Наленч-Малаховские —
польский род на службе Империи

Одна из самых знаменательных дат в истории Польши и Литвы — 3 мая, день, когда Сейм Речи Посполитой в 1791 году принял Конституцию, призванную заменить шляхетские вольности. Корреспондент «Спутника и Погрома» Петр Скурат побеседовал с Марией Томашевской из рода Наленч-Малаховских, живущей в Москве — Станислав Малаховский, предок госпожи Томашевской, был одним из авторов Конституции 3 мая. Впрочем, в историю России, Литвы и Польши навсегда вписали свои имена и многие другие представители рода Малаховских, бывшие известными инженерами, изобретателями и художниками.

Прошло 223 года с того дня, когда Станислав Малаховский поставил подпись на Конституции 3 мая. Что сохранилось в семейных архивах?

Лишь обрывки воспоминаний… Время, красная Революция и сталинские репрессии той части нашей семьи, что оказалась в России, дались нелегко, серьезно пострадал и семейный архив. Тем не менее, кое-что удалось спасти. Мама рассказывала, что Станислав был очень принципиальным и честным человеком. Современники называли его даже польским Аристидом. В то время был известен и Казимир Малаховский — бригадный генерал наполеоновской армии, губернатор, участник восстания Костюшко.

Сохранились сведения о жизни членов нашей семьи во второй половине XIX столетия. Мы знаем, что прадедушка Зигмунд Наленч-Малаховский поселился в Витебской губернии. Его старший сын Адам Адольф поступил в Императорскую Академию Искусств в Петербурге, став архитектором и основоположником воздухоплаванья на воздушных шарах в Российской Империи. Кстати, именно Адам был тем архитектором, по проекту которого в Астрахани построили Летний Театр (на фото ниже). Здание театра простояло без малого сто лет, в 1976 году, к сожалению, его уничтожил пожар. Младший сын Бронислав учился в Технологическом Институте.

Бронислав Малаховский, создатель знаменитой «Гончей» — быстроходного и мощного паровоза серии С, по мнению многих специалистов, одного из лучших — если не лучшего — паровоза XX столетия

В начала прошлого столетия газеты Петербурга и Москвы писали о «гончей Малаховского»…

Прапрадед Бронислав был инженером и работал на Сормовских заводах начальником паровозо-технического бюро. Прапрадед и создал курьерский локомотив, буквально перелетевший скоростной рубеж в 100 километров в час. Именно его и назвали «гончей Малаховского». В наши дни «гончую» можно увидеть в Железнодорожном музее Санкт-Петербурга. Этот паровоз ходил из Питера в Москву за 6 часов. Только относительно недавно на железной дороге появились «Сапсаны», которые расстояние от Питера до Москвы преодолевают за 4 часа. После революции прадедушка уехал из Нижнего Новгорода в Москву, став начальником отдела паровозостроения Государственного объединения машиностроительных заводов. Одновременно преподавал в Московском высшем техническом училище.

Аделаида Анджеевская-Скиллондзь, оперная певица, примадонна оперы в Стокгольме

Насколько мне известно, революция 1917 года заставила часть семьи перебраться в Швецию.

К сожалению, сегодня Малаховские в Швеции стали историей. История интересная, полная приключений и опасностей. Екатерина Андреева (та самая жена Бронислава) бежала от красных. Бежала зимой, скрючившись под скирдами соломы, накиданными сердобольным крестьянином на телегу. Так она пересекла Финский залив и очутилась в Германии, где вскоре к ней присоединился сын Лев вместе с женой. В Германии родились их дети — Аделаида и Георгий. Они вели жизнь на гране нищеты. Ирония судьбы: как только им удалось немного поправить свои дела, к власти вскоре пришли нацисты. Малаховских какое-то время спасало то, что они были аристократами, к фамилии они добавили приставку «фон». Но машину коричневого террора было не остановить, и вскоре им пришлось снова бежать уже не от красного, а от коричневого террора в Швецию, в Стокгольм. В столице Швеции в то время проживала сестра Екатерины — Аделаида Анджеевская-Скиллондзь — известнейшая оперная певица в Швеции, примадонна оперы в Стокгольме. Здесь дела Малаховских пошли в гору. Лев стал известным карикатуристом и работал в нескольких газетах, его сын Георгий был бизнесменом, но, к сожалению, умер бездетным в 65 лет. Дочка Льва Аделаида работала стюардессой на шведских авиалиниях SAS. Вышла замуж за американца и сегодня живет где-то в Соединенных Штатах Америки.

Как сложилась жизнь вашей семьи в послереволюционный период?

