Только на «Спутнике и Погроме»
sputnikipogrom.com/krylov
И ИЗВЛЕКАТЬ ИЗ НЕГО ПОЛЬЗУ 5 июня 2017 года
Я читатель. В смысле, именно читатель букв, а не слушатель или зритель. Особенно меня раздражает именно необходимость что-то слушать. У меня узкий канал: если уж мне приходится что-то слышать, меня это вырубает напрочь. Ресторанный музон мешает мне разговаривать — даже не потому, что он орёт, а потому, что я не могу отстроиться от поганого голоса, лезущего мне в мозги. У меня все знакомые пишущие люди творят исключительно под музыку, некоторые даже под русскоязычную эстраду умудряются сочинять прекрасные статьи. Я — нет, не могу. В лучшем случае я способен что-то карябать в фотошопе, ну или «просто терпеть». Поэтому когда мне говорят — «послушай лекцию такого-то, она всего на час двадцать, интереснейшая вещь» — я обычно благодарю и иду читать фейсбук.
Однако бывают случаи исключительные. Один такой случился недавно. Я прослушал полную запись выступления Дмитрия Евгеньевича Галковского на презентации его книги о Ленине. С неослабевающим интересом.
Сразу скажу — я не берусь комментировать, дополнять и уж тем более спорить с Галковским. Я хочу коснуться лишь одного не слишком значительного момента в его речи. Который, однако, смутил многих.
Я имею в виду рассуждение о том, что через какое-то время Ленин станет «русским брендом» и займёт место в пантеоне русской культуры. Потому что, дескать, любая культура рано или поздно ассимилирует все сколько-нибудь значимые фигуры. Венгры, вон, учинили у себя культ Атиллы. А румыны — Дракулы, если уж на то пошло: напечатали его на марках и сделали туристическим брендом. И Гитлера когда-нибудь тоже реабилитируют. А уж Ленин через пятьдесят лет точно будет реабилитирован и станет государствообразующей фигурой.
Некоторые это поняли так, что через пятьдесят лет Ленина снова неизбежно посадят нам на шею, объявят высшим выражением русского духа, русские будут его почитать и на него молиться, а любая критика его будет запрещена. И это неизбежно, таковы законы истории, провозглашённые Галковским. Который постарел, помудрел, закаялся бороться с советской властью и Ленина теперь принял — хотя бы «как неизбежность». Во всяком случае, я такое слышал. Хотя на самом деле Галковский сказал ровно то, что русским подобную интерпретацию — «Ленин как выражение русского духа» — навязывают извне, к нашей невыгоде, разумеется. И предложил другую программу — а именно понимание Ленина как международного агента, высокопоставленного шпиона, и, конечно же, яркого деятеля «международного коммунистического движения». Дальше рассуждать не буду, потому что, повторяю, я не берусь комментировать, дополнять, и уж тем более спорить с Галковским.
Однако стоит подумать вот над чем: а в самом деле, что делать с памятью всех этих великих кровопийц? Ленина, Сталина, всяких прочих русоедов?
Для начала констатируем: оценка исторических реалий — очень устойчивая вещь. Если уж кого-то или что-то признали злом, то это надолго. Чаще всего — навсегда. Попытки переосмысления бывают, но они обычно маргинальны.
Любой, получивший классическое образование, на всю жизнь усваивает, что в греко-персидских войнах греки были идеалом мужества и благородства, а персы — мерзкие злодеи. А кто не получил классического образования, тому покажут голливудский фильм «300». Хотя казалось бы… Да что там персы! Я помню, как в юности читал эссе Честертона о святости Рима, который разрушил гнусный Карфаген. И поражался живой ненависти, которую вкладывал великий англичанин в каждую строчку. Хотя я знал, что большая часть обвинений в адрес карфагенян — это римская военная пропаганда (которая всегда строится на одних и тех же клише), что карфагенское язычество вряд ли было ужаснее римского и что главная вина карфагенян состояла в том, что они дали себя победить. Однако католик Честертон так пламенно проклинал дьявольский Карфаген и так топил за Юпитера и Амура, что мне стало понятно: нет, война не закончена, и пока живы люди, считающие себя наследниками Древнего Рима, слова Катона — Carthago delenda est — останутся руководством к действию. Карфаген, разрушенный, стёртый с лица земли, засыпанный солью, будет разрушаем вечно. На его камни вечно будет лить дождь ненависти и клеветы. Сильнее, слабее — но будет. Так же, как и на труп Византии, которую Запад долго и сосредоточенно ненавидел, убил, оставил на растерзание мусульманам, и потом веками рассказывал о ней всякие мерзости. Впрочем, сейчас её, кажется, готовы всё-таки простить — стали появляться книжки, в которой о Византии пишут без злобы и с интересом. Глядишь, через некоторое время и подлое словечко «Византия» разрешат предать забвению и будут называть покойную Ромейскую Империю, Василию Роменон, её собственным именем. Но на это в любом случае должно быть политическое решение Запада — а оно пока, настолько мы можем судить, окончательно не принято.
