тряд Фрэнсиса Янгхазбенда уже отходил от северной границы Индии, как вдруг их неожиданно нагнал посыльный. В секретном послании начальство сообщало, что агент русской разведки Громбчевский вновь появился в Восточном Памире и держит путь на юг — как раз туда, куда и шёл Янгхазбенд. То был малоизученный и крайне опасный высокогорный район, который располагался практически на границе Индии и Китая.

В свои 28 лет Фрэнсис был уже ветераном секретной службы. Экспедиции в Маньчжурии, несколько многомесячных переходов через пустыни, горы и степи — всё ради получения разведывательных данных. Вот и в тот момент он был на пути к выполнению новой задачи — узнать, есть ли у маньчжурских правителей силы для того, чтобы отбить возможную атаку русской армии. Повышенный интерес России к этому региону, активность землепроходцев и учёных вроде Пржевальского в двух шагах от Индии, «самого дорогого алмаза в короне Её Величества» — эта тема всё никак не могла сойти с повестки дня в правительственных кабинетах Лондона в XIX веке.

О Громбчевском английский шпион знал давно. Бронислав Людвигович к тому моменту уже успел прославиться походами и экспедициями в Русский Туркестан и пригиндукшские княжества — северо-западный Тибет, Кашгарию, Нагар и Хунзу. Вылазку в последнюю англичане посчитали дерзостью, ведь русские не только зашли в зону их влияния, но ещё и пообещали Сафдар Али-хану покровительство российского императора. Так что задачей номер один для экспедиции Янгхазбенда было вернуть расположение двуличного хана. Вторая цель заключалась в том, чтобы выведать у местных жителей тайный высокогорный проход в Хунзу, именуемый Шимшалом, чтобы русские не смогли воспользоваться им в случае вторжения.

Приблизившись к ущелью, англичане поняли, что проход надёжно охраняется бандой грабителей, которые были подконтрольны упомянутому Али-хану. И буквально сразу же появился ещё один посыльный, который сообщил о том, что Громбчевский вообще-то уже давно прибыл на место и приглашает Янгхазбенда отобедать в своём лагере. Англичанин не колебался и тут же разбил шатёр рядом с русскими. «Лишь только я прибыл, — писал потом он в дневнике, — высокий, прекрасно выглядевший бородатый человек в российской военной форме вышел меня встретить». В тот же вечер был устроен обед. И хотя в то время Англия и Россия были соперниками, два разведчика забыли о борьбе двух стран и на секунду расслабились. Но только на секунду, ведь после, когда оба отряда расходились, Янгхазбенд не разрешил Громбчевскому пройти в Ладакх, который принадлежал британцам. В результате наших отправили по ложному пути через заснеженный Каракорумский перевал к самой окраине Тибетского нагорья. Русский отряд потерял всех лошадей и только чудом обмороженные и оголодалые путники добрались до Южной Кашгарии. Кстати, Громбчевский так никогда и не узнал, что виновником этих бед стал его английский коллега (хотя и вёл впоследствии с Янгхазбендом дружескую переписку). Но таковы были правила этой «Большой игры». Здесь не было места симпатиям и доброте, ведь за них можно было тотчас поплатиться.

И хотя это событие имело место уже на позднем этапе этой самой «Большой игры», я сознательно вынес его в начало текста, ведь оно является хрестоматийным. Шпионы, заговоры, слухи, интриги и балансирование на грани столкновения двух величайших империй эпохи… Всё это и было «Большой игрой» между Россией и Великобританией.

Понятие феномена

радиционно понятие «Большая игра» (Grand game) связывают с геополитическим соперничеством России и Англии в Центральной Азии в первом десятилетии XIX — начале ХХ веков. Сразу же оговорюсь, что некоторые из исследователей ведут этот процесс чуть ли не до развала Союза. Но я считаю, что советские клоуны не только не смогли продолжить дело Империи, но и устроили внешнеполитический цирк с ущербом для своей же страны. Поэтому временные рамки я сознательно сузил до начала ХХ века.

Термин «Большая игра» первым ввёл в употребление Артур Конолли. Будучи кадровым офицером и служащим британской Ост-Индской компании, он вывел это выражение на копии страницы письма, отправленного губернатору Бомбея. В широкий же оборот термин был ввёден Редьярдом Киплингом в 1901 году, когда вышел его роман «Ким».

