Текст: Леонид Бершидский, для Вlооmbеrg. Перевод: Александр Заворотний, «Спутник и Погром»
Скоординированные атаки в соцсетях наносят больше вреда, чем пропаганда и дезинформационные кампании.
Онлайн-дезинформация и распространение ложных политических сообщений, разумеется, пагубны, но всё же это не худший вид использования социальных сетей властями и политическими игроками. Рациональные люди плохо поддаются пропаганде, а нерациональные всё равно усваивают только те сообщения, которые соответствуют их убеждениям. Зато никто не может быть невосприимчивым к личным выпадам массового характера.
Отчёт юриста и специалиста по правам человека Карли Нист и исследователя Оксфордского университета Ника Монако можно считать предварительной попыткой изучения спонсируемого государством троллинга и цифровой травли неугодных. Примеры для исследования собирались в различных странах: Азербайджане, Бахрейне, Эквадоре, Филиппинах, Турции, США и Венесуэле. Полученная оттуда информация дополняет то, что уже известно о ситуации в России, чьи достижения на почве интернет-троллинга вызывают наибольший интерес.
Истории, изложенные в отчёте, опубликованном Институтом будущего в Пало Альто (Калифорния), во многом похожи друг на друга. Тысячи учётных записей в соцсетях, управляемых как живыми людьми, так и ботами, используются для широкомасштабных нападок на людей, которые осмеливаются критиковать режим или политиков. Жертва неизменно обвиняется в том, что она — иностранный агент или предатель. Для оскорблений массово используются мемы и анимация. Язык комментариев, постов и твитов часто носит оскорбительный характер; женщинам — например, турецкой журналистке Джейде Коран и её филиппинской коллеге Марии Рессе — постоянно угрожают изнасилованием. Общий смысл подобных кампаний заключается в том, чтобы создать у жертвы впечатление всеобщего презрения к её работе и взглядам, а также заглушить её голос завыванием тысяч электронных голосов.
В более авторитарных государствах подобные кампании часто проводятся провластными организациями. Так было в России в начале нынешнего десятилетия. Согласно докладу Института будущего, аналогичная картина наблюдается и в Азербайджане сегодня, где группировка под названием «Ирели» («Вперёд») открыто охотится в сети за оппонентами режима. Однако в общем ситуация развивается в направлении профессионального троллинга. Российское Агентство интернет-исследований, упомянутое спецпрокурором США Робертом Мюллером, служит лишь одним из примеров, как троллинг-операции проводятся созданными по образцу корпораций организациями. В Эквадоре фирма под названием Ribeney Sociedad Anonima выиграла правительственный контракт на троллинг-услуги. Правительство Бахрейна нанимает западные компании, занимающиеся чёрным пиаром, для нападений на критиков.
Фабрика троллей «Агентства интернет-исследований» в Санкт-Петербурге
В менее авторитарных странах, где мнение избирателей ещё важно, подобная деятельность обычно разворачивается во время избирательных кампаний. В Эквадоре Рафаэль Корреа создал армию троллей в ходе выборов 2012 года и использовал её даже после победы. На Филиппинах Родриго Дутерте нанял троллей для использования в президентской кампании 2016 года и впоследствии назначил наиболее выдающихся из них на различные посты в правительстве. В Индии партия «Бхаратия джаната парти» премьер-министра Нарендры Моди создаёт «ячейки информационных технологий», в рамках которых тысячи участников ежедневно получают инструкции о том, какие темы им следует поддерживать и кого травить.
В отчёте Института будущего упоминаются и тролли, которые поддержали Дональда Трампа на выборах 2016 года, сохранив активность после того, как он стал президентом. В случае с США авторы отчёта описывают провластный троллинг как «деятельность сверхлоялистских новостных порталов и источников, близких к президенту», которая эволюционировала из «предвыборной машины троллинга в часть правительственного аппарата». Как сообщается в отчёте, определённые заявления высокопоставленных лиц «можно приравнять к фактическому благословению на самый едкий онлайн-троллинг». В качестве примера приводится травля, развязанная против профессора Джорджтаунского университета Розы Брукс после того, как она в своей статье предположила, что военные офицеры могут проигнорировать приказы Трампа.
Реакция на неоднозначный твит Розы Брукс
Но действия трамповских троллей нельзя назвать спонсируемыми государством, как это происходит в России, Азербайджане или на Филиппинах. Эти тролли действовали бы точно так же даже в случае проигрыша Трампа, что доказывается поведением их коллег из противоположного лагеря — антитрамповское «сопротивление» не идёт на убыль, несмотря на то, что Хиллари Клинтон проиграла на выборах. К действиям их подстрекают — если не прямо координируют — политические организации, не связанные с американским правительством напрямую. Кто-то может заметить, что такие организации, в сущности, обладают правительственной мощью, если речь идёт о выслеживании и затыкании ртов критикам.
Оскорбления и угрозы выводят из равновесия сами по себе, но они ещё и усложняют жертве возможность донести свои взгляды до своих последователей. Иногда подобные нападки имеют последствия и в реальном мире — например, когда тролли заполучают личную информацию жертвы. Подобное случилось с финской журналисткой Йессикой Аро, которая попыталась исследовать деятельность российских фабрик троллей и подверглась вначале онлайн-, а потом и офлайн-травле.
Нелегко понять, почему социальные сети так мало или даже вообще не борются с троллинг-кампаниями. Twitter и Facebook удаляют посты и комментариями с угрозами убийством или изнасилованием, но не оскорбления, обвинения в предательстве или предположения, что журналиста проплатили враждебные разведки. Кроме того, нелегко сообщать о полномасштабных троллинг-кампаниях: если отдельные комментарии или сообщения ещё можно помечать, то скоординированную травлю жертве описать затруднительно. Например, филиппинская журналистка Ресса на пике травли получала до 90 враждебных сообщений в час.
Институт будущего выдвигает некоторые предложения по сотрудничеству с соцсетями, но их трудно назвать особенно полезными. Например, соцсети могли бы требовать у пользователей, создающих бот-аккаунты, помечать их как таковые — очевидно, что тролли вряд ли согласятся на такие условия. Соцсетям также предлагается неким образом обнаруживать и идентифицировать связанные с правительством учётные записи — но такая игра в «обнаружь крота» настолько же сложна, насколько бессмысленна.
Легче и эффективнее было бы дать жертвам инструменты для борьбы с троллями. Например, пометка на десятке аналогичных по содержанию враждебных комментариев должна привлечь особое внимание со стороны модераторов соцсети. Кроме того, пользователи должны получить возможность отключать комментарии к отдельным постам и временно убирать теги, в противном случае троллям будет слишком легко отыскивать жертву. А если боты могут помечаться, то соцсети должны взять на себя их отслеживание. Все необходимые технологии существуют, но применяются недостаточно последовательно.
Лучшим советом соцсетям был бы поговорить с жертвами троллей и выяснить, в каких возможностях они нуждаются, чтобы дать отпор. Отчёт Института будущего может стать хорошей отправной точкой: его авторы опросили ряд подвергшихся нападкам журналистов и активистов. Вместе эти люди и соцсети должны заняться поисками ответа на вопрос, как бороться с политизированным онлайн-троллингом, не ограничивая свободу слова.
