Честно говоря, об этом человеке становится тяжело рассуждать. В 2015-м Владимир Путин, как водится, перешагнул новые границы разумного и принял целую серию блестящих политических решений, которые непонятно к чему привели, от чего уберегли и какую цель преследовали.

После срыва «Минска-1», взятия Дебальцево и Донецкого аэропорта, а также робкой попытки обозначить наступление на Мариуполь начало казаться, что Владимир Владимирович (а только он принимает столь судьбоносные решения) решил несколько окститься и действовать согласно хоть какой-то логике.

Дальнейшее удивило всех. Судя по всему, стремясь преодолеть международную изоляцию (во всяком случае — очевидное недовольство мирового сообщества) Путин решил вписаться в войну в Сирии. Пропагандистский рецепт был взят из времён Второй чеченской. Тогда в качестве «общего врага цивилизованного мира» выступил как всегда полумифический «международный терроризм», с которым США воевали в Афганистане, ну а мы, значит, с ним же — в Чечне. Официально американский экспедиционный корпус при поддержке авиации и артиллерии искал в Афганистане Усаму бен Ладена, и это было настолько нелепо, что Вторую Чечню — на этом фоне вполне оправданную — Запад в целом проглотил.

В 2015-м (если быть точнее, то раньше, но пик пришёлся на этот год) «мировое зло» само обозначило себя ярким медиапроектом под названием «ИГИЛ», заявив всё те же понятные цели, что и Аль-Каида полтора десятка лет назад: борьба с европейской цивилизацией, установление халифата от Средней Азии до Марокко, пытки, казни, шариат и прочий угар. В отличие от Аль-Каиды, ИГИЛ удалось захватить значительную территорию и провозгласить на ней какое-никакое государство, наладить торговлю нефтью, обзавестись даже некоторыми атрибутами суверенитета: флагом, собственной валютой, столицей в Ракке. А главное — вовсю использовать современные медиа для создания оглушительного пропагандистского эффекта.

Тогда из «защитника разделённого русского народа» Владимир Владимирович по-быстрому переквалифицировался в респектабельного борца с мировой угрозой, блестящего внешнеполитического гроссмейстера и вообще главного миротворца планеты. Под триумфальный бой барабанов и речи в ООН (бледные, но упорно выдаваемые агитпропом за «исторические») в Сирию зашли российские ЧВК и авиация. С экранов непрекращающимся рефреном зазвучали заверения о недопустимости наземной операции (в народе ее сразу же ласково прозвали «наземочкой») — в той характерной манере, которая в РФ обычно означает, что отрицаемое обязательно произойдет.

Решение войти в Сирию пока тяжело поддаётся объективному анализу. Пропагандистский аппарат не справляется: разговоры о защите сирийских христиан, превентивной борьбе с международными террористами и хитрых геополитических раскладах звучали бы неубедительно даже без демонстративно забытого Донбасса. Заявления церковных иерархов о поддержке сирийских братушек выглядят и вовсе ужасающим позором (в Луганске, Донецке, Славянске и Горловке никаких православных христиан, значит, нет). Дошло до хрестоматийного «Если бы не сирийцы — нас бы не было». Это всё, финиш, дальше только дно.

Наконец, старающийся выглядеть всезнайкой на своих «прямых линиях» и «пресс-конференциях» Путин откровенно плавает. Над Египтом падает российский пассажирский лайнер. Объявляют, что это, скорее всего, не теракт, но когда происходит теракт во Франции — тогда и российский самолёт до кучи спешно записывают в теракты. Авиасообщение с Египтом прерывается, через некоторое время турки демонстративно сбивают уже военный самолёт. Как на это реагировать — совтершенно непонятно, Турция — страна НАТО, воевать с ней никто не собирался. Турецкий президент Эрдоган мечется из крайности в крайность, Россия говорит про «удар в спину», вводит нелепые санкции и что-то рассказывает о бензовозах ИГ, которые везут в Турцию нелегальную нефть. При этом выясняется, что Верховный Главнокомандующий государства, которое ведёт на Ближнем Востоке масштабную военную операцию, не в курсе ни про каких туркменов-туркоманов, из-за которых инцидент и произошёл. «Туркмены — они же в Туркмении, разве нет?»

При этом санкции с России никто не снимает, наоборот, вводятся новые. Российская военно-морская база в Сирии (ещё один вероятный бонус от вмешательства) то ли нужна, то ли не нужна («не знаю, нужна база или нет, бабушка надвое сказала» — так и говорится!) Наступление армии Асада продвигается черепашьим темпом, и теперь вообще никто не может ответить на простейшие вопросы формата «что это было» и «зачем это всё».

Великий геополитический стратег сидит в своём кресле (скоро шестнадцатый год как) и с каждым днём всё меньше способен себя объяснить. Пропаганда орёт во все колонки, в стране прикрывают самиздат, ограничивают концертную деятельность, ходят разговоры об отмене валютных операций (покупайте подписку на «Спутник и Погром»! Только сегодня акция: всего пять килограмм говядины, одна овечья шкура и бутылка виски за полный годовой премиум!). Реальность чем дальше, тем больше расходится с пропагандистской картинкой, великий вождь всё чаще предстаёт на телеэкранах в образе «выше всего этого». В России не осталось даже номинально «правящей партии», которую ВВП представляет хотя бы опосредованно. Всё меньше событий в стране обходятся без упоминания Путина. Раньше, в Советском Союзе, к любой книге старались писать предисловие с цитатой из Ленина (даже к Шекспиру). Сегодня живее всех живых вместо Владимира Ильича — Владимир Владимирович.

Мы знаем, как он любит получать различные титулы от всяческих журналов. И как любят этим хвалиться наши дорогие россияне, держащие нос по ветру и следующие генеральной линии партии (ну или Администрации Президента, или что там ещё у нас есть). Поэтому: политик года — Владимир Путин. Безоговорочная победа, блестящая многоходовочка, гроссмейстерская партия.