«Большую игру» историки обычно рассматривают как процесс, возникший по военно-политическим соображениям. Однако в этой статье я хотел бы, опираясь в основном на зарубежные исследования, затронуть ещё одну предпосылку, которая зачастую забывается. Речь идёт об экономике.

Причина геополитическая

огущество, престиж и место государства в мире издревле связывали с протяженностью земель и количеством природных ресурсов, которые находились в пределах этих владений. Для таких «хищников» как Россия и Великобритания это утверждение всегда считалось априорным. Что уж говорить про век XIX, в котором стремление нарастить свою силу и влияние в отношении обеих стран можно было смело помножить на 10.

В то время англичане делали всё от них зависящее, чтобы как-то компенсировать потерю североамериканских колоний («первой империи») за счёт приобретений в Азии и Африке («второй империи»). Русские же, начиная с Петра I, который совершил поход к берегам Каспийского моря, продолжали двигаться туда, где не ступала нога европейца. Сквозь степи и тайгу, песчаные пустыни и горные массивы Россия неуклонно продолжала идти на Юг и Восток, никого не замечая на своём пути. Юг оставался в приоритете, и даже в New York Times позднее (1879 год) по этому случаю писали так:

«Поскольку великими магистральными путями западной коммерции являются Средиземное море, Атлантический и Индийский океаны, и в силу того, что Россия обладала крайне неподходящими средствами, чтобы достичь их, крупнейшей проблемой российской государственности продолжает оставаться, как это и было в течение последних двухсот лет, вопрос о том, каким образом обеспечить южную морскую границу». И действительно, интересы Российской Империи определяли значимость опорных пунктов на морском побережье: Архангельск и Мурманск в северных водах, Либава и Рига на Балтике, Константинополь в черноморских проливах, Владивосток и Порт-Артур на Тихом океане.

Адмирал Мэхэн, основоположник теории морской мощи, сравнивал продвижение России на Юг с аналогичными действиями Англии в Египте. Он считал, что

«Россия находится в неблагоприятной позиции для аккумулирования национального богатства, иначе говоря, она испытывает нехватку средств для повышения благосостояния своего населения, принимая во внимание его первоочередную значимость. Для такого положения естественно и адекватно высказывать неудовлетворение, которое, в свою очередь, легко принимает форму агрессии — понятие, часто используемое теми из нас, кому не нравится поступательное движение нации».

Таким образом, факт повышенной заинтересованности России и Великобритании в Центральной и Восточной Азии зафиксирован.

Азия во второй половине XIX в.

Причина экономическая

есмотря на общую для двух империй потребность в расширении своей сырьевой базы для промышленного развития, характер российской и британской коммерций существенно отличался. По данным статистики, Англия получала значительный доход от торговли с Азией, особенно с Китаем и Индией. Благодаря положительному сальдо внешнеторгового баланса ей удавалось покрывать дефицит, который возникал в результате экспортно-импортных операций с компаниями США и Европы, включая Россию. Так что британцы крепко держались за каждую возможность увеличить свой торговый оборот с Азией.

В то же время российские предприниматели не были готовы вступить в борьбу с конкурентами на европейских рынках. Дело в том, что лишь очень ограниченное количество товаров из России могли на равных конкурировать по качеству и цене с товарами Индии и Китая. 80% вывоза Империи в азиатские страны составляли сахар, мука, керосин, металлическая посуда, кожа, набивные ситцы. Здесь важно отметить, что русские купцы стремились выйти на те рынки, где царские дипломаты и военные могли обеспечить их товарам монопольные позиции. Чтобы добиться этого, они часто обвиняли англичан в ведении нечестной конкурентной борьбы (что, в общем-то, имело место быть), а также требовали от правительства усилить протекционистскую политику в Азии. На протяжении нескольких десятилетий военные и гражданские писали начальству доклады, где предлагали варианты защиты российского экспорта от иностранной конкуренции, чтобы не допустить проникновения англо-индийских товаров на рынки Хивы, Самарканда и Бухары.

