Разоблачен и проклят: 60 лет докладу о культе личности Сталина

В советской истории не так много событий, ставших действительно переломными. Перечислить их довольно легко: революция, Гражданская война, коллективизация, большой террор, ХХ съезд КПСС и Перестройка. 25 февраля исполняется 60 лет cо дня, разграничившего две эпохи: первый секретарь Президиума ЦК КПСС Никита Хрущев на закрытом заседании съезда прочитал с трибуны доклад «О культе личности и его последствиях», навсегда поделивший советский мир на «до» и «после».

rep-cover-v2

Разгоревшаяся после смерти Сталина борьба между кланами Берии, Хрущева и Маленкова фактически предопределила легендарный доклад. Каждый из бойцов подковёрного фронта в качестве орудия борьбы за власть выбрал свою вотчину: Берия взялся за политическую реабилитацию и начал амнистировать послевоенных заключенных. Маленков действовал на хозяйственном поле, предложив понизить сельхозналог и списать колхозам недоимки. Он же подал идею развенчать культ личности и перейти к коллективному руководству страной.

rep1

После того как «Берия вышел из доверия» и выбыл из борьбы, Хрущев взял от всех понемногу и решил сыграть и на политическом поле, и на хозяйственном. Но поскольку реабилитация осужденных после войны началась еще при Берии, Хрущев вынужден был пойти еще дальше и начать с довоенных репрессий — с самого кровавого периода. Так удалось убрать Маленкова: в 1955 году его обвинили в причастности к сталинским зверствам, но политического влияния лишили позже. В том же году Хрущев инициировал через Президиум создание специальной комиссии по вопросам реабилитации осужденных. Эта комиссия послужила прологом к будущему эпохальному выступлению и в историографии называется комиссией Поспелова.

Поспелов относился к промежуточному поколению большевиков. Для старой гвардии он был слишком молод, для сталинского призыва — слишком опытен. В партию он вступил еще в 1916 году и со временем вырос до весьма значительного деятеля агитпропа. Некоторое время он трудился заместителем Жданова (как раз тогда, когда тот руководил отделом партийной пропаганды). В 40-е годы Поспелов занимал пост главного редактора «Правды», а затем возглавлял Институт марксизма-ленинизма. После смерти Сталина он стал секретарем ЦК КПСС.

Разумеется, человек на таких должностях просто обязан был быть большим сталинистом, чем Сталин, и Поспелов в своё время приложил руку к культу личности, регулярно превознося отца народов в печати и участвуя в составлении официальной биографии корифея всех наук, вышедшей после войны.

Кроме Поспелова в комиссию входил Аверкий Аристов. В сталинские времена он возглавлял Красноярский, а затем Челябинский обкомы. Незадолго до смерти Джугашвили его ввели в президиум ЦК и назначили руководителем партийных и комсомольских органов. После потери патрона он усилиями Маленкова попал в медвежий угол на Дальнем Востоке. Хрущев вернул Аристова в Москву и сделал его фактическим руководителем процесса реабилитации репрессированных при Сталине.

Ещё один участник комиссии — Николай Шверник, потерянный в младенчестве брат-близнец Калинина (которого, к слову, он сменил на посту номинального главы СССР). Шверник имел дореволюционный стаж, всегда был при хороших должностях и благополучно избежал всех репрессий. Он занимал множество постов: нарком рабоче-крестьянской инспекции, председатель совета национальностей Верховного Совета СССР, председатель Президиума Верховного Совета РСФСР, председатель Президиума Верховного Совета СССР, член Президиума ЦК КПСС, председатель Комитета партийного контроля при ЦК. Несмотря на это Шверник всегда держался в тени и его имя теряется на фоне других деятелей тех лет.

rep2

Кроме этих персонажей в развенчании культа принимал участие практически неизвестный партийный деятель Павел Комаров, звездным часом которого стала должность исполняющего обязанности председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС в хрущевские времена.

