3 сентября 1975 года умер Иван Майский. Пожил он мало, всего 91 год. Судя по его непотопляемости, должен был пожить еще лет 60.
Родился Иван Майский где-то в Вологодской губернии, если верить его скупой биографии. Звали его при рождении, разумеется, по-другому. Настоящее имя — Ян Ляховецкий. Еще до совершеннолетия примкнул к РСДРП, но поддерживал меньшевиков. Попал под арест, был отправлен в ссылку, откуда благополучно бежал в Германию, затем в Лондон, где и жил до революции.
Дальше начались сплошные чудеса. Весной 1917 года Майский вернулся в Россию, работал в министерстве труда при Временном правительстве. После Октябрьского переворота он перебрался в Самару, где КОМУЧ в 1918 году провозгласил свою антибольшевистскую власть. Он стал министром труда в КОМУЧе. Но меньшевики объявляют Майского ренегатом и исключают не только из ЦК, но и из партии.
Дальше Майский исчезает с радаров. По его собственным заверениям, он сидел в лесной сибирской заимке и писал книги, а потом в разгар Гражданской войны уехал в какую-то неведомую научную экспедицию в Монголию. Во всяком случае, все это он весьма живописно пересказывал в письме литератору и общественнику Короленко:
Зиму 1918/19 г. я проскитался, то и дело меняя имя и паспорт, по различным местам Сибири, довольно часто жил по глухим заимкам, вдали от городов, среди тайги и снегов. Весной 1919 г. я оказался в Иркутске, и здесь прихотливая судьба дала несколько неожиданный оборот моим скитаниям. Иркутская контора Центросоюза предложила мне стать во главе экспедиции, имевшей целью экономическое обследование Монголии.
Только в сентябре 1920 г. я снова вернулся в Иркутск, успевший за время моего путешествия трижды сменить власть. Но вернулся я уже не тем, чем уехал. Жестокие уроки колчаковщины меня многому научили, а досуг и размышления в спокойной обстановке Монголии (в 1919–1920 гг. там было еще тихо) позволили мне сделать из этих уроков надлежащие выводы. И переступая в сентябре 1920 г. после 17-месячного отсутствия границу России, я был уже коммунистом.
Стихи я забросил, и Муза меня в течение полутора десятка лет совсем не посещала. Я привык считать себя публицистом, только публицистом, и ни в малой мере не художником.
И вдруг произошла странная история. Когда Колчак раздавил Учредительное Собрание, и я волей обстоятельств вынужден был зарыться, вдали от жизни, в сибирских снегах, я как-то неожиданно почувствовал, что в моей груди начинают открываться какие-то новые, неведомые мне родники. На заимках, где я скрывался, делать было нечего, книг хороших под рукой также не оказалось. Жилось мне скучно и тоскливо. И вот тогда я внезапно почувствовал неудержимую тягу к перу и бумаге. Мне страстно захотелось писать, но не политические статьи, не экономические трактаты, даже не воспоминания о виденном и пережитом. Мне страстно захотелось зарисовывать те образы и картины, которые переполняли мое сознание. Одна случайная встреча, один памятный разговор дали последний толчок моему стремлению. Я сел за стол и взялся за перо.
Вот так. Писавший в сибирских заимках и исследующий монгольские степи Майский внезапно объявился во главе Сибирского госплана. Да еще и вступил в партию, несмотря на возмущение Ленина. Представьте себе, Ленин страшно негодовал, что в партию приняли подлого меньшевика, но совсем-совсем ничего не мог с этим поделать.
Очень скоро Майского переводят в комиссариат иностранных дел, затем направляют полпредом в Финляндию. Наконец, в 1932 году Майский становится советским послом в Британии.
Майскому до сих пор лепят ярлык «любимого посла Черчилля», отмечая, что он имел в Лондоне очень широкие связи еще с дореволюционных времен. Действительно, на советского посла он походил мало. Дружил с богемными деятелями (например, с Кокошкой), стильно одевался, выглядел как благообразный аристократ.
Именно через Майского шли ключевые советско-британские предвоенные переговоры, когда определялись конфигурации и расклады будущей войны: о ленд-лизе, союзных отношениях и открытии второго фронта. Тем не менее в 1943 году Майского отозвали в Москву, где он стал заместителем Молотова. Однако Сталин в обязательно порядке возил его на все союзнические конференции. А после войны возглавлял Международную репарационную комиссию.
