Чем занимались русские ровно сто лет назад? Как ни странно, но тем же самым, чем занимаются сейчас. Кто-то уходил добровольцем на войну (и, кстати, тоже назывался «ополченцем») и с оружием в руках пробивался к Львову и Галичу, освобождая Червонную Русь от врагов, кто-то не менее доблестно держал информационный фронт, а весь неравнодушный тыл собирал для русской армии гуманитарную помощь, посылая солдатам тёплые вещи, книги и продовольствие.
Городские предприниматели и общественные организации самого разного толка устраивали акции в пользу русского воинства: продажу значков, национальных флагов или цветов.
После чего публиковали подробнейшие умопомрачительные отчёты во всю длину широкоформатных газетных полос:
Общественно-политические газеты и журналы провожали на фронт своих отважных сотрудников, которые становились их военными корреспондентами, зачастую даже с оружием в руках. А в противоречивых военно-политических ситуациях национальный глас взволнованно задавался вопросом, актуальным и в наши дни:
Минувшую неделю Империя была в приподнятом настроении: непрекращающиеся грандиозные победы нашей армии в Галицийской битве (одном из крупнейших сражений Первой мировой), занятие русскими Львова и Галича, случившееся немногим более двух недель назад, и успехи союзников не позволяли народному духу впадать в уныние. Особенно, конечно, ликовали по поводу взятия и присоединения Восточной Галиции. Ежедневные газеты на протяжении нескольких недель публиковали на главных страницах фотографии достопримечательностей Львова, а отдельные публицисты спорили, насколько «исконно русские» эти земли.
«Дневник войны»: «Грандиозная галицийская битва в главной своей фазе закончилась, — все усилия австрийских армий сломлены; теперь идёт последняя, существенно необходимая фаза каждого боя — преследование. От успешности этой фазы зависит продолжительность войны: если разбитым австрийским армиям не удастся уйти за Карпаты или к Кракову, — война с Австрией может считаться оконченной; если же им удастся выскользнуть из всё более и более стягивающегося кольца русских армий, то они послужат кадрами для формирования новых армий, конечно, второго сорта, но всё же могущих затянуть войну надолго, хотя и без надежды на конечный успех.
Теперь не лишнее оглянуться назад и выяснить, каких результатов достигли мы в этой битве, продолжающейся уже целый месяц (с 7(20) августа по 6(19) сентября).
Со стороны Австро-Венгрии в Галицийской битве участвовало свыше 40 пехотных дивизий, не считая ландштурма, и 11 кавалерийских дивизий, т.е. не менее 13 австрийских корпусов, и 3-4 корпуса германских войск; всего около 1 миллиона людей при 2500 орудиях. Не меньшее число людей и орудий участвовало и с нашей стороны. Таким образом, на фронте в 360 верст, уменьшившемся к концу битвы до 240 верст, сражалось более двух миллионов людей…»
Сохранилась целая кинолента с увлекательными съёмками дореволюционного русского Львова, на которой можно взглянуть на всё: от львовских улиц и достопримечательностей до съёмок полей сражений, вражеских могил и артиллерийских позиций.
«На вопрос мой, обращённый к группе Галичан, „что же, будете теперь переходить в русское подданство, ведь вернуться в Австрию вам уже нельзя?“ они ответили:
— Зачем? Только переменим паспорта, — ведь вся Галиция будет русской подданной. Настоящая война разрешит этот вопрос бесповоротно, у нас в этом никто не сомневается…»
«В дни тяжёлые — непреклонная,
К нам вернулась ты — полноправная;
Здравствуй, милая, — Русь Червонная,
Русь Червонная, Православная…»