Англия же стремилась завершить промышленную революцию и упрочить тем самым лидерство на мировых товарных рынках. Если «первая империя» в XVII-XVIII веках по большей части привлекала плантаторов и перекупщиков сырья, которые проводили свою жизнь между Лондоном и Нью-Йорком, то предприниматели «второй империи» старались вкладывать свои средства в формирование новых рынков для продукции британских фабрик, одновременно обеспечивая их требуемыми источниками сырья. После временного ослабления, вызванного наполеоновскими войнами и американской революцией, Великобритания на тот момент вернула себе первую строчку в таблице сильнейших стран планеты. Только теперь Лондон начал ещё более агрессивно влиять на торговлю во всех уголках земного шара. У англичан тогда был популярен девиз трёх букв «С»: «Commerce, Christianity and Civilization» — «Торговля, Христианство и Цивилизация». Как видите, торговля идёт на первом месте.

Причина параноидальная

аника в стане англичан началась ещё в 1717 году, когда Пётр I отправил делегацию… Нет, не к границам Индии, а всего лишь в Хиву (ныне — Узбекистан). Приняв от русских дары, правитель Хивы продемонстрировал тогда типичное азиатское вероломство: русский отряд намеренно разделили, развели по разным селениям и в итоге убили. Пётр решил не отправлять в Хиву карательную экспедицию и в течение нескольких десятилетий русские там не появлялись. Однако, англичанам хватило и этого. Именно тогда они начали строить планы по недопущению России к разделу среднеазиатского пирога. Эти настроения усилились после появления так называемого «завещания Петра I». Документ, как быстро выяснили, был подделкой. Мало того что он появился во Франции в аккурат перед началом Отечественной войны, так ещё и не нашлось ни единого экземпляра на русском языке. Но создатели фальшивки своего добились: в тексте недвусмысленно намекали на то, что Россия стремится к мировому господству, и что первым делом Империя пойдет в Индию и Константинополь.

Чёрный пиар сработал — британцы всерьез испугались, решив, что русские (кто-то считал, что в союзе с французами) вот-вот начнут поход в их вотчину. Буквально тут же Лондон разработал ряд превентивных мер. К ближайшим соседям Индии — персидскому шаху и афганскому эмиру — были отправлены дипломатические представительства, призванные убедить их в выгоде дружбы с Британией. С тех пор русский след англичанам мерещился везде и всюду. И хотя Российскую Империю от английских владений в Азии отделяло более двух тысяч миль, Лондон не смыкал глаз и пристально следил за всеми передвижениями русских подданных. Вот таким сильным и местами параноидальным был страх потерять Индию. Кстати, некоторые из исследователей считают, что боязнь англичан потерять эту область связана с тем, что до этого саму Индию уже несколько раз завоёвывали с сопредельных азиатских территорий (например, Македонский). Поэтому, кстати, в тот момент отмечался и массовый подкуп чиновников всех мастей. Всё ради того, чтобы заполучить их лояльность в случае войны с Россией. Ну и, конечно же, не обошлось без всесторонней поддержки тех, кто разделял антирусские настроения.

Обзор опасных моментов «Большой игры»

Русско-персидская война 1804-1813 годов

Это противостояние началось ещё в 1801 году, когда Грузия решила присоединиться к России. Тогда, правда, персы, которые считали эту территорию сферой своего влияния, сказали «ну ок» и никаких ответных действий не предприняли. А вот уже через три года, когда к Империи перешли Мингрелия, Имеретия и Гурия, они стали шевелиться. В результате началась война, которая долгое время шла с переменным успехом. Так продолжалось до 1812 года, когда русские решительно выступили вперёд и показалось, что война вот-вот закончится в нашу пользу. Испугавшись этого, Великобритания срочно подписала с Персией договор и стала их союзницей. Тут же в район боевых действий прибыл генерал Джон Малькольм, заодно захватив с собой 350 британских офицеров, более тридцати тысяч ружей, а также деньги на 3 (!) года войны.

Косвенное вступление англичан в войну, тяжелейшее положение русской армии (война с Наполеоном, как-никак) — всё это заставило задуматься о мирном договоре. Чуть позже Фёдор Ахвердов в переговорах с персами даже шёл на уступки, предлагая сделать Талышское ханство независимым государством, но те отвергли эту идею. На мире чуть позже стали настаивать и англичане, которые на европейском театре боевых действий стали нашими союзниками. Но персы были непреклонны. Как оказалось, зря.

