Правь, Британия, правь! Как несколько авантюристов заставили могущественную империю напасть на Китай.
Часть 13. 1840–1850 годы. Китай
В апреле 1834 года в рамках борьбы с монополиями британскую Ост-Индскую компанию лишили исключительного права на торговлю с Китаем. В Юго-Восточную Азию за длинным фунтом хлынули тучи частных британских коммерсантов. Они составили конкуренцию ОИК и образовали при парламенте собственное лобби. В великолепной статье Джейсона Р. Кэрша «Корни Опиумной войны: неумелая политика в коммерции с Китаем после потери монополии на торговлю британской ОИК в 1834 году» («The Root of the Opium War: Mismanagement in the Aftermath of the British East India Company’s Loss of its Monopoly in 1834») четко и по документам показаны противоречия между ОИК и «свободными торговцами». И как «не в меру ретивые парни с Даунинг-стрит» взяли на себя управление доступом к рынку Юго-Восточной Азии и что из этого вышло.
Собственно, именно свободные торговцы привели Британию к войне с Китаем. ОИК была слишком крупной компанией, чтобы позволить себе нести миллионные убытки в войне с основным торговым партнером. ОИК вела до 1834 года вполне взвешенную политику, продавая опиум китайцам вне пределов империи Цин. Распространение опиума внутри Китая становилось внутренним делом китайцев. Что сделали свободные торговцы из Англии? Они начали продавать опиум в Китай напрямую, в Кантоне — нарушили законы империи и указали Китаю внешнего врага.
Да и кэптен Чарльз Эллиот начал блокаду Кантона на свой страх и риск, без одобрения генерал-губернатора ОИК. Как получилось, что действия разгневанного резидента Компании стали действиями Британии?
Мы помним, что глава фирмы «Жардин, Матесон и Ко» Уильям Жардин отбыл в Англию. Первым делом по прибытии в Англию Жардин добился аудиенции у Генри Джона Темпла, третьего виконта Пальмерстона, министра иностранных дел в кабинете премьер-министра Уильяма Лэмба, виконта Мельбурна. Чтобы слова Жардина имели больший вес, он подал Пальмерстону рекомендательное письмо Эллиота, которое гласило: «Джентльмен, податель сего письма, уже несколько лет стоял во главе нашего коммерческого сообщества в Китае, он заслуженно вызвал уважение и благорасположение от иностранных купцов, ибо приобрел все это долгой и честной карьерой торговца и мецената».
Характеристика эта вызывает истерический смех. Уильям Жардин в 1803 году записался хирургом на один из кораблей Ост-Индской компании. Как унтер-офицеру, ему выделили в торговом трюме место, эквивалентное размеру двух сундуков. И плавая из Англии в Индию и обратно, хирург-коммерсант приторговывал барахлишком. 90-е годы в РФ дали самую точную оценку такому бизнесу — Жардин был обычным челноком. Так бы и прозябал корабельный хирург на случайных заработках, но в 1827 году встретился с капитаном корабля Александром Матесоном. Знакомцы организовали предприятие по продаже опиума в Китай. Как упоминалось, Ост-Индская компания официально не продавала запрещенный товар в Цинскую империю. Жардину пришлось уволиться из ОИК. Так появилась фирма «Жардин, Матесон и Ко». Парням удалось развернуться: по совету Матесона, первую прибыль вложили в приобретение чайных клиперов — грузоподъемных скоростных судов для перевозки чая.
В 1836 году Жардин уже пытался склонить кабинет министров Англии к силовому решению китайского вопроса. Но глава правительства, Артур Уэлсли, герцог Веллингтон, приказал тогда просто выставить настырного просителя за дверь, так как «не хотел даже здороваться с торговцем отравой». Как вспоминал потом Жардин: «Я был горько оскорблен этим высокомерным и глупым человеком, однако все же не терял надежды».
Купец вернулся в Китай и торговал там до 1838 года и событий, которые мы описали в прошлой части. Перед отъездом в Англию компаньон Жардина Джеймс Матисон говорил ему: «Нам нужен Гонконг. Чем больше будут китайцы запрещать бизнес в Кантоне, тем больше будут наши продажи в Гонконге. Гонконг одна из самых лучших гаваней в мире».
Кстати, фирма «Жардин, Матесон и Ко» дожила до нашего времени. Это холдинг, владеющий большой сетью отелей в странах Юго-Восточной Азии (прежде всего в Гонконге), терминалами в аэропорту Гонконга и частью акций «Кэтзей Пасифик», занимающейся воздушными грузоперевозками. Деньги от опиума отмыли. Но вернемся к тому, как эти деньги заработали.
Пальмерстон выслушал уважаемого джентльмена, но сколь бы он не хотел послать войска в Китай — следовало получить одобрение парламента.
Маленькое отступление. В 1838 году в Англии организована «Лига против хлебных законов», которая требовала отменить пошлины на ввозимое зерно. Мера удешевила бы и зерно, производимое в стране (к ярости местных хлебных магнатов). Споры в парламенте между сторонниками свободной торговли и протекционизма накалились, и вот в этот шабаш ворвался Жардин, которого Пальмерстон отрекомендовал палате общин, как «обычного купца, такого же, как и вы, пострадавшего от действий китайской тирании».
Жардин, выступая в парламенте, напирал на две вещи: Китай надо принудить к свободной торговле (эти слова вызвали вал восторга у сторонников «Лиги») и наказать за оскорбления, нанесенные британским гражданам. Он также зачитал письмо от опиумоторговцев Юго-Восточной Азии, которые рассказывали про свое бедственное положение в связи с «грабительскими действиями Ли Цзэнсюя», и которое заканчивалось словами: «Если меры правительства будут проводиться с твердостью и энергией, торговля с Китаем станет безопасной для жизни и собственности британцев, и в этом британская нация получит зримое преимущество над другими».
После напряженного голосования сторонники начала военных действий с Китаем победили 271 голосом против 262. Самое смешное — войну с Китаем по доверенности правительства поручали вести… ОИК, которая вообще войны не хотела и к причине конфликта имела косвенное отношение (речь о производителе опиума, но не основным экспортере).
Были ли правы англичане? В политике моральными принципами не руководствуются. Но лучше всех сказал корреспондент в Китае Сэмьюэл Уоррен:
Контрабанда является распространенным явлением в нашем мире. Например «Экзаминэр» недавно (17 ноября 1839 года) отметил, что около половины британских товаров, проданных в Испанию, были ввезены в эту страну контрабандно. Во Время Наполеоновских войн британские торговцы в обход законов ввозили товары на территорию Европы через Гамбург. Несколько веков вся наша торговля с испанскими колониями Южной Америки была торговлей контрабандной. Вся эта деятельность процветала при попустительстве сотрудников таможни. Ни одна из стран, с которыми мы торговали контрабандой, не арестовала ни нашего посла, ни наших купцов. Торговля опиумом в Китае развивается с конца прошлого века. Никто не думал, что это незаконно в течение 43 лет, за исключением самих китайцев. Но по нашей логике китайцы, как и испанцы, должны винить в этом только себя, ибо не могут заставить своих чиновников и подданных исполнять свои же законы.
