воспоминаниях современников Гапон предстает совершенно демонической фигурой с тысячей личностей внутри. Знавшие Гапона лично пишут о нем абсолютно противоположные вещи: любил деньги — не любил деньги, любил женщин — не любил женщин, любил комфорт — был аскетом, был равнодушен к власти — было одержим жаждой власти.
Ключевую роль в революции 1905 года сыграло «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Петербурга». Организация эта была создана непосредственно Зубатовым, главой особого отдела департамента полиции. Зубатов и поставил во главе организации Гапона. Затем Зубатов поддержал Витте, в его противоборстве с тогдашним министром внутренних дел Плеве, которого Витте пытался сместить. Однако это стоило карьеры Зубатову, он был смещен с должности и, уезжая, «слезно просил Гапона не бросать организацию рабочих». Тем временем, организацию раскармливали, сам градоначальник Петербурга Фуллон состоял с Гапоном в хороших отношениях, давал организации деньги, приходил на их собрания и даже защищал от полиции, не позволяя арестовывать агитаторов среди рабочих, даже явных радикалов. Сам Гапон на все обвинения в сотрудничестве с властями и провокаторстве говорил: «Я с самого начала, с первой минуты водил их всех за нос. На этом был весь мой план построен». Врет, конечно. А дальше было «кровавое воскресенье», когда Гапон составил беспрецедентно глупую «петицию от рабочих», не имевшую ни малейшего шанса на успех, и, абсолютно точно зная, что демонстрацию не пропустят, погнал обработанных им рабочих на Зимний. Соратник Гапона Карелин (имевший связи с Красиным, топ-менеджером большевиков) после открыто писал: «Ни у Гапона, ни у руководящей группы не было веры в то, что царь примет рабочих или что даже их пустят дойти до площади. Все хорошо знали, что рабочих расстреляют, — а потому, может быть, мы брали на свою душу большой грех, — но всё равно уже не было тогда такой силы в мире, которая бы повернула назад». Да, совершенно верно, организатор «мирной рабочей демонстрации» открыто признает, что знал, что будет кровь, и именно на эту кровь и рассчитывал.
Как там говорят большевики? «Кровавый царизм»?
После «кровавого воскресенья» организация запрещается, ее банковские счета арестовываются, а сам Гапон скрывается в квартире Максима Горького, после бежит в Женеву. Там он общается с видными революционерами-эмигрантами, а летом уезжает в Лондон, где ему сразу же за хорошие деньги предлагают написать автобиографию. Гапон раздает совершенно безумные интервью, в которых расчетливо работает под дурачка. Например:
— На что вы рассчитывали, — спросил я, — когда 9 января вели рабочих на Дворцовую площадь к царю?
— На что? А вот на что! Если бы царь принял нашу петицию, я упал бы перед ним на колени и убедил бы его при мне же написать указ об амнистии всех политзаключённых. Мы бы вышли с царём на балкон, я прочёл бы народу указ. Общее ликование. С этого момента я — первый советник царя и фактический правитель России. Начал бы строить Царство Божие на земле.
— Ну а если бы царь не согласился?
— Согласился бы. Вы знаете, я умею передавать другим свои желания.
— Ну а всё же, если бы не согласился?
— Что же? Тогда было бы то же, что и при отказе принять делегацию. Всеобщее восстание, и я во главе его, — немного помолчав, он лукаво улыбнулся и сказал: — Чем династия Романовых лучше династии Гапонов? Романовы — династия Гольштинская, Гапоны — хохлацкая. Пора в России быть мужицкому царю, а во мне кровь чисто мужицкая, притом хохлацкая.
Затем имя Гапона всплывает в связи с пароходом «Джон Графтон», он должен был нелегально прибыть в Россию и встретить там пароход, груженный оружием для «рабочих и революционеров», который послали добрые англичане и японцы. Но планы сорвались, пароход перехватили. 17 октября царь подписывает манифест о даровании свобод, составленный Витте. Сам Витте в результате этого хода становится председателем совета министров, одним из главных людей в стране. К тому времени Гапон возвращается в Россию и живет в Питере на нелегальном положении. Арестовывать Гапона Витте не стал, вместо этого послал к нему авантюриста Манасевича-Мануйлова. Тот буквально упрашивает Гапона уехать из России на два месяца, дает ему значительную сумму из личных средств и, более того, клятвенно обещает восстановить запрещенный союз питерских рабочих и даже положить на его счета сумму «убытков от закрытия» за целый год!