Инженера Бронислава Малаховского посадили и отправили на Соловки. Отсидев срок, он вышел без права вернуться в Ленинград и умер в 1934 году. Мой дедушка, ставший к тому времени известным архитектором и художником-карикатуристом, Бронислав Брониславович Малаховский, пережил отца лишь на три года. Его расстреляли по обвинению в шпионаже в пользу Польши.

Бронислав Малаховский-мл., иллюстратор, художник-карикатурист, архитектор

А может, он действительно шпионил?

Нет, шпионом он точно не был. Дедушка стал первым иллюстратором первого издания книги Алексея Толстого «Золотой ключик». Бронислав дружил с Алексеем Толстым, они даже жили в одной и той же квартире — в Ленинграде, на набережной реки Ждановки. Вернее, в квартире этой жил сначала Толстой, на доме даже его мемориальная доска висит. А потом Толстые переехали, и в эту квартиру вселился дед с семьей. Дедушка иллюстрировал первое издание «Золотого ключика». Потом было еще два издания. Последнее — уже без указания фамилии художника, к тому моменту расстрелянного. Ну а дальше книга стала выходить с другими иллюстрациями.

Судьба его жены, вашей бабушки, наверняка сложилась нелегко?

Войну бабушка и ее дети (моя мама и ее брат) провели в эвакуации в Перми. В Пермь был эвакуирован Кировский (Мариинский) театр, где работал Альтман, муж бабушкиной сестры, он и выхлопотал бабушке разрешение вернуться из ссылки и уехать в эвакуацию. А вот семья моего отца, Томашевские, пережила блокаду Ленинграда. В 1948 бабушка была арестована и умерла в тюрьме. Их дочь, моя мама, жила у бабушкиной сестры и ее мужа, знаменитого художника Альтмана.

О жизни в блокадном Ленинграде ходят легенды…

Для них это были не легенды, а жуткое настоящее. Родители отца — Томашевские — выжили благодаря тому, что у них был домик в Крыму. Каждый год перед отъездом в Крым они сами себе отправляли посылки с кофе, сахаром, крупой: в Крыму этого ничего не было, а везти «на себе» было тяжело, вот они и отправляли продукты вперед. И, представьте себе, когда началась война, почта какое-то время еще работала, и посылки… вернулись в Ленинград. Бабушка разделила все на крошечные порции и выдавала домашним в дополнение к пайку. Благодаря этому им удалось помочь Анне Ахматовой, с которой они дружили. Но дедушка Борис Викторович Томашевский, известный филолог и пушкинист, все равно с трудом пережил блокаду. Гораздо хуже пришлось моей тете. Ее чуть было не съели, ведь в блокаду было людоедство, а она была такая полненькая (для блокадницы), вот за ней постоянно и охотились какие-то люди.

Ваши родители?

Мама во время войны в эвакуации в Перми окончила Ленинградское училище (Вагановское). Потом танцевала в Малом оперном (Михайловский) в Питере. Затем они с папой переехали в Москву. Мама отучилась в ГИТИСе на театроведческом факультете и стала преподавать в Московском хореографическом училище (Академия балета), одновременно заведовала там же методическим кабинетом. Таких кабинетов в то время было всего два в мире — в Москве и в Питере. При Хрущеве мама получила справку о реабилитации своих родителей, она перестала быть дочерью «врагов народа». Папа работал преподавателем в Литературном институте. Он много трудился в Италии, был академиком Флорентийской академии искусств.

Каково это — быть представителями польской аристократии сначала в советской, а затем в сегодняшней России?

Об аристократическом происхождении, конечно, мы на всех углах не рассказывали, но близкие знакомые это знали. Два брата бабушки (жены Малаховского) вообще были белогвардейцами и погибли в Гражданскую войну. Во времена российской Империи отцу Екатерины Андреевой, жены Бронислава (изобретателя «гончей») в наказание за участие в одном из восстаний пришлось поменять фамилию, из Анджеевского он стал Андреевым. Мне же польское происхождение никогда не мешало. Тем не менее, хотелось бы сказать, что я родилась тогда, когда красный террор пошел на убыль (Сталин умер, когда я была совсем крошечной), поэтому моя жизнь сложилось вполне благополучно. Я закончила филологический факультет Московского университета, работала всю жизнь в издательствах, преподавала латынь и греческий.

Неужто никогда не было искушения вернуть титулы и дворянство?

Представьте себе — нет. Я никогда не возводила титул в абсолют. Да и Малаховская я по матери, а, насколько мне известно, сохранились еще родственники-дворяне со стороны отца. Да и у нас не сохранилось документов, подтверждающих наше дворянское происхождение, а лично мне жалко времени и усилий, чтобы что-то доказывать.