19 октября 1812 года состоялась решающее сражение, вошедшее в историю как битва при Асландузе. Персов было тридцать тысяч, наших — 2221 человек. Более чем десятикратное преимущество? Пф, какие пустяки. Для русской армии чем хуже — тем, наоборот, лучше. Командующий отрядом Пётр Котляревский это отлично понимал? и единственное, что ему оставалось сделать — правильно настроить своих солдат. Ну он и настроил:

— Братцы! Нам должно идти за Аракс и разбить персиян. Их на одного десять, но каждый из вас стоит десяти, а чем более врагов, тем славнее победа. Идём, братцы, и разобьём!

Братцы сказали «Ура!» и двинулись вперед. Причём двинулись в формате лёгкого похода, взяв с собой по 40 патронов на человека (норматив в то время колебался в пределах от 60 до 65 патронов). Кроме того, отряд имел всего 6 орудий, да и то при переходе одно, упав в реку Аракс, пропало навсегда.

Подойдя к персам, русские, используя фактор внезапности, довольно быстро скинули противника с господствующей высоты. После начался артиллерийский обстрел персидской пехоты, Аббас-Мирза пошёл в обход, но был застигнут врасплох. Не понимая, сколько же на самом деле этих русских, он взял да отступил.

Не став откладывать дела в долгий ящик, Котляревский решил атаковать той же ночью. Бойцы Аббаса-Мирзы спали как младенцы, когда с криками «Ура!» на них налетели опьянённые предвкушением скорой победы русские. Алгоритм получился такой: осатаневший казачий отряд → страх → паника → friendly fire → до свидания, Персия. И даже англичане не помогли. Кстати, есть мнение, что в том бою полегло 9 тысяч персов. Но Котляревский позже говорил: «Напрасно писать 9000 — не поверят». И в отчёте исправил на «1200».

Итог: Персия утратила военную мощь и по Гюлистанскому мирному договору признавала все вышеописанные российские приобретения в Закавказье.

Русско-персидская война 1826-1828 годов

Буквально сразу же после поражения Персия соглашается на предложение Англии заключить с ней новый договор. По нему с 1814 года Персия обязалась не пропускать через свою территорию войска какого-либо государства на пути в Индию. В случае же войны британцы гарантировали Персии не только военную, но и финансовую помощь. Испугавшись русского продвижения, Лондон торопил шаха взять скорейший реванш. Но шах не стал пороть горячку и, как свидетельствуют источники, стал ждать ослабления России.

Такое ослабление пришлось на 1825 год. Смерть Александра I, период междуцарствия и, наконец, восстание декабристов. Дальше персам медлить было нельзя. В России это понимали и пытались усмирить обиженных персиян путём уступки южной части Талышского ханства в обмен на нейтралитет. Персияне отказались и в июле 1826 года без объявления войны перешли границу, заняв Елизаветполь. По плану персы хотели захватить Закавказье и отбросить русских за Терек. В тылу им должны были помогать многонациональные народы Кавказа.

Первый серьёзный удар был нанесён 16 июля. По разным данным, против русских выступило от 15 до 18 тысяч воинов эриванского сердара Хусейн-хан Каджара, а также 11-тысячная курдская конница. Одновременно с этим ещё один конный отряд (почти 5 тысяч человек) и 40-тысячная армия Аббас-Мирзы двигались к границе с других сторон. Войска нашей Империи же были разбросаны по региону и в общей сложности составляли 3 тысячи человек вкупе с 12 орудиями. Понимая, что сейчас лучше отступить, командование приказало нашим войскам укрыться в крепости Шуша. Местное армянское население вынуждено было уйти в горы, мусульмане же частично остались в городе и примкнули к нападавшим, а другая их часть (самая знатная) была захвачена людьми полковника Реута в качестве заложников.

Оборона крепости длилась 47 дней. На 48 день Аббас-Мирза психанул, отделил от основного войска 19 тысяч человек и отправил их к Елизаветполю, чтобы нанести удар по Тифлису с другой стороны. Генерал Ермолов этот манёвр разгадал и велел к тому времени уже сформированному в Тифлисе 8-тысячному отряду идти противнику навстречу. Вскоре Елизаветполь был освобождён, а осада с Шуши — снята. На волне успеха русские во главе с Иваном Паскевичем начали контрнаступление и дошли до иранского Азербайджана. Такой расклад заставил хана пойти на мирные переговоры. В результате был подписан Туркманчайский договор, по которому, во-первых, Персия подтверждала все условия Гюлистанского договора, во-вторых, признавала переход к России части Каспийского побережья и Восточной Армении, и, в-третьих, обязалась выплатить русским 20 миллионов рублей.

