Всеволод Емелин
русский поэт
До «Спутника» у националистов не было ни одного приличного ресурса
С удивлением узнал — «Спутнику и Погрому» всего четыре года. Такое впечатление, что ресурс гораздо старше. Вроде как очень давно я живу на фоне его веселых, злых, провокативных и ехидных текстов. К качественному быстро привыкаешь. И уже трудно представить, что до «Спутника» у русского националистического движения в течение многих десятилетий не было ни одного приличного ресурса. Это при избытке персонажей глубокой начитанности, считающих себя профессионалами в области формирования общественного мнения. Удивительным образом не было ничего. Про ТВ разговора, естественно, нет. Но и в остальных областях коммуникации царила удручающая пустота. Маргинальное «Русское радио», маргинальное АПН, высоколобый с претензией талмуд «Вопросы национализма», где ученые люди могли не спеша демонстрировать свою образованность, сыпля цитатами из Данилевского и Берка.
С политической движухой это смыслопроизводство находилось в непересекающихся плоскостях. Нет, конечно, самоотверженные люди наладили через национальные сайты кое-какую помощь русским политзаключенным, информацию об этнической преступности. За это им отдельная благодарность. Но деятельность деятельностью, а тематика этих СМИ продолжала вращаться в замкнутом кругу цитат из Берка и сообщений о том, где кавказцы в очередной раз дали русским по морде. Да и качество материалов было чаще всего на уровне художественной самодеятельности. «Газета как коллективный агитатор и пропагандист» (В. И. Ленин) возникла только тогда, когда Егор Просвирнин создал «Спутник и Погром». Это оказался националистический ресурс нового поколения. С блестящей командой авторов, с экспертами, квалификации которых позавидовали бы государственные и либеральные издания. С широчайшим охватом тем. От новинок культуры, литературоведения и компьютерных игр до той же геополитики. Меня, старика, геополитика, если честно, напрягает, но я понимаю, что пора «пришельцам новым место дать». Нынешние образованные русские мальчики Достоевского, сойдясь в трактире, будут спорить до утра не о том, «како веруешь?», а о Шпенглере, Карле Шмидте и о сравнительных тактико-технических характеристиках «Абрамса» и Т-90. Ресурс обрел свой неповторимый стиль. Он ушел от угрюмой, патологической серьезности до сих пор являвшейся фирменным знаком русофильской публицистики.
«СиП» заговорил с читателем легким, изящным, веселым языком.
И, главное, сразу сбросил весь балласт, повисший на нацдвижении в результате его непростой истории. До сих пор патриотическая мысль никак не могла пройти между Сциллой, где тонны чугуна на душу населения, передовые колхозники в тюбетейках на ВДНХ и приземистый нацмен, пьющий «за тэрпение великого русского народа», и Харибдой, где конфетки-бараночки-словно-лебеди-саночки, колокольный благовест, росный ладан, адъютант его превосходительства и порки на конюшнях. «Спутник» беспощадно порвал с обеими ретроспективными утопиями разом. И со сталинизмом, и с самодержавно-народной православной империей. Творческий коллектив призывал читателей смотреть в будущее и стремительно набирал популярность. Появление «СиПа» удачно совпало с первым после начала девяностых общественным брожением. Националистические силы принимали активное участие в оболганном нынче «болотном движении». С ростом протестов росла известность «Спутника и Погрома». Символом нового национализма без бороды, галифе и камуфляжа как раз стали Алексей Навальный и «Спутник».
А дальше... Дальше началась «русская весна», она же «русская ирредента».
Силы, не поддержавшие ее, выпали в политическую маргинальность. Тот же Навальный, например. «Спутник» поддержал русскую ирреденту всей своей немалой мощью. Да и кто смог удержаться? И правда весна, черно-золотые ленты всюду, многотысячные толпы на площадях, Чалый в свитере в Георгиевском зале, радостное слияние мгновенно оседлавшего процесс в своих интересах руководства и народа. Многие националисты воспользовались долгожданной возможностью, чтобы без явной потери лица сбросить, наконец, с себя давно осточертевший образ оппозиционеров. Надоело солидным людям шариться по помойкам. Захотелось на ТВ, а то и в депутатские кресла. В большую политику, короче.
А так как всем известно, что пропуска в политику выписывает власть, то к власти и поползли националисты подавать заявления. Власть лукаво поглядела на распростершихся ниц и прикинула: «У меня есть ФСБ, НТВ, МВД, ЛДПР, КПРФ, Рамзан Кадыров с своей неприкасаемой лейб-гвардией, живописный Хирург, в конце концов... А это что за географические новости? Ах, блогеры-националисты. Нэ треба!». И пошли они солнцем палимы. Глубокое уважение вызывает факт неучастия «Спутника и Погрома» в этой давке вокруг окошка раздачи. Тогда же был высочайше официально утвержден факт наличия кое-где порой у нас в обществе национальных предателей. После этого многие материалы не только в казенных СМИ, но и в прессе, заявляющей себя «независимой» и «патриотической», стали носить отчетливый запашок доносов в компетентные органы. В «СиПе» я таких текстов не читал. Надеюсь, их там и нет.
Через два года русской ирреденты можно констатировать, что все получили свое. Начальство — заоблачные рейтинги. Русские жители Донбасса — разруху, мины и снаряды на голову. Русские в России — резкое падение уровня жизни, массу новых репрессивных законов, стремительное сокращение и без того немногих прав и свобод. И при активном продолжении реконкисты имеющиеся тенденции будут только нарастать. И следствием большой войны на Украине, к которой многие (в том числе и «СиП») не устают призывать, будет гибель многих тысяч русских людей за то, чтобы уцелевшие жители Николаева и Херсона обрели неотъемлемое право голосовать за «Единую Россию». Казенным патриотам это все как с гуся вода. Они продолжают монотонно токовать редеющей аудитории о невиданном подъеме нацдуха, о том, что все идет по плану и вот уже и Пальмира наша. Ну и тост за терпение русского народа, как у них принято. Честный «Спутник и Погром» пошел другим путем. Этот путь привел его, на мой взгляд, к некоторой метафизике. Все материалисты утверждают, что когда действительность обманывает ожидания людей, они уходят в метафизику. В последних текстах «Спутника» я вычитываю, что да, злые люди испоганили нашу ирреденту, но она продолжает существовать как ослепительная идея, продолжающая сплачивать русский народ и звать его на борьбу за свои права. И когда историческая обстановка изменится (а она меняется стремительно, с этим не поспоришь), русская ирредента выйдет из мира чистых сущностей, как град Китеж из темных вод, и преобразит всю скорбную окружающую действительность. Мне, простому фабричному пареньку, трудно это вместить. Поскольку небесная ирредента планируется по-прежнему на украинском направлении, то нетрудно предвидеть, что каждый километр, пройденный на запад, будет отбрасывать Россию все дальше на восток. Политически, экономически, психологически. Ресурс, который однозначно определял русский народ как часть белой, европейской, западной цивилизации, на мой взгляд, оказывается в двусмысленном положении. «Это уже будет оксюморон», как выражается девочка в телерекламе. Позиционировали себя как портал в XXI век, а из портала вышел реконструктор в образе штабс-капитана Добровольческой армии. Опять тупик ретроспективной утопии. Но с другой стороны, кто сейчас не в тупике? Либералы в тупике, охранители в тупике, леваки в тупике. Боюсь, даже многомудрые руководители государства — и те в тупике.
Однако, являясь постоянным читателем «Спутника и Погрома», верю, что его талантливейший творческий коллектив найдет выход из ситуации быстрее, чем кто-либо еще. Этого я и хотел бы пожелать Егору Просвирнину и его команде в дни славного четырехлетия.
28 апреля 2016 года
«СиПу» исполнилось четыре года. Люди, назвавшие свой сайт «Спутник и Погром», определённо обладают иным жизненным опытом, мировоззрением и вкусом, нежели человек, блог которого озаглавлен «Богемские манускрипты». Да и в целом мы довольно далеки друг от друга. Резко оппозиционный, ориентированный на молодёжь, иногда эпатажный националистический ресурс с одной стороны, и нейтральный по отношению к российской власти, поддерживающий атмосферу старинного пражского кафе, совершенно космополитичный журнал прожившего полжизни за рубежом человека — с другой. Можно ли представить себе больший контраст?