В состав соединения Роял Неви, отправленного к берегам Китая, вошли линкоры: 72-пушечные «Бленхейм», «Корнулоллис», «Мелвилл», «Уэлсли», 74-пушечный «Бель-Иль» (переделан в войсковой транспорт, вооружен 20 пушками «эн флюйт»), фрегаты: 42-пушечный «Блонд», 36-пушечный «Кэмбриан», 44-пушечный «Дроид» и 42-пушечный «Апполо» (использовался для перевозки войск, вооружен «эн флюйт»). Всего эскадра состояла из 16 военных кораблей, 4 пароходов, 28 транспортов и 4000 войск. Командовал соединением вице-адмирал Джордж Эллиот, кузен Чарльза Эллиота. ОИК выделила 13 транспортов, сипаями (1080 штыков) командовал лорд Окленд, морскими пехотинцами и солдатами (3014 штыков) — коммодор Гордон Бремер.
Что могли противопоставить китайцы? Войск в провинции Гуанчжоу насчитывалось 10 тысяч человек, и еще 14 тысяч составляло ополчение. Маньчжурские войска — 3000 кавалерии и 7000 пехоты, ополчение — исключительно пехота, вооруженная косами, пиками, саблями, арбалетами, луками, без огнестрельного оружия. Артиллерия состояла из пушек самых разнообразных калибров, без приспособлений для прицеливания. Стрельба из орудий разрывными снарядами была вовсе неизвестна китайцам, хотя в некоторых укреплениях англичане нашли гаубицы, предназначенные для стрельбы пустотелыми снарядами. О тактической подготовке китайских войск не может быть и речи. Во все время войны ни разу отмечено, чтобы китайцы двигались стройно. Укрепления китайцы строили без фортификационных правил. Стены укреплений воздвигали огромной толщины, но на весьма непрочных основаниях.
30 мая 1840 года эскадра покинула Сингапур и бросила якорь в устье Жемчужной реки у острова Чусан 3 июля. Из книги Тизенгаузена и Бутакова «Опиумные войны. Обзор войн европейцев против Китая в 1840–1842, 1856–1858, 1859 и 1860 годах»:
3 июля английский пароход произвел рекогносцировку упомянутого входа на рейд и поставил бакены, по которым 4 июля вошла вся эскадра, ставшая затем на якорь. Одиннадцать военных джонок, находившихся на рейде, не оказали никакого сопротивления; они только построились в одну линию для прикрытия своих коммерческих судов. По рекогносцировке, которую можно было произвести с английской эскадры, видно было, что китайцы занимали к югу от города возвышенность, высотой в 200 футов, на вершине которой находился храм. Число китайцев, занимавших эту вершину, доходило по приблизительному расчету до 800 человек с 6 орудиями. На берегу, впереди предместий Тин-гая (Чунцина), можно было насчитать еще 30 орудий, и наконец севернее них находилась башня, вооруженная 6-ю орудиями, в ближайших окрестностях которой стояло на позиции около 600 солдат. Насколько можно было видеть с судов, как солдаты, так и местные жители деятельно занимались возведением укреплений.
После полудня 4 июля был отправлен на адмиральскую джонку парламентер, на которого китайцы пытались навести свои орудия, но не успели произвести выстрела, так как его шлюпка быстро пристала к борту. Когда китайский адмирал, находившийся в городе, приехал на джонку, ему было прочитано в присутствии экипажа требование английского правительства о сдаче Чусана.
В этом же требовании было обращение к китайскому народу. Англичане объясняли, что ведут войну против властей и мандаринов. Если очистить послание от высокопарной шелухи, смысл сводился к двум вещам — «даешь таблетку опиума в каждую семью!» и «нет торговле с грабительскими пошлинами». К удивлению английских парламентеров, воззвание не произвело никакого действия на китайских солдат. Было видно, что англичан китайцы ненавидят гораздо больше, чем маньчжуров. Китайский адмирал отказался капитулировать на Чусане, хоть удержать неукрепленный остров было явно невозможно. Адмирал ссылался на то, что защищать свою страну, даже ценой своей жизни — его долг. Бремер дал ему времени до следующего утра.
Утром 5 июля вместо ответа китайские войска стали занимать свои позиции, а джонки вытянулись вдоль берега.
Опять большая цитата:
Командующий британской эскадрой выстроил ее в одну линию в 100 саженях от берега и в 8 часов утра приказал судам изготовиться к бою. Он откладывал начало боя, ожидая с минуты на минуту сдачи острова, но все не было ответа. Только в 2 часа пополудни шлюпки с десантом отчалили от своих судов и выстроились в две линии. В 2.5 часа последовал первый выстрел против башни, на что китайцы ответили огнем со всей позиции. Огонь эскадры продолжался всего девять минут, после чего на берегу остались одни развалины, а китайские войска бежали. Шлюпки с десантом немедленно подошли к берегу, и войска высадились беспрепятственно. После высадки, войска выстроились на берегу, а 18-й полк занял вершину, увенчанную храмом, которая была покинута китайцами. Через 2 часа после высадки пехотных частей удалось доставить на берег четыре десантных орудия и поставить их на упомянутую вершину. С командующей высоты можно было видеть город Тин-гай, закрытый возвышенностями со стороны рейда и расположенный в довольно обширной долине. Он был обнесен, подобно другим городам, четырехугольной стеной в 16 футов толщины. Стену городскую окружал довольно глубокий водяной ров, прерывавшийся только у северно-западного угла; на каждой стороне четырехугольника находились ворота, выходившие в поле. Десантная артиллерия, тотчас по занятии позиции, открыла по городу огонь гранатами, которые заставляли жителей спасаться. Штурм Тин-гая, вследствие наступающей темноты, был отложен до следующего утра; войска же расположились на ночлег в предместье, близ эскадры.
С рассветом 6 июля оказалось, что город был оставлен как жителями, так и войсками. Несмотря на отсутствие сопротивления англичане с большими затруднениями перешли ров и вошли в город, эскаладируя стену. 49-й полк, направляясь к пункту атаки, чтобы не проходить через часть предместья, сгоревшую ночью и еще дымящуюся, должен был сделать обход. Войска заняли крепость и все выходы, а наблюдение за порядком было возложено на смешанную комиссию из английских офицеров и китайцев. В городе англичане к своему удивлению нашли большие запасы пороха и значительные склады оружия. Следующие дни были посвящены окончательному вытеснению китайцев с острова, помощью небольших отрядов, движение которых облегчалось прекрасным состоянием вымощенных дорог.
7 июля к эскадре прибыл ее начальник, адмирал Эллиот. Первым его распоряжением была блокада Нинг-фо (Нинбо), лежащего к западу от острова Чусана и принадлежавшего к числу самых богатых торговых городов в провинции Че-кианге. За несколько дней до приезда на Чусан, адмирал Эллиот послал фрегат «Blonde» в город Амой (или Саомынь), лежащий в провинции Фо-киен, с целью передать ноту английского правительства местным властям, для доставления ее в Пекин. По прибытии фрегата в Амой с него был спущен под парламентерским флагом катер, встреченный китайцами сильным огнем. Несмотря на все знаки, объяснявшие нейтралитет белого флага, катер не допустили до берега, вследствие чего капитан фрегата, предупредив китайские власти, открыл по городу огонь, продолжавшийся до ночи. После жестокого наказания города Амой за стрельбу по парламентерскому флагу, новая попытка передать ноту английского правительства была сделана у города Нинг-фо. В этот раз китайцы не стреляли, и им было объяснено, что белый флаг служит символом мира и временного прекращения военных действий. С этих пор все сношения с китайцами производились под белым флагом.