Первая англо-афганская война 1838-1842 годов

По мере того как русские продвигались на юг, англичане начали понимать, что очень скоро мы можем дойти и до Афганистана, который как раз граничит с Индией и фактически является её «северными воротами». Единственный барьер может пасть, и тогда, считали в Лондоне, угроза русского сухопутного вторжения станет ещё более реальной. А раз уж на персов в борьбе с Россией не оставалось никакой надежды, то пришлось действовать своими руками. План был прост: либо подчинить Афганистан себе, либо сделать его максимально лояльным Британии. К слову, это был уже второй раз, когда Англия, серьёзно опасаясь за Индию, принимала в расчёт роль Афганистана. На месте русских тремя десятками лет ранее оказались французы, которые, в отличие от наших, действительно вынашивали идею о захвате Индии. Тогда Великобритания спешно направила в Кабул посольство, которое быстро установило дружеские связи с афганцами. С тех пор 30 лет во взаимоотношении двух стран не происходило ровным счётом ничего.

В это же самое время в Афганистане продолжалась борьба между династиями Садозаев (Шах-Шуджа) и Баракзаев (Дост-Мухаммед). Примерно к 1831 году перевес оказался на стороне последних. Дост-Мухаммед и его братья контролировали столицу и практически все области страны. Только лишь западная провинция Герат оставалась во власти племянника Шах-Шуджи. За годы междоусобицы страна значительно ослабла, чем и воспользовались ближайшие соседи — сикхи и всё те же персы. Набеги с востока и запада стали постоянными. Проблем добавилось и после того, как англичане начали поддерживать Шах-Шуджи. В 1833 году он вторгся в Синд и продолжил своё движение в Кандагар и Кабул. Поотбивавшись какое-то время самостоятельно, Дост-Мухаммед, понимая, что «Большая игра» в самом разгаре, в 1834 году отправил в Россию посольство с просьбой о помощи. Однако афганский посланник Хусейн Али-хан шёл очень медленно: до Оренбурга он добрался только в 1836 году. Там, на встрече с военным губернатором Василием Перовским, была достигнута договорённость, согласно которой отряд поручика Яна Виткевича срочно отбывал в «горячую точку». Этого только и ждали англичане, которые тут же объявили Афганистану войну.

Силы были неравны. Дост-Мухаммед мог рассчитывать на 3 тысячи человек пехоты, 12 тысяч всадников и до 50 орудий. Англичане же послали в Афганистан примерно 21 тысячу солдат.

Поручик Виткевич успел добраться в Кабул до боевых действий. Вопреки давлению англичан, он сумел добиться расположения Дост-Мухаммеда и заключил с ним договор. Правда, чуть позже он был аннулирован и сразу же началась война. Сначала англичане не испытывали особого сопротивления и до Кандагара дошли без потерь. Дост-Мухаммед решил двигаться британцам навстречу, однако по дороге большинство воинов перебежало на сторону Шах-Шуджи. После этого законный правитель Афганистана сдался в плен. Власть перешла к Шах-Шуджи, а британцы прочно закрепились на покорённой территории. Вели они себя не очень благопристойно и уходить явно не собирались. Новые власти и ещё вчерашние союзники британцев возмутились, а вместе с ними возмутился и афганский народ. Началось волнение, затем — восстание, и, как справедливый итог, — бесславный уход англичан из Афганистана. Так закончилась первая англо-афганская война. Престиж британской короны был существенно подорван. Тысячи английских солдат погибли, а британская казна потеряла 25 миллионов фунтов.

Вторая англо-афганская война 1878-1880 годов

Новый виток противостояния в «Большой игре» связан, во-первых, с завоеванием России Средней Азии, во-вторых, с продолжающейся ориентацией Афганистана на Россию. Англия с этим мириться никак не хотела, поэтому снова вторглась в Афганистан. Солдаты Её Величества быстро заняли Кабул и помешали войску эмира Шир-Али организовать активное сопротивление. Более того, эмир сбежал на север страны, где благополучно и умер. Новым эмиром стал его сын Мухаммед Якуб-хан, который и заключил с Лондоном Гандамакский договор. По нему Афганистан не только терял ряд своих территорий, но и превращался в зависимое от Великобритании владение. Кроме того, все политические решения эмира контролировались британцами, им же была подчинена внешняя торговля Афганистана.