Что касается исторических фигур.
Уважающий себя народ и государство если уж кого осудит, так это навсегда.
Вот, например, что делают англичане 5 ноября? Они весело сжигают чучело Гая Фокса, участника «порохового заговора». О том, что «пороховой заговор» был выдумкой короля Якова, нужной для развязывания антикатолического террора (на наши деньги — «убийством Кирова»), многие понимают или догадываются. Да и вообще, кого сейчас волнует король Яков? И тем не менее — каждый год в Британии (и доминионах!) в ночь на 5 ноября проходит Guy Fawkes’ Night, когда запускают фейерверки и жгут на кострах чучело Гая Фокса. Традиция — англичане так любят традиции! — была прервана только во Вторую мировую войну, но потом её снова возобновили. Всё жгут и жгут, значит, Гая. Весело, с фейерверками. Уже четыреста лет.
При этом «переосмысление образа» имело место. Периодически из Гая Фокса делали символ антисистемного революционера. В 1980 году, к примеру, начал выходить британский комикс «V значит вендетта». В почти оруэлловской Англии, управляемой «фашистами», действует… не Гай Фокс, конечно, а «человек в маске Гая Фокса», ага. А в «Гарри Поттере» дамблдоровского феникса зовут Fawkes. Что воспринимается некоторыми комментаторами как намёк на оппозиционность старого волшебника, но вообще-то это просто английская шуточка на тему периодического сожжения. Английский юмор очень английский, да.
Но что там британцы! Есть народ, который в течение тысячелетий весело отмечает одно событие — как ему удалось одолеть (не в бою, скорее наоборот) одного своего врага. В эти дни все напиваются и едят специальные треугольные печеньица. Напомнить, о ком идёт речь? Ах, историю Амана вы, значит, знаете. А ведь сколько времени прошло, э?
Ненависть, ещё раз ненависть и счастье мщения и унижения врага — это высшие силы истории. Ненависть переживает даже сами ненавидящие народы — или вдыхает в них жизнь вечную. Дух римлян жив, пока люди помнят Carthago delenda est и легенду о Молохе, перед которым жарили младенцев. Иудеи живут не памятью о Храме, а Песахом и Пуримом — то есть упоением древней местью, смертью египетских младенцев и вырезанием персидской элиты. Все живут своими победами, а победа — это вечное унижение врага (даже мёртвого и особенно мёртвого), вечное глумление над ним, унижение, унижение, пляска вокруг костра, на котором горит человек или хотя бы чучело.
Это понимает даже россиянская власть, являющаяся последним (будем надеяться) живым отростком советской власти. Отсюда победобесие, кошмарное и безумное «празднование девятого мая» и «победа над фашизмом». Был единственный случай, когда у советской власти и побеждённого ею русского народа образовался общий враг — и они давят, давят, давят на эту кнопку, всё сильнее давят и всё пышнее празднуют, потому что это поддерживает их историческое бытие. И отсюда же такое нервное отношение к любым народным инициативам на сей счёт, попытки нагадить, запретить или «самим возглавить» любую инициативу. Власть боится, что Победу русские у неё отберут. Хотя бы на крошечную дольку — а советских из этого дела выгонит. Н-е-е-е-е-т, они зубами будут держаться за парад на Красной площади и прочие такие вещи, и непременно загонят в свой загон и «Бессмертный полк», и какую-нибудь георгиевскую ленточку, всё это должно быть полностью и целиком ихнее, или этого не будет вообще.
Но это так, в сторону. Вернёмся к теме исторических персонажей.