Официальная цель работы комиссии — выяснить, каким образом стали возможными репрессии против членов ЦК и кандидатов в члены ЦК XVII съезда. Позднее XVII съезд партии, вошедший в историю как «расстрелянный съезд победителей», стал важным аргументом в докладе Хрущева.

К работе комиссии привлекались силовики, которые должны были помогать документальными материалами. От КГБ содействовал Серов — один из ближайших соратников Хрущева, им и назначенный руководить спецслужбой.

9 февраля в узком кругу Президиума ЦК был зачитан доклад комиссии Поспелова, которая, основываясь на материалах КГБ\НКВД, пришла к следующим выводам:

«Нами изучены имеющиеся в Комитете госбезопасности архивные документы, из которых видно, что 1935–1940 годы в нашей стране являются годами массовых арестов советских граждан. Всего за эти годы было арестовано по обвинению в антисоветской деятельности 1 980 635 человек, из них расстреляно 688 503.

Волна массовых репрессий 1937–38 гг. широко захватила руководящих работников партийных, советских органов, хозяйственных организаций, а также командный состав в армии и органах НКВД.

В большинстве республик, краев и областей в эти годы было арестовано почти все руководство партийных и советских органов, а также значительное количество руководителей городских и районных организаций. В ряде крайкомов, обкомов и райкомов партии за это время были подвергнуты арестам 2–3 состава руководящих работников.

Более того, из 139 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на 17-м съезде, было арестовано и расстреляно в эти годы 98 человек. Поражает тот факт, что для всех преданых суду членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) была избрана одна мера наказания — расстрел, что ни одного из них не оставили в живых. Из 1966 делегатов съезда с решающим и совещательным голосом арестовано по обвинению в контрреволюционных преступлениях 1103 человек, из них расстреляно 848.

Приведенные данные свидетельствуют о том, что органы НКВД, названные тов. Сталиным вооруженным отрядом партии, по существу были направлены против партии».

Комиссия коротко описывала примеры самых возмутительных процессов против видных старых большевиков: дела Постышева, Эйхе, Рудзутака, Косиора, Чубаря и т.д. Указывалось, что во всех случаях имелись вопиющие нарушения социалистической законности, к подследственным применялись пытки для получения «правильных» признаний.

Дальше оклад обращал внимание на бездействие и даже потакание преступной деятельности со стороны надзорных органов:

«Вопиющие нарушения советской законности, массовые аресты ни в чем не повинных людей, жестокие избиения, истязания и пытки арестованных происходили при прямом попустительстве Прокуратуры СССР. Более того, в ряде случаев сами прокуроры являлись прямыми участниками грубейших извращений основ социалистической законности и советского правопорядка.

Все аресты граждан производились, как правило, органами НКВД без санкции прокурора. Прокурорского надзора за расследованием дел в органах НКВД фактически не существовало. Арестованные допрашивались только работниками НКВД, прокуроры, как правило, в допросах не участвовали.

Роль прокурора в надзоре за следствием сводилась к штампованию следственных материалов — утверждению обвинительных заключений и направлению дел в суд.

rep3

Установлены многочисленные факты, когда бывший заместитель Прокурора СССР Рогинский при утверждении обвинительных заключений по делам, направляемым на рассмотрение Военной Коллегии Верховного Суда СССР, даже тогда, когда обвиняемому не предъявлялось обвинение по статье 58-8 Уголовного кодекса (террористический акт), произвольно вписывал эту статью. Грубейшие нарушения законности в прокурорском надзоре имели место не только в центре, но и на местах. В распоряжении Прокуратуры СССР имеются материалы, свидетельствующие о том, что некоторые прокурорские работники не только не делали попыток пресечь беззакония, творившиеся в органах НКВД, но и сами толкали чекистов на произвол».

Не обошли вниманием и судебный произвол:

«Многочисленными фактами установлено, что Военная Коллегия Верховного Суда СССР при рассмотрении в 1937–38 гг. дел о контрреволюционных преступлениях, попирая основы законности, встала на путь вынесения незаконных приговоров.