Больше всего такой расклад не понравился обычным жителям Афганистана, которые снова подняли мятеж. Да такой, что к восставшим примкнули до 100 тысяч человек. Наступив на одни и те же грабли во второй раз, англичане вынуждены были удалиться за пределы Афганистана, признать нового правителя и почти на 40 лет забыть сюда дорогу.

Третья англо-афганская война выходит за хронологические рамки данной статьи, поэтому её я сознательно не рассматривал. Напомню лишь, что после её завершения англичане признали независимость Афганистана.

Афганский кризис 1885 года

Во второй половине 1885 года Российская Империя пребывала в тревожном ожидании войны с Англией из-за афганского вопроса. Уже третий год с участием англо-русской комиссии шёл процесс установления чётких границ между Афганистаном и Россией. Цепляясь за последний шанс отхватить побольше земли, афганские правители устроили небольшую провокацию: они приказали своим отрядам выдвинуться на север и занять оазис Пенде между реками Кушкой и Мургабом. В ответ на это русский отряд тоже выдвинулся к Кушке. Увидев наших, афганцы начали уверять, что никакого конфликта не будет. Но тут началось давление со стороны англичан и конфликт не заставил себя долго ждать. В районе моста Таш-Кепри между отрядом генерала Комарова (1500 человек) и подразделением афганцев (2500 всадников и 1900 пехотинцев) произошло вооружённое столкновение. Как это часто бывает, русские быстро обратили в бегство противника, а генерал Комаров позже рапортовал Александру III следующее:

Полная победа еще раз покрыла громкой славой войска Государя Императора в Средней Азии. Нахальство афганцев вынудило меня, для поддержания чести и достоинства России, атаковать 18 марта сильно-укрепленные позиции на обоих берегах р. Кушки… Афганский отряд регулярных войск, силою в 4 т [тысячи] человек при 8-ми орудиях разбит и рассеян, потерял более 500 человек убитыми, всю артиллерию, два знамени, весь лагерь, обоз, запасы… Английские офицеры, руководившие действиями афганцев, просили нашего покровительства; к сожалению, посланный мною конвой не догнал их. Они были, вероятно, увлечены бежавшей афганской конницей и увезены в Бала-Мургаб…

На Туманном Альбионе после этого спешно призвали 70 тысяч резервистов, а премьер Уильям Гладстон потребовал 6,5 миллиона фунтов для вооружения против России. При этом Джон Буль (собирательный образ англичанина, по аналогии с дядей Сэмом) не был бы самим собой, если бы не планировал вести войну чужими руками. Лондон всеми силами пытался втянуть в войну афганского эмира, давая ему искажённую информацию о сражении в районе Кушки. Кроме того, давление оказывалось и на Турцию, чтобы та пропустила британский флот в Чёрное море. По замыслу, предполагалось высадить десант на Кавказском побережье и одновременно с этим провести морскую диверсию в Одессе. Нужно сказать, что Россия в тот момент на черноморском побережье была практически беззащитна. И хотя в 1881 году Александр III принял решение приступить к восстановлению Черноморского флота, который значительно превосходил бы турецкий, к моменту англо-русского конфликта первые броненосцы на этом побережье только-только спускались на воду, а до их вступления в строй было ещё далеко. Пожалуй, это был самый горячий момент «Большой игры». Англичане на тот момент настроились куда более решительно, чем в предыдущие десятилетия: собирались войска для отправки в Индию, парламент единогласно проголосовал за выделение 11 миллионов фунтов стерлингов на военные расходы, шли переговоры с Турцией о пропуске британских кораблей.

Россия, однако, сумела достойно дать отпор, не вступая в боевые действия, а пользуясь лишь дипломатическими методами (дипломатия: когда-то она у нас реально была!). Во-первых, было оказано давление на Турцию, чтобы та не допускала английские суда через свои проливы. Надавили мы с помощью Германии и Австро-Венгрии на основе «Союза трёх императоров». Во-вторых, для того чтобы Англия не смогла дойти до России через Балтику, министр иностранных дел России Николай Карлович Гирс добился нейтралитета Швеции и Дании. Кроме того, после того как Англия оккупировала Египет, у британцев ухудшились отношения ещё и с Францией. Таким образом, Англия оказалась в изоляции. Как следствие, Лондонским протоколом Лондон был вынужден отказаться от своих требований в отношении Пенде и признать оазис владением России. Через два года в Петербурге было подписано ещё одно соглашение, по которому нам отходили значительные участки к югу от Пенде. Россия прочно утвердила своё влияние и господство в юго-западной части Средней Азии.