Тем не менее у нас нашлось достаточно точек соприкосновения, чтобы некоторые материалы были опубликованы и в «Богемских манускриптах», и в «Спутнике и Погроме». А наши аудитории в известной степени совпадают. При всей ультрасовременности дизайна издания, при всей склонности к силовой риторике, при всей резкости суждений (которую некоторые считают провокационной) Sputnik & Pogrom оказался отнюдь не чужд консервативных идей; он последовательно отвергает советскую эпоху и считает своим идеалом историческую Россию. Ресурсов подобной направленности в нашем богоспасаемом отечестве остро не хватает.
Некоторые до сих пор ставят в вину «Спутнику и Погрому» появившиеся на заре его существования материалы о Второй мировой войне. Они были написаны с позиций, неприемлемых для большинства населения нашей страны. Другие обвиняют «СиП» в ксенофобии. Третьи рассматривают его как сугубо коммерческий ресурс, продающий читателям ту идеологию, которую они желают купить. Я не буду оценивать справедливость или несправедливость перечисленных суждений. Nobody is perfect, как было сказано в финальной сцене картины «Некоторые любят погорячее», в нашем прокате почему-то получившей название «В джазе только девушки» (кстати, на мой взгляд, слова «Некоторые любят погорячее» были бы отличным подзаголовком для названия «Спутник и Погром»).
Теперь всё это уже не имеет значения. Пришла весна 2014 года, а с ней началась русская Ирредента. Некоторые люди из числа оппозиционной интеллигенции совершили национальное предательство, заняв в начавшемся конфликте сторону Киева. Левая интеллигенция вообще склонна к измене родине. Помнится, во время алжирской войны апостолица феминизма Симона де Бовуар дошла до того, что не только прятала у себя на чердаке какого-то арабского террориста, но и водила ему проституток (впрочем, зачем ходить за примерами так далеко, мы же помним, что натворили большевики в Бресте). Некоторые люди из числа ультраправой оппозиции тоже совершили национальное предательство, выкрасив свои свастики в жёлто-синий цвет (впрочем, чего ещё можно ожидать от идейных последователей коллаборационистов). А вот «Спутник и Погром» встал на сторону ирредентистов. И только это имеет значение.
Некоторые любят погорячее, иные — попрохладнее. Я принадлежу ко вторым. Но существуют вещи, на фоне которых подобные различия не играют никакой роли. Когда в Одессе орды дикарей жгли людей живьём; когда города Новороссии подвергались бомбардировкам; когда ирредентисты удерживали Славянск против неприятеля, располагавшего перевесом 15:1; когда под Иловайском наши парни мстили противнику за всё; вот тогда
каждый выбирал свою сторону, и становилось ясно, кто есть кто.
И поэтому на резко оппозиционном, ориентированном на молодёжь, иногда эпатажном националистическом ресурсе появлялись материалы человека, нейтрального по отношению к российской власти, любящего атмосферу старинных пражских кафе и совершенно космополитичного.
28 апреля 2016 года
Читать «Спутник и Погром» меня в 2012 году фактически принудительно заставили знакомые чиновники. Только ленивый не процитировал мне одну из первых публикаций ресурса о том, как бессмысленны тоскливый комфорт, навязшая в зубах политкорректность, мелкие страхи и надежды, ждущая за углом тихая старость, и как русский человек однажды подходит к компьютеру и пишет текст, начиная свою личную войну.
Российский представитель политического истеблишмента скован миллионом мельчайших обязательств и ограничений. Он ловко носит итальянский костюм и пьёт кофе в картонном стаканчике, при этом он «все понимает». В его жизни практически нет настоящего и нет возможности это самое настоящее, что в нём есть, выразить. Так вышло, что «Спутник и Погром» говорит за них теми словами, которые они себе могут позволить только в ближайшем кругу.
Абсолютное большинство представителей российского политического истеблишмента — националисты.
Они могут рассказывать вам, как любят читать «Ведомости» или «Известия», цитировать свежие мониторинги с описанием новых интриг «Роснефти» и правительства. Дадут комментарий о недопустимости националистической повестки в ходе предвыборной кампании, поностальгируют по СССР и произнесут много другой удобной чуши.
Вечером в машине по дороге домой с айпада они откроют свежий «Спутник и Погром» и презрительно улыбнутся термину «многонациональность», посмеются над очередной выходкой советских фанатиков и мечтательно улыбнутся перспективе однажды дойти до Киева.
Поздравляю с 4-летием «Спутник и Погром» — самое нереспектабельное издание для самых респектабельных людей.
28 апреля 2016 года
Сергей Минаев
писатель, бизнесмен, теле- и радиоведущий
Одно из главных событий в новых медиа
Между тем богомерзкому «Спутнику и Погрому» исполнилось четыре года. Я тут не буду подробно останавливается на их политической позиции и кликушестве, это и без меня сделают. С точки зрения оценки медиапространства хочется отметить вот что. Егор Просвирнин за четыре года каким-то непостижимым образом приучил аудиторию читать длинные тексты. Особенно это касается истории и экономики — областей, в которых заставить читателя пробежать материал без картинки «Вы удивитесь, что Екатерина Вторая ответила котику через минуту», кажется, невозможно.
Например, текст про оборону крепости Осовец «Атака Мертвецов» нужно использовать как образец для написания материалов во славу русского оружия для аудитории XXI века, которая (опять-таки — кажется) ничего не читает. При этом клонов «СиП» понаделали уже некоторое количество. Там и плакаты искрометные, и агитки не менее истеричные (например, украинский «Пётр и Мазепа»), но не работает. Это как машина и деревянная машина. Вроде все то же самое, а не едет.
В общем, за это время «СиП» стал в новых медиа одним из главных событий, чо уж тут.
28 апреля 2016 года
Константин Крылов
русский философ
Пафос и сарказм. Юбилейные заметки об идеологической стилистике «Спутника и Погрома»
Я не поздравил «Спутник и Погром» с юбилеем. У меня есть три оправдания.
Во-первых, поздравительный жанр — не мой жанр. Я специалист по некрологам. Нет, не шутка. Так получилось. Началось это, кажется, со статьи о генерале Лебеде: я её начал, когда он был ещё жив, а заканчивал уже как некролог. Потом были другие случаи; я привык.
Во-вторых, основательность. Здравницы и тосты вполне почтенны, но уместны всё-таки за столом, а не на бумаге. Скучно читать тост, растянутый на шесть тысяч знаков и сводящийся к констатации того, что имярек — славный малый. То есть славный-то он славный, но хочется знать подробности. Углубление в каковые требует времени.
Ну и третье, но не по важности: критическая нехватка этого самого времени. Ибо и у меня тоже в соседнем окне висит финальный вариант политической декларации К25, а на другом экране — незаконченная статья о Трампе, а также начатая первая глава второй книги романа, and so on. И я, немолодой и небодрый, должен всё это вырастить в полноценные, законченные тексты. Не ой ли? Конечно, ой.
В итоге я приношу свои извинения. И, конечно, поздравления с юбилеем. Запоздалые, но всё-таки.
Но это ладно, а вот поговорить о СиПе мне представляется интересным и высокополезным делом.
* * *
Есть стародавняя формулировка, описывающая факторы успеха — «одна крупица таланта и девяноста девять капель пота». Под «потом» тут нужно разуметь не столько усилия как таковые, «вкалывание», сколько точное следование рецептуре, соблюдение всех известных правил, владение сложными приёмами и постоянное поддержание компетенций на уровне.
Сказанное в высшей степени относится к успеху «Спутника». Возникает, однако, искушение всё к этому и свести. Как сказал мне — снизойдя, что называется, до объяснений — некий деятель, близкий к Администрации Президента и в своё время изрядно нагревший руки на провластных медийных проектах: «Ну что ты хочешь, ребята делают всё по учебнику для американской школоты, а для нашего лошья это откровение какое-то». Сам товарищ обходился без этого: контролируемые им ресурсы взлетали в первые строчки рейтингов исключительно благодаря покупке мест в этих самых рейтингах. Тем забавнее показалась мне вера в этот самый «учебник для школоты».
Однако и люди почище — и почестнее — зачастую покупались на ту же мысль. «Дизайн крутой, лонгриды, реклама, платить авторам — вот и все дела». В связи с этим сеть одно время заполонили клоны и подобия «Спутника». Я их видел с десяток — сделанных буквально по тому же макету и даже с попыткой соблюсти рецептуру. Кто-то из этих овечек Долли уже помер; кто-то ещё ковыляет потихонечку. Некоторые даже достигли успеха — тот же пресловутый Нойнец с украинским клоном СиПа «Петром и Мазепой»: число посещений и просмотров сравнимо с показателями оригинала. Нонеча, правда, киевский торт уже не тот, что давеча — реклама, «авторские блоги», дрянной дизайн и прочий маргарин. Хуже того: очень заметно, что пропала та самая крупица таланта.
