конечном счете, любая дискуссия о советском прошлом и его оценке сводится к простому вопросу «Можно ли отобрать у людей само право частной собственности и основные гражданские права и свободы ради (тут надо подставить то, что вы считаете позитивным в СССР) или нельзя?».
И, соответственно, в итоге это дискуссия не про советское прошлое и т.п., а про то, ради чего дискутирующий готов отдать свои права и свободы. Обычно это или что-то очень приземленное («Колбаса по 2.20»), или что-то очень абстрактное («Зато весь мир боялся!»). Легко заметить, что оба варианта — это варианты человека не западного, а восточного, у которого личностное измерение отсутствует в принципе, а пространство личности (определяемое как раз правами и свободами) не представляет никакой самоценности и легко жертвуется ради колбасы, полета в космос или чего еще.
Соответственно, дискуссия о СССР — это прекрасная возможность отделить людей западных, обладающих индивидуальным сознанием, индивидуальной личностью и готовых за сохранение этой личности стоять насмерть, от людей восточных, которые лишь податливый строительный материал в руках Вождя, Фюрера, Команданте или как там называется руководитель государства в соответствии с модой. И, соответственно, весь СССР-срач — это такая холодная война между русскими европейцами и русскими азиатами. При этом в Новом Дивном Мире люди-материал, люди-глина немножечко не нужны — с автоматизацией труда один человек-творец (для чего нужна, само собой, личность) стоит больше, чем миллион рабов в ватниках с красными книжечками председателя Мао. Азиатские общества принципиально обречены, они или трансформируются (как Китай, где в прибрежной полосе уже формируется нормальное такое европейское общество), или вымирают (как КНДР).
Поэтому выбора между «советскими» и «нормальными» нет, есть лишь выбор сохранить себя как некую общность в XXI и далее веке, или же кануть в Лету внеисторического бытия, как вот Африка, которая как бы есть, люди там даже какие-то бегают, чего-то делают, но на самом деле Африки, конечно же, нет. Как нет и КНДР.
И, соответственно, самая страшная антисоветская борьба заключается не в рассказах об ужасах СССР, а в привитии гражданам личностного сознания, когда человек начинает воспринимать свое личностное же пространство как самоценность, как нечто дорогое и драгоценное даже без колбасы и ракеты. С возникновением в глиняном рабе света индивидуального разума, света личностного существования вопрос о «советском прошлом» решается автоматически, для человека с индивидуальным сознанием СССР чужд так же, как чужд термитник или колония пчел.
Само собой, что среди нас есть, были и будут люди без личностного существования, которым не нужна ни свобода слова, ни свобода совести, ни частная собственность, ни личная неприкосновенность, ничего — поэтому просоветские настроения утихнут еще нескоро, но по мере повышения культуры общества количество безличностной глины будет снижаться, у нас в нации будет все больше и больше полноценных людей, а не слабоодушевленных мясных машин. Само собой также, что полноценный национализм возможен лишь как союз личностей, объединяющихся вместе ради защиты своих прав и свобод, а у глины никакого национализма, никакой коллективной воли нации быть не может — волю безличностного коллективного раба определяет его хозяин.
Причем хозяину даже не обязательно быть живым — посмотрите на Сталина и сталинистов.
Ага.
Европейский национализм, как сообщество свободных граждан, образующих вместе нацию и, посредством государственных и общественных институтов, собирающих волю нации для трансформации окружающей реальности в соответствии со своими нуждами и пожеланиями, в советчине и, шире, в Азии невозможен. Национализм как созвездие соединенных общей судьбой, общим прошлым и общим будущим личностей, в Азии не живет в принципе. Поэтому и отношение русского (да и вообще любого) националиста к СССР также совершенно однозначно.
Итого: Советский Союз никому уже давно неинтересен, всем интересно, важнее ли личность колбасы и ракеты, про этом и спорят, маскируя свои позиции спором о СССР.