В 1937–38 гг. сложилась порочная практика, когда НКВД СССР, заканчивая следствие по делам, подлежащим рассмотрению в Военной Коллегии Верховного Суда СССР, заранее определял меры наказания обвиняемым. Судебного рассмотрения дел в Военной Коллегии по существу не было. Военная Коллегия, вынося заранее предопределенные меры наказания, механически штамповала материалы предварительного следствия.

Все „судебное заседание“ Военной коллегии, включая и время вынесения и оглашения приговора, занимало лишь 15–20 минут».

В итоге комиссия пришла к выводу, что за все беззакония несет ответственность Сталин:

«Самые позорные нарушения социалистической законности, самые зверские пытки, приводившие, как это было показано выше, к массовым оговорам невинных людей, дважды (в 1937 и в 1939 гг.) были санкционированы И.В. Сталиным от имени ЦК ВКП(б).

В полувековой истории нашей партии были страницы тяжелых испытаний, но не было более тяжелой и горькой страницы, чем массовые репрессии 1937–1938 гг., которые нельзя ничем оправдать. События 1937–1938 гг. нанесли огромный ущерб международному авторитету нашей страны. Урон, который был нанесен массовыми репрессиями военным кадрам, явился одной из причин наших неудач в финской войне, а эти неудачи подбодрили Гитлера и способствовали ускорению гитлеровского нападения на СССР».

После доклада комиссии Поспелова в Президиуме развернулось бурное обсуждение. Хрущев при поддержке Микояна и Первухина настаивал на том, что необходимо обнародовать правду о несостоятельности Сталина как вождя на ближайшем съезде КПСС, который открывался через несколько дней. Молотов и Ворошилов были более осторожны.

Молотов поддержал идею Хрущева, но добавил, что рассказать надо и о достижениях сталинской эпохи. Каганович отметил, что борьба с троцкистами была оправданной, но наряду с этой борьбой шло настоящее истребление партийных кадров. Булганин одобрил и предложил разделить биографию Сталина на два периода: ранний Сталин — верный ленинец-марксист, поздний Сталин — переставший быть марксистом диктатор, сосредоточивший в своих руках огромную власть. Сохранились стенограммы этого заседания:

«Микоян: Мы не можем не сказать съезду. Впервые самостоятельно обсуждать можем.

Как относиться к прошлому? До 34 г. вел себя героически. После 34 г. показал ужасные вещи. Узурпировал власть. Захват власти одним лицом. В коренных вопросах теоретических (расходился Сталин с Лениным) быстро поправлял.

Не осуждаю Сталина, когда вели идейную борьбу с троцкистами. За провал в сельском хозяйстве разве можно простить? Если бы люди были живы — успехи были бы огромны.

Ворошилов: Сталин осатанел в борьбе с врагами. Тем не менее у него много было человеческого. Но были и звериные замашки.

rep4

Аристов: Годы страшные, годы обмана народа. Эйхе и тогда был честный. Хотели сделать бога, а получился черт.

Сабуров: В послевоенный период испортили отношения со всеми народами (выступления о проливах). Мы потеряли многих из-за глупой политики (финская война, Корея, Берлин). Сказать правду о роли Сталина до конца».

Понятно, что большинство членов Президиума поддержало Хрущева, никто не выступил против. Осторожнее всего повели себя Ворошилов, Каганович и Молотов, которые в отличие от хрущевской гвардии предлагали компромиссный вариант: Сталин был и прав, и не прав одновременно. Но это как раз понятно, обнародование материалов в первую очередь наносило удар по ним, самым близким соратникам Сталина. Хрущев же, публикуя доклад, выводил себя из-под удара.

ХХ съезд КПСС, которому предстояло войти в историю, начался 14 февраля. В программе не было никаких докладов про культ личности, формально всё происходило как обычно. Около полутора тысяч делегатов 11 дней слушали отчетные доклады, директивы по очередной пятилетке, а потом пришли к выводу, что социализм может восторжествовать не только в результате революции и гражданской войны, но и другими путями (мирный переход к социализму). На этом же съезде было решено отказаться от производства паровозов и перейти к производству тепловозов. Никаких эксцессов — разве что несколько выделялось выступление Микояна, который неожиданно подверг критике сталинские пособия по истории партии и гражданской войны.

