зок круг декабристов, слишком далеки они от народа.

Какой смысл писать о проходящей Манифесте в Санкт-Петербурге и всех этих кураторах и критиках, если на них всем всё равно? Кому нужны эти художники с непомерно раздутым самомнением, не умеющие толком рисовать?

О ком знает народ?

Только о тех, кто входит в арт-сообщество через скандал. Чем больше личность оскандалилась, чем чаще крутят у виска и плюются от омерзения, тем больше шансов заполучить популярность в среде существ, почему-то называемых «творческой интеллигенцией».

А народ наш кроток и наивен, как дитя.

Теперь нужно долго работать над тем, чтобы отмыть словосочетание «современное искусство» от грязи и мрази, чтобы люди снова поверили в правомерность его существования.

Искусство сегодня в России на уровне СССР 1987 года.

Помню как сейчас эту выставку авангардистов, открытую около Католического костела имени св. Екатерины, что напротив Казанского собора и недалеко от знаменитой лестницы в Нирвану на Софьи Перовской, где жил тогда лидер группы «Аквариум». На нелегальный стрит-арт мне предложил сходить посмотреть мой школьный товарищ. Откуда он узнал о готовящемся событии — не знаю. Наверное, из разговора с какими-нибудь неформалами.

Не вопрос, конечно, — стало интересно. Так мы, 16-летние тинейджеры, спешно собрались и приехали на Невский проспект. Подходим мы к месту сбора и видим кучу жутких советских хиппи и панков, столпившихся возле правого крыла храма в небольшом дворике. Невдалеке милиция стоит, но никого не трогает. Гласность ведь на дворе, 1987 год! Наблюдает милиция просто, что тут происходит. Посматривает, присматривает, как бы чего не вышло. Но все худшее уже давно вышло. Храм сгорел в 1984-ом во время реставрации, и подпалили леса местные «динарасановские» трудные пацаны. Вроде тех, что собрались на тусовку в центре города трясти хайрами и чесать языками. В костеле все окна были забиты досками, а сам он окружен от внешнего мира деревянным забором. На заборе — развешаны какие-то нелепые раскрашенные тряпки и абстракции на ватмане, должно быть, имитирующие некий вернисаж. Вся экспозиция явно была сделана за один вечер и, возможно, даже одним человеком.

Напоминает сегодняшние выставки, не правда ли?

Разумеется, на отдельном месте — банка с заботливо помещенной в нее какашкой художника. Я был почему-то уверен, что увижу там нечто подобное. Лавры Пьеро Мандзони не дают спокойно творить питерскому авангарду еще со времен Перестройки.

Смотрим, гуляем с приятелем и не видим ничего, что было бы отдаленно похоже на искусство. На Ив Кляйна, Сальвадора Дали, Рене Магритта, Роя Лихтенштейна или, на худой конец, хотя бы Энди Уорхола. В центре выставки идет совершенно нелепый перфоманс с нарисованным на асфальте домом, в котором парень и девушка пытались изобразить пантомимой некий бытовой спектакль. В конце нашего пребывания на столь альтернативном культурном мероприятии какой-то активист вскочил на возвышение в виде пивной тары и стал читать в своем вольном переводе только что вышедшую в Англии книжку Артемия Троицкого про советский рок «Снова в СССР». О том, что Кинчев — это Билли Айдол, Борис Гребенщиков — Дэвид Боуи, а Виктор Цой — вылитый Роберт Смит. И, конечно, «Трубный зов» — это не группа, а так, непонятно что, и не заслуживает упоминания в сем достойном труде.

То, что вокалист «Трубного зова» Валерий Баринов, тогда только что вышедший из тюрьмы после прогремевшей на весь мир истории с записью первой религиозной рок-оперы в Советском Союзе, был героем верующих и неверующих питерских подростков, автора книги явно не трогало. Ну а нам слышать такую ересь про своих рок-кумиров было странно.

Вот, в целом, и вся культурная программа для советских детей старшего школьного возраста: собрались у храма неформалы, на экскременты в банке поглядели и цитаты из книжки соотечественника, выпущенной за рубежом, покричали.

По большому счету ничего за эти 25 лет с того момента в культурной жизни нашей страны не изменилось. Хиппи сменили хипстеры, какашку — прибитые яйца и вопящие письки, а Троицкий — вообще тот же самый, и в любом Храме авангардистам по-прежнему как медом намазано.

Но время шло.

Я закончил школу. Моим мечтам снимать советское кино не дано было сбыться. Потому что не стало ни Советского Союза, ни советского кинематографа.

Культовые режиссеры, снявшие по одному легендарному фильму, перестали снимать и разъехались по миру. Наступила эпоха какашечных авангардистов и осквернителей икон.

Эти выродки заполнили собою все. И они взрастили нечто патологическое, что сейчас гниет по всем биеннале и фестивалям с пометкой «сделано в России». В лучшем случае — бездарно и топорно перерисованные фотографии голых чресл, в худшем — сами чресла, выставленные напоказ, если даже на краску и холст тратиться неохота.

К чему пришла эта культура — известно. Когда страна агонизировала, они создавали свою галерейную антикультуру, которая была не нужна никому во всем мире. Миру были нужны только отчеты об агонии, составленные в зарубежных культ-центрах. И на уничтожение русской культуры на международном уровне всевозможные антикультурные фонды с большой охотой выдавали гранты.

Благодаря этим скотам мы протоптались два десятилетия на месте и месили это арт-дерьмо. За что, конечно, шлюхам-искусствоведам прощения не будет.

Ваша богема двух столиц сгноила гениев белорусской психоделии Александра Исачева и русской готики Константина Васильева, променяв их на всевозможных убогих арт-выскочек. Вам нужны обосравшиеся бесы, а не ангелы на холстах. И вы реально думаете, что такое положение вещей будет вечным?

Сходите и посмотрите на модный показ в каком-нибудь Париже. На дочь Ульяны Сергеенко в советском школьном платьице, на Наташу Поли без всякого платьица, и вы сразу увидите, что такое красота, а что такое ваше искусствоведческое ерзанье на жопе.

Народилось множество прекрасных русских людей, пока вы дрочили на свое «современное искусство». В прямом смысле — красивых людей, не в переносном, как все у вас. И эти люди — модели, дизайнеры, блоггеры, фотографы и спортсмены — это наше сокровище, которое наглядно говорит о несостоятельности и ненужности вашего хлама, который вы сложили в уродливые кучи под видом музейных коллекций.

Будьте прокляты и забыты во веки веков.

«Нехороший мальчик», графика Doping—Pong по мотивам одноименной сказки Г.Х. Андренсена, 1835–2004.

В следующем выпуске «Допинг контроля» читайте о том, как в старые-добрые времена становились современными художниками и о том, как в новое злое время это повторилось.