5 сентября 1918 года специальным декретом Совета народных комиссаров был провозглашен красный террор. Постановление СНК сухо сообщало:
«Необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам».
Документ был подписан наркомом юстиции Курским (первым прокурором РСФСР), Бонч-Бруевичем и Петровским (тот самый, в честь которого до недавнего времени назывался Днепропетровск). Любопытно, что Петровского вскоре начали шокировать художества разошедшихся чекистов, и он несколько раз требовал обуздать их произвол.
Декрет формально был принят в ответ на события 30 августа — тогда Фанни Каплан несколько раз выстрелила в Ленина после митинга на заводе Михельсона, а Леонид Каннегисер застрелил председателя петроградской ЧК Моисея Урицкого. Каплан, судя по всему, была одиночкой, поскольку никакая контрреволюционная организация в здравом уме не отправила бы на такое задание слепого (!) киллера. Каплан в молодости была анархиствующей террористкой и ослепла из-за разорвавшейся в её комнате бомбы. Правда, на каторге ей сделали операцию и зрение частично вернулось — она могла различать смутные силуэты.
О начале красного террора 2 сентября объявил Яков Свердлов, постановление СНК от 5 сентября довершило дело. Но не стоит думать, что террор начался только в сентябре — тогда только оформили реальную практику. Еще в начале 1918 года чекисты получили право расстреливать «саботажников, спекулянтов и громил» прямо на месте, без суда и следствия. Этому совершенно не мешал тот факт, что смертная казнь вообще-то была с большой помпой отменена.
А в июне 1918 года вынесение смертных приговоров возобновили уже официально, и с тех пор террор шел по нарастающей. Например, взятие заложников практиковалось большевиками задолго до всяких декретов.
Мясорубка красного террора заработала и практически не останавливалась следующие 45 лет. Поначалу ее жертвами становились контрреволюционеры, которыми считались все активные члены любой партии, за исключением большевистской (вплоть до меньшевиков), но потом дело дошло до своих и даже до обслуживающего персонала пыточной.
Оценить точное число жертв красного террора периода гражданской войны просто невозможно, поскольку в хаосе кровавого противостояния мало кто утруждал себя документацией, и уж тем более не было никаких судов. Хотя террор и пытались систематизировать, по сути он был стихийным и сильно зависел от людей на местах. По самым минимальным оценкам (те случаи, где есть документы), речь идет о десятках тысяч расстрелянных и заключенных в тюрьмы и концлагеря в период гражданской войны. Реальное количество жертв красного террора, скорее всего, существенно выше и исчисляется как минимум сотнями тысяч.
Также читайте: материалы «Спутника и Погрома» о советских репрессиях
Автор рубрики «День в истории» — Евгений Политдруг