Утром 25 февраля случилось непредставимое. Хрущев вышел на трибуну и неожиданно начал громить Сталина, обвиняя его как в реальных, так и в явно надуманных грехах. Начал Никита Сергеевич издалека, обратившись к классикам марксизма, которые не приветствовали культа личности. Затем докладчик вспомнил, что Владимир Ильич Ленин был настолько гениальным, что ужасно стеснялся всех славословий и решительно боролся со льстецами и почитателями. К тому же Ленин оставил политическое завещание, которое отрицательно характеризовало Сталина за его грубость и диктаторские замашки, но письмо скрыли. Докладчик вспомнил, что Коба однажды нагрубил Крупской, и Ленин заставил его извиняться устно и письменно.

rep5

Дальше Хрущёв сделал любопытный финт — объявил троцкистов, зиновьевцев и бухаринцев чуждыми ленинизму. По мысли Никиты Сергеевича, громили их правильно, но, как говорил классик, «совсем не факт, что за это надо было убивать». Он вновь обратился к Ленину, при котором некоторые большевики тоже выступали против партии, но Ильич не преследовал их и даже давал высокие должности. К тому же большая часть репрессированных при Сталине совершенно очевидным образом не имела отношения ни к какому троцкизму.

«Сталину были совершенно чужды ленинские черты — проводить терпеливую работу с людьми, упорно и кропотливо воспитывать их, уметь повести за собой людей не путем принуждения, а оказывая на них воздействие всем коллективом с идейных позиций. Он отбрасывал ленинский метод убеждения и воспитания, переходил с позиций идейной борьбы на путь административного подавления, на путь массовых репрессий, на путь террора. Он действовал все шире и настойчивее через карательные органы, часто нарушая при этом все существующие нормы морали и советские законы».

Особое внимание уделялось и тому, как Сталин пошел против святая святых — принципа коллективного руководства, сосредоточив большую часть власти в своих руках и почти совсем не проводя Пленумы ЦК. А ведь безвременно ушедший Ильич завещал совсем другое.

Хрущев продолжал:

«Комиссия ознакомилась с большим количеством материалов в архивах НКВД, с другими документами и установила многочисленные факты фальсифицированных дел против коммунистов, ложных обвинений, вопиющих нарушений социалистической законности, в результате чего погибли невинные люди. Выясняется, что многие партийные, советские, хозяйственные работники, которых объявили в 1937–1938 годах „врагами“, в действительности никогда врагами, шпионами, вредителями и т. п. не являлись, что они, по существу, всегда оставались честными коммунистами, но были оклеветаны, а иногда, не выдержав зверских истязаний, сами на себя наговаривали (под диктовку следователей-фальсификаторов) всевозможные тяжкие и невероятные обвинения».

Далее Никита Сергеевич перечислил представленные в докладе комиссии Поспелова дела Эйхе, Постышева и Рудзутака, чтобы подкрепить свои слова конкретными примерами.

rep6

Следующий пункт речи был посвящен ошибкам Сталина, в первые дни войны приведшим к катастрофическим результатам. У современных сталинистов именно «военная» часть доклада вызывает самое большое раздражение, поскольку в ней Хрущев явно дал волю фантазии и нередко опирался на личные воспоминания, явно неподтвержденные никакими документами:

«Сталин был очень далек от понимания той реальной обстановки, которая складывалась на фронтах. И это естественно, так как за всю Отечественную войну он не был ни на одном участке фронта, ни в одном из освобожденных городов, если не считать молниеносного выезда на Можайское шоссе при стабильном состоянии фронта, о чем написано столько литературных произведений со всякого рода вымыслами и столько красочных полотен. Вместе с тем Сталин непосредственно вмешивался в ход операций и отдавал приказы, которые нередко не учитывали реальной обстановки на данном участке фронта и которые не могли не вести к колоссальным потерям человеческих жизней.

