Дайджест «Спутника и Погрома » №36. 1 — 8 апреля 2013 г. // Этот материал вконтакте
Революция в Церкви
Архиепископ Амвросий Готфский
Архиепископ Амвросий Готфский написал ответ на статью нашего постоянного автора Кирилла Каминца «Церковь и Революция» о действиях РПЦ в революционные годы. Перед чтением ответа мы рекомендуем не только изучить исходную статью Каминца, но и потратить хотя бы час в википедии, выяснив нюансы биографий упоминаемых в статье персонажей, проведя собственное небольшое исследование (иначе вы слабо поймете, о чем речь). Да, это потребует от вас усилий и времени, но серьезный интеллектуальный национализм (особенно в таком щекотливом вопросе, как поведение национальной церкви в условиях обвала государства и гражданской войны) требует жертв. Мы рады, что нашему изданию удалось зажечь серьезную полемику по важному вопросу, и призываем наших читателей активно в ней участвовать — потратив перед этим интеллектуальные усилия на вхождение в курс дела. Именно возбуждение интереса к серьезному диалогу о русской истории и русской идентичности является одной из целей нашего сообщества. Итак...
знакомившись с работой «Церковь и Революция», невозможно не согласиться с большинством выдвинутых в ней тезисов. Однако отмечается некоторая схематизация или упрощение описываемого исторического периода и, следовательно, некоторые выводы становятся отчасти некорректными. Выступать апологетом дореволюционной Православной Церкви совершенно непригодная роль, но дать кое-какие комментарии необходимо, дабы вектор нашего разсуждения и изследования был правильным. Нам необходимо сделать выводы на будущее.
«Церковь в параличе» — вот констатация реального положения вещей с конца царствования Александра II. Причины? Их много. Реформы Петра в Церкви — лишь часть его общегосударственных реформ, вполне на протестантский манер. Даже более того, он — всего лишь завершитель реформ Алексея Михайловича. Который, в свою очередь, продолжатель линии патриарха Филарета. Сей исторический период в Церкви вполне можно назвать «никонианством» в более широком смысле, чем принято трактовать. Само «староверие» есть своего рода попытка фундаменталистской революции, в том числе и на политическом уровне, против ситуации, сложившейся после Смутного времени. Некий «папизм» шиворот-навыворот. Как ни называй «папо-цезаризм» или «цезаро-папизм» — в общественной проекции мы увидим одну и ту же модель, только с разными центрами тяжести. Могли быть хорошие или плохие Императоры, Патриархи, обер-прокуроры, но тупиковость ситуации сохранялась неизменной, что привело к стагнации и, будем откровенны, гибели (почти) исторического Русского Православия.
Да, Православная Церковь не пыталась спасти монархию. Почему? Только ли из-за корыстных интересов? Или мстя за «угнетение» от власти? Ответ лежит в иной плоскости. «Основные Законы Российской Империи» указывают место Греко-Российской Православной Восточно-Кафолической Церкви — государственное исповедание. Более того, и се очень важно, Православная Церковь в Российской Империи — есть государство-образующий субъект. (На формальном уровне сие выражалось во всей процедуре получения и передачи власти (миропомазание на Царство, Присяга и т.д.) Стоит напомнить даже такой знаменательный факт: 861 год был акцептирован в Российской Империи как дата учреждения Русского Государства. Идиотизм? Нет, в сей год была учреждена 61 Епархия Константинопольской Патриархии — Русская Митрополия, что и признавалось в правовом поле, как придание легитимности власти Аскольда, далее Рюриковичей и, наконец, Романовых. Состав клира Церкви, совершенно огосударствленного института, являлся имперскими чиновниками «духовного ведомства». Как светское чиновничество не поддержало Самодержавие, так и духовное оказалось в одном ментальном пространстве с массами. Ничего удивительного: конституционная монархия — предел мечтаний, республиканство — уже экстрим.
«Феврализм» имеет очень разнообразные формы, т.к. все группы вкладывали свой смысл и имели свои, зачастую несхожие, надежды на будущее развитие. В определенном тупике находилось и государство. Напомним, что отречение Николая II, как и Михаила II, было не безусловным, а условным — созыв Учредительного Собрания, кое должно определить форму будущего устройства Государства Российского. То же самое имеет место быть в церковной проекции — Поместный Собор. Церкви тут повезло чуть больше,- Учредительное Собрание большевики разогнали, Поместный Собор успел провести достаточно много работ и сам собой разсыпался под большевицким давлением.
