Друзья, мы представляем вам перевод небольшой заметки Томаса Соуэлла, экономиста и социолога, ведущего представителя знаменитой Чикагской экономической школы. Заметка посвящена негодованию по поводу ужесточения оружейных законов в США, но приведенные в ней аргументы могут быть использованы и при оружейных дискуссиях в России. Само собой, что мы целиком и полностью поддерживаем легализацию короткоствольного гражданского оружия.
а всей горячей, эмоциональной поддержкой контроля за оборотом оружия довелось ли вам услышать хоть одного человека, который бы предоставил веские доказательства, что более строгие законы о контроле оборота оружия действительно снизили количество убийств?
Давайте подумаем о штатах, или о сообществах внутри штатов, а также о странах, где законы о контроле оружия или строги, или же наоборот, не строги или вовсе отсутствуют. Среди такого большого количества вариантов и с таким большим количеством доступных свидетельств, безусловно, где-то должно быть некое убедительное доказательство, что более строгие законы по контролю за оружием на самом деле привели к снижению числа убийств.
И если более строгие законы о контроле оружия на самом деле не снижают число убийств, то почему нас принуждают к их принятию после каждого случая стрельбы, привлекшего внимание прессы?
Упоминали ли те СМИ, за которыми вы следите, хоть однажды, что, как показали некоторые исследования, смертность в результате убийств имеет тенденцию быть выше в местах, где действуют суровые законы об обороте оружия?
Маленький грязный секрет заключается в том, что законы о контроле оружия на самом деле оружие не контролируют. Они обезоруживают законопослушных граждан, делая их более уязвимыми перед преступниками, которые остаются вооруженными независимо от таких законов.
В Великобритании число преступлений с использованием оружия взлетело до небес, когда количество владельцев легального оружия сократилось почти до нуля из-за постоянно ужесточавшихся законов о контроле оружия в конце 20 века (подробнее см книгу «Guns and Violence» Joyce Lee Malcolm). Но контроль оборота оружия стал одним из таких видов безосновательных крестовых походов, которые базируются на допущениях, эмоциях и полемике.
О чём почти никто не говорит, так это о том, что оружие использовалось как для того, чтобы отнять жизнь, так и для её защиты. На самом деле многим из ужасных убийств, которые мы видели в СМИ, был положен конец, когда появлялся кто-то с оружием и останавливал кровопролитие.
Институт Катона оценивает, что оружие используется в целях самообороны до 100 000 раз в год. Лишение законопослушных граждан возможности защищать себя может стоить намного больше жизней, чем потерянные в перестрелках, которые были разрекламированы СМИ. Жизни, спасённые оружием, не менее ценны, несмотря на то, что им СМИ внимания не уделяют.
Многие люди, ни разу в жизни не стрелявшие из оружия и ни разу не сталкивавшиеся с угрозой для жизни, тем не менее чувствуют себя достаточно квалифицированными, чтобы навязывать правовые ограничения, могущие стать смертельными для других. И политики, жаждущие «сделать что-нибудь», дающее им внимание публики, прекрасно понимают, что голоса невежественных и легковерных избирателей — всё равно голоса избирателей.
Практически ничто из предложенного в текущем законодательстве в сфере контроля оборота оружия не снизит смертность от убийств.
Ограничение ёмкости магазинов, доступных законопослушным гражданам, не ограничивает ёмкость магазина для людей, таковыми не являющимися. Это ограничение будет означать только то, что у честного гражданина патроны закончатся быстрее.
Нужно быть потрясающим стрелком, чтобы дать отпор трём преступникам, вломившимся в дом, всего семью выстрелами по движущимся целям. Но семь — это магическое число пуль, разрешённых в обойме новым законом о контроле оружия в штате Нью-Йорк.
Люди, которые поддерживают такие законы, похоже, беспечно предполагают, что тем самым они ограничивают ущерб, который может быть причинён преступниками или психически больными — будто преступников или сумасшедших волнует их соблюдение.
Запрет так называемого «штурмового оружия» — это одновременно и фарс, и подтасовка, так как у штурмового оружия нет конкретного определения. Вот почему в таких запретах приходится указывать множество моделей оружия — и обычно перечисляемые модели не более опасны, чем другие, не включённые в список.
Кто-то может подумать, что «штурмовое оружие» означает автоматическое оружие. Но автоматическое оружие было запрещено десятки лет тому назад. Запрет «штурмовых винтовок», которые, как правило, выглядят неуклюже, может иметь эстетическое значение, но он нисколько не уменьшит опасность для человеческой жизни. Вы будете так же мертвы, когда вас убьют из оружия, которое будет выглядеть просто и симпатично.
Одним из опасных противоречий многих, если не большинства, рыцарей оружейного контроля является то, что наиболее рьяно пытающиеся вырвать оружие из рук законопослушных граждан часто совсем не в равной мере обеспокоены тем, чтобы оставить за решёткой преступников, совершающих насильственные преступления.
Мягкость в отношении к преступникам уже давно является частью модели поведения фанатиков оружейного контроля по обе стороны Атлантического океана. Когда нестерпимое желание прижать к ногтю законопослушных граждан, владеющих оружием, сочетается со снисходительным отношением к преступникам, едва ли стоит удивляться тому, что ужесточение законов, контролирующих оборот оружия, сопровождается повышением уровня преступности, включая убийства.