Впрочем, не в клонах дело. Характерна сама ситуация: всем вроде как понятно, как сделан СиП, но вот именно аналога-то никто так и не явил. Хотя казалось бы.
Люди более проницательные объясняют успех издания редакторскими и организационными талантами главного редактора и идеолога издания. Ну, в этом сомневаться было бы странно; однако любому редактору известно, что на одной редактуре и организации издание не вытянешь, как и на блестящих авторах. Чтобы дело действительно пошло, нужно нечто большее. А именно то, что называют «атмосферой» издания.
Заговорив об этом, принято закатывать глаза и произносить фразы типа «это надо почувствовать». В общем — да, надо. Однако и эта гармония вполне поверяется алгеброй. По сути, атмосфера издания создаётся тем, что оно само себе — то есть своим авторам — позволяет и запрещает. Речь идёт не только об устоявшихся правилах — хотя и о них тоже — но и об их развитии и направлении этого развития. «Куда оно всё идёт». Если это «куда» оказывается достаточно интересным, издание живёт. Если нет — начинается застой, уныние и гниение.
Ну то есть всё дело в стиле — понимаемом достаточно широко.
То, что в «Спутнике» с самого начала был задан некий общий стиль, некие правила игры, видно без микроскопа. Большинство собственно «спутниковских» авторов вроде бы пишут каждый в своей манере, но чувствуется некая неуловимая схожесть. Более того, и знаменитые СиПовские плакаты как будто выполнены в той же эстетике — только выраженной средствами графики.
Вот это-то трудноуловимое нечто и одушевляет издание. В прямом смысле: делая «высокопрофессиональный продукт» живым.
Что можно сказать о стиле «Спутника и Погрома»? Многое; но я сосредоточусь на двух наиболее характерных его чертах, прямо-таки бросающихся в глаза.
Это пафос, не порченный ресентиментом и демонстративным цинизмом. И это сарказм, не порченный тем же самым.
Начнём с пафоса.
Одна из типичных реакций на СиПовские тексты, особенно когда человек сталкивается с ними впервые — это что-то типа «они там чего, вот это вот такое не шутя пишут?» На положительный ответ люди реагируют примерно так: «так они совсем дураки, кто же такие вещи всерьёз-то говорит? Ну вот это, про русскую нацию, про права русских, про национальную революцию — вот это всё? Это же ужасный пафос какой-то!»
И они по-своему правы. Тексты СиПа содержат дозу пафоса, совершенно нехарактерную для россиянской публицистики. Как количественно, так и качественно.
Тут придётся сделать небольшой экскурс в историю.
Само по себе слово «пафос» восходит к Аристотелю. У него оно означает совокупность способов вызвать у аудитории воодушевление и сопереживание. В европейской постромантической эстетике пафос — это выраженная в произведении страсть, то бишь чувство автора к описываемым им событиям и героям. В этом смысле существует пафос романтический, сентиментальный и даже сатирический. Но вообще-то для большинства пафос — это что-то именно воодушевляющее, выпрямляющее спину и зовущее к подвигу.
Соответственно: пафос — это необходимая и даже неизбежная компонента политической риторики. Он присутствует в речах любого политика любой нормальной страны. Он пропитывает политическую жизнь — начиная от пламенных призывов и кончая формами вежливости. Достаточно послушать любую речь любого нероссийского политика.
Чтобы не быть голословным. Вот, к примеру, несколько наугад выбранных мест из выступления Барака Обамы — которого, кстати, никто не считает сильным оратором — перед конгрессом.
«Америка, что бы ты ни пережила, какие бы усилия и упорная работа ни потребовались от тебя, какие бы задачи тебе ни пришлось решать в будущем — знай: тень кризиса миновала, и Соединенные Штаты сильны... Надо смотреть в будущее, а не в прошлое. Надо сочетать нашу власть с дипломатией, и разумно использовать силу. Надо лидировать, всегда подавая пример нашими ценностями. Именно это делает нас исключительными. Именно это делает нас сильными. Именно поэтому мы должны стремиться к соблюдению высочайших стандартов — наших стандартов... Я по-прежнему верю, что мы единая нация. Я по-прежнему верю, что вместе мы можем делать великие дела, даже когда шансы невелики...» И т. д. и т. п.
Причём заметим — этот пафос не кажется ни смешным, ни натужным. Это нормальная речь нероссиянского политика, воспитанного на хороших образцах жанра. Это речи, достойные президента великой страны. Хотя нечто подобное могли произнести и Хиллари Клинтон, и Трамп, «радостный и злой», и какой-нибудь соискатель места в Конгрессе. И даже, наверное, девочка-подросток, упражняющаяся перед классом в риторике на заданную тему.
Что характерно: говорить так же — с подъёмом, веря в себя и ведя за собой — могут и в Европе. И в Азии. Наверное, и в Африке тоже.
Так вот. Авторы СиПа — прежде всего Егор Просвирнин, но и другие тоже —
каким-то образом открыли для себя пафос и пользуются им уж точно не хуже Обамы.
Вот, к примеру, первый попавшийся на глаза фрагмент:
«...Государство презирает, травит и угнетает наш народ, а нам предлагают опять есть ради государства дерьмо. Мы не будем этого делать. Все сроки, когда Путин мог образумиться и повернуться лицом к русским, давно прошли... Император Подворотни поставил на нерусских, на антирусских, на врагов русской нации. Мы — я тут говорю про нас и про сотни тысяч наших читателей — сделали для Родины достаточно. Мы свою лояльность русским доказали. И если после всех наших усилий Российская Федерация считает нас пятой колонной, а офшорных воров — опорой государства, то Российская Федерация — не наша Родина».
Постарайтесь отвлечься от конкретики и вслушайтесь в то, как эта речь построена. Да, это пафос. И он не кажется ни смешным, ни натужным. Это нормальная речь нероссиянского публициста, воспитанного на хороших образцах жанра. А теперь сравните это с любой речью... нет, не Путина или какого-нибудь казённого человека, нет. Возьмём оппозиционеров, которым сам Бог велел глаголом жечь сердца людей. Вот, к примеру, речь Касьянова на акции в память погибшего Бориса Немцова:
«Бориса расстреляли за правду, за позицию против коррупции и бандитов. Борис посвятил всю жизнь демократической России. Они решили его убить. Кто эти люди? Нам понятно. Это те, кто по призыву темных сил говорит, что демократы — это предатели. Какие были лозунги на последнем их митинге? Уничтожить „пятую колонну“. Светлая память нашему герою».
Сравните, просто сравните эти два текста, сравните чисто риторически — при этом сделав поправку ещё и на то, что Касьянов выступает в максимально патетической ситуации, когда пережать с пафосом просто невозможно. Но увы. При этом Михаил Михаилович не дурак и не косноязычен. Это родовая травма советского и постсоветского человека. Который в принципе не способен говорить «такие слова», не смущаясь и не преодолевая внутреннее сопротивление.
Это и неудивительно. В течение семидесяти лет советской власти любое пафосное высказывание было ложью просто по дефиниции. В конце концов люди это выучили и стали отождествлять ложь и пафос. Разумеется, это была ошибка — и, разумеется, этой ошибкой воспользовались советские подлецы нового поколения. Которые довольно быстро внушили массам, что любая попытка пафосного обращения — это ложь. Причём ложь глупая, старая, неработающая, поддаваться на которую просто стыдно. И уж тем более стыдно её произносить. Ну да, начальство что-то уныло врёт с телевизора, но у него работа такая. Жирик что-то регулярно выкрикивает, но он же клоун, затем его и держат. Проханов пишет и произносит чудовищные патриотические телеги, но ведь видно же, что это именно телеги. А единственной достойной формой выражения своих мыслей для нормального человека является грошовый цинизм, кислый скепсис и разговор через губу.
И, как мы только что убедились, это касается не только официоза — специально делаемого невыразимо скучным и гадким — но и оппозиции. В её рядах не то чтобы нет сильных ораторов. Ладно Касьянов: в конце концов, есть тот же Шендерович, он выступать перед публикой умеет. Но никто из них не владеет пафосом как риторическим инструментом. Максимум, на что способен российский оппозиционер, — это на выкрик «мы здесь власть!». И то — предварительно отучившись в Йеле... Всё остальное в этой сфере ужасно, просто ужасно.
