Текст: Джеймс Т. Квинливан, WarOnTheRocks. Перевод: Григорий Николаев, «Спутник и Погром»
Среди потока сообщений о российских авиаударах и ракетных атаках, о потерях среди мирного населения, о введении бесполетных зон, сбитых самолетах и новых сирийских системах ПВО незамеченными прошли новости о том, что Россия начала применять в регионе артиллерию. Хотя артиллерийские системы теперь и кажутся менее важной военной силой, чем бомбардировщики, не стоит забывать, что еще Наполеон заметил: «Война — это артиллерия». Вновь используя артиллерийские батареи на поле боя русские показали, как именно они и сирийцы планируют воевать с ИГИЛ. Асадовцы и их российские военные советники хотят вдохнуть новую жизнь в идею общевойсковых операций; артиллерия, наряду с постоянными авиаударами, должна играть важную роль в создании новой военной стратегии. Особенно артиллерия нужна в наступлении. Батареи, в отличие от авиации, могут наносить удары по противнику непрерывно. Наземные сирийские войска отвоевывают и удерживают территорию, занятую противником. Когда городской бой неизбежен, они принимают его, но основная их функция — маневрирование и постоянная угроза окружения противника.
Когда-то сирийская армия, хорошо вооруженная, многочисленная и построенная по советскому образцу, была способна вести общевойсковые операции. Да, побеждала она не всегда, но ей руководили компетентные командиры. Сирийская Арабская Армия (САА) не являлась единственным гарантом власти Башара аль-Асада — эту роль она делила с разнообразными спецслужбами. Главным вероятным противником САА считалась армия Израиля, а призывная система позволяла набирать солдат из всех религиозных и этнических групп — в результате САА была одной из ключевых светских организаций в и так довольно светской Сирии.
В результате суннитского восстания сирийская армия постепенно начала разлагаться. Единая армия распалась на отдельные рода войск и подразделения, неспособные к успешной кооперации. В ситуации религиозной войны падало доверие к призывникам — в бою с повстанцами на них невозможно было положиться. Участились случаи перехода на сторону противника и дезертирства. Население начало саботировать военный призыв. Все это привело к еще большому ослаблению САА. Остатки армии были рассредоточены по всей стране. Вскоре солдат стали замещать ополченцы — несмотря на плохую военную подготовку, у них было больше причин сражаться с повстанцами, чем у регулярной армии. Бронетехника передвигалась по вражеской территории без какого-либо прикрытия со стороны пехотных частей; единственным ее вкладом в общевойсковые операции стала огневая поддержка.
Сирийские ВВС, лишившиеся поддержки со стороны наземных частей, были вынуждены укреплять свои базы и самостоятельно выдерживать осады повстанцев. Большая часть ВВС не имела высокоточных систем; мало того, боеприпасы к подобному оружию было неоткуда взять. Дело в том, что в прошлом функция точечной огневой поддержки в основном возлагалась на артиллерию — авиацию просто не использовали в таких целях. В результате вертолеты вместо высокоточного вооружения были вынуждены использовать кустарные бомбы из бочек. Авиация не имела возможности остановить тактические перемещения повстанческих сил. Когда-то многочисленная сирийская артиллерия теперь использовалась либо для стрельбы прямой наводкой, либо для обстрела удаленных целей, не имея при этом точных разведданных — то есть стреляли буквально вслепую. При сокращающемся количестве живой силы САА пришлось защищать свою обширную инфраструктуру, включающую в себя базы снабжения, склады боеприпасов и химического вооружения, тренировочные базы, военные академии и школы. Все это хозяйство требовало постоянной охраны, но мало способствовало успешному ведению войны.
Со временем силы ИГИЛ перешли к тактике мобильной войны. Войска ИГ ставили тяжелые пулеметы на старые Тойоты, а для точечных ударов использовалось ноу-хау — смертники, врезающиеся в сирийские укрепления на машинах, грузовиках и строительной технике, набитой взрывчаткой. САА же не могли перехватить отряды исламистов и каждый раз оказывались не готовы к внезапному массированному наступлению ИГИЛ. К концу июля 2015 года президент Асад признал, что армия не справляется с ситуацией, и заявил, что «нужно выделить критически важные цели, которые и будут удерживать наши вооруженные силы. Опасения за жизнь наших солдат вынуждают нас отказаться от попыток взять под сирийский контроль определенные территории».
Российские вооруженные силы, вошедшие в Сирию в сентябре 2015 года, застали режим Асада в отчаянном положении и приняли меры для облегчения ситуации. Авиация и флот разносили бомбами и ракетами всех противников режима Асада — от поддерживаемых Западом повстанцев до ИГИЛ. Всего через несколько дней после начала российских авиаударов в The New York Times появилась статья под заголовком «Российские ракеты помогают сирийцам перейти в наступление».
Новое наступление требовало от сирийских наземных частей идти вперед, полагаясь на русскую огневую поддержку. Посол Сирии в России Риад Хаддад озвучил список необходимой помощи: «В настоящий момент нам нужна артиллерия и высокоточное ракетное вооружение. Это позволит нам избежать потерь среди мирного населения. Нам также требуются ракеты, способные уничтожить тоннели террористов, расположенные на десятиметровой глубине и все типы боеприпасов».