Конечно, праздновать победу над врагом имеет смысл только в том случае, если она была. Однако ненавистные фигуры остаются ненавистными в любом случае. Например, в русской истории, как и в любой другой, есть несколько чёрных теней. Например, Иван Грозный. Его как считали злодеем — так и считали вплоть до 1917 года. Его фигуры нет даже на памятнике Тысячелетию России — хотя есть изображение его первой жены. Потому что омерзительные преступления Ивана Грозного (опричный террор, истребление новгородцев, сожжённая крымчаками Москва, мерзкое истязание великого Воротынского, победителя при Молодях, и прочие достохвальные деяния) не подлежат прощению. Очень неслучайно большевики взялись возвеличивать гнуснейшего Грозного — и неслучайно они вкладываются в это и сейчас. Но, заметим, это глубоко НЕЕСТЕСТВЕННОЕ дело. Здесь нужно именно что «работать». Большевики и работают.
Я уверен, что не только в случае национальной революции — которая приведёт к тому, что антибольшевизм станет центром, сердцем русской идеи — но и любая позитивная эволюция существующего режима рано или поздно приведёт к необходимости декоммунизации. Альтернатива — полное уничтожение России и русского народа как единого целого или «века латиноамериканского существования», как о том говорил тот же Галковский в своих ранних текстах. Ну да, такая возможность есть. Тогда с Лениным будут «вечно тянуть». Но если мы рассчитываем на что-то хорошее, надо понимать, что Ленин просто обречён быть одним из главных отрицательных персонажей русской истории.
Вопрос в другом — а как ОТРАБАТЫВАТЬ эту фигуру?
Это довольно понятно. Так же, как Запад отрабатывает своих злодеев. Как правило, их превращают в фигуры на экспорт. Сами продолжая над ними издеваться и глумиться.
Ну, давайте немножко помечтаем. Так, чисто гипотетически.
Мы уже приводили в пример венгров с Атиллой и румын с Дракулой. Тут, однако, нужно учитывать контекст. Венгры играют в Европе роль условного «Татарстана в России». То есть это небольшой анклав, вполне европеизированный, но которому политически выгодно играть в «гуннов» и даже немножечко в какой-нибудь «пантюркизм». Поскольку по причинам чисто географическим ни Европа не может всерьёз огородиться от Венгрии, ни Венгрия от Европы — да никто этого и не хочет, Венгрия член ЕС, абсолютно европейская страна с идеально работающей экономикой, высочайшим индексом человеческого развития и т. п. — то все понимают, что это игра такая. Однако венгры умные люди и играют хорошо. То есть действительно имеют с этой игры некие преференции. Например, успешно морочат головы всяким казахам и прочим таким товарищам. Разумеется, там есть и те, кто эти темы отыгрывает особо тщательно. Что забавно, это местные ультраправые: тот же любимый нашими правыми «Йоббик» и т. п. товарищи. Там вся эта лабуда прикрывает, в числе прочего, обычный «евроскептицизм». Сводящийся к формуле «дайте нам вкусного и не заставляйте делать неприятного». Ну то есть: как получать преференции, венгры сразу европейцы. Почему? Географически вот мы где находимся, в самом сердце Европы, европейцы как есть. А в случае возложения каких-нибудь обязанностей венгры сразу не европейцы. Почему? Генетически, вот мы от кого происходим, гунны мы, угро-финны мы, Атилла наш вождь, мы евростандарт еле терпим. «Дайте денег, а беженцев нам не надо». Разумеется, я дико, неприлично упрощаю, но смысл примерно в этом.
Но Венгрия — маленькая, и политика у неё маленькая. Представим себе, что у нас есть большая и русская Россия (я напоминаю, мы фантазируем). Зададимся вопросом: нужна ли в русской России «партия ленинцев»?
О да. Это была бы нужная вещь. При правильном её формировании и употреблении.
Это должна быть маленькая, непопулярная (даже омерзительная), не имеющая никаких шансов на внутрироссийский успех компашка. Которая, однако, имела бы хорошие международные связи. Например, с Латинской Америкой, которая, кажется, обречена на «левизну» и «социалистические эксперименты» ещё очень надолго. Или даже с некоторыми европейскими структурами, достаточно влиятельными. Состоять такая партия могла бы из лояльных новиопов и их потомков. Которые, после подписания кое-каких документов (о лояльности, скажем так), были бы устроены именно так, как им нравится. То есть заниматься «социализмом» вне России. Где ему самое и место. Дальше не буду — и так понятно. Заметим, что мерзостный «ильич» в таких делах был бы архиполезен: бренд же.