В то время, как английские суда крейсировали у китайских портов для передачи нот в Пекин, адмирал Эллиот производил на пароходах рекогносцировку берегов и промеры моря в окрестностях Чусана.
Одна из таких рекогносцировок показала невозможность подойти к городу Нинг-фо, так как вход лежал между высокими (400 футов) берегами и был защищен укреплениями города Чин-Хай (Чженхай). Кроме того устье реки, на которой находится Нинг-фо, было заграждено затопленными джонками.
По первым же столкновениям стало понятно, что Империя Цин — колосс на глиняных ногах. В нравственном отношении китайцы не показали себя ни храбрыми, ни стойкими. В рукопашный бой никогда не вступали, а всегда заранее очищали позиции при одном приближении английских войск. Для прекращения движения судов по рекам китайцы ограничивались исключительно пассивными действиями — перегораживали водные артерии плотами и сваями, а иногда затопляли в речном фарватере джонки, наполненные камнями. Ни попыток абордажей, ни атак брандеров.
Поскольку Лин Цзэсюй не мог связаться с императором, часть эскадры Эллиота в составе 1 линкора, 4 фрегатов и корветов, а также 10 транспортов 28 июля 1840 года отплыла от Чусана в Печелийский залив, расположенный между Квантунским полуостровом и выдающейся к северу частью Шандунского полуострова.
10 августа эскадра бросила якорь в устье реки Пэй-хо, и 4 катера были направлены, чтобы найти кого-то из китайских чиновников и вручить ноту адмирала. С трудом матросы нашли губернатора Кеа-Шена, который ноту принял, но сообщил, что полномочий вести переговоры с англичанами у него нет, а от Пекина он сможет получить ответ только в течение 10 дней. Чиновнику дали 14 дней — до 24 августа. Пока же британские силы крейсировали в заливе. Попытки войти в Пэй-Хо даже на пароходе провалились — глубина не превышала 12 футов (3.67 метров).
24-го Кеа-Шен сообщил, что под его председательством назначена особая комиссия по разбору ситуации с Лином, и что в случае его вины английское правительство получит полное удовлетворение. Переговоры предполагалось вести в Кантоне, поскольку «там было нанесено оскорбление английскому флагу».
Эскадра вернулась к Чусану, но перед этим зашла в город Тенг-чеу-фу — пополнить запасы продовольствия. 28 сентября Эллиот бросил якорь в устье Жемчужной реки и обнаружил, что на Чусане английский гарнизон из-за болезней сильно уменьшился. Три четверти солдат болели.
Бой парохода «Немизиз» с китайскими джонками
Чуть ранее, 19 августа, произошел бой у Макао, где китайцы построили батарею из 7 орудий и стянули до 1500 человек и 9 военных 12-пушечных джонок. Кэптен Генри Смит, командир фрегата «Дроид» решил предвосхитить события и атаковать противника.
Эскадре в составе двух судов приказано было стать против батареи и открыть огонь, а десантному отряду, в составе 180 человек волонтерного Бенгальского полка, 120 морских солдат и 80 матросов, всего 380 человек, взятому на буксир парохода, а частью посаженному и на самый пароход, приказано было высадиться на берег в таком месте, откуда можно было бы взять неприятельскую позицию во фланг. Через час, когда батарея стало отвечать слабо (с эскадры было выпущено 600 снарядов), десантный отряд, высадившийся на берег и свезший всего одно орудие, перешел в наступление и выбил китайцев из занимаемых ими позиций. Что касается джонок, то они не выдержали огня с судов и ушли во внутреннюю гавань. Потеря китайцев определялась в 30–40 человек убитыми и ранеными; у англичан же всего было 4 раненых. Вечером того же дня английские войска снова сели на суда и вернулись в Макао. На другой день китайцы принялись за перевозку заклепанных англичанами орудий и прочего материала с батареи у Макао к форту Каза-Бианки, к укреплению которого и приступили.
28-пушечный корвет «Аллигатор» вступил в бой с батареями Амоя, но неприцельная стрельба большого количества орудий заставила британский корабль отступить, тем более что его собственные 12-фунтовки просто не достреливали до стен фортов.
В остальном стычек не было. Некоторых англичан китайцы захватывали в плен. Эллиот направился в Макао для переговоров с Кеа-Шеном. Английский пароход, шедший под белым флагом в Бокку (в 40 милях вверх по реке от Макао) с письмом от губернатора провинции, обстреляли батареи Чу-ен-пи. Одно из китайских ядер попало в кожух, защищавший приводное колесо. В ответ англичане открыли огонь из двух бомбических пушек, ядра которых, однако, не долетали до стен. Пришлось отойти, письмо позже передали через власти Макао. Кеа-Шен извинился за обстрел парохода под белым флагом.
Китайцы занялись тем, что умели лучше всего — тянуть время. Эллиот до 5 января 1841 года так и не добился встречи с императорским эмиссаром и был вынужден сдать командование коммодору Бремеру.
Тем временем маньчжуры укрепляли верховья. Часть проходов загромоздили камнями и затопленными джонками, срочно установили дополнительные батареи, начали перегруппировку войск из внутренних районов. Тем не менее Бремер решил начать атаку вверх по реке, дабы сломить сопротивление китайцев.
7-го батареи Чу-ен-пи и Ти-кок-то начали бой с фрегатом «Дроид», корветами «Каллиоп» (26 пушек), «Лейм» (20), «Гиацинт» (20), «Модест» (20), «Коломбин» (18), «Куин» (14, пароход) и «Немезиз» (12, пароход). За основным отрядом следовали пароходы с десантом — 540 сипаев и 500 морских пехотинцев при трех орудиях.
Одновременная атака с суши и с реки заставила китайцев покинуть Чу-ен-пи и отойти в Хилл-форт, а потом и вовсе бежать с поля боя. При этом пароход «Немизиз» задел лопастью мель и сломал ее. Далее англичане навязали бой 15 китайским джонкам, которые укрылись на отмели. «Немизиз» на одном колесе подошел на близкое расстояние (поскольку его осадка не превышала 6 футов) и дал залп ракетами Конгрива, которые произвели просто ошеломляющее впечатление. Три джонки сгорели мгновенно, а далее пошла в ход артиллерия. Около 12.00 китайцев с тыла атаковали гребные катера англичан, и сопротивление было сломлено. Все джонки сгорели, потери у китайских моряков достигли 600 человек. Потери англичан — 10 человек убитыми и 20 ранеными.
Атака Ти-кок-то закончилась через час полным захватом батареи без особого сопротивления. Бремер отправил письмо китайскому адмиралу, чтобы форты и корабли, если хотят сдаться, спускали флаги, как предписано международным правом. Иначе, говорил коммодор, огонь англичан будет продолжаться до полного уничтожения живой силы и техники. Всего в боях было взято 191 орудие на обеих батареях.