Я звоню Василевскому и умоляю его: — Возьмите, — говорю, — карту, Александр Михайлович (т. Василевский здесь присутствует), покажите товарищу Сталину, какая сложилась обстановка. А надо сказать, что Сталин операции планировал по глобусу. Да, товарищи, возьмет глобус и показывает на нем линию фронта. Так вот я и говорю т. Василевскому, покажите на карте обстановку, ведь нельзя при этих условиях продолжать намеченную ранее операцию.

В самом деле, возьмите наши исторические и военные кинокартины или некоторые произведения литературы, которые читать тошно. Ведь все они предназначены для пропаганды именно этой версии для прославления Сталина, как гениального полководца. Вспомним хотя бы картину «Падение Берлина». Там действует один Сталин: он дает указания в зале с пустыми стульями, и только один человек приходит к нему и что-то доносит — это Поскребышев, неизменный его оруженосец.

rep7

А где же военное руководство? Где же Политбюро? Где Правительство? Что они делают и чем занимаются? Этого в картине нет. Сталин один действует за всех, не считаясь и не советуясь ни с кем».

Далее Хрущев упомянул про депортации народов, не став подробно на них останавливаться и вновь перешел к главной теме доклада — культу личности. Он утверждал, что Сталин лично редактировал все пособия по истории партии и свои биографии, и собственноручно вписывал туда строчки про гениальнейшего и прозорливейшего отца народов. Он же придумал про себя лозунг «Сталин — это Ленин сегодня» (красное кощунство: никто не мог сравниться с Лениным).

Хрущев возмущался:

«Сталин признал лучшим тот текст Государственного гимна Советского Союза, в котором ни слова нет о Коммунистической партии, но зато есть следующее беспримерное славословие Сталину:

„Нас вырастил Сталин — на верность народу, / На труд и на подвиги нас вдохновил“.

В этих строчках гимна вся огромная воспитательная, руководящая и вдохновляющая деятельность великой ленинской партии приписана одному Сталину. Это, конечно, явное отступление от марксизма-ленинизма, явное принижение и умаление роли партии».

В конце речи Хрущев призвал прекратить называть фабрики, города и колхозы в честь самих себя, осудить культ личности как чуждый принципам марксизма-ленинизма, вернуться к ленинским принципам коллегиальности в руководстве, исправить нарушения социалистической законности, возникшие из-за культа личности.

Это выступление было как взрыв атомной бомбы. Ошеломлённые делегаты не могли проронить ни слова. В поддержку тезисов Хрущева о борьбе с культом личности проголосовали единогласно и без всяких прений.

Произошло невероятное — как если бы Папа Римский начал бранить Бога, а потом объявил, что его вообще нет. Конечно, на съезд приехали люди бывалые, привыкшие, что уважаемый товарищ может в один миг оказаться подлым двурушником, врагом народа и недобитой фашистско-троцкистской гадиной, но чтобы так говорить про самого Сталина! Чтобы самого Сталина объявлять почти вредителем! Это немыслимо.

rep8

Вместе с тем доклад Хрущева получился половинчатым — он ничего не сказал про репрессии по отношению к беспартийным или рядовым членам партии. Не были затронуты коллективизация, голод и раскулачивание, которые, получалось, никак не противоречили ленинским заветам. Хотя Хрущев имел на руках подробные цифры жертв репрессий из материалов комиссии Поспелова, он не обнародовал их, ограничившись только критикой Сталина за жестокое обращение со старыми большевиками и ответственными партийными работниками. Разумеется, цифры репрессированных звучали бы ошеломительно и придали докладу больший вес, однако Хрущев сосредоточился именно на преступлениях против партии. Во-первых, свой доклад он читал перед партийным активом, а во-вторых, гарантировал таким образом, что сам к сталинским методам прибегать не будет. Он как бы обещал, что при нем ответственные работники перестанут бесследно исчезать посреди ночи. Лишь один раз он упомянул цифры, отметив, что к настоящему моменту реабилитировано 7679 человек.