Кстати об ужасном. Обратной стороной пафоса — точнее, его особой разновидностью — является сарказм.
К сожалению, у нас не очень отличают сарказм от «иронии», пусть даже и очень злой. Между тем это совершенно разные вещи. Ирония — это в конечном итоге насмешка, то есть всё-таки нечто смешное. Сарказм — это форма выражения гнева, а не смеха, пусть и обидного. Само название «сарказм» происходит от греческого «сарказмос», «рвущий мясо». Это высшая форма ненависти.
Так вот, этим инструментом авторы Спутника и Погрома владеют не хуже —
а вообще-то лучше — чем даже пафосом позитивным.
Тут я возьму в примеры далеко не самую крутую инвективу — так, лёгкий пинок (из того же текста, что и первый фрагмент):
«...Да, это не наш патриотизм. Не патриотизм дела, не ради людей, а казенный и напускной разговорный патриотизм. Навязчивый, по-киселевски разнузданный, девятомайно-пьяный, патриотизм наклейки про Берлин на дорогой немецкой машине, заляпанной грязью с дрянных федеральных дорог».
Я выбрал эту цитату, наверное, из-за слова «грязь» и ещё из-за того, что ругань в адрес «девятимайных ватников» можно найти на любом либеральном или просто заукраинском ресурсе. Ссылки давать не буду, сами найдёте если что. Скажу только, что злобы там бывает на сотни процентов больше, чем в процитированном отрывке. Но это именно злоба, то есть чувство низкое и зависимое. В приведённой же цитате нет не только злобы, но и вообще сильных эмоций (хотя характер их понятен). Мясо, однако, порвано, точнее, почикано — очень острой бритвой.
Кстати сказать: я всегда удивлялся, почему при таких тоннах злобы по отношению к русским вообще и к нам в частности наши оппоненты так плохо владеют сарказмом. Они способны оскорбить и выбесить, заплевать и закидать экскрементами. Но даже при запредельном накале ненависти их брань в русский адрес обычно неумна и неизобретательна, и берут в основном злорадством: «вот мы вас и так и так назовём, и нам ничего не будет, а вы ничего сделать не можете, ха-ха-ха». Но я уже давно не видел чего-то действительно задевающего — может быть, по лени, а может быть, потому, что для настоящего оскорбления противник должен быть действительно неправ... Но это в сторону, вернёмся к «Спутнику и Погрому».
Как я уже сказал, умение использовать пафос и сарказм свойственно не только главному редактору: это именно что свойства ресурса. Достаточно посмотреть на те же самые дизайнерские плакаты, соединяющие в себе эти два свойства весомо и зримо, хотя и не грубо. Или почитать некоторых топовых авторов помимо Егора. Да и вообще — проникнуться духом.
Дальше можно гадать, где «Спутник» этого духа набрался. Достаточно очевидно, что регулярное чтение англоязычной прессы многими авторами тут при чём. А также и возраст: «первое и последнее свободное поколение России» и в самом деле оказалось менее восприимчиво к проповеди дешёвого цинизма, поскольку для него важнее оказалось определение «дешёвый», а дешёвку оно привыкло презирать. Или просто — ну вот подобрались в одном месте такие вот люди...
Но вообще-то пафос и сарказм — это, собственно, простые и естественные формы, в которых проявляют себя любовь и ненависть.
Может быть, в этом дело.
28 апреля 2016 года
Отдельное обсуждение текста Константина Крылова
Кирилл Серебренников
режиссёр театра и кино
Мыслить не как все, вопреки, назло, поперек
Я всегда очень радуюсь двум вещам — красивой природе и ярким проявлениям человеческого таланта. Второе может относиться к чему угодно: к архитектуре, к поэзии, к театру, к музыке и, конечно, к мышлению. Талант уникального мышления — редкий дар. Любое мышление, конечно, в какой-то степени уникально. Но речь идет о способе мышления, непохожем на остальные, создающем особые смыслы, отдельную реальность смыслов, персональное напряжение смыслов. Свой стиль. Свой почерк мысли. Свой дискурс.
Россия сегодня мало что производит. Кроме печали и боли. Кроме крика и иллюзий. Дискурс как производное свободного мышления — это, несомненно, то немногое, что можно считать оригинальным нашим продуктом сегодня. И если бы эти мыслительные вибрации могли воплощаться в материальное и продаваться на вес как уникальность и особость, то тот «товар», который дает «Спутник и Погром» имел бы, несомненно, пусть и небольшой вес, но невероятно важный по качеству и напряжению и свойствам своей уникальности.
Мыслить не как все, вопреки, назло, поперек — это трудно, это опасно,
но это так нужно всем, даже тем, кто уверен, что ему это не нужно. Создать свой мыслительный стиль, свой ракурс, дискурс, пафос — это так сложно, но, если это удалось, а в случае «СиП» это удалось, то это трижды ценно, как ценно сочинить какой-нибудь новый «тройной тулуп» в фигурном катании на льду вдоль и поперёк изъезженной политической мысли.
Я не всегда и не во всем согласен с вами, дорогой Егор, но и правда бы отдал многое, чтобы вы могли мыслить, как чувствуете и как хотите! С праздником!
28 апреля 2016 года
В детстве мы видим мир черно-белым, четко оценивая поступки в градации хорошо это или плохо. Так и людей можно разделить на тех, кто лечит, и кто убивает. Кто пытается что-то создать или разрушить. Кто-то умеет любить, а кто-то предпочитает чувствовать себя вечно несчастным и умеет только ненавидеть.
Во взрослой, но мирной жизни к этим крайностям добавляются десятки нюансов, оттенков, а иногда и любимых в России разговоров на тему: «Ну, вы же понимаете».
Но оказавшись на войне чувства и вполне взрослого человека обостряются, к нему возвращается что-то наивное, детское, или, если хотите, первобытное, когда уже не до полутонов. В этой ситуации, если ты журналист, важно держать себя в руках и не пускаться в крайности. «Убей немца», — писал летом 1942-го Илья Эренбург и объяснял это потом в своих мемуарах тем, что на начальном этапе той войны советские солдаты не умели по-настоящему ненавидеть врага. Конфликты с участием нашей страны, которые мы наблюдаем в последние годы, нельзя сравнить с той войной. Они не несут угрозу уничтожения стране, в которой мы живем, — это скорее политтехнологические войны, которые начинаются для решения той или иной политической задачи, так же и заканчиваются. Это можно сказать и о конфликте 2008 года в Южной Осетии, последнем вмешательстве в сирийскую войну, войну на Донбассе. В этих условиях задача журналиста, работающего на войне, стараться напомнить людям о человечности; поддержать тех, кто страдает; напомнить тем, кто находится вдалеке от фронта, как тут бывает страшно и больно. Последнее, наверное, что должен делать журналист на подобной войне — это оправдывать ненависть, как делал это летом 1942-го Эренбург.
«Спутник и Погром» все годы своего существования, на мой взгляд, занимается как раз таким оправданием, заслуженно конкурируя иногда с Дмитрием Киселевым или Владимиром Соловьевым. Он пробуждает в людях самое худшее, что в них есть. Вместо попытки помирить он старается поссорить.
Вместо разговора — односторонний идеологический рупор.
Меня это, предположим, огорчает, но это его право, которое никто не должен ущемлять уголовными делами и другими преследованиями. Мысли, как бы они кому-то ни нравились, не должны караться.
Но я бы, конечно, предпочел, чтобы вместо агиток за войну на «Спутнике» публиковалось побольше исторических текстов, которые иногда бывают любопытными.
28 апреля 2016 года
Ксения Собчак
российская теле- и радиоведущая, журналистка, общественный деятель, актриса
Поздравляю! От провокатора провокаторам
28 апреля 2016 года
Леонид Гозман
российский политик
Лучше с умным потерять, чем с дураком найти
Погрому 8 лет! Да, я знаю, что четыре, но у нас — год минимум за два! Так что не меньше восьми.
Когда Егор Просвирнин попросил меня написать несколько слов ко дню рождения «СиП», он пообещал, что какой бы негатив я ни представил, он опубликует все, не изменив ни одной буквы. Проблема в том, что я не вижу оснований писать негатив.
