чем принципиальное отличие нового Папы от старого? На первый взгляд Папы кажутся совершенно одинаковыми. По манерам и общему габитусу и тот, и другой первоклассные университетские богословы. Скромные, тихие, светлые. Да, они настроены консервативно. Да, не принимают новый мир. Да, готовы стоять на своем.
И, тем не менее, в чем?
Франциск Первый из Аргентины. В отличие от своего предшественника, он родился на окраине европейской цивилизации, в бывшей испанской колонии, которая только-только добилась суверенитета. Пока Старый Свет кутил в ресторанах, снимал кино, читал романы, смотрел телевизор, сексуально раскрепощался и слушал битлов, в Южной Америке вершилась История. Со всеми вытекающими. Перевороты, чистки, партизаны, взрывы, террористы, хунта, массовые расстрелы и прочая.
Бенедикт пробыл на войне чуть больше двух лет. Франциск на ней вырос и состарился. Отсюда и разница. При всем своем монашестве и интеллектуализме, он умеет быть жестким и решительным.
Даже его принадлежность к иезуитскому ордену не имеет ничего общего с европейской. Иезуит-итальянец, иезуит-француз, иезуит-испанец давно уже забыл о реальной политике. Его миссия — высокая культура. Лучшие в мире специалисты по византийской литургике и эортологии работают именно в иезуитских колледжах.
Не то в Латинской Америке. Рафинированная ученость — это, конечно, хорошо, но когда дело доходит до борьбы за жизнь, она превращается в самую бесполезную вещь на свете. При пальбе из всех орудий нужно двигаться быстро. Чуть задумался — сразу труп.
В
Успех ошеломительный. Студенты-первогодки, не прочитав ни одной книги и не освоив ни одной теории, бросают университеты и бегут в джунгли, чтобы оттуда «нести свет миру». В лесной церкви известного на всю Аргентину пастора-расстриги Камильо Торреса потрет Фиделя Кастро висит рядом с иконой Иисуса Христа. В Никарагуа несколько епископов объявили себя «красными» и разорвали отношения с Ватиканом
Советская разведка подбрасывает в топку социальной катастрофы валюту, оружие и специалистов. У КПСС огромный опыт демонтажа церковных структур. Бутафорский Патриархат на месте мощного Священного Синода, устроенного Петром Великим, тому свидетель.
В это время Хо́рхе Ма́рио Берго́льо, провинциал ордена иезуитов, будущий Франциск Первый, открыто занимает жесткую антимарксистскую позицию. Никаких компромиссов. «Левацкое христианство» есть ложь.
Насколько он был опасен?
В
Было это или нет — решать не нам. В тот год умер Иоанн Павел Второй и Бергольо являлся одним из главных претендентов на папский престол. Развернувшийся скандал, а потом и суд отбросили его назад. Понятное дело, что дезертирам так не мстят. Так поступают с врагом, которого боятся.
Франциск Первый — это Папа-воин. Возможно, он последняя надежда Европы на оздоровление. Три года назад, когда Аргентина принимала закон об однополых браках, он почти добился референдума, а когда получил отказ — вывел на улицу шестьдесят тысяч человек, превратив ситуацию в общенациональный кризис.
Аскетичный (на посту епископа отказался от машины и положенного повара в пользу автобуса и доширака), жесткий, нетерпимый, привыкший к жизни в войне и войне в жизни. С, возможно, кровью марксистов и леваков на руках. Foreign Affairs уже успел его назвать «сталинистом Бога».
Новый Папа не сталинист Бога. Новый Папа — пиночет Бога.
Такой сейчас и нужен.
