13 июля 1857 года в Лондоне был издан первый номер герценского «Колокола». На протяжении следующих нескольких лет Герцен был главным публицистом Российской Империи и олицетворял собой общественное мнение. Во всяком случае, «прогрессивное».
Новая газета существовала в качестве приложения к альманаху «Полярная звезда», который Герцен начал выпускать после смерти Николая I. Однако форма ежегодника была слишком громоздкой и неудобной для пламенной публицистики, поэтому Герцен задумал сделать нечто более регулярное.
Следующие пять лет стали звездным часом Герцена, когда он практически в одиночку превратился в воплощение общественного мнения в Империи. Каждый выпуск «Колокола» пользовался бешеной популярностью, тиражи газеты выросли почти до официальных правительственных. Несмотря на то, что официально газета была запрещена в России и в ряде европейских стран, на ее поставки в Империю закрывали глаза. Поговаривали, что среди анонимных авторов газеты были некоторые великие князья, высокопоставленные сотрудники министерств и даже сам Победоносцев. А газету читал сам император.
Почему сложилась столь странная ситуация? Дело в том, что «Колокол» был своеобразным каналом коммуникации «своего со своими». Не стоит забывать, что Герцен вообще-то по происхождению относился к высшей аристократии, пусть и формально был незаконнорожденным. Дед Герцена возглавлял юстиц-коллегию (т. е. верховный суд), отец был богатейшим помещиком и выступал посредником в переговорах между французами и русскими во время французской оккупации Москвы. Дядя Герцена в свое время занимал пост обер-прокурора Синода, другой дядя был посланником в королевстве Вестфалия, а потом числился сенатором и завсегдатаем английского клуба. С детства его воспитывали французские и немецкие гувернеры, а когда он угодил в ссылку, за него ходатайствовал сам Жуковский — наставник цесаревича Александра Николаевича.
Фрондирующий аристократ — явление обычное для любой страны. Герценский «Колокол» — это издание для своих, он говорил со своим кругом на своем языке. И мог позволить себе писать открытые письма императору, зная, что он их прочитает. Тем более что некоторые озвучиваемые им идеи и без того носились в воздухе и были скорее мейнстримом в аристократических кругах.
Подорвали влияние Герцена два фактора. Во-первых, либеральные реформы императора, во-вторых, фатальные ошибки самого Герцена. После начала либеральных александровских реформ Герцен стал бессмыслен. Сам император делал то, к чему настойчиво призывал публицист. Дабы не утратить статус главного фрондирующего публициста, Герцен попытался радикализироваться, но это было с недоумением воспринято его целевой аудиторией. Тиражи стали падать.
Издатели «Колокола» А. И. Герцен и Н. П. Огарёв. Лето 1861 года.
А затем последовало польское восстание 1863 года. Герцен то ли сам совершил грубую ошибку, решив изображать революционера №1, то ли друзья подсказали. Так или иначе, Герцен превратился из фрондирующего барина в заурядного крикливого пропагандиста. «Русские офицеры, срывайте погоны и не подчиняйтесь приказам, пусть лучше вас сгноят в казематах или убьют, зато из-за вас не погибнет ни один поляк», — примерно такое содержание агитлистков Герцена окончательно отвратило от него читательскую аудиторию.
Конечно, это был провал. Был статусный фрондирующий барин, коммуницирующий с императором и высшей аристократией, а стал литературным сумасшедшим, заурядным бабченко. Тиражи «Колокола» моментально упали в несколько раз, до нескольких сотен экземпляров. Да и те не всегда удавалось распродать.
Англичане, видя, что Герцен сдулся и смысла оказывать ему протекцию нет, вежливо попросили его освободить помещение. То есть уехать из Лондона подальше. Герцен перебрался в Швейцарию. Видя, что прежние читатели отвернулись от него, он попытался работать на другую аудиторию. Так появилось приложение к «Колоколу» — газета «Общее вече», сознательно упрощенная и примитивизированная для трудящихся. Но о чем аристократу-миллионеру говорить с неграмотным мужиком? Герцену шепнули, что благоприятная среда для агитации — старообрядцы. В результате он перепрофилировал газету под них, но не пошло. Уже через год пришлось свернуть издание.
В итоге Герцен, еще совсем недавно бывший звездой публицистики, оказался в весьма скверном положении. Прежняя либеральная публика от него отвернулась после польских агиток, для нее он был слишком радикален. А новая поросль, революционные разночинцы с нечесаными волосами, воспринимали его как старого слюнтяя, которого можно и нужно разводить на деньги.
В 1867 году Герцен останавливает издание «Колокола» в связи с отсутствием читателей. Вскоре он предпринимает попытку возродить газету, но уже на французском языке и для европейской публики. Но затея провалилась, газета не продержалась и года. Вскоре из России приехал Нечаев, который куражился над стариками Герценом, Бакуниным и Огаревым, водил их за нос, манипулировал ими и кидал на деньги. Ему даже удалось на время отжать бренд «Колокола» и издать несколько номеров под своей редактурой. При Нечаеве это был классический погромный листок, читать это никто не хотел. «Колокол» окончательно замолк.
Автор рубрики «День в истории» — Евгений Политдруг
Подготовка этого материала оплачена подписчиками «Спутника и Погрома».
Купите подписку (клик по счетчику просмотров справа внизу) или подарите ее друзьям и близким!