Советом Бремера воспользовался форт Анунг-хой, когда к нему на буксире начали подходить линейные корабли — спустил флаг, выслал парламентера и заключил трехдневное перемирие. В Бокке начались переговоры, которые завершились 20 января 1841 года. По предварительным условиям, англичанам в аренду уступался остров Гонконг и выплачивалась контрибуция в 6 миллионов песо за шесть лет. Далее торговля между обоими государствами должна была производиться на равных правах, и Кантонское представительство восстанавливалось через 10 дней. Англичане освобождали все захваченные форты к 26-му числу.
Но переговоры после ухода британцев опять замедлились. У империи Цин не нашлось первого миллиона песо для выплаты контрибуции. Да и кантонскую торговлю китайцы восстанавливать не желали. Эмиссар императора куда-то пропал. Эскадра решила обстрелять Кантон и сделать новый рейд вверх по реке.
22 февраля авангард английской эскадры стал на якорь ниже острова Южный Вангтонг, и в тот же день англичане перехватили китайского посланного, везшего приказание адмиралу Квану поспешить устройством заграждения, при помощи свай, камней и затопленных джонок, в рукаве реки по восточную сторону острова Анунг-хой. Вследствие этого, 23-го февраля пароход Nemesis и четыре катера отправились в пролив между островами Чу-ен-пи и Анунг-хой. Войдя в него, англичане увидели множество шлюпок, занятых вбиванием свай и свозкою камня. При виде парохода, китайцы бросили работу и двинулись вверх по реке. Когда Nemesis дошел до заграждения, по нему был открыт огонь с хорошо замаскированной батареи, находившейся как раз напротив на острове Анунг-хой. Пароход немедленно ответил картечным огнем, а гребные суда пошли к берегу, действуя из своих десантных орудий. Китайская батарея держалась некоторое время, но затем была взята приступом высадившимися на берег людьми. Потери китайцев простирались до 30 человек убитыми. У англичан потерь не было; трофеи же их состояли из 80 орудий, из которых 60 были найдены лежащими на земле и, по-видимому, были сняты с джонок.
25 февраля англичане заняли остров Южный Ванг-тонг и построили там батарею, которая открыла огонь по укреплениям на острове Северный Ванг-тонг. Китайцы ответили. Контрбатарейная борьба длилась 5 часов. Китайские пушки ни разу (!) не попали по британским укреплениям. Англичане просто смешали противника с землей, и остатки гарнизона вынужденно отступили в верхний форт.
26 февраля, встав на шпринг на виду у батарей Анунг-хоя и Северного Ванг-тонга, британские корабли начали бомбардировку фортов. При первых же выстрелах китайские начальники малодушно бежали. Высаженный десант захватил укрепления и пленил до 1000 цинских солдат. Англичане, не зная, что делать с таким количеством пленных, высадили их на материке и отпустили восвояси. Потери британцев во время обстрела и штурма — 5 человек ранеными, у китайцев не менее 500 только погибшими.
Далее пароходы (львиная доля из них принадлежала ОИК) пошли вверх по реке, расчищая ее от китайских войск. 27 февраля британские корабли были обстреляны гингальсами (мелкокалиберными длинноствольными ручными пушками на вертлюгах, своего рода противотанковое ружье XIX века). Это оружие в китайских руках на удивление оказалось эффективным и точным. Массированное применение гингальсов (до 300 штук с заранее обустроенной позиции) вызвало определенные потери среди десанта и матросов, скопившихся на верхней палубе пароходов для высадки десанта.
Когда все-таки десант высадился, китайцы не приняли ближнего боя и бежали. Хотя высадка была произведена неудачно — солдаты оказались по пояс в болотной жиже и выбирались на берег с черепашьей скоростью.
«Кэмбридж», пытавшийся прорвать боновое заграждение, завяз в плотине и был со всех сторон облеплен китайскими джонками, матросы с которых кинулись на абордаж. Английская команда по мере сил оборонялась, но, подавленная большой численностью нападавших, не выдержала напора. Матросы стали прыгать в воду, чтобы спастись вплавь. «Кэмбридж» был захвачен, и тогда остальные пароходы открыли по нему огонь из бомбических орудий, чтобы не дать противнику удовольствия захватить английский приз. Вскоре судно горело от киля до клотика, вместе с ним горело и боновое заграждение.
Последовала атака батарей и заграждений у острова Вампоа, где большую помощь англичанам оказали военизированные отряды китайских контрабандистов, показав нужные фарватеры и обходные пути. В результате ко 2 марта остров очистили от цинских войск. Видя безвыходность положения, китайцы попросили перемирие на три дня.
Вскоре до Бремера дошли слухи, что Кеа-Шен арестован представителями императорской гвардии и отправлен в цепях в Пекин за подписание предварительного соглашения с англичанами на невыгодных для Китая условиях. Новый представитель имел четкое предписание — истребить всех англичан на берегу и на море.
Тем временем в Кантон прибыли подкрепления с северо-западных провинций, которые первым делом… разграбили свой же город! Численность гарнизона Кантона на 3 марта составляла до 7000 человек. Англичане кинули клич среди пиратов и контрабандистов, предлагая 100 песо тому, кто покажет нормальный фарватер для пароходов от острова Вампоа до города.
6 марта перемирие закончилось. Британцы опять двинулись вверх по реке, по пути занимая форты и батареи китайцев, которые фактически не оборонялись.
13 марта «Немизиз» атаковал форт Хучонг, высаженный десант докончил дело. Пройдя между недостроенным заграждением из свай, англичане атаковали 9 джонок, которые несли по 3–4 пушки, сожгли 7 и упустили 2. У Шеонгчапа пароход смел точным огнем 9-орудийную батарею. Потом с помощью контрабандистов и пиратов матросы разобрали боновое заграждение.
Дальнейшие описания похожи друг на друга до боли — пара-тройка выстрелов, китайцы бегут врассыпную, англичане упорно следуют дальше. «Немизиз» за три дня рекогносцировки потерял 3 человека ранеными, а взял: 6 батарей, 115 орудий, 9 военных джонок и 1 баржу.
Пароходы же «Модест» и «Старлинг» атаковали и захватили форт Макао (22 орудия), и опять соотношение потерь просто несравнимое: англичане — 3 раненых, китайцы — 250 только убитыми.
Опять цитата:
16 марта пароход Nemesis был послан вверх по рукаву Макао, отвести письмо капитана Эллиота к императорскому комиссару и в то же время ознакомиться с фарватером. На пароходе был поднят парламентерский флаг, а на случай, если китайцы вздумают стрелять, было взято на буксир несколько гребных судов.
Пройдя около одной морской мили, пароход увидел на левом берегу реки недавно возведенный форт «Птичье Гнездо» (Birds Nest Fort), построенный на возвышенной местности и отчасти скрытый за деревьями. Против форта было устроено плотовое заграждение, а выше по реке, против форта Шамин, виднелось несколько военных джонок и шлюпок.
