15 мая 1999 года президенту Борису Ельцину попытались объявить импичмент. Это была третья и последняя (на данный момент) попытка импичмента в Российской Федерации.
Первые две попытки пришлись на кризисный 1993 год, когда Верховный Совет и Ельцин никак не могли решить, кто из них главнее. В период развала СССР было принято столько противоречивых законов и система настолько расшаталась, что фактически и президент, и Верховный Совет были главными в соответствии с законодательством. Но поскольку двух самых главных быть не может, между ними развернулась борьба, закончившаяся городскими боями в октябре 1993 года.
Первая попытка отстранения Ельцина была предпринята в марте 1993 года. Тогда не хватило 81 депутатского голоса (причем по воспоминаниям Коржакова, Ельцину перед этим голосованием удалось заручиться поддержкой всех ключевых силовиков и в случае успешного голосования Верховный Совет просто-напросто разогнали бы еще тогда). Вторая попытка была предпринята в сентябре того же года, после знаменитого указа №1400, который объявлял Верховный Совет распущенным, однако в самом ВС этот указ восприняли как попытку переворота. Хотя формально ВС объявил об отстранении Ельцина от должности, оно получилось как бы понарошку, поскольку к тому моменту Ельцин уже держал все СМИ и всех силовиков под контролем, так что на бумаге его можно было отстранять сколько угодно, а вот попробуй это осуществить на практике.
Третья попытка была проведена уже в соответствии со всеми необходимыми законами. Если первые две можно было списать на законодательно-аппаратный хаос первых постсоветских лет, то последний импичмент был организован в соответствии с продавленной самим Ельциным в 1993 году Конституцией.
Согласно 93-й статье этой Конституции, президент может быть принудительно отправлен в отставку, однако сделать это столь непросто, что нужно ждать благоприятного расположения звезд целую тысячу лет. Во-первых, президенту должно быть предъявлено обвинение в совершении тяжкого уголовного преступления, подтвержденное Верховным и Конституционным судами. Во-вторых, за отрешение должны проголосовать 2/3 депутатов Государственной думы, а также 2/3 сенаторов Совета Федерации. В-третьих, специальная парламентская комиссия также должна дать свое одобрение. Наконец, желающим организовать президенту импичмент надо во что бы то ни стало уложиться со всеми громоздкими процедурами в трехмесячный срок от начала выдвижения обвинения. Если же в этот срок уложиться не получается, карета превращается в тыкву — все обвинения аннулируются.
В общем, регламент таков, что президента практически невозможно принудительно изгнать. Тем не менее весной 1999 года объявить импичмент попытались. В той Думе большинство получили коммунисты, плюс имелись умеренно-оппозиционные Яблоко и несколько депутатских групп типа «Регионов России», «Народовластия» и «Аграриев».
Подготовку к импичменту инициировали коммунисты еще до дефолта, весной 1998 года. Однако работа специально созданной парламентской комиссии, которая должна была оценить обоснованность обвинений, выдвинутых против президента, а также проследить за всеми процедурными вопросами, затянулась почти на год. Председателем комиссии был член ЦК КПРФ Вадим Филимонов, его заместителями стали небезызвестная ныне Елена Мизулина, на тот момент депутат от «Яблока», и еще один коммунист Виктор Илюхин.
Наконец, после долгих обсуждений и решения процедурных вопросов на голосование было выдвинуто пять обвинений: подписание Беловежских соглашений, разваливших СССР, подрыв обороноспособности страны, развязывание войны в Чечне, разгон Верховного Совета. Пятое — «геноцид российского народа», было откровенно маловразумительным и кроме левых за него изначально никто не собирался голосовать.
КПРФ, «Народовластие», «Регионы России» и «Аграрии» голосовали одним блоком, поэтому по левым голосованиям (Беловежские соглашения, подрыв обороноспособности) число голосов было примерно одинаковым — 239 и 241 голос. Пункт о геноциде набрал наименьшее количество голосов — 238. По разгону Верховного Совета удалось заручиться поддержкой части «Яблока» и набрать 263 голоса. Ближе всех к необходимым 300 голосам подошел пункт развязывание Чеченской войны, за который голосовала почти вся фракция «Яблока», а сам Явлинский даже произнес громкую речь. Этот пункт обвинения набрал 283 голоса. Всего 17 голосов не хватило, чтобы он прошел голосование в Госдуме и был отправлен в Совет Федерации (впрочем, там шанс на успех был еще менее вероятен).
Дисциплинированную поддержку президенту оказали представители фракций «Наш дом — Россия» (считавшейся тогда партией власти) и ЛДПР. Фракция Жириновского имела 49 мандатов и была третьей по величине в Думе. Проголосуй она по двум последним вопросам — и 300 голосов было бы обеспечено. Однако Жириновский (очевидно, не бесплатно, а за различные бонусы) встал по стойке смирно и даже демонстративно изгнал из фракции двух депутатов, нарушивших партийную дисциплину и проголосовавших в поддержку импичмента.
Накануне голосования Ельцин первым перешел в наступление и отправил в отставку премьер-министра Евгения Примакова, который считался компромиссной фигурой и пользовался поддержкой в том числе и левой части Думы. Примаков в последнее время начал резко набирать популярность и весной 1999 года считался едва ли не самым популярным из российских политиков. После смещения Примакова было проведено закрытое заседание Совета безопасности, на которое не допустили представителей Госдумы.
Помимо ЛДПР (в газетах даже писали, что Жириновскому в обмен на поддержку обещали чуть ли не место в «Транснефти», что, конечно, оказалось неправдой) люди президента умело поработали с одномандатниками. Для депутатов этой категории, пробивавшихся в Думу не по спискам, потеря мандата обошлась бы дорого (а то, что Дума в случае успешного голосования будет распущена, никто не сомневался). Поэтому почти все одномандатники организованно провалили голосование, либо не став в нем участвовать, либо испортив бюллетени (голосование было поименным). Еще часть депутатов (например, Кобзон) просто не явилась на голосование, сославшись на занятость. Кобзон при этом просил передать, мол, мое сердце, братья-депутаты, с вами, считайте, что я проголосовал «за», но, к сожалению, явиться на голосование не могу.
Впрочем, импичмент в любом случае не имел шансов на успех. Даже успешное голосование в Думе стало бы не более, чем демонстративным выражением нелояльности. Дальше проект ушел бы на голосование в Совет Федерации, где люди были подобраны куда более управляемые, и шансы на успешный исход голосования в СФ были близки к нулю. Кроме того, всегда можно было провалить голосование, просто потянув время до тех пор, пока процедура не аннулировалась в связи с истечением срока.
Тем не менее, несмотря на изначальную бесперспективность, попытка импичмента оказала немалое влияние на будущее российского парламентаризма. В последующие годы администрация президента бросила все ресурсы на превращение Думы в настолько подконтрольную организацию, что ее единомыслие вызвало бы некоторую неловкость даже у советских предшественников.
Подготовка этого материала оплачена подписчиками «Спутника и Погрома».
Купите подписку (клик по счетчику просмотров справа внизу) или подарите ее друзьям и близким!