Параллелизм событий наблюдается даже в персоналиях. Поместному Собору предшествовали свободные епархиальные выборы. И что? Да, были подтасовки: на главные кафедры Петроградскую и Московскую были выбраны митрополит Вениамин (Казанский) и митрополит Тихон (Беллавин) вместо епископа Андрея (князя Ухтомского) и бывшего обер-прокурора А.Ф.Самарина (в монашестве Антоний). Фаворитом на патриаршую вакансию являлся сверхпопулярный архиепископ Антоний (Храповицкий), даже по голосам он избирался на сию должность. Но фальсификация при жребии обозначила митрополита Тихона (Беллавина). Церковная бюрократия выбрала для себя себе подобных. Вот причина трагедии Русской Церкви. Впрочем, и государства, где мы видим аналогичный процесс в 1917 году.
Дореволюционное духовное сословие также не похоже на современных мохнорылых попов, как жандарм на мента, извините за грубость. Однако проблема сего сословия была не только в его униженно сервильном состоянии, оно было в дезориентации, как в духовной, так и в интеллектуальной. Происхождение И.Сталина из семинаристов — неудивительно, если вспомнить, что духовные учебные заведения являлись... разсадниками атеизма! Вышеупомянутый митрополит Антоний (Храповицкий) был одним из очень немногих, кто прекрасно понимал неизбежность катастрофы и предпринимал усилия по всем фронтам: на духовном — он основатель так называемого безпрецедентного «ученого монашества», про-старообрядческий дискурс и т.д., на политическом — правый революционаризм Союза Русского Народа. Почему он? Ответ прост: он не из духовного сословия, он — аристократ, он — не чиновник, а энтузиаст. Кстати, его непосредственным учеником является и архиепископ Уфимский Андрей (князь Ухтомский), связанный сначала с кадетами, потом с правыми эсэрами.
Долгое время считалось хорошим тоном ругать Поместный Собор 1917/18 годов, что, на мой взгляд, несправедливо. Изучая документы Собора, приходится признать, что его участники проявили достаточно компетентности, дабы составить внутреннюю и внешнюю правовую базу для развития полуразложившейся церковной организации. Всего, конечно, не предусмотрели, кое в чем заблуждались. Если Патриарх мыслился как «первый среди равных», то в эпоху хаоса он превратился в «Папу». Предполагали ли такой разворот событий? Естественно, о сем есть выступления участников. Потому и имелись ограничения, кои потом просто игнорировались в угоду Советской власти.
Вопрос «Почему Церковь не поддержала Белое Движение?» является плодом странного исторического заблуждения. При всей трусливости большинства духовенства, как, впрочем, и светского чиновничества, Поместный Собор произвел несколько основополагающих Актов. Так прежний «антимонархический анафематизм» (смутного исторического происхождения 18 века) был 26.02.1918 года заменен на конкретный, очень актуальный текст: «Глаголящим хульная и ложная на святую веру нашу и Церковь, возстающим на святыя храмы и обители, посягающим на церковное достояние, поношающим же и убивающим священники Господни и ревнители веры отеческия, анафема» (см. «Московскія Церковныя Вѣдомости». 1918, № 6, стр.
Попытка придать значение Гражданской войне статус Священной Войны, а в некоторых случаях Крестового Похода, имела место, как на Юге России, так и в Сибири в особенности. Сейчас мало кто помнит, что создание Дружин также имеет свое правовую основу в Определении Поместного Собора о создании Братств, на кои возложено сопротивление антицерковным действиям. Инициатором создания именно боевых Дружин Св.Креста явился все тот же епископ Уфимский Андрей еще в сентябре 1918 г., задолго до Акта генерала М.Дитерихса в августе 1919 г. (Занимательно, что так называемая «Святая Бригада» была организована преимущественно в Уфимской губернии)
А потом, после окончания Гражданской войны? — Ничего не кончилось. Те, кто был коллаборантами с коммунистическим режимом, продолжили свою деструктивную деятельность. Те, кто выжидал, разделил судьбу миллионов «аполитичных» чиновников, военных, интеллигентов или крестьян. Митрополит Антоний (Храповицкий), как ветхозаветный пророк, вывел массу беженцев за границу Совдепии и никогда не успокаивался в борьбе против оной. Он благословлял не только РОВС, но и напрямую соучаствовал в появлении Братства Русской Правды. Он, как монархист, успел принять участие на Съезде в Бад-Рейхенхалле 1921 г. Его идея (идея совершенно не поповская, а рыцарско-аскетическая) — вся эмиграция есть тотальная Армия Бога. Долгое время Русская Зарубежная Церковь жила сим сознанием, пока существовали бойцы.