Пароход остановил машину; на берег была послана шлюпка под парламентерским флагом с письмом Эллиота. Как раз в это время с батареи был сделан картечный выстрел, пролетевший над головами гребцов. Англичане немедленно спустили парламентерский флаг и ответили артиллерийским огнем с парохода и со шлюпок. В то же время открыли огонь джонки и батарея Шамин, но их выстрелы, за дальностью расстояния, не долетали. Ракета, пущенная с Nemesis’а, зажгла строения внутри форта «Птичье Гнездо», который, по-видимому, легко было взять приступом; но капитан Герберт, не желая этого делать без одобрения Эллиота, вернулся в Вампоа с тем, чтобы идти, если то будет найдено нужным, с частью авангардной эскадры к самому Кантону.
Действия эскадры Эллиота в Жемчужной реке, начало 1841 года
Наконец, 18 марта началась осада Кантона. К концу дня все предместные укрепления оказались захвачены или уничтожены. Во время всей борьбы на Жемчужной реке китайцы постоянно злоупотребляли парламентерским флагом с целью замедлить военные действия, сами же постоянно стреляли по белому флагу англичан.
В предместьях кэптен Эллиот вступил в переговоры с местными торговцами, желая войти с ними в частное соглашение относительно торговли «чай в обмен на опиум», ибо ради этого вся война и затевалась. Банки требовали выплат по процентам, а взять деньги, кроме как в Китае, негде. Китайские купцы тоже не хотели терять прибыль, и торговля возобновилась. То, что страны воевали — купцов не особо беспокоило.
А в Кантон прибывали новые маньчжурские войска: по полученным сведениям, 30 апреля прибыло не менее 2000 человек на 40 шлюпках; 8 мая — 3000 человек на 70 шлюпках. Вдоль реки строились замаскированные батареи. Решено было атаковать англичан большим количеством брандеров, чтобы уничтожить всю английскую эскадру.
У британцев тоже не все шло гладко — их войска таяли от болезней, к началу июня до 1100 человек мучилась дизентерией, отмечены вспышки холеры и тифа. 13 июня умер коммодор Флеминг Сенхауз. Добавим и тифоны (вихревые бури), начавшиеся с середины июня, которые стоили эскадре нескольких десятков судов снабжения.
Английское командование в очередной раз сменилось — вместо Гордона Бремера командиром эскадры был назначен контр-адмирал Уильям Паркер, вместе с которым прибыл полномочный представитель и управляющий британской торговлей в Юго-Восточной Азии Генри Поттингер. Поттингеру ставилась цель начать новые переговоры с Китаем и продавить более жесткие условия, чем те, которые заключили Бремер и Кеа-шен 20 января 1840 года. Таким образом, боевые действия начались только 21 августа. Поняв, что бодаться за Кантон можно долго, решили направить сильную эскадру на север, к Чженхаю, чтобы оттуда диктовать условия мира императору.
Вся эскадра состояла из 36 судов, а именно: двух линейных кораблей: «Wellesley» (72 ор.) и «Blenheim» (72 ор.); семи других боевых судов: «Druid» (42 ор.), «Blonde» (42 ор.), «Modeste» (20 ор.), «Pylades» (20 ор.), «Columbine» (18 ор.), «Cruiser» (18 ор.) и «Algerine» (10 ор.); съемочного судна «Bentinck»; труп-шипа «Rattlesnake»; четырех пароходов: «Queen», «Phlegeton», «Nemesis» и «Sesostris» и двадцати одного транспорта, из которых несколько было в 1000 тонн. На эскадре шли следующие войска: 18-й Королевский Ирландский полк, четыре роты 26-го Камеронского полка, 49-й и 55-й полки, стрелковая рота 36-го Мадрасского туземного полка, две роты мадрасских сапер и минер, отделения королевской и мадрасской артиллерии, полевая артиллерия и ракетная бригада, всего около 2700 штыков.
24 августа отряд бомбардировал форт Амой (Сяомынь) с сильной 96-орудийной батареей и «гранитной кладкой, одетой землей», с численностью гарнизона, по разным данным, от 6 до 10 тысяч человек. Мощный обстрел позволил без помех высадить десант, который и завершил дело. 27 августа Амой пал, захвачено было до 500 орудий разных калибров, 26 джонок и до 128 орудий на них. Жители в ужасе бежали из города, англичане разрушили все укрепления и вернулись на корабли.
Далее был атакован и очищен остров Чусан, где главным укрепленным рубежом был город Тинг-гай (Чжоушань), который китайцы, опасаясь десанта с реки, сделали неприступным, частью вбив противодесантные сваи, частью — затопив рисовые поля и сделав их непроходимым болотом.
Англичане же высадились севернее. По высотам, подходящим к городу, провели десант для атаки укреплений. 1 октября на этих высотах была развернута батарея, которая открыла огонь по форту, при этом все цели у англичан лежали как на ладони. Комбинированный обстрел с кораблей и с высот заставил противника бежать с фортов, и десант сипаев и британских солдат завершил дело.
Этот бой примечателен тем, что здесь зафиксированы единичные случаи попыток китайцев вступить в рукопашный бой с англичанами. Но, как оказалось, в современном рукопашном бою холодное оружие уступает оружию огнестрельному. Потери британцев составили 2 человека убитыми, 27 ранеными. У китайцев только количество убитых исчислялось сотнями.
Далее англичане вошли в реку Цаньтан, там были атакованы и захвачены после упорной обороны города Чин-хай (Чженхай) и Нинг-фо (Нинбо), и враг оказался в самом сердце Цинской империи. Под угрозу захвата попал город Ханг-чеу-фу (Ханчжоу), население которого решило не сдаваться без боя. Китайцы, решив перенять европейский опыт (хотя кто чей опыт использовал, еще вопрос — китайцы использовали гребные колесные суда с XII века), уже вовсю экспериментировали с установкой паровых двигателей и гребных колес на джонки. Но страх перед англичанами оказался всеобщим. Город Нинг-фо сдался без боя, выплатив контрибуцию в 4 миллиона песо.
Итак, к концу 1841 года захвачены (перечислим более привычные нам современные названия) остров Гонконг, города Сяомынь, Чжоушань, Чженхай и Нинбо. Под непосредственной угрозой нападения был Ханчжоу. Конечно, англичане распылили силы, и потому решили встать на зимовку в Чженхае.
Пока что в захваченных городах бушевали мародеры. Чтобы хоть как-то наладить ситуацию, Паркер создал в захваченных городах китайскую полицию, которая охотно получала жалование от англичан, но за порядком в городе следить отказывалась. От роспуска полиции англичан останавливало только то, что полицейские взяли на себя роль стукачей и шпионов, докладывая новым хозяевам о настроениях на улице и о передвижениях маньчжурских войск.
К началу 1842 года в Нинбо были расквартированы 750 человек британского гарнизона, в Чженхае — 730 человек, в Чжоушане — 400 человек, в Сяомыне — 550 человек и на острове Гонконг — 500 человек.
У китайцев меж тем не хватало денег на ведение войны. Император прибег к старому испытанному способу. Он начал… продажу должностей и званий в армии, чтобы пополнить казну. Также производился сбор пожертвований среди богатых купцов. Не обошлось и без повышения налогов. Приводились в обороноспособное состояние форты Кантона и укрепления Тяньцзиня и Дагу, чтобы преградить доступ к столице государства — Пекину.