И не в том дело, что глупо приходить на день рожденья с критикой. Важно другое. Читая «СиП», я часто не соглашаюсь, иногда — возмущаюсь, но никогда мне не бывает противно — мол, что за примитивную чушь они несут? Я никогда не испытываю того смешанного с брезгливостью презрения, которое возникает как реакция на речи и тексты всяких прокремлевских политологов. Вы — авторы и, по-видимому, большинство читателей «СиП» — оппоненты таких, как я, но оппоненты, которых интересно читать и с которыми имеет смысл спорить. Причем не для того, чтобы переубедить, а для того, чтобы лучше понять и их, и, главное, ту реальность, в которой мы все живем.
В старой истории о пяти мудрецах, которые в полной темноте изучали слона, важно, что ни один из них не был стопроцентно прав, а целостного слона можно было себе представить лишь интегрировав все точки зрения, признав известную правоту каждого. Думаю, это наш случай.
Стремление людей к свободе, концептуально оформленное выдающимися либералами, очевидно, существует. Но национальные чувства тоже существуют — и у нас, и в Европе было множество мыслителей, которые блестяще писали именно об этом. Существуют универсальные законы, причем не только природы, но и общества. Это было главным для российских западников, которых, по-моему, правильнее было бы назвать универсалистами. Но есть и национально-культурная специфика каждой страны — об этом говорили славянофилы. Отказ от любой из этих точек зрения означает искажение реальности. Хотя каждый из нас, разумеется, вправе считать более важным и более ценным что-то одно.
Причем, если я правильно понимаю, мы с вами — со «СиП» — во многом согласны.
Прежде всего в необходимости и даже безальтернативности для России рыночной экономики и политической демократии — в случае, если мы хотим блага своей стране.
Дальше, конечно, по-разному. Я, например, думаю, что никаких прав у народов (наций) вообще нет — права есть только у людей и, частично, в соответствии с международными договорами, у государств. И у людей, и у государств есть субъектность. У людей — у каждого непосредственно, у государств она осуществляется их законными представителями. Возникают, конечно, проблемы с законностью этих законных представителей, но это частности. А вот у наций, если речь идет не о гражданских нациях, а об этносах, представителей, которые могли бы говорить от их имени, нет, кроме, разве что, общепризнанных моральных авторитетов. Но и они, строго говоря, даже когда существуют, не могут говорить от имени всех, принадлежащих к этой нации.
Чтобы вы не подумали, что я это говорю против русских, самый очевидный пример для меня — русские евреи, к которым принадлежу я. Кто имеет право говорить от моего имени как русского еврея? Никто. Я не давал такого права ни Берлу Лазару, ни Российскому Еврейскому Конгрессу, членом общественного совета которого, кстати, являюсь, ни, разумеется, властям Израиля. И я сам могу говорить лишь за себя самого, но никогда — за всех евреев России.
Поэтому — только демократические процедуры. Вы говорите, что свободные выборы приведут к власти тех, кто будет считать своим приоритетом именно защиту интересов русского народа, обеспечение ему особого места в российском государстве? Вполне может быть. И я готов подчиняться любой власти, лишь бы она была избрана на честных и прозрачных выборах. Но я убежден, что националистическая установка очень быстро продемонстрирует свою неадекватность в экономическом, социальном и культурном плане, и на следующих выборах к власти придут люди, которые будут ориентироваться именно на граждан, оставляя вопросы национальности и религии на усмотрение самих людей и их добровольных объединений. По крайней мере, я буду за это агитировать.
В общем, разногласия у нас, конечно, есть, и очень серьезные. Но лучше с умным потерять, чем с дураком найти. С днем рождения!
28 апреля 2016 года
Александр Жучковский
ополченец Новороссии
Наш национальный проект
Сегодня я бы хотел сказать несколько слов о таком явлении в современной России, как «Спутник и Погром». Для этих слов есть хороший повод: четвертый день рожденья «Спутника», нашего, без преувеличения, национального проекта.
Согласитесь, не каждое, и редко какое предприятие можно назвать явлением. Явление — это нечто принципиально новое и феноменальное, но при этом уже достаточно укоренившиеся, прочно вплетенное в ткань нашей повседневной жизни. С этой точки зрения, «Спутник и Погром», на мой взгляд, — феноменальное явление не только российского медиапространства последних пяти лет, но и современной российской культуры. Конечно же, «Спутник», как культурный феномен, войдет в историю культурной и политической жизни России начала XXI века так же, как частью нашей истории являются такие дореволюционные русские издания-проекты, как, например, «Русский вестник» или «Новое время». Предположу, что по степени «влияния на умы», с поправкой на условия и особенности нашего времени, «Спутник и Погром» не уступает дореволюционным изданиям русских националистов и консерваторов. Конечно, многие из них работали десятилетия, а «СиП» лишь четыре года, посему делать такое сравнение было бы поспешно. Но то, что можно сказать наверняка — по уровню и качеству «Спутник», пожалуй, пока что (наверно, к сожалению) единственный достойный наследник тех столпов национальной журналистики и публицистики, которые способствовали появлению в начале XX века широкого русского национального движения (не только в среде аристократии, но и на низовом уровне).
Если говорить не об исторической перспективе «Спутника», а о моем личном восприятии этого явления с позиции сегодняшнего дня, то выскажу следующую мысль. В повседневной жизни нас окружает много хороших вещей, хороших людей, хороших явлений, которые делают эту нашу повседневность лучше, ярче, разнообразней, интересней. Случайная беседа с умным человеком, интересный «цепляющий за живое» исторический текст, удачный иллюстративный образ — одним словом, все, что в совокупности (от острополитической заметки и «картинки в интернете» до серьезных литературных или «мультимедийных» трудов) удовлетворяет наши «духовные» запросы и потребности, «наполняет жизнь смыслом» — для нас само собой разумеющаяся часть нашей «естественной среды обитания», в том числе в интернет-пространстве. И поскольку это «потребление» легко доступно (сегодняшние пользователи айподов ничего не знают про «самиздат» и настоящее счастье чтения под одеялом какой-нибудь подпольной брошюры Ильина-Бердяева) и ежедневно, мы не часто задумываемся о действительной ценности всех этих «наполняющих жизнь смыслом» моментов. Не часто мы можем с чувством произнести: как хорошо, что есть в моей жизни этот человек, этот писатель, этот художник и т. п. Но поверьте, друзья, иногда стоит так подумать и так сказать. А лучше представьте, что нет в вашей жизни этого любимого вами человека, или любимого вами явления, к которым вы так привыкли и без которых свою жизнь не представляете. Именно так я и делаю, и именно тогда понимаю, как мне данный предмет, который я в своем представлении утрачиваю, мне дорог. «Спутник и Погром» как уже привычное для нас явление стал частью нашей повседневной жизни.
Но представьте себе (я обращаюсь к читателям) жизнь без «Спутника», и признайтесь себе, что в ней не стало бы чего-то очень важного, дорогого, привычного и необходимого.
Это мое рассуждение, конечно, не пафос и не преувеличение, и если кто возразит, что «можно прекрасно прожить и без какого-то сайта», то я повторю, что речь идет не о «сайте» («сайт» — это какой-нибудь казенный «Интерфакс», исчезновение которого ни у кого сильных эмоций не вызовет), а о культурном явлении. Не о сиюминутном потребительстве («классный сайт, прикольные картинки»), а о перспективном национальном проекте, имеющем глубокое идеологическое содержание, мощный интеллектуальный потенциал и просветительскую миссию. Не об «уникальном творческом коллективе» (УТК — это какой-нибудь «Сноб», который редактируют люди с тремя паспортами и сертификатом кашрута за пазухой), а о сообществе добрых русских людей, формирующих дееспособное русское движение.
Не пренебрегая дорогими нам людьми и вещами, осознавая их ценность, мы стремимся к тому, чтобы их не утратить, сохранить и сберечь. Если мы говорим о «Спутнике» как о действительно, без кавычек, нашем национальном проекте, если осознаем его ценность, то мы говорим и о нашей общей за него ответственности. «Спутник» — это не нечто отдельное от читателя, «рыночное» (производитель-потребитель), как большинство изданий, в том числе «патриотических». «Спутник» — это не один главный редактор, не только авторы, — это все, кого мы называем «добрыми русскими людьми». «Спутник и Погром» — это мы.
С Праздником всех нас!
28 апреля 2016 года
Валерий Соловей
доктор исторических наук, профессор МГИМО, публицист, общественный деятель
Подлинно независимые
Мне глубоко чужда эстетика «СиП». Многие (хотя и не все) его интеллектуальные конструкции, на мой вкус, спекулятивны, а политические идеи — инфантильны, фантасмагоричны и контрпродуктивны.