Памирский кризис

«Кому и для чего потребовалась эта, Богом проклятая, пустыня, какой интерес могла представить она для России, которая вдруг обратила свои взоры на эту, так называемую „крышу мира“ и заставила заговорить о ней всю Европу? Что послужило поводом к зарождению нового пресловутого памирского вопроса, повлекшего за собой целый ряд военных движений в дебри Памира и сложную дипломатическую работу? На то есть ответ — англичане»

— Михаил Ефремович Ионов, русский генерал, участник походов в Туркестан и Памир.

К концу XIX века территория Памира была примерно одинаково изучена и британцами, и русскими. Эта область всё ещё считалась неразграниченной. И каждая из двух стран продолжала играть в «Большую игру»: Россия стремилась сильнее закрепиться в регионе, а Великобритания после неудач с делёжкой земель застолбить за собой какую угодно территорию.

Основные коммуникации были изучены, оставалось физически занять территорию Памира. Нашим было проще — в соседней Фергане, а также на китайской границе стояли гарнизоны, чем мы и решили воспользоваться. Чтобы окончательно закрыть памирский вопрос, русским оставалось преодолеть Заалайский хребет, который генерал-губернатор и командующий войсками Туркестанского военного округа Александр Вревский назвал «неприступным, богом нам данным, снеговым бруствером».

В 1891 году в ходе рекогносцировки русский отряд детально изучил этот труднодоступный и малонаселённый район: были составлены подробные карты, проведена встреча с китайскими пограничниками, задержаны несколько британских офицеров, в том числе упомянутая звезда британской разведки Янгхазбенд, которого отряд полковника Ионова просто выдворил за пределы Памира.

Доклад Вревского в Петербург об итогах похода и следовавший из этого вывод о необходимости присоединения Памира предопределили дальнейший ход действий, оставивших Памир за нашей Империей. Уже в следующем году Россия отправит туда новый отряд под руководством полковника Ионова, который заложит первый стационарный русский форпост — знаменитый Памирский пост. Русская армия получит свой самый высокогорный гарнизон, который примет под охрану последнее территориальное приобретение Империи в Средней Азии, а «Большая игра» начнет подходить к своему завершению.

* * *

XX век

аключительный этап «Большой игры» по большей части проходил под знаменем шпионских интриг и разведывательной деятельности. Всё так же шла борьба за Иран, где генерал-лейтенант царской армии Владимир Платонович Ляхов был назначен военным губернатором Тегерана с диктаторскими полномочиями. Всё так же русские пытались наладить дружеские отношения с Афганистаном, а британцы всё так же старались этому помешать. Практическим путём продолжал воплощаться труд начальника разведки индо-британской армии Чарльза Макгрегора «Оборона Индии». Это была секретная книга, в которой анализировалось теоретическое вторжение русских в Индию. Сам труд появился на свет ещё в 1884 году, однако продолжал оставаться едва ли не официальным руководством к действию Великобритании в Азии. Ключевой, на мой взгляд, является вот эта строчка:

«Я торжественно свидетельствую свое убеждение в том, что никогда не может произойти настоящего решения русско-индийского вопроса, доколе Россия не будет выбита из Кавказа и из Туркестана».

Россия уходить никуда не собиралась, поэтому англичане в 1903 году ещё одной ареной противоборства сделали Тибет и Кашгарию. А всё дело в том, что и там активизировались русские: мы отправили сразу несколько экспедиций и предприняли попытки заручиться поддержкой Далай-ламы. В результате по Лхасскому мирному договору эта территория осталась сферой влияния Великобритании.

Затем случилась Русско-японская война, которая заставила на время позабыть об этом регионе. Ну а ещё через два года в Петербурге была подписана англо-русская конвенция, которая завершила формирование Антанты. По этому соглашению нам пришлось пойти на уступки: Афганистан признали сферой влияния Лондона, Иран разделили на три сферы влияния, а Тибет сделали независимым и нейтральным.