К числу нововведений следует отнести заграждения в виде каменных дамб, которые устраивались поперек реки, преимущественно в тех местах, где прежде высаживались английские войска. Эти заграждения были настолько действительны, что не только преграждали путь, но даже угрожали поднятием воды на такую высоту, что она могла затопить город и окрестности на большое расстояние. Эти заграждения устраивались из ряда ящиков, сделанных из толстых бревен, скрепленных между собою железом. Высота ящиков равнялась примерно глубине реки в том месте, где их желали затопить. Затем ящики нагружались камнями и опускались рядом на дно реки.
Огнестрельное оружие китайцы покупали у португальцев в Макао, за весьма дешевую цену. Несмотря на все старания англичан брать в плен китайские джонки, как скоро они выходили за границу португальских владений, в течение времени от октября до января месяца, по рукаву Бродвей, было провезено не менее 500–600 медных и чугунных орудий, кроме того сотни ящиков с ружьями и пистолетами. Вместе с сим, китайцы приступили к обучению волонтеров, численность которых в начале 1842 года достигала почти 30 000 человек.
Англичане меж тем атаковали город Юау (Иу), предполагая там место сосредоточения цинских войск для освобождения Нинбо. 27 декабря 1841 года десант в 700 человек высадился на набережной Иу, занял неохраняемую брошеную батарею, утром собирались двинуться на штурм. Однако ночью китайский гарнизон покинул город. Десант навязал отступающим цинским войскам арьергардное сражение, но китайцы, пользуясь знанием местности, оторвались с небольшими потерями.
30 декабря пароходы подошли к городу Тсеки (Цыси), гарнизон которого при приближении противника бежал. Жители остались. Дабы доказать китайцам, что война ведется только против правительства, но никак не против народа, лайми раздали горожанам запасы риса, собранные в городе для обеспечения армии.
Было решено провести набег на город Фунгвэй (Фуян), находящийся в 50 км от Иу и в 30 км от Нинбо. Когда солдаты и корабли подошли к городу — оказалось, что власти и военные покинули его. Англичане вскрыли склады и роздали запасы хлеба и риса жителям города.
Теперь естественной целью атаки стал Ханчжоу, но по реке туда оказалось пройти очень трудно — течение 9 узлов и множество мелей делали вход в устье нетривиальной задачей даже для пароходов, «Флегетон» чуть не разбился во время рекогносцировки. Отдав якорь и поставив все возможные паруса, а также врубив машину на полный ход, он еле-еле боролся с течением.
С 8 на 9 марта в гавани Нинбо китайцы атаковали английские пароходы брандерами. Одновременно с этим китайские войска ворвались в город и дошли до его центра, однако их остановила одна рота 49-го полка (126 штыков) с двумя орудиями, которые просто перекрыли улицу и открыли беглый огонь. Получилась дичайшая ситуация. Передние отряды не могли бежать, ибо на них напирали сзади те, кто не вступил в бой, и умирали буквально кучами, расстреливаемые из пушек и ружей. Эта же давка помешала китайцам вынести вперед гингальсы, которые бы вполне помогли справиться с орудийными расчетами и солдатами.
Почти выигранное китайцами сражение было с треском проиграно, их войска начали отступать, преследуемые сипаями и солдатами, и потеряли много людей. Спасли их как раз гингальсы, которые оказались в арьергарде и открыли огонь по преследователям картечью. В результате англичане были вынуждены отступить.
Как метко заметил один из сержантов морской пехоты: «Даже если бы они захватили город — они бы не знали, что с этим делать». Планирование оказалось не самой сильной чертой китайских войск.
Потери англичан: 1 убитый и 6 раненых. Потери китайцев простирались от 400 до 600 человек, в том числе 39 человек, попавших в плен. Основная масса потерь понесена была на улицах от огня гаубиц и наступавшей колонны. Силы китайцев составляли примерно 5000 человек, в числе которых находились их лучшие солдаты, и многие перед атакой накурились опиумом.
Что касается брандеров — судя по всему, их тоже спускали накурившиеся опиума матросы, ибо 37 из 53 просто… забыли поджечь! Те же, которые все-таки были спущены зажженными, пароходы уничтожили до сближения. Рейд пароходов вверх к Цыси показал, что в прибрежных зарослях спрятаны еще много брандеров. Суда сожгли от греха подальше.
12 марта китайцы предприняли неудачную атаку Шанхая, а 14-го — Цыси. К 16-му войска империи Цин выдохлись и активных действий более не предпринимали. Всего было рассеяно до 20 тысяч маньчжуров (включая 1.5-тысячный отряд императорской гвардии) и уничтожено до 150 брандеров.
Тем не менее эти неожиданные атаки сбили темп наступления англичан, и только в середине мая было решено перенацелить английские войска на порт Чапу (Зхапу) на берегу залива Ханьчжоу. Взятие этого города открывало прямую дорогу на столицу провинции — от него шла к Ханчжоу прекрасная 75-км дорога.
Китайские солдаты времен первой Опиумной войны
Перед атакой города британский командующий Хью Гоф разделил свои силы на три части: Левая колонна (863 человека) атаковала форты с одной стороны города. Правая колонна (969 человек) — с другой. Отдельный отряд (824 человека) послали в обход, отрезать Чапу от подмоги. Первыми начали пароходы, открыв бомбардировку 16 мая 1842 года. Далее высадился десант, при этом китайцы оставались на местах, вообще не обращая внимания на фланги (так и хочется привнести перчинку — в полном соответствии с традициями нынешних ВСУ). Естественно, они были полностью захвачены врасплох, и после лобовой атаки обратились в бегство, оставив до 300 человек убитыми. Сопротивление оказал только небольшой (300 человек) отряд маньчжурской гвардии, укрепившийся в пагоде и отразивший два штурма, причем не боявшийся идти врукопашную и отлично использовавший в ней не только сабли, но и фитильные пистолеты, и штыки. Однако третьей атаки маньчжуры отразить уже не смогли, ибо противник ударил артиллерией и ракетами Конгрива. Часть защитников сгорели в пагоде, а 50 человек попали в плен.
По сути, этот отряд ценой своей жизни прикрыл отступление основных сил.
Английские доктора отнеслись очень внимательно к раненым китайским солдатам, помещенным в особом здании. Этот человеколюбивый поступок англичан считается причиною, что впоследствии и китайцы стали обходиться лучше со своими пленными, а не умерщвлять их зверски, как раньше. Месяц спустя Илипу, губернатор Чапу, прислал письмо, в котором благодарил генерала Гофа и адмирала Паркера за человеколюбивое обхождение с пленными.
Илипу же прислал обратно английских пленных, из которых каждому белому было дано на лечение и реабилитацию по 30 песо, а каждому индийцу — по 15 песо. Всего китайцы вернули 16 пленных, захваченных на острове Чусан.
Руководители провинций несколько раз предлагали англичанам переговоры, однако те, наученные горьким опытом, раз за разом отвергали эти предложения, сообщая, что говорить будут только с официальными эмиссарами императора. Британцы поняли — надо делать дела с теми, кто в состоянии решить вопрос, а не с простым передаточным звеном без права решения.