Однако даже самая пристрастная вкусовщина не может отменить двух фундаментальных вещей. «Спутник и Погром» — самый успешный в России независимый медийный проект. «СиП» — наиболее важное и успешное начинание русского национализма последних четырех лет.
«СиП» — крупнейший в России подлинно независимый политический медийный ресурс, существующий исключительно за счет подписки, помощи читателей и поклонников. Уже одного этого факта достаточно, чтобы высоко оценивать Егора Просвирнина. Он — яркий публицист, однако в данном случае важнее его безусловный талант медийного менеджера.
«СиПу» принадлежит важнейшая роль в популяризации русского национализма и легитимации русского националистического дискурса в отечественном обществе. Просвещение и пропаганда, формирование и насаждение националистической мифологии, как обычно происходит в таких случаях, шли бок о бок.
Результаты были. И весьма успешные.
Они могли оказаться несравненно более масштабными и глубокими, если бы «СиП», как и русский национализм в целом, не встал весной 2014 года перед необходимостью кардинального политического самоопределения.
Занявшись (и небезуспешно!) военной мобилизацией, «СиП» сделал решительный шаг от просветительской пропаганды в сторону актуальной политики. Этот разворот во многом носил вынужденный обстоятельствами характер или, перефразируя О’Генри, дорога сама выбрала нас.
В силу понятных ограничений «СиП» не может здесь и сейчас превратиться в политическую организацию, однако главным для «Спутника и Погрома» отныне становятся не просвещение и пропаганда сами по себе, а просвещение и пропаганда в конкретных политических видах и целях.
Потому будущее «СиПа» как проекта и инициативы зависит именно от того, правильный ли выбор был сделан на перепутье, правильная ли политическая стратегия была избрана.
Хотя, если верить русским сказкам, у нас любой выбор ведет к одному и тому же финалу — кому-то быть погубленным.
28 апреля 2016 года
Кристина Потупчик
российский общественный деятель
Выполняет образовательную функцию
С авторами «Спутника и Погрома» можно соглашаться или не соглашаться, но в одном идеология проекта вызывает симпатию — их старательные попытки выполнять для своих читателей образовательную функцию, не будучи изначально просветительским порталом. «СиП» — одно из немногих отечественных медиа, которое не ограничивается настоящим временем, комментированием актуальных событий, но пытается заглядывать в прошлое, вытаскивая оттуда удивительные истории про малоизвестных героев России, небанально напоминает о юбилеях или исторических датах, а также интересуется будущим, публикуя переводные футурологические прогнозы и аналитику тенденций. К сожалению, в редакционной политике «СиП» присутствует и тенденциозность, и пропаганда, которую они, впрочем, не скрывают, постоянно заявляя о своих взглядах, но «СиП» чаще многих других изданий раскрывают обсуждаемые феномены в качественно оформленных лонгридах, исторических справках и экскурсах в подробности предмета.
Лично у меня вызывает приязнь их упорная борьба с «советизацией» России. Если бы и другие медиа, постоянно сетующие на приукрашивание коммунистического прошлого, не ограничивались «журналистикой колонок», а предоставляли читателям больше фактов и меньше эмоций, думаю, данные последних соцопросов о личности Сталина и желании возродить СССР были бы не такими пугающими. Надеюсь, следующие четыре года «СиП» сделают проект менее пропагандистским и еще более просветительским — образованному человеку идеология не нужна.
28 апреля 2016 года
У меня сейчас очень соблазнительное амплуа, я просто сижу за клавиатурой и им наслаждаюсь. Человеку с радио «Свобода» предложили написать для «Спутника и Погрома» про него же, да ещё и пообещали ничего не вырезать. Отлично!
В общем, давайте по порядку. Белорусский народ существует, что бы ни писал Аверьянов-Минский. И украинский тоже существует, даже если в этом надо согласиться с Прилепиным. «Русская весна» — пропагандистский фейк, который стал игрушкой для нескольких тысяч реконструкторов и пары сотен их диванных трубадуров (да, и вас среди них), но сделал жертвами миллионы жителей Донбасса. Крым... Крым как минимум не бутерброд, но уж Поклонская точно не русская национальная героиня, а истеричная дура и ловкая перебежчица одновременно.
И главная проблема России не в том, что в ней «не русская» или «антирусская власть» — это уж я говорю как русский человек, живущий в Вологде.
А ещё эта адская фанаберия «Спутника и Погрома», она подчас просто очаровательна.
Сейчас найду, это один из моих любимых текстов: «...мы готовили почву для русского национального возрождения. Мы обучали и воспитывали русскую национальную интеллигенцию <...> мы создали огромный массив публицистических и исторических текстов <...> мы опробовали верность наших идей и идеалов в реальности, поддержав войну против Украины, и воочию узрев, как реют наши гордые имперские флаги над чужими городами». Серьёзно, помните Льва Толстого про «Красный смех» Андреева? Пугаете, а не страшно. В этом смысле злой сарказм на «Спутнике и Погроме» гораздо сильнее и убедительнее, чем рассказы о том, когда нам уже напомнят подлинное значение слова «карать».
Но ладно, хватит! Есть один непреложный факт, который не в состоянии опровергнуть то, что я написал выше. «Спутник и Погром» это абсолютно состоявшийся проект: живой, читаемый (кем-то даже за деньги!), цитируемый и узнаваемый. По-своему даже уникальный — интересно, что можно было бы назвать левым вариантом «СиП»? А либеральным? Батальон «Гайдар»? Нет, даже не смешно.
Так что пишите, чуваки, у вас неплохо получается, даже если лично я не верю примерно в 85% написанного. И в любом конфликте с Роскомнадзором или центром «Э» я тоже исключительно на вашей стороне и ни на какой другой.
28 апреля 2016 года
Меня часто бесит «Спутник и Погром», иногда я его читаю и просто ненавижу, иногда внутренне спорю. Иногда мне кажется, что он полностью прав. Но как бы я ни относилась к конкретному материалу, я всегда его читаю, потому что это важно и интересно. И я знаю, что для меня факт «Спутника и Погрома» — это очень важно и ценно. Я поздравляю Егора и всю команду с днем рождения и хочу пожелать только одного — живите и не сгибайтесь!
28 апреля 2016 года
Русский националистический сайт «Спутник и Погром» мне сразу понравился. Честной открытой позицией + на порядок больше, чем в любых других бесплатных СМИ проработкой, подготовкой материалов. Статьи на темы, которые я не знаю, познавательны с точки зрения фактов и позиции — для меня это больше похоже на уроки истории. Темы, в которых я немного разбираюсь (например, Израиль и евреи), — не настолько экспертны и делают сомнительные для меня выводы. Иногда проскакивает и откровенная ахинея.
Я рад существованию этого сайта. Есть с чем соглашаться, есть с чем спорить. Но это — некая позиция, а не рекламное фуфло. И это главное достоинства ресурса. К тому же главред — бывший автор моей компании, что добавляет приятности и тепла.
28 апреля 2016 года
Екатерина Шульман
российский политолог, колумнист газеты «Ведомости»
Отказ от фофудьи и уважение к старой России
Несколько лет назад, придя в Пушкинский музей на выставку Тициана и навещая заодно и основную итальянскую экспозицию, обратила внимание на мужской портрет работы Личинио, чей широкий нежный румянец и укоризненный взгляд показался мне знакомым (разделяю, да, со Сваном и создателем Свана эту манию отыскивать современников в произведениях мировой живописи). Смотрите, сказала я своей спутнице — это же Спутник и Погром. Придя домой, мистическим образом обнаружила себе зафренженной жж-юзером egor_prosvirnin: такова, надо понимать, сила ноосферы (вряд ли он прятался в седьмом итальянском зале, переодетый смотрительницей). Как видно из обстоятельств рассказа, дело было давнее — до войны и до того, как ЖЖ перестал быть актуален.
Поскольку всякий добросовестный политолог знает, что институциализированный национализм — вещь в политической системе полезная и необходимая, и не может не печалиться, видя у нас на этом месте малоприятную комбинацию из «активных мероприятий» спецслужб, старого доброго советского невежества и индивидуального безумия, то за новым медианачинанием я следила, и даже кое-какие ссылки позанимательней давала у себя. Там было, чему симпатизировать: бескомпромиссное западничество, отказ от фофудьи во всех её проявлениях, уважение к старой России, попытка опираться на факты и контактировать с реальностью.