Оценки современников

 вот теперь, пожалуй, самое интересное. Хотя Россия и Англия в «Большой игре» были соперниками, обе страны признавали роль единой Европы в осуществлении цивилизаторской миссии в Азии. Политические лидеры обеих государств разделяли одну точку зрения, которая сводилась к тому, что Европа — это просвещение, прогресс и благо для всего остального мира. Министр иностранных дел Великобритании лорд Рассел по этому поводу высказался недвусмысленно:

«Я признаю цели русского правительства вполне законными, и в целом я всегда стоял на стороне цивилизованной державы против варварской страны».

• 
• 

Многие высокопоставленные британские и русские чиновники того времени гордились колоссальной миссией, которую, по их мнению, должны были исполнить обе Великие Империи. Лорд Лофтус, глава посольства Великобритании в Санкт-Петербурге, полагал, что Англии и России

«следует сообща продвигать цивилизацию и развивать как промышленность, так и торговлю без какой-либо ревности и стремления к гегемонии».

Аналогичную точку зрения имел и министр иностранных дел Горчаков:

«Позиция России в Центральной Азии соответствует воззрениям всех цивилизованных стран, которые вовлечены в контакты с полудиким кочевым населением, не обладающим закреплённой общественной организацией. В таких случаях всегда происходит так, что более цивилизованное государство вынуждено в интересах безопасности своей границы и коммерческих отношений определённым образом господствовать над теми, чей беспокойный и воинственный характер превращает их в нежелательных соседей».

Некоторые исследователи даже считали, что русские стремились завершить своё великое историческое предназначение — подчинить себе земли распавшейся Золотой Орды. И тот факт, что кочевники Центральной и Восточной Азии совершали набеги не только на российские приграничные земли, но и на поселения в Афганистане, Китайском Туркестане и Персии, дополнительно стимулировал движение России на Восток. Примечательно также, что высшая политическая элита Великобритании в течение долгого времени культивировала «теорию Питера Пэна», сказочного персонажа, который захотел навсегда остаться ребёнком. Её апологеты рассматривали азиатов как детей, которые никогда (никогда!) не станут взрослыми. Поэтому им необходим постоянный патронаж и наставничество со стороны цивилизованных наций, включая, естественно, русских.

Представители практически всех социальных слоёв населения Европы считали экспансию России и Англии в страны Азии необходимым средством ликвидации местных деспотий с их антигуманными законами, всеобщим бесправием, нищетой и болезнями. Туда предполагалось распространить принципы политики и нормы поведения европейских просвещённых монархий. Интересно, что даже природные условия азиатских стран, по мнению исследователей из Старого Света, напоминали застывшие, средневековые формы политического устройства эмиратств и ханств. Вот как описал состояние «азиатского края» капитан Валиханов:

«Центральная Азия на сегодняшнем этапе социальной организации представляет собой поистине печальное зрелище; её современную стадию развития можно, так сказать, назвать патологическим кризисом. Вся территория без какого-либо преувеличения является ничем иным, как огромной пустошью, которую временами пересекают брошенные акведуки, каналы и колодцы. По затерянным песчаным равнинам с кое-где встречающимися развалинами, поросшими уродливым колючим кустарником и тамариском, бродят стада диких ослов, и вряд ли менее агрессивных сайгаков. В середине этой „Сахары“, по берегам рек попадаются небольшие оазисы, где растут тенистые тополя, вязы и тутовые деревья, дающие людям тень. Ничто не нарушает однообразия пейзажа, за исключением встречающихся местами плохо обработанных рисовых полей и плантаций хлопка, перемежающихся иногда виноградниками и вишнёвыми садами, оставленными ленивым и недальновидным населением заботам Аллаха. В центре этих оазисов, возвышаясь над многочисленными курганами древних городов, уже давно занесённых песками, стоят жалкие глинобитные хижины, в которых живут представители дикой, варварской расы, деморализованные исламом и превращённые почти в идиотов политическим и религиозным деспотизмом их правителей».

В качестве заключения

К чему я привёл эти цитаты? Вы только вдумайтесь: две Великие державы, два разных мира, две разные истории, два разных пути, два соперника, делающие… общее дело. Дело русских. Дело англичан. Дело всей Европы.

Поэтому когда советская мразь будет в очередной раз поносить наш славный народ — помните о такой России. Помните и гордитесь Великой Россией, Россией сильной, смелой и честной. Мечтайте и надейтесь. И тогда та Россия вернётся и приведет нас назад. Назад в русское будущее.