Слева: с министром иностранных дел Британии Энтони Иденом. Справа: в посольстве СССР в Лондоне
В рабочем кабинете Майского висел огромный портрет Красина (годная шутка, учитывая его биографию), а по бокам иконостаса сиротливо примостились портреты Ленина и Сталина. Интересно, что после отставки Майского в отделе кадров ЦК на него запросили справочку. Проверьте, дескать, что за человек у нас там в Лондоне 10 лет просидел. Справочка получилась колоритная:
Во всех анкетах Майский пишет, что он русский… Все родственники Майского по анкетным данным — русские. Однако лица, знающие их лично по совместной работе и в быту, на основании внешних признаков считают, что они по национальности — евреи.
Установить национальность Майского по архивным данным не удалось. Секретарь Вологодского обкома ВКП(б) тов. Николаев сообщил, что все архивы Кирилловского уезда, где родился Майский, были отправлены в Новгород еще до войны. Кирилловские старожилы Ляховецких не помнят.
Секретарь Омского обкома ВКП(б) тов. Румянцев сообщил, что по Омскому архиву никаких материалов о Ляховецких не обнаружено…
За период пребывания в Англии «обангличанился». Находится в слишком большой дружбе с англичанами и под исключительно большим английским влиянием…Всеми мерами стремился сохранить в аппарате Полпредства сотрудников-англичан. В качестве личного секретаря имел англичанку Эйрис и упорно отказывался взять нашу советскую работницу, знавшую английский язык.
Майский проявил исключительно безобразное отношение к советским людям в период, когда началась усиленная бомбежка Лондона. Он препятствовал нашим людям приходить в бомбоубежище, мотивируя это тем, что в Лондоне семь миллионов человек не имеют убежищ. Бомбоубежище Посольства Майский рассматривал как свое частное. Во всех английских журналах рекламировалось бомбоубежище Посольства, а наши люди во время ожесточенных налетов на Лондон сидели в общих подвалах домов.
Однако никаких последствий для Майского эта справочка не имела на протяжении долгих лет. Внезапно в феврале 1953-го за Майским пришли. Как вспоминал сам Майский, его арестовали, к нему в камеру приходил Берия, бил плеткой и требовал сознаться, что он английский шпион. Ну Майский и сознался. Внезапно через две недели умер Сталин. Попутно выяснилось, что ранг у темпераментного грузина пониже, чем у Майского, поэтому английским шпионом оказался уже Берия, которого расстреляли.
С Майского сняли обвинения в английском шпионаже, но в его деле фигурировали еще тайные пленки, которые он зажал у себя и не передал в Москву. Поэтому Майский проходил уже по легкой 109-й статье — злоупотребление служебным положением. Он отделался шестью годами ссылки без поражения в правах.
Но и это наказание он до конца не отбыл. В Москве поняли, что обидели очень важного человека, поэтому пленум Верховного суда отменил постановление о ссылке, и Майского с извинениями вернули в Москву и восстановили в партии.
В последние годы он пописывал книжечки, был академиком АН СССР. Еще успел подписать письмо Брежневу против реабилитации Сталина. Умер в 1975 году в возрасте 91 года. До советских публицистов стало доходить, что Майский далеко не так прост, только в перестройку:
Безусловно полезной была и дипломатическая, и научная работа меньшевика Майского. Но как не подивиться его везению: этот бывший министр самарской «Учредилки», став советским послом в Лондоне, уцелел тогда, когда послы из старых большевиков гибли один за другим.
В российской историографии Майского по какой-то причине не замечают в упор. Ну вроде был такой дипломат, но так, мелкая пешка, ничего интересного. Между тем в западных странах Майский традиционно рассматривается как один из главных людей СССР и уж точно как дипломатический работник №1, оставляя далеко позади даже Громыко.
Книги Майского издавались в Англии еще при его жизни. А в 2016-м в Йелле были изданы подробные дневники Майского с обширными комментариями советологов. Самые топовые газеты до сих пор регулярно вспоминают про Майского. Он встречается во многих зарубежных исследованиях о Черчилле. В апреле 2018 года в Вашингтоне прошла конференция с участием бывших сотрудников Белого дома. Она имела остроумную вывеску: «Вмешательство — как заводить друзей и оказывать влияние на людей: Иван Майский, посол СССР в Лондоне».
Автор рубрики «День в истории» — Евгений Политдруг
Bitcoin: 1GwGDnUAU1iRubgXhmwmk57QdkYTi5Jso5
Ethereum: 0xfB4578520524ad9aBAc3181Cb1f134Df2A3aA510