Несчастный 2014 год, который считается таким роковым для либеральной части политического спектра, на самом деле отдалил надолго — но не навсегда — всякую возможность легитимации независимого националистического движения, затянув его в воронку кремлевского влияния ради ложно понятых общих целей. С тех пор уже выяснилось на практике, что выгоды от такого сотрудничества сводятся к подмигиваниям, невнятным обещаниям, цитированию в новостях без ссылок на источник и приглашениям на эфир без права голоса, а от уголовных дел оно никак не защищает. В результате крымская феерия, которая так всем понравилась — быстрая, бескровная и, как тогда казалось, бесплатная — считается заслугой государственной власти, за которую народ по гроб жизни ей должен. А восточно-украинская история — долгая, грязная, кровавая и безрезультатная — выглядит как какая-то самодеятельность, которую начальство терпит и модерирует, но не одобряет.
Для тех, кто считает патернализм злом, а горизонтальную гражданскую активность благом, никакого особенного повода для злорадства тут нет.
Этнический национализм ни в какой обозримой перспективе не станет в России идеологией большинства (этатизм во всех его разновидностях популярнее), но политическая деятельность — это не «борьба за захват власти», как писали в советских книжках про революцию, а борьба за политическое участие, политическое представительство. Максимально широкий спектр общественных воззрений должен быть представлен в легальном политическом пространстве,
ст. 282 должна быть отменена,
преследоваться должны не мыслепреступления, а прямые призывы к насилию. Общему благу служит не драка с соседом, а демократизация — то есть расширение возможностей все того же политического участия.
28 апреля 2016 года
По идее, конечно, я — идеологический враг «Спутника и Погрома».
Во-первых, я интернационалист.
Во-вторых, люблю эстетику СССР.
В третьих...
Впрочем, неважно, что «в-третьих» и «в-четвертых». Уже за два первых пункта почитатели «СиП» крикнут: Ату его! Но так получилось, что мне нравился этот сайт со дня его возникновения. Особенно — своим совершенно русским названием и европейским дизайном. Это был первый политический сайт с человеческим лицом, если вы понимаете, о чем я говорю. Поэтому я был рад увидеть сначала пару своих картин, иллюстрирующих материалы ресурса, а потом побыть героем и автором материалов, посвященных современному искусству. Всегда это было уместно и с отличной реакцией.
В общем, у ребят получилось сделать заметное и сильное СМИ. Жаль, что таких сайтов нет у власти, нет их и у патриотов всех мастей. Такого уровня СМИ есть только у прозападной либеральной оппозиции. Так что здоровой конкуренции в нашей стране не существует. Этим и пользуется единственный в своем роде «СиП». Мне это знакомо по одиночеству хороших художников в современном искусстве. Быть лучшим среди бездарностей — неблагодарное дело. Но все равно нужно эволюционировать и безостановочно двигаться дальше. Для того чтобы быть лучше не обязательно все время кого-то критиковать. Можно просто начать рассказывать другие истории.
Поменьше истерики. Поменьше провокации, поменьше некрофилии, поменьше «невзоровщины». Побольше духовного, светлого, яркого!
Недавно я размышлял, как бы изобразить принцессу Анастасию Романову в условиях наших дней. И понял, гуляя по Монсеррат: увидел, как красивая пара среднего возраста катила кресло с девчонкой, нога которой была в гипсе. А рядом щебетали ее сестры, поддразнивая брата.
Я сразу представил гиперактивную роллершу в плену вынужденной статичности, с гипсом, на котором можно прочитать: «Николай, Александра, Алексей, Оля, Таня, Маша. Поправляйся, Настенька!» Сердечки, короны и поцелуи губ.
Вот и «СиП» я желаю, чтобы их стали больше читать скейтеры с голубой кровью, а не только полевые командиры. Дайте юношеству дозу новой политики вместо дозы наркотиков или ЛГБТ, которыми их пичкают хипстерские СМИ. Аристократы нового века — спортсмены, ученые, творцы, работающие для своей страны. И неважно, кто их предки — потомки царского рода или заводских рабочих.
Тут и кроется главная задача, которую пока так и не решили российские СМИ — ни государственного уровня, ни антигосударственного. Как собрать вместе тех, кого объединяет одно чувство — любовь к России. Не показной и проплаченный патриотизм, а глубокое внутреннее чувство к своей Родине. И страх у наших врагов тоже один — не допустить, чтобы эта Любовь стала вдруг модной... Но чем красивее мы любим нашу страну: рисуя картины, сочиняя музыку или делая модный политический сайт, тем эта мода сильнее распространяется в массы и несет то, чего боятся недруги — искреннюю гордость за принадлежность к русским.
Россия пережила криминальную революцию 90-х годов и должна была возродиться новым государством, где потомки белогвардейцев и потомки большевиков перестали бы враждовать и примирились на почве любви к своей Родине. Однако возможно ли вообще такое? В стране, где после гибели СССР все равно у власти остались бывшие члены КПСС, а о возвращении Юсуповских дворцов потомкам убийцы святого старца никто официально не заявил.
Кокарды на фуражках военных ельцинских времен — с красными звездами и двуглавыми орлами — одновременно вызывали ощущение театра абсурда, трэш-моды и перестроечного китча. А вот революционные рабочий и крестьянка на крыше бывшего дома Лопатина, а позже — Литературного дома на Невском, — выглядят вполне себе естественно. Гораздо более естественнее увидеть герб со звездой, налепленный на фронтоне дворца авангардным архитектором вместо герба с короной Российской Империи, чем снесенный старинный дом. И не столь важно, российский он или советский, но снос и уничтожение — то, на чем специализируются современные чиновники.
Где та грань между перестройкой и разрушением? Между вандализмом и возрождением? Где фарс, а где гармония?
К примеру, явно не вандализм — дворцово-парковый ансамбль Павловска, открытый для народа, и даже детский сад для детей рабочих и крестьян, базирующийся в отнятом когда-то у аристократов особняке, — не однозначный вандализм. Но абсолютное варварство — овощебаза в Храме в советское время или снос памятников Ленину в постсоветское. Как быть с нашей историей, где мы одинаково любим прадеда священника, пострадавшего от сталинских репрессий, и деда морпеха, получившего медали «За Сталина» и «За Оборону Кавказа»? Я обожаю город Санкт-Петербург и рад его переименованию. Но насколько верно затирать память о Ленинграде с его героической и славной историей?
Как выйти из порочного цикла? Когда сначала одно поколение уничтожает следы предыдущего и выбрасывает на помойку все с ним связанное, а когда само стареет и понимает, что лучше ничего привнести не может, идет на эту помойку, берет то, что там сохранилось чудом, обветшалое и вылинявшее, и несет обратно. И часто приносит не то, что стоило бы сохранить, а именно то, что было выброшено заслуженно. Но в маразме этого уже не отследить! И так без конца. Перманентная деградация культуры и общества.
В моем понимании, надо восстановить и памятник Дзержинскому, и все взорванные большевиками Храмы! И перестать разрушать в принципе наше наследие. В этом неополитика созидания. Постоянная фиксация всех культурных слоев, а не вечная, неустанная подростковая аннигиляция.
И вот СМИ, пытающихся примирить общество, а не разобщить его, разобраться в этом сложнейшем вопросе объединения, а не пропагандировать разъединение и междоусобицу, — нам и не хватает. И только когда они появятся, тогда и «СиП» со своей однополярной позицией устареет.
28 апреля 2016 года
Константин Рыков
интернет- и медиапродюсер
Крутейшие плакаты
Признаюсь честно, что не прочитал ни одного материала на этом ресурсе полностью. Всегда попадал на него из-за крутейших плакатов. Сделанных с хорошим вкусом и чётко бьющих в пазл. Плакаты «Спутника и Погрома» — это уже самостоятельный жанр и ценный вклад лично Егора в развитие сетевой контркультуры и графического дизайна. Больше ничего хорошего сказать не могу. Сам же Просвирнин вызывает у меня массу подозрений. Тип он занятный, но его либеральное прошлое ещё предстоит изучить сетевым историкам будущего.
28 апреля 2016 года
Игорь Стрелков
общественный деятель, потомственный военный, герой Новороссии
Никогда не забуду помощи ополчению
«Спутнику и Погрому» исполнилось четыре года. В наше непростое время, когда сайты-«однодневки» появляются как грибы после дождя и столь же скоро вянут, такой срок не просто достоин внимания (особенно если учесть, мягко говоря, «скандальное» название и неизменно не менее «острое» содержание). То, что «СиП» четыре года процветает, говорит о востребованности его содержания для многочисленных подписчиков, читателей и просто гостей. И пусть идеология интернет-журнала далеко не у всех вызывает поддержку (нередко строго наоборот), но никто, уверен, не сможет оспорить факт, что качество материалов «Спутника и Погрома» традиционно на уровне респектабельнейших публичных изданий, а размещенная в нем политическая публицистика (особенно принадлежащая лично перу Егора Просвирнина) — талантлива с точки зрения литературного дара, увлекательна и предельно злободневна.