Впрочем, вполне возможно, что число репрессированных Хрущев в своем выступлении все же называл. Дело в том, что доклад мы знаем только в отредактированной версии, которая через некоторое время разошлась по обкомам, горкомам и штаб-квартирам заграничных коммунистических партий. А само выступление было настолько засекреченным, что на заседании даже не велась стенограмма.

Очевидно, что доклад подвергся редакторским правкам. В частности, присутствует «правильная» реакция зала в нужных местах: «смех в зале» после шуток, «шум возмущения в зале» после рассказов об особенно возмутительных поступках Сталина. Сами делегаты потом рассказывали, что Хрущёв читал в гробовой тишине, и никаких смешков и шумов возмущения не было и в помине — никто не знал, как реагировать.

Доклад разослали на места и заграничным товарищам — предполагалось, что с активом партии поработают и разъяснят тезисы в правильном духе. Широким массам решили не ломать привычную картину мира. Только 30 июня, спустя почти полгода, в «Правде» было опубликовано «Постановление ЦК КПСС о преодолении культа личности и его последствий».

Оно очень сильно отличалось от доклада Хрущева. В нем уже не перечислялись злодеяния вождя и учителя, практически не упоминалось о репрессиях — газета сухо констатировала, что из-за культа личности в политике партии возникли некоторые искажения, а также нарушения законности, которые сама партия теперь преодолела. Про Сталина сообщалось следующее:

«Находясь длительный период на посту Генерального секретаря ЦК партии, И. В. Сталин вместе с другими руководящими деятелями активно боролся за претворение в жизнь ленинских заветов. Он был предан марксизму-ленинизму, как теоретик и крупный организатор возглавил борьбу партии против троцкистов, правых оппортунистов, буржуазных националистов, против происков капиталистического окружения. В этой политической и идейной борьбе Сталин приобрел большой авторитет и популярность. Однако с его именем стали неправильно связывать все наши великие победы. Успехи, достигнутые Коммунистической партией и Советской страной, восхваления по адресу Сталина вскружили ему голову. В этой обстановке стал постепенно складываться культ личности Сталина.

Сталин, непомерно переоценив свои заслуги, уверовал в собственную непогрешимость. Некоторые ограничения внутрипартийной и советской демократии, неизбежные в условиях ожесточенной борьбы с классовым врагом и его агентурой, а позднее в условиях войны против немецко-фашистских захватчиков, Сталин начал возводить в норму внутрипартийной и государственной жизни».

Трудящимся также заранее ответили на вопрос, который непременно у них созрел бы: если Сталин был злодеем, то почему вы ему не помешали?

«Успехи строительства социализма, укрепления СССР в обстановке культа личности приписывались Сталину. Всякое выступление против него в этих условиях было бы не понято народом, и дело здесь вовсе не в недостатке личного мужества. Ясно, что каждый, кто бы выступил в этой обстановке против Сталина, не получил бы поддержки в народе. Более того, подобное выступление было бы расценено в тех условиях, как выступление против дела строительства социализма, как крайне опасный в обстановке капиталистического окружения подрыв единства партии и всего государства.

Следует также иметь в виду и то обстоятельство, что многие факты и неправильные действия Сталина, в особенности в области нарушения советской законности, стали известны лишь в последнее время, уже после смерти Сталина, главным образом в связи с разоблачением банды Берия и установлением контроля партии над органами госбезопасности».

Граждан предостерегали от неправильных выводов: нет, культ личности — это не следствие советской системы. Просто грубый и подозрительный Сталин случайно отменил партийную демократию.

