22 сентября 1869 года родился Петр Краснов — герой Гражданской, аристократ, писатель, антикоммунист.
Будущий атаман Войска Донского не был обычным казаком. Генеральские погоны он получил еще до революции, а родился не на Дону, а в имперской столице — Петербурге. Его прадед Иван Козьмич Краснов дослужился от рядового казака до генерала, некоторое время состоял ординарцем при самом Суворове, участвовал в штурме Измаила и погиб в Отечественной войне 1812 года. Дед, Иван Иванович Краснов, тоже стал генералом и командовал в николаевскую эпоху Казачьим лейб-гвардии полком, участвовал в Кавказской и Крымской войнах. Отец, Николай Краснов, дослужился до звания генерал-лейтенанта и был известен как исследователь истории казачества и беллетрист (в меньшей степени).
Братья Краснова не пошли по стопам предков. Андрей стал знаменитым географом, его научный вклад признавался даже в советское время. Другой брат, Платон, стал писателем, хотя и не очень известным. Зато он породнился с поэтом Блоком.
Петр же стал военным и писателем. Он получил очень хорошее столичное образование, а Павловское военное училище окончил первым в своем выпуске. Быстро стал известным военным корреспондентом и сотрудничал с ведущими журналами и газетами того времени, освещая события русско-японской войны. Службу при этом продолжал и к началу Первой мировой войны взял полковника.
Генеральское звание Петр получил в первые месяцы боёв. Позже командовал бригадой Донской казачьей дивизии и бригадой «Дикой дивизии» (дивизией командовал Великий князь Михаил Александрович). Однако в туземной дивизии он надолго не задержался и вскоре был назначен начальником 2-й Сводной казачьей дивизии. Принимал активное участие в Луцком прорыве, был ранен и неоднократно награжден.
Краснов стал неожиданно знаменит в октябре 1917 года, когда единственный из военачальников крупного уровня поддержал свергнутого Керенского в борьбе против большевиков. Вскоре после большевистского переворота казаки Краснова двинулись на Петроград и заняли Гатчину и Царское Село. Однако большевики мобилизовали на защиту крупные отряды балтийских матросов, уже прибывших в город для захвата власти. Краснов не дождался обещанных Керенским подкреплений, и в итоге поход провалился.
Краснов уехал на Дон, где вскоре возглавил казаков, взбунтовавшихся против новой власти. Его избрали атаманом и провозгласили независимость Всевеликого Войска Донского. Власть большевиков на Дону не признали.
Государство у Краснова вышло де-факто независимое. Печатались собственные деньги, работали суды, проводились мобилизации, велась активная внешнеполитическая деятельность. В частности, были достигнуты договоренности с немцами и с гетманатом Скоропадского. На территории Войска действовало дореволюционное законодательство.
В отличие от большинства белых лидеров, ориентировавшихся на союзников по Антанте, Краснов с самого начала ориентировался на немцев. В обмен на продовольствие он получал вооружение и боеприпасы.
Поначалу именно Краснов выглядел наиболее внушительной силой, а офицеры Добровольческой армии на Дону не воспринимались им всерьез. Формально казаки и добровольцы были союзниками, но отношения между ними оставались натянутыми. Но вместе с Германией слабели и позиции Краснова. После капитуляции немцев добровольцы вынудили Краснова объединить Донскую армию с Добровольческой и уйти в отставку. Армию возглавил Деникин, а сам Краснов уехал к Юденичу, где занимался публицистикой.
В эмиграции Краснов жил сначала в Германии, затем во Франции, потом снова в Германии. Петр получил немецкий паспорт — его жена, баронесса фон Грюнайзен, происходила из остзейских немцев. Вернулся к своему прежнему увлечению литературой. За межвоенные годы написал несколько десятков романов, повестей, а также мемуары. Произведение «От двуглавого орла к красному знамени» было переведено на дюжину языков.
Краснов поддержал Гитлера, полагая, что он единственный в мире человек, способный побороть коммунизм. Формально Краснов занимал пост начальника Главного управления казачьих войск Имперского Министерства Восточных оккупированных территорий Германии. На деле его фигура была больше символической.
Вместе с остальными казаками генерала выдали СССР. Красновцев судили отдельно от власовцев. Они никогда не были гражданами СССР, и советской юстиции все же хватило ума не предъявлять обвинения в измене родине. Хотя текст приговора до сих пор отсутствует, в «Правде» сообщалось, что красновцы обвинялись в том, что «по заданию германской разведки они в период Отечественной войны вели посредством сформированных ими белогвардейских отрядов вооруженную борьбу против Советского Союза и проводили активную шпионско-диверсионную и террористическую деятельность против СССР».
В 1947 году все проходившие по делу были повешены. Впрочем, советские отлавливали и убивали всех белых эмигрантов, независимо от их сотрудничества с немцами — не пулей, так лагерем. Пример генерала Войцеховского (и даже безобидного Шульгина) здесь наиболее показателен.
После распада СССР Краснова пытались реабилитировать, но неудачно. Паннвица, проходившего по тому же делу, при Ельцине реабилитировали, но при Путине решение отменили. В последнее время в связи с культом СССР, пестуемым в верхах, попытки прекратились. Лет 10 назад единоросс, депутат Госдумы и бывший заместитель ростовского губернатора Водолацкий предпринимал последнюю попытку реабилитировать генерала, но быстро «сдал назад» после первого окрика.
Поддержите «Спутник», чтобы таких материалов было больше!
Автор рубрики «День в истории» — Евгений Политдруг
