22 июня 1941 года товарищ Сталин испугался выступить по радио с обращением к советскому народу и сообщить о начале войны с Германией. Стальной вождь не нашел сил сделать обязательный для любого лидера шаг, передоверив все Молотову.
Что Сталин в первые дни войны оказался сильно растерян и подавлен, сообщают в мемуарах практически все люди из окружения — степень депрессии описывается по-разному: от прострации до относительно умеренной степени «несколько подавлен». В действительности в прострацию Сталин впал не 22 числа, а 29–30 июня, через неделю после начала войны, оценив темпы немецкого наступления. По свидетельствам Хрущева и Микояна, когда ближний круг Сталина приехал на дачу к вождю, где тот заперся от внешнего мира, Виссарионыч решил, что товарищи приехали вождя арестовывать (сам бы Коба, несомненно, так и сделал). Но в действительности шестерки приехали уговаривать вождя взять себя в руки.
Но это лирическое отступление. Вернемся к 22 июня, первому дню войны. Интернета тогда не было, телевизоров тоже, главным каналом быстрой коммуникации между властью и людьми служило радио. На полдень 22 июня запланировали радиообращение вождя советского народа. Однако Сталин наотрез отказался выступать. Все Политбюро уговаривало вождя, дескать, как же так, почему вы не выступаете товарищ Сталин, враг напал, люди не поймут. Сталин невнятно отбивался — пускай выступает Молотов, а я не буду. Микоян вспоминал:
Сразу члены Политбюро собрались у Сталина. Решили, что надо сделать выступление по радио в связи с началом войны. Конечно, предложили, чтобы это сделал Сталин. Но Сталин отказался — пусть Молотов выступит. Конечно, это было ошибкой. Но Сталин был в таком подавленном состоянии, что не знал, что сказать народу.
Молотов уже на пенсии объяснял отказ Сталина так:
Почему я, а не Сталин? Он не хотел выступать первым, нужно, чтобы была более ясная картина, какой тон и какой подход. Он, как автомат, сразу не мог на все ответить, это невозможно. Человек ведь. Но не только человек — это не совсем точно. Он и человек, и политик. Как политик он должен был и выждать, и кое-что посмотреть, ведь у него манера выступлений была очень четкая, а сразу сориентироваться, дать четкий ответ в то время было невозможно. Он сказал, что подождет несколько дней и выступит, когда прояснится положение на фронтах.
В общем, Сталин испугался. Ни о чем другом отказ свидетельствовать не может. Не знал, что сказать в обращении? Ну так написали бы сообща, Молотов ведь что-то сказал, и Сталин это одобрил. Позднее, уже после смерти Сталина, появилась версия, что Коба не стал говорить, поскольку не владел всей информацией. Но эта версия не выдерживает никакой критики. К утру уже было совершенно точно понятно, что случилось — немцы вручили дипломатическую ноту с официальным объявлением войны. Кроме того, если внимательно послушать выступление Молотова по радио в полдень 22 июня, то становится хорошо заметно, что оратор никаких подробностей не сообщал, просто объявил, что противник атаковал советские города, но Красная армия всех победит, наше дело правое, победа будет за нами.
Спрашивается, что мешало вождю народов выступить с аналогичной речью? Разве не понятно, что в такой момент ответственность должен брать на себя лидер? Судя по тому, что чуть подкорректированную речь Молотова опубликовали в газетах под безмолвным портретом Сталина — понятно.
Сталин согласовывал речь. Именно из кабинета вождя оратор отправился на запись обращения и туда же вернулся после радиообращения. Сам Сталин более 10 дней не решался показаться советским людям, что выглядело весьма странно. Война началась, а товарищ номер 1 молчит и куда-то подевался. Может, умер? Свергли? Убежал в Маньчжурию? Что должны были думать советские граждане? Даже Черчилль 22 июня выступил по радио, а Сталин не смог.
Сталин собрался с силами только 3 июля, когда произнес свою первую и совершенно нетипичную речь по радио, начинавшуюся словами: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!»
Раньше Сталин никогда так не говорил. Да и голос его был совсем не таким бодрым, как на записанных выступлениях на съездах Советов.
По логике вещей, раз Сталин испугался выступать 22 июня, то и о победе должен был объявлять Молотов. Но тут Сталин случая не упустил, лично обратившись к слушателям по радио 9 мая 1945 года. А 2 сентября того же года выступил по радио по случаю капитуляции Японии.
Автор рубрики «День в истории» — Евгений Политдруг