Хочу лично от себя добавить, что не забыл и не забуду той помощи, которую оказали подписчики «СиП» ополчению Новороссии весной-летом 2014 года. А также того, что коллектив «Спутника», несмотря на все «изгибы» политической конъюнктуры Кремля, последовательно продолжает поддерживать русский народ Донбасса в его стремлении вернуться в состав России.
28 апреля 2016 года
Константин Синюшин
предприниматель и венчурный инвестор
Производит сильное впечателние
Только несколько раз в жизни на меня произвел такое сильное впечатление чей-либо, как сейчас принято говорить в венчурной индустрии, контентный проект. Наверное, я могу сейчас вспомнить, как откровение, созвучное моим мыслям, только «Архипелаг Гулаг» Александра Солженицына, «Благосостояние для всех» Людвига Эрхарда и теперь «Спутник и Погром» Егора Просвирнина. Несомненно, как человек, имеющий собственное суждение по многим вопросам общественной жизни, я не был согласен с каждым автором абсолютно, но никому невозможно отрицать, что каждый мной названный литературный проект серьезно расширял сознание своего читателя. Наверное, последний проект мне кажется наиболее спорным и неоднозначным по многим частным вопросам. Но за частностями нам всем надо заново учится видеть все общее, что нас объединяет.
Сложно сказать, почему так получилось, но сколько я себя помню, я всегда не любил советскую власть, как метко сказал советский интеллектуал Бродский, имея имманентные стилистические с ней разногласия. Логическое осознание глубинных причин моей интуитивной нелюбви пришло много позднее, когда я стал много читать далеко за пределами школьной программы по литературе и истории. Сегодня я уверен, что многое в ценностном выборе мне дала моя настоящая русская бабушка, фактически меня воспитавшая. Она никогда не ругала советскую власть, как это было принято в среде старой советской интеллигенции, просто она сохранила и пронесла через всю свою долгую и сложную жизнь какой-то свой моральный, еще дореволюционный заряд, позволяющий ей немного свысока смотреть на многие советские порядки.
В силу особенностей советского этногенеза я происходил из смешанных в нескольких поколениях семей, соединивших по разным линиям старые русские ценности и традиции с новыми советскими, но несмотря на то, что я одинаково и заслуженно любил всех своих старших родственников, вполне хороших и честных людей независимо от их убеждений и происхождения, регулярно я замечал, что гораздо более мощная метафизическая духовная сила всегда была за моими родными старой закалки. Многие любят сегодня упрекнуть нас в излишней романтизации того самого «хруста французской булки», но вряд ли можно назвать меня выходцем из «эксплуататорских классов». Но основная сила духовного сопротивления исходила скорее от простых русских людей, которым просто не довелось отбыть в эмиграцию.
Мои предки были всего лишь священниками, врачами и учителями, но они в итоге через семейную память смогли передать мне какие-то истории своей жизни, из которых складывался совсем иной образ жизни до революции и совсем иной образ жизни после революции, чем было принято описывать в официальной советской пропаганде. И образ этой реальной общественной жизни был много более объемный и много более человечный, но вполне терпимый (с некоторой долей снисхождения) к живущим вокруг советским соотечественникам. Мне самому совершенно не на что жаловаться, при советской власти я смог бы сделать, наверное, отличную карьеру в области космический ядерной энергетики, но, скорее всего, я никогда не был бы так счастлив, как сегодня, как и моя бабушка, плакавшая от счастья, когда четверть века назад над Кремлем спускался красный флаг.
Но я всегда точно понимал, что с талантами и упорством всех своих старших родственников не было никаких проблем продвинуться до подобных высот и без необходимости уничтожить несколько десятков миллионов соотечественников в пылу строительства коммунизма и всемирной борьбы за счастье трудящихся негров Гондураса. Но еще более интересно было размышлять про карьерные высоты второй семейной линии, обманутых пропагандой ложных ценностей, в угоду которой они пытались упорно забыть свои национальные корни и стать побыстрее мифическим «советским народом». Надо сказать, анализируя жизнь этой линии ретроспективно, они так и не смогли построить ничего нового, что обладало бы минимальной заветной моральной силой, и несмотря на свою неготовность уже в своей старости признать свою неправоту, чувствовалась их духовная опустошенность.
Часто нам возражают наши оппоненты: «зато мы победили в войне», «зато мы полетели в космос», «зато мы выстояли против всего мира». Как назвать это иначе, чем ложная альтернатива? Меня сегодня решительно нельзя назвать монархистом, как нельзя было назвать монархистом моего прадеда протоиерея или мою прабабку учительницу. Огромный социальный капитал русских людей, накопленный за время успешного формирования первого русского капитализма, объективно нуждался в каком-то общественном выходе. Не случайно Россия была наряду с Германией и Америкой одной из самых инновационных стран мира первой половины прошлого столетия в науке, промышленности и культуре. Но всё, что смогла сделать из него советская власть, было лишь неумелым паразитированием, пока он не был окончательно растрачен.
Однако вернемся к сегодняшнему юбилею «Спутника и Погрома»...
Однажды я по рекомендации друзей стал читателем этого ресурса и впервые понял, что сегодня, в эпоху омерзительного постсоветского постмодернизма, снова есть молодые люди, которым интересна своя страна, своя история и свой народ. Есть люди, для которых важны национальные ценности и национальная стратегия, которые, возрождаясь на новом образовательном уровне, способны продолжать русский великий модерн, способны конструировать наше с вами общее будущее опять на основе частной инициативы, которая и обеспечила наш прорыв на мировой рынок как полноправного его участника сотню лет назад.
Есть новые люди, уверенные, что Россия — это не просто Европа, но она имеет все шансы стать новой Америкой, есть новые люди, готовые соединить наше великое прошлое с нашим еще более великим будущим.
Эти люди — ваши читатели, которые празднуют сегодня день рождения ресурса. Они умные, образованные, думающие и инициативные, возможно немного в деталях увлекающиеся и немного даже ошибающиеся, но это люди новой эпохи нового русского неомодерна, новых русских инноваций и нового русского научного, промышленного и культурного расцвета. Они — наши современные молодые предприниматели, молодые инженеры, молодые мастеровые, молодые фермеры, молодые дизайнеры, молодые писатели, молодые граждане своей пока еще воображаемой будущей России, которую они смогут сообща за время творческой жизни своего поколения сконструировать и построить как единое национальное государство, в котором каждому найдется свое место и своя роль, в котором мы впервые будем чувствовать себя как дома, а не в гостях у нашего товарища комиссара.
28 апреля 2016 года
Паук
например
Нужны подобные ресурсы
Конечно, России нужны подобные ресурсы, например. Потому что в наследство от СССР мы получили 99% некачественного человеческого материала. И, соответственно, зачастую нет информации, из чего люди могут сформировать некое общественное мнение. Часто многие думают так, что, например, Крым находится на Сахалине, или на Магадане, что называется.
Очень важный, я думаю, тонкий момент такой, который тоже было бы здорово на «Спутнике и Погроме»... он был бы каким-то образом обговорен, это, например, об англичанах и американцах, например. Если трезво посмотреть какое-то дурацкое, совковое ток-шоу, например, где сидит хотя бы один какой-то англичанин или американец, например, то они по-другому говорят. Мозг работает совершенно по-другому. И когда совковые люди выстраивают свою дурацкую риторику, например, про газ, нефть, всё такое прочее, то вот эти люди, с другим мозгом, они могут переиграть ситуацию так, что ни газ, ни нефть не понадобятся.
И поэтому русскому человеку всегда нужно быть настороже вот этого всего. Одно дело, если эти люди против Сталина, например, и придумывают какие-то многоходовки, например. Это одно. А будет ситуация по-другому... Мы должны думать всегда об этом. Как говорил один актер, для чего нужны были красные революции, тары-бары растабары... ну, для того, чтобы уничтожить элиту нации, что называется, чтобы у людей никакого понимания не было, чтобы они могли только вырубаться вечером. Асфальт, ЖКХ, пособия, ну вот такая хуета.
Поздравляем с праздником!