Хотя Путин и уверял, что Россия не будет принимать участия в наземных операциях в Сирии, с самого начала было ясно, что вместе с авиацией в страну войдут и силы для охраны аэродромов, включая почти батальон живой силы, танки, бронетехнику и артиллерию. С этой небольшой артиллерийской батареей связана одна интересная история. Поначалу орудия считались «шестью гаубицами». Затем они превратились в «шесть гаубиц Мста-Б» — вполне стандартные 152 мм гаубицы, по характеристикам примерно равные американскими орудиям M198. Эти гаубицы куда менее разрушительны, чем, например, российские реактивные системы залпового огня «Смерч», но больше подходят для оказания поддержке пехоте.
Про эту батарею поначалу почти никто не знал, но русский военный блогер, просматривая телевизионную запись, сделанную 17 ноября, на которой Путину докладывали о ситуации в Сирии, заметил, что в кадр попала карта, согласно которой шесть орудий 120-й артиллерийской бригады размещены в Саладе, городке между Хомсом и Дамаском. Эта история получила продолжение в статье агентства Reuters, опубликованной 18 ноября. Автор статьи обратил внимание читателей на то, что батарея размещена удивительно далеко от аэродромов, которые она вроде бы должна защищать. Но при этом Кремль продолжал отрицать какое-либо участие российских вооруженных сил в наземных операциях. Дальнейшее журналистское расследование показало, что скорее всего батарея была размещена на позициях еще 6 ноября, и возможно является той самой батареей орудий Мста-Б, показанной по российскому телевидению 11 ноября. Судя по позиции батареи, она способна не только прикрывать аэродром Шайрат, где размещены российские вертолеты, но и оказывать огневую поддержку сирийским частям. Но если основной задачей батареи являлась защита взлетных полос, не лучше ли было разместить ее на самом аэродроме, а не на передовой? Выходит, что задача этих артиллерийских орудий — не столько защита российских вертолетов, сколько оказание поддержки сирийской армии.
Центр изучения иностранных вооруженных сил Армии США (The U.S. Army’s Foreign Military Studies Office), расположенный в форте Ливенворт, отслеживал развитие событий и публиковал данные в своем электронном издании Operational Environment Watch. Издание отмечало исторически важную роль артиллерии в российской армии; аналитики сообщали, что в начале октября начальник штаба САА Али Аюб описывал будущее наступление сирийцев так: с воздуха армию поддерживают русские самолеты, а в авангарде идут свежесформированные части, включая «4-й штурмовой корпус».
Основываясь на множественных арабоязычных источниках (включая про-асадовские), OE Watch сообщило, что появление 4-го штурмового корпуса знаменует собой переход САА к «российской модели», в которой «с воздуха работает авиация, а в наземных операциях активно используется артиллерия». Название «штурмовой корпус» напоминает об «ударных армиях» Советского Союза, в особенности о 3-й Ударной Армии, вошедшей в 1945 году в Берлин. Но сирийский 4-й штурмовой корпус пока что лишь смесь из разных военных частей. OE Watch, цитируя издание al-Hadath News, поддерживающее Хезболлу, сообщило, что штурмовой корпус состоит из «нескольких подразделений сирийской армии, соединенных с элитными частями под предводительством полковника Сухаила Хассана, пехотными отрядами и частями Национальных сил обороны Сирии. Передовые силы корпуса поддерживаются артиллерийскими батареями, размещенными в тылу, и российскими самолетами.
Региональные источники отмечают, что переход к российской модели означает отказ САА от «иранской модели». «Иранская модель» характеризуется использованием местного ополчения, построенного на религиозных принципах и сформированного добровольцами без государственного участия. Часто такие ополчения создавались и обучались членами Иранской Революционной Гвардии. Появление 4-го штурмового корпуса означает, что отныне эти ополчения будут подчинены САА, что несет очевидные политические коннотации.
Если 4-й штурмовой корпус собирается соответствовать российской модели, в которой артиллерии уделяется огромное внимание, вопрос шире, чем простое обновление вооружения. Использование артиллерийских батарей для поддержки и прикрытия маневрирующих наземных частей потребует профессионализма и навыков со стороны как артиллеристов, так и пехоты. Артиллерийская поддержка требует высокого уровня стрельбы, а русские наблюдатели отмечали, что даже в предвоенные времена сирийская «слаженность огня на уровне батальонов оставляет желать лучшего». Пехотные части должны будут либо поправлять артиллерийский огонь сами, либо иметь в своих рядах профессиональных наводчиков. В любой случае, пехота должна быть уверена, что артиллерийский огонь для нее безопасен, даже когда обстрел будет вестись прямо перед наступающими сирийскими частями. Все это нелегко; пока что неизвестно, окажется ли помощь со стороны российских военных советников эффективной или вообще востребованной.
Сирийская армия нуждается в обучении и перевооружении. Но кроме этого перед ней стоит еще один важный вопрос: поможет ли переход САА к «российской модели» избежать городских боев, ведущих к замедлению наступления и проблемам со снабжением. Недавние перемирия, переговоры и последующая эвакуация анти-асадовских повстанцев из пригородов Дамаска указывает, что САА начала добиваться некоторых успехов в этом вопросе. Российская модель позволит САА эффективно маневрировать и окружать противника, что приведет к повторению подобных отступлений со стороны повстанцев.
Российская помощь не гарантирует сирийской армии победу; она лишь повышает шансы на успех. Сумеет ли САА увеличить эффективность своих действий и согласятся ли ополчения присоединиться к наступлению в составе такой армии — на все эти вопросы пока нет ответов. Как заметил по поводу иракского отказа от американских вертолетов один генерал армии США: «Причинить добро насильно не всегда получается».
Оригинал материала на сайте WarOnTheRocks
