Мистерия горизонта

автра — первый рабочий день, но прежде, чем мы все окунемся в вал новостей и замершая на каникулах страна наконец отомрет, я бы хотел подвести итоги года. Точнее, итог. Тот итог, который стал самым важным в 2012 году, но про который не написало ни одно издание. Вспоминали протесты, переизбрание Путина, его жесткую реакцию, законы, смещения и назначения, но самого важного я так нигде и не прочел.

В 2012-ом основные тезисы и требования русского национализма постепенно начали входить в общественный мейнстрим. Типичный разговор 2012-го: «Я не националист, у меня папа негр, бабушка динозавр, жена китаец, сын — еврей, но нельзя ли из наших городов немножко убрать кавказских и таджикских трудящихся? Ну вот так совсем немножко, чтобы их просто больше не было видно никогда? Нельзя, нет? А ПОЧЕМУ?»

Даже ультралибералы перестали рассказывать про «таджикских девочек» и «русских фашистов», а первые полосы газет заполонили не сообщения про зверства скинхедов, а сообщения про убийства кавказцами русских, причем убийства абсолютно немотивированные, на уровне «не так посмотрел». Более того, в ряде небольших русских городов после таких убийств начинались народные сходы и, например, въезды в Невинномыск перекрывали КАМАЗами, устроив блокпосты, как во время войны в Чечне. Правда, про это СМИ уже не писали.

В любом случае, стало ясно, что пройдена некая точка невозврата, что вопрос про мигрантов и кавказцев — это не теория, это практика. Практическое занятие на выживание (только за новогодние праздники пришло с дюжину сообщений об убийствах и нападениях «дорогих россиян», начиная от школьника со сломанной таджиком-дворником челюстью и заканчивая русским студентом, убитым ингушем ударом ножа в спину). И отмахиваться от этой проблемы, требуя у народа возбуждаться на выборы и свободы, пока народ режут на улицах, неумно. Более того, учитывая кавказско-мигрантскую политику Путина, именно вопрос о таджикочеченцах становится ключевой уязвимой точкой Путинстана.

Можно сказать, что по таджикско-кавказскому вопросу в обществе сложился консенсус, причем даже среди нерусских народов России, осознавших, что скинхедов они не видели уже лет сто, а вот кавказцев видят каждый день, и шанс получить нож в спину от горного трудящегося в тысячу раз выше, чем шанс пострадать от мифических «русских фашистов». Стало понятно, что борьба с «фофыстами» — это вопрос теоретический, а вот кавказская резня бензопилой — вопрос ежедневный и практический. Еще прошлой зимой я писал, что гражданское движение в России никуда не уйдет, пока не возьмет на вооружение национальный вопрос — и за 2012-ый год, пусть и с большим опозданием, но эта мысль начала доходить и до «лидеров» рассерженных горожан. Думаю, в 2013-ом мы увидим крен вправо — продолжая на словах осуждать националистов, либералы начнут поднимать вопросы миграции и вопросы Кавказа. Собственно, тон здесь начала задавать Латынина, которая сначала сделала знаменитой пресловутую «таджикскую девочку», а сейчас, смотря на изменившуюся ситуацию, начала писать статьи против миграции в газете.ру. Так сказать, даже заслуженные ветераны борьбы с «русским фофызмом» задумываются и начинают переходить линию фронта.

Тем более, что национализм к фашизму никакого отношения не имеет. Национализм — это простое желание того, чтобы люди жили в свободном, справедливом, демократическом обществе, и чтобы люди сами решали свою судьбу (помните знаменитое путинской пропагандистки Симонян «На свободных выборах к власти в России придут фашисты, которые нас повесят»?). А, соответственно, интернационализм — это беззакония, тоталитаризм, ежедневные убийства и откровенная узурпация власти.

Вот как сейчас.

Поэтому я предполагаю, что в 2013-ом году национализм станет новым черным, цветом, который подходит ко всему и который носят все. В обществе созрел и перезрел запрос на решение национальных проблем, политическим или оппозиционным элитам осталось лишь этот запрос подхватить, завоевав его решением доверие нации.

Понятная картинка: негритянка спокойно спит рядом с русским националистом, зная, что он защитит ее от черных.