Теперь в поисках вдохновения обратим свои взоры на Румынию. Так, «культ Дракулы» — в основном коммерческий, для туристов. Потому что румыны на редкость незагадочны и неинтересны. Дракула — это всё, что у них есть на продажу. В результате у них там аж несколько «замков Дракулы» с вампирскими аттракционами и т. п. Можно купить красное вино «Дракула» с вампиром на этикетке, а также всякие сувениры, включая пластмассовые клыки и т. п. Хотя есть и почитатели Дракулы как «справедливого государя». Но это из серии «Сталина на вас нет».
Теперь снова к нашим мечтам.
Можно ли торговать Лениным? Разумеется, можно и нужно.
Вместе со Сталиным, советской символикой и так далее. Все эти вещи должны пойти на торги. Потому что ни малейшего уважения к этой срани проявлять не следует. Даже в форме «запрета красной символики» и т. п. Пусть её запрещают те, кто советской власти обязан по гроб жизни и пытается это скрыть — украинцы, например.
Разумеется, речь не идёт о том, чтобы отказаться от очистки страны от советских названий, «памятников Ленину» и так далее. Всё это должно быть проделано чисто и аккуратно, чтобы ни одной бяки не осталось. Однако не нужно уничтожать все эти артефакты. Должны быть музеи большевизма, исследовательские центры и так далее. Там всему этому добру и место. Как и самому Ленину, который должен стать музейным экспонатом (об этом я уже писал).
Что касается чистой коммерции. Я когда-то писал, что тема «сталина» будет закрыта, когда «сталиным» назовут коньяк средней ценовой категории. Это выбесило наших сталинистов больше, чем любые антисталинистские выпады. Что и верно: они почувствовали, что это ну очень больно и обидно. Так вот, то же самое нужно проделать и с Лениным.
Дописав до этого места, я вдруг поймал себя на мысли, что идеальное позиционирование Ленина как товара — это курёхинское «Ленин — гриб». Разумеется, речь идёт о психоактивных веществах. Опять же пофантазируем: допустим, в России случится частичная легализация лёгких наркотиков. То есть «вообще-то нельзя», но будет какой-нибудь квартал в Бирюлёво, где будет «можно». И будут там кофешопы, как в Амстердаме, и всякие магазинчики с «умными продуктами», в том числе и грибочками. И вот я представляю себе меню, в котором будет гашиш «Чекистский», травка «Крупская», ну и гриб «Ленин»… Как-то очень органично он будет смотреться в таком списке, да.
Впрочем, это шутка. Но вообще, конечно, весь комплекс «ленинианы» стоит сохранить именно как туристический объект. Конечно, это не замок Дракулы, но и его можно интересно подать. Если постараться самим, а лучше нанять иностранных специалистов… В конце концов, самым интересным — и именно что «туристическим» — объектом советской Москвы была «подпольная типография 1905 года» на улице Лесной, куда нас водили ещё пионерами. До сих пор помню, как на древнем станке отпечатывал листовку. А ведь сколько лет прошло.
При этом русские, конечно, должны придумать свой вариант «Гая Фокса». То есть какие-то формы ритуального глумления над большевизмом в целом и над Лениным лично. Поскольку он, к сожалению, умер своей смертью, простые варианты не проходят. Издевательство и глумление над Лениным и прочими должны не концентрироваться в одном акте, а, так сказать, пропитывать толщу дискурса.
Простейшее решение — превращение самого слова «Ленин» в грязное ругательство. Именно так до революции использовалось, к примеру, слово «мазепа»: им дразнили толстяков и доносчиков. Сейчас на Западе распространена практика недозволенные левацкой цензурой к публичному употреблению слова типа «ниггер» заменять на любые другие, систематически употребляемые в том же смысле (например, слово «ниггер» заменяли словом «гугль» во фразах типа «гугли тупые»). То же самое можно проделать и с «лениным» и «сталиным». Например, заменять этими славными именами слова и выражения «чорт нерусский / новиоп» и «чурка» — сначала там, где эти слова запрещены, а потом и везде. «Вышел я в подъезд, а там три сталина машут руками и орут». «По „Эху“ какой-то ленин квакал». «Да в правительстве у нас одни ленины, сталины и пара евреев для запаха». Ну и так далее в том же духе. Разумеется, подобная политика требует неких договорённостей и координации действий. Но это реально.
Напоминаю читателю: всё это, что называется, «посильные соображения», на которых я никоим образом не стал бы настаивать. Однако помните: те, кто не топчут ногами прах своих мучителей, рано или поздно будут вынуждены поклониться их монументам. Потому что кто не создаёт свой дискурс, будет подчиняться чужому.