15 июня английские корабли вошли в реку Хуанпу и атаковали укрепленный район Вусонга, расположенный в устье реки. Вооружение фортов составляло 175 орудий, из которых 27 бронзовых, в качестве противодесантных мер у берега были вбиты сваи и на берег навалены большие камни. Если учесть, что эта часть берега была пологой (глубина в 3 фута и меньше наблюдалась в 250 саженях от берега), надо сказать, что позиция была сильной.
Паркер решил бомбардировать форты из линейных кораблей, поскольку их пушки имели большую дальность выстрела и крупные калибры. В реку они должны были войти на буксире у пароходов. Чтобы избежать случайных попаданий в пароходы, их поставили сбоку, решив прикрыть паровые суда самими корпусами линкоров. Фарватер был обозначен буйками, поставленными в предыдущую ночь. Для обозначения у входа в реку длинной песчаной мели поставили по западную ее сторону две джонки.
С рассветом 16 июня английская эскадра вошла в реку. Первые залпы китайцев были довольно меткими, скорее всего, они заранее пристреляли реку. Во время первых залпов в «Блонд» попало два ядра, были убиты 3 человека. Еще одно ядро попало в кожух парохода ОИК «Флегетон», срикошетило и оторвало ноги лотовому. Но как только открыли огонь линкоры — китайская артиллерия замолчала и вскоре была совершенно подавлена.
Оторвавшиеся от главных сил пароходы «Модест» и «Немизиз» атаковали джонки, оснащенные гребными колесами. Их отличие от пароходов состояло в том, что гребные колеса приводились в движение не силой пара, а… мускульной силой гребцов!
Англичане не спеша навели орудия — залп! — обе джонки получили большие пробоины и резко повернули к берегу. При этом джонки вели спорадический огонь по пароходам, но их ядра просто не долетали до англичан.
Еще 14 джонок с колесами внезапно появились из-за поворота реки и вылезли на картечную дистанцию выстрела. По идее — промахнуться невозможно. Однако китайский командир внезапно скомандовал разворот, и его кораблики убежали к берегу. Они оказались довольно резвыми, давая скорость до 3–4 узлов. Пароходы открыли огонь картечью, и часть джонок была потоплена. Две гребных джонки взяли на абордаж, поскольку английским матросам было просто интересно, что это за зверь:
Впоследствии оказалось, что ими командовали мандарины высокого ранга, из чего можно заключить, что китайцы придавали им большое значение. Лодки имели с каждого борта по два гребных колеса, вращаемых помощью шестерен, приводимых в свою очередь в движение вручную. Весь этот механизм помещался между двух палуб, так что люди, вращавшие шестерни, были закрыты. Эти суда оказались новой постройки и вооруженными двумя, тремя вновь отлитыми медными орудиями, не считая множества гингальсов большого калибра. Кроме того, на них найдено множество фитильных ружей, пик, сабель и т. д. Хотя эти суда были довольно уродливы, но тем не менее пригодны для перевозки войск в тихую погоду.
Одна из джонок вообще была необычной формы — сделанная по типу катамарана, два колеса сбоку и одно посредине.
Пройдя вверх по течению, англичане высадили десант, но были сразу же обстреляны из фитильных ружей и гингальсов китайцев, залегших в хорошо замаскированных окопах. Капитан морской пехоты Ватсон выстроил свою роту и атаковал врага, который отступил к главным силам, продолжая обстрел морпехов. Как только англичане сблизились — китайцы забросали отряд мелкими разрывными гранатами, а потом в морпехов полетела туча пик. Спасло подчиненных Ватсона только то, что гранаты и пики перелетели через голову морпехов, поэтому потери ограничились только 10 ранеными.
Морпехи ударили в штыки. Китайцы не выдержали напора и разбежались, оставив первую из батарей. Теперь можно было не спеша перевезти подкрепление на берег и начать атаку форта. Ближнего боя маньчжуры не выдержали и бежали. Из трофеев в числе пушек найдена одна чугунная, своеобразной формы, с очень узким каналом у дула, но зато широким у казенной части; судя по надписи, пушка была отлита китайцами более 300 лет тому назад. Другая оригинальная пушка, тоже старинная, имела испанское клеймо XVI века.
К вечеру укрепрайон пал, и англичане спокойно могли войти в Янцзы, к Шанхаю, который стал абсолютно беззащитен, если не считать двух фортов 11 км выше по реке, которые были обстреляны на следующий день двумя пароходами и оставлены без боя.
19 июня английские войска двинулись к Шанхаю на пароходах двумя колоннами. Не доходя до города примерно километр, левая колонна была обстреляна с батареи, расположенной прям у среза воды. К счастью для англичан, артиллеристы китайцев промахнулись, поскольку ядра, летевшие над уровнем воды, по идее должны были попасть в район ватерлинии. Пароходы в ответ открыли ураганный огонь, был срочно высажен десант, который зафиксировал, что китайцы просто сбежали при первых выстрелах. Далее пароходы подошли к Шанхаю, где высадили морских пехотинцев на дамбе. Это послужило сигналом богачам Шанхая, которые со всей возможной скоростью дернули из города куда подальше. Бедняки, видя бегство правительства и солдат, начали необузданный грабеж.
Сражение при Чапу
С двух сторон в Шанхай вступили английские войска, и после небольшого сопротивления большой город пал. На местных купцов, не успевших бежать, наложили контрибуцию в 300 тысяч песо. Англичане перекрыли движение вверх по реке, чтобы шустрые китайские товарищи не сбежали с товаром. Были захвачены крупные военные склады, большие запасы провианта, 540 орудий, несколько сотен пудов пороха. При осмотре пушек некоторые оказались обычными железными ржавыми трубами, сверху покрытыми налетом меди. Судя по всему, кто-то из производителей пушек получил суперприбыли, продав под видом дорогих медных пушек кучу хлама. Жители утверждали, что за несколько дней до прихода англичан у них произошла драка с китайскими войсками, требовавшими субсидии для защиты города, а между тем уже тогда приготовившихся его покинуть.
Перед выходом эскадры из Шанхая стороны обменялись воззваниями к народу. Император писал, что война начата англичанами, поскольку они хотят продолжать травить опиумом китайский народ. Он говорил, что варвары не так страшны, как кажется, и призывал казнить тех, кто бежит с поля боя. Поттингер в декларации, написанной на китайском языке, указывал на притеснения, испытываемые англичанами, и ставил условием мира: уплату военных издержек, возмещение всех денежных ущербов, дружественные торговые сношения между обоими государствами и уступку Англии на вечные времена группы островов, необходимых для устройства морской станции.
В начале июля британская армада и 70 судов с 9000 человек десанта двинулась вверх по реке Янцзы к Нанкину. 16 июля пароходы подошли к городу Чин-кианг-фу (Чженьцзян), последнему укреплению перед Нанкином. 19 июля подошли линейные корабли, их атаковали брандером, который в последний момент успели отвести британские шлюпы. 22-го город был взят. Перед городом произошло генеральное сражение, силы англичан составляли 7000 человек, китайцев — 15000, при этом 4000 были маньчжурской императорской гвардией. Сражение было совершенно нерешительным. Китайцы не принимали ближнего боя и отступали, самые страшные потери англичанам нанесла погода — 25 человек погибли от солнечного удара. Китайские батареи были обстреляны ракетами, серьезное сопротивление оказали только маньчжуры, которые вели довольно меткий оружейный огонь. Они, не обращая внимания на потери, наносили англичанам большие потери и не пускали захватчиков в город. Решило дело штыковая атака сипаев и морпехов, маньчжуры дрогнули, и англичане ворвались в город.