Гапон уезжает в Европу, где активно раздает интервью, расхваливая графа Витте и критикуя революционеров. В это же самое время в русские газеты была слита информация, что Гапон получил огромную сумму от Витте, отношение к Гапону среди рабочих и революционеров сильно изменилось. Чтобы оправдать себя, Гапон приезжает в Россию и договаривается об «общественном суде» (в котором должен был участвовать, к примеру, Милюков). На этом импровизированном «суде» он обещал предъявить какие-то шокирующие документы, порочащие Витте. Часть документов Гапон отдает своему адвокату, чтобы тот в случае смерти Гапона опубликовал их в Европе. После этого Гапон исчезает. Через две недели после исчезновения в прессе появляется статья об убийстве Гапона, подписанная псевдонимом (впоследствии оказалось, что под псевдонимом скрывался тот самый Манусевич-Мануйлов, который по просьбе Витте договаривался с Гапоном и передавал ему деньги). Еще через две недели тело Гапона обнаружено на одной из дач.
Дальше интереснее, адвокат Гапона, ехавший в Европу с документами, которыми хвастался Гапон, в одной из гостиниц внезапно умер от болей в животе, а документы внезапно исчезли. А кто убил Гапона? Да черт его знает, Пинхус Моисеевич Войков говорит одно, Евно Фишелевич Азеф — другое, а «товарищ Владислав» и вовсе противоречит всем со своими «воспоминаниями». Наиболее вероятным убийцей считается друг Гапона Петр (Пинхус) Рутенберг. Про этого удивительного человека мы еще обязательно напишем. Этот работавший на англичан эсер после убийства Гапона уехал в Англию и стал глубоко верующим иудеем и одним из руководителей сионистского движения, за особые заслуги лично Черчилль пожаловал ему концессию на производство электричества в британской Палестине. С тех пор эта компания снабжает электричеством весь Израиль. Так вот, Рутенберг обвинялся в убийстве еще в статье, написанной Манасевичем, но тогда он это отрицал. После отъезда из России Рутенберг внезапно признал, что участвовал в убийстве Гапона, но при этом в трех разных изданиях опубликовал три разных «воспоминания» об убийстве. Тогда же появилась статья некоего «товарища Владислава», который рассказывал, что Рутенберг нанял рабочих для убийства Гапона. Правда, рабочими они не были, они состояли в боевом отряде при Совете безработных, где в основном числились бывшие рабочие, уволенные с фабрик за революционные шалости. Этот боевой отряд промышлял вооруженными налетами на магазины. Будущий советский небожитель Мстиславский впоследствии даже приводил фамилии рабочих, участвовавших в убийстве.
Правда, воспоминания «товарища Владислава» и Рутенберга противоречат друг другу. Так, «Владислав» пишет, что когда Рутенберг прибыл на дачу с Гапоном, он встретил их под видом сторожа, а Рутенберг пишет, что их с Гапоном никто не встречал. Поскольку некоторые ниточки от Гапона тянулись к Витте, тот поспешил элегантно отмежеваться от подозрений. В своих выдуманных мемуарах он написал, что ему, между прочим, стало известно, что Гапон, гад такой, вообще планировал убить Витте. Якобы у его приятеля, известного издателя Сытина, имеется на руках секретная рукопись мемуаров Гапона, и вот там написано, что он хотел явиться ко мне и убить из пистолета. Но рукопись настолько секретная, что ее никто не видел и не увидит.
Какой вывод можно сделать из этой истории? Организатор «демонстрации простых рабочих, которую безжалостно расстреляли кровавые царские сатрапы» был связан и с англичанами, и с эсеровскими боевиками, и с «очагом интриг» Витте, с кем угодно, кроме, собственно, «простых рабочих». Как оно обычно у профессиональных «друзей народа» и бывает. Вспомните об этом, когда очередной коммунист начнет вам рассказывать про «простых православных рабочих, пошедших по велению сердца просить правды у царя».
