденберг предлагали за выкуп отпускать прежде всего тех фермеров, у которых хорошо идут дела. Кроме того, им была возвращена свобода передвижения и свобода выбора профессии. Также были отменены цеховые объединения, что дало стимул развитию производства и торговли.

Сделано это было не просто так — Пруссия должна была заплатить Франции контрибуцию в 120 миллионов франков в год, деньги взять было неоткуда, кроме как со своих граждан. И здесь уже интересы юнкеров были забыты — тут бы самим выжить как-нибудь.

По настоянию Харденберга в Пруссии в 1810 году ввели равенство всех перед законом, включая евреев и поляков.

Кроме того, Штейн и Харденберг провели административную реформу. Они сделали очень простую вещь — чиновникам на местах назначили нормальные зарплаты, но при это пойманные на коррупции чиновники не только лишались мест и присуждались ко всей конфискации имущества вместе с семьей, но могли и на виселицу угодить. Эта мера произвела эффект разорвавшейся бомбы — коррупция в госорганах снизилась в десятки раз. Более того, теперь чиновники испытывали конкуренцию — ведь количество желающих пойти по бюрократической стезе резко возросло.

Но, наверное, самой эпохальной для Пруссии стала военная реформа, которую возглавил Герхард фон Шарнхорст. Как мы с вами помним, еще Фридрих Вильгельм отдал армию на откуп исключительно дворянам. Так вот Шарнхорст… стал говорить удивительные вещи. Что армия должна быть призывной. Что в офицеры надо брать не по знатности, а по способностям. Но как быть, если численность армии ограничена 43 тысячами человек? Шарнхорст предложил создать отряды ландвера и ландштурма. Это и будет воинский резерв, и в случае необходимости прусская армия легко достигнет 200 тысяч штыков, причем уже подготовленных. Наполеон запретил создавать ландвер, и Шарнхорст устроил в своей армии текучку — как только солдат был достаточно подготовлен, он увольнялся из армии, а на его место приходил новичок. При этом уволенный солдат оставался в резерве, и мог быть призван на военную службу в любой момент. На первое место по производству в офицеры выдвинули специальное образование, а не происхождения. В армии отменили все телесные наказания.

В 1810 году Герхард фон Шарнхорст оставил должность начальника Генерального штаба Пруссии, так как навлек на себя подозрения Наполеона, но неофициально он продолжал управлять прусской армией, именуя себя «начальником Генерального Штаба в резерве».

Стоит также упомянуть и о реформе образования. Здесь отличился Вильгельм фон Гумбольд, он создал сквозную систему обучения — школа, гимназия (в практике Пруссии того времени это аналог реального училища), университет. То есть все дети Пруссии учились в школе, далее самые способные из них могли пойти в гимназии, сдав экзамены (причем независимо от сословий), а потом и в университет. Система образования по такому принципу была организована в России только в 1930-х годах.

Этот конвейер готовил кадры, которые потом будут совершать промышленную революцию в Германии. Позже Бисмарк говорил, что «войну с Францией выиграл немецкий школьный учитель». Это не совсем так. Войну 1870 года выиграла многоуровневая система образования, созданная в 1810-х годах.

Надо сказать, что реформы Штейна, Гумбольда, Харденберга и Шарнхорста вдохнули новые силы в Пруссию. Да, пока она была полунезависимым государством под непрестанным наблюдением Наполеона, но уже готова была выплеснуться та сила, которая смоет ненавистных французов из Германии. И время пришло 30 декабря 1812 года, когда Людвиг Йорк подписал с русскими Таурогенскую конвенцию, согласно которой его корпус в составе войск французского маршала Макдональда «придерживался нейтралитета». Фридрих Вильгельм III сначала хотел отдать Йорка под суд, но реформированный госаппарат и военное министерство просто заткнули королю рот.

28 февраля 1813 года был заключен Калишский договор, согласно которому Пруссия переходила на сторону России. Фридриху Вильгельму обещали восстановление Пруссии в границах 1806 года за исключением польских территорий. Россия обещала выделить на защиту Пруссии 150-тысячную армию. Пруссия выставляла 80 тысяч штыков. 17 марта 1813 года генерал Йорк триумфально вошел в освобожденный Берлин со своими войсками.

И лишь 27 марта 1813 года Фридрих Вильгельм III, затюканный со всех сторон, объявил войну Наполеону. Реформированная прусская армия отлично себя показала в боях 1813–1814 годов. Особенно отлично проявили себя войска Блюхера и Йорка в сражении у реки Кацбах 26 августа 1813 года, где пруссаки буквально спасли русский корпус генерала Ланжерона от разгрома. Примечательно, что поскольку из-за льющего без продыха дождя порох у обеих сторон отсырел, Блюхер приказал атаковать французов на штык, и французы подобного удара не выдержали. Сотни их были сброшены в реку и там утонули. Сражение это привнесло в немецкий язык поговорку: «сыграл на опережение, как Блюхер при Кацбахе».

Надо сказать, что пруссаки в этот период не всегда побеждали Наполеона. Так, например, в «Шестидневной войне против Силезской армии» (9–14 февраля 1814 года) Бонапарт, пользуясь растянутыми коммуникациями Блюхера, разбил всего его резервы по частям, и самим войскам Блюхера тоже не повезло бы, спасло их только наступление Главной армии на Париж. Тем не менее разительная перемена со времен Йены и Ауэрштадта была налицо.

Симптоматично, что последний удар по Бонапарту, уже в 1815 году, наносили при Ватерлоо англичане и прусская армия под командованием Блюхера и Шарнхорста. Именно фланговый удар пруссаков и решил битву, ставшую для Наполеона последней в его долгой, блистательной карьере.

Далее: часть VIII