Обе стороны схлестнулись в беспощадном уличном бою. И маньчжуры, и англичане использовали огнестрельное оружие, ручные гранаты, сабли, ножи, штыки. Особенно британцев пугали тяжелые прямые сабли китайской гвардии, которыми гвардейцы владели в совершенстве, срубая головы одним ударом. Гингальсы также сыграли свою роль. Лишь более хорошая выучка англичан дала им решающее преимущество.
Только к 18.00 обе колонны англичан встретились в центре города, но сражение еще не закончилось. Маньчжуры спустились со стен и перешли в квартал, где жили их семьи, решив сражаться до конца. Перед тем как идти в последний бой, защитники перерезали своих жен и детей и выстроились в боевой порядок.
Когда англичане дошли до этого места, из близ лежавших домов раздались выстрелы, и неприятельская колонна, в числе 800–1000 маньчжуров, под предводительством двух мандаринов верхом, дебушировала из соседней улицы. Неожиданно появившийся противник быстро рассыпался между деревьями и садами, выдвинул гингальсы и открыл огонь, которым убило и ранено несколько человек. Англичане, удивленные безумною атакою противника, остановились и, сделав несколько выстрелов, направили 49-й полк, находившийся в голове колонны, вниз с городских стен, в обход левого фланга неприятеля, а 18-му полку приказано было двинуться прямо перед собою, в обход правого фланга неприятеля.
Вскоре маньчжуры были обращены в бегство, несмотря на отчаянное сопротивление некоторых из них. Одна из рот 18-го полка преследовала противника до маньчжурского квартала, но затем, не зная местности, должна была остановиться. Маньчжуры, оставшиеся в живых, бежали в соседние дома и узкие улицы, но только для того, как оказалось впоследствии, чтобы покончить свою жизнь самоубийством.
В этом последнем бою англичане потеряли 48 человек, но маньчжуры были уничтожены все. К утру дело было кончено, Чженьцзян взят.
Общие потери англичан к концу боя дошли до 168 человек (37 убитых и 131 раненых), в том числе 22 офицера. Кроме того, от солнечного удара умерли около 37 человек, в том числе 1 офицер. Громадные потери китайцев в точности неизвестны. Путь на Нанкин и Пекин оказался открыт. 27 июля мандарины обратились к Поттингеру прекратить военные действия, поскольку император высылает эмиссара для переговоров о мире. Английский уполномоченный ответил, что поверит только письму, скрепленному личной печатью императора. До тех пор британцы продолжат наступление.
Пока что островитяне собирали с окрестностей контрибуции. Сумма достигла 500 тысяч песо. Когда английские корабли поднялись к Нанкину, то британцы увидели на стенах белые флаги. На борт «Коруоллиса» приехали мандарины, которые сообщили, что для переговоров назначен сановник Киинг. 11 августа, не дождавшись посольства, англичане начали готовиться к штурму Нанкина, который назначили на 14-е число, но вскоре отложили по просьбе китайцев. Ну а 29 августа 1842 года был подписан Нанкинский мир. Китайцы обязывались открыть для торговли порты Кантон, Сяомынь, Фучжоу, Нинбо и Шанхай. Остров Гонконг уступался Англии в вечное владение. Все пленные получали свободу и менялись по принципу всех на всех. Китайское правительство должно было выплатить Великобритании 21 миллион долларов, причем 6 миллионов — немедленно, 6 миллионов до 31 декабря 1843 года, 5 миллионов до 31 декабря 1844 года, и 4 миллиона до 31 декабря 1845 года. В случае несвоевременных платежей предусматривалась штрафная ставка, 5 процентов от суммы платежа.
По получении первых 6 миллионов англичане обязывались освободить Нанкин, очистить Янцзы, отдать Чженхай. Освободить же острова Чусан и Куланг-су они обещали только после выполнения всех пунктов соглашения.
15 сентября мирный договор ратифицировали, и англичане очистили реку Янцзы. Ввозные пошлины по настоянию британцев были сведены до минимума, все ограничения по торговле снимались. В черте вновь открытых портов английские подданные, занимающиеся торговлей, могли селиться оседло, приобретать в полную собственность дома и земельные участки, устраивать фактории и привозить туда свои семейства. Для управления колониями и факториями были изданы особые законы, которыми определялись также права китайских властей по отношению к английским подданным. При этом Поттингер выговорил одинаковые права для торговли с Китаем для всех остальных государств.
Подписание Нанкинского договора
Единственно, что не удалось англичанам — официального разрешения на ввоз опиума. Но британцы понимали, что доберут свое контрабандой. В принципе, так и случилось. Только за период с 1845 по 1849 год и только через Гонконг (ставший основной базой для торговли опиумом) в Китай было ввезено 40 тысяч ящиков наркотика на 16 миллионов фунтов. В 1850 году — 7 056 700 фунтов опиума, и это только англичанами!
Чтобы найти возможность выплатить контрибуции, наложенные англичанами, в Китае резко подняли налоги. Государственные склады с зерном и рисом были распроданы, что спровоцировало гражданскую войну, которая вошла в историю как восстание тайпинов. Цитата:
Китайский народ между тем враждебно относился к появлению иностранцев в своей среде, по историческому своему презрению ко всему чужеземному. Общественное мнение обвиняло маньчжурских правителей в измене, в продаже иностранцам самых дорогих прав Китая, и в особенности им ставилась в вину уступка англичанам острова Гонконга. Многочисленные партии при Пекинском дворе пользовались различными случаями, чтобы заставить императора издать тот или другой закон, стесняющий европейцев. С другой стороны, тайные общества в провинциях, указывая на нарушение китайских обычаев, вызванное допущением в страну иностранцев, проповедовали их изгнание, соединяя с этим желание избавить страну от маньчжурского господства и царствовавшей династии.
В 1843 году Хун Цюсуань организовал тайное «Общество поклонения Богу» (Бай Шанди хой), в котором объединил своих родственников и земляков, склонившихся к принятию христианства. В конце 1850 года в провинции Гуандун Общество начало мобилизацию своих сторонников на вооруженную борьбу с правившей маньчжурской династией и создание «священных кладовых», то есть общественных хранилищ, для их снабжения продовольствием и одеждой на основе уравнительных норм. 11 января 1851 публично объявлено восстание, направленное на свержение царствующего дома Цин и установление Небесного государства Великого равновесия (Тай пин тянь го), давшего название всему движению тайпинов. 23 марта 1851 года Хун Сюцюань провозгласил себя его вождем — Небесным князем (Тянь-ван). Тайпины потрясли все основы Цинской империи, а иностранные купцы (английские, французские, американские, русские) ловили рыбку в этой мутной воде. Но об этом уже в следующих сериях. Как и о ситуации в собственно Индии, ибо ситуация к тому времени безумно усложнилась. Вторая Опиумная война шла одновременно с Крымской войной, и противостояние России с Англией шло не только в Крыму или на Балтике, но и в Китае.