А как в Совдепии? — Тоже ничего не кончилось. Образовалась Катакомбная Церковь, где на патриарха Тихона смотрели косо, в 1924 г. создали так называемый «параллельный Синод». Кто? — Все те же ученики митрополита Антония. Одним из самых безкомпромиссных оставался все тот же архиепископ Уфимский Андрей (князь Ухтомский), не вылезавший из тюрем и ссылок до самой своей казни в 1937 г. Если РПЦЗ разсматривала эмиграцию как Армию, то Катакомбная Церковь воспринимала свою паству, по меньшей мере, как вредителей. (Соввласть их воспринимала так же, в чем не ошибалась.) Но не только: сумма террористов — вот реальное самосознание ИПХ. Компромиссов быть не могло. Когда в 1941 г. появилась возможность борьбы с оружием в руках,- ей воспользовались по обе стороны границы.
Почему же произошло переосмысление в Церкви? Во-первых, она дебюрократизировалась, потеряв все свои преимущества. Во-вторых, отсеялся балласт, повысился нравственный климат из-за перманентных гонений. В-третьих, сменился кадровый состав клира, куда пришло много военных, интеллигентов и вообще людей из «бывших». Создалась точка не тождественности, кратная сама себе. То, что имеет тенденцию самовоспроизводиться, некая этно-конфессиональная общность.
Российская Православная Церковь полностью разделила все тенденции Империи. Не хуже, не лучше других. Нерешение неотложных церковных проблем до революции привело не к эволюции процессов, а к инволюции и катастрофе. Вне всякого сомнения, что последний царь очень хорошо осознавал трагичность положения вещей. Вероятно, он понимал даже лучше, нежели его рясоносные подчиненные. В момент кризиса 1907 г. он предложил на заседании Святейшего Синода возстановить патриаршество, при условии, что он займет сей пост. Императрица готова была даже уйти в монастырь! Решение гениальное, в русле идей императора Павла I. Церковная бюрократия воспротивилась, отказалась от изменений и привела 1000 аргументов против подобного решения. Предполагаю, что аналогичная ситуация имела место в каждой части государственного организма Империи в последнее царствование.
Если нет реформ, нет эволюционного развития, наступает инволюция, что мы и увидели в Церкви на протяжении последних 400 лет. Ничто не помогало. Сами не справлялись. Религиозно-политический проект «Православие-Самодержавие-Народность» провалился и т.д. и т.п. Значит, нужна революция, т.е. хирургическое вмешательство. Оно и произошло. Церковная история неотделима ни от государственной, ни от культурной, ни от политической жизни исторической России. Даже от ее осколков, даже он ее фантома. Даже от ее симулякра,- раз мы видим Советскую Церковь. Крестьянский гнев против попов и помещиков — есть расплата за насилие и несправедливость. (А как понимать скандальные истории, когда некоторые «однодворцы» с древними родословиями, но впавшие в крестьянское ничтожество, оказывались в «ревизских сказках» в качестве крепостных?) Самый опасный атеизм проистекал не из университетов, а из семинарий.
Революция произошла, сепарация — тоже. Сейчас имеются все компоненты для реконструирования, на пустом месте фактически, нашего Русского Будущего. Церковь всегда занималась своим делом, вмешиваясь в дела государства. И государство всегда занималось своим делом, вмешиваясь в дела Церкви. Симбиотическое сосуществование неизбежно. И необходимо. Для сего достаточно фермента, не надо много материала, когда всё возможно вырастить в реторте борьбы, продолжающейся не одно десятилетие.
Понятное фото: митрополит Антоний (Храповицкий)