Видно, что публикация в «Правде» резко отличается по духу от доклада. На съезде делегатам объявили хотя бы полуправду, трудящимся же на полуправду намекнули издалека. ЦК осудил культ личности Сталина, как противоречащий марксизму-ленинизму. Почему? Зачем? На эти вопросы ответов тогда не давали, только вскользь упомянули некие грубые нарушения. Впервые доклад Хрущева в советских СМИ решились опубликовать только в 1989 году.

rep9

Впрочем, кто хотел, тот прочитал его раньше — он активно ходил в самиздате, по западным источникам. Документ очень быстро утек в западные СМИ, поскольку был разослан всем иностранным коммунистическим партиям. Утечка произошла через поляков. Её непосредственный виновник, израильско-польский гражданин Виктор Граевский, вспоминал:

«У меня была очень хорошая знакомая, можно сказать — подруга, которая работала секретаршей Первого секретаря польской рабочей партии — его звали Охаб. Охаб получил после ХХ конгресса Коммунистической партии копию речи Хрущева на русском языке. Я один раз пошел к ней, пригласить выпить чашку кофе, но она была очень занята. Я увидел, что у нее на столе эта речь. Это конечно меня очень заинтересовало, потому что в Варшаве знали, что была речь, но не знали о чем, в чем дело, о чем говорил Хрущев. И там было написано наверху „Государственная тайна“, в красной обложке. Я взял это в руки и попросил ее (так как это было очень много страниц) взять на час, два, чтобы прочитать это дома, а потом вернуть. Конечно, она мне дала и просила, чтобы к 4-м часам после обеда вернуть, потому что она должна положить это обратно в сейф. Я взял это, положил в карман, вышел на улицу и поехал домой и начал читать.

Когда я окончил чтение доклада Хрущева, меня конечно это потрясло, я думал, что я держу атомную бомбу в руках. Первым делом я хотел вернуть это и чтобы у меня никакого прикосновения к этому не было, но после нескольких минут, я подумал, что я как израилец должен передать это в израильское посольство. Я знал, что все разведки мира на Западе ищут эту речь и хотят знать, о чем Хрущев говорил, потому что после этой речи, вы знаете, все изменилось, но никто не знал какое ее содержание.

Я положил это обратно в карман, пошел в израильское посольство: я там знал одного человека. Я не знал тогда, что он был резидентом израильской службы безопасности в Варшаве. Я ему положил на стол, он посмотрел на это, побледнел, покраснел… Он знал лучше меня что это такое. И спросил, можно это взять на несколько минут? Он ушел из комнаты и через несколько минут (это было час-полтора) он мне это вернул, сказал: „Спасибо!“ Я положил в карман, ушел, вернулся к секретарше, положил ей на стол и это все кончилось».

По всей видимости, утечка была организована советской стороной намеренно. Если бы красные действительно хотели сохранить доклад в тайне, его бы не стали рассылать всем подряд, а нашли другие способы донести тезисы до заграничных соратников. Доклад был в том числе и сигналом западному миру: СССР изменился и готов к диалогу. Не случайно именно на этом съезде провозгласили принцип мирного перехода к социализму, не через революции и гражданские войны.

Уже через месяц на обложке Time красовался Хрущев, а в журнале был опубликован текст его выступления. Любопытно, что на западный мир он оказал куда большее влияние, чем на советский. Первое время там вообще не могли понять, что происходит. В Москве партийный переворот? Революция? Там собираются перейти к демократии? Советологи ломали головы, пытаясь объяснить смысл доклада.

rep10

В коммунистическом движении запада случился первый раскол. Многие партии и движения в европейских странах раздробились: часть продолжила ориентироваться на Москву, а сталинисты были либо изгнаны, либо ушли сами и растворились. Другая (наименьшая) часть вообще разочаровалась в коммунизме. Правые полагали, что дело не в культе личности, а в самой советской системе, заточенной на искоренение свободомыслия. Отдельные левые считали, что правду стоило скрыть во имя счастья всех трудящихся Земли.

Западная левая интеллигенция традиционно отличается нежной любовью к людоедам. Пока в СССР расстреливали направо и налево, у советского государства не было больших друзей, чем западные левые. Но как только советские публично открестились от человекоубийства, левые моментально разочаровались в них и предали анафеме, найдя себе новых кровожадных приятелей — в 60-е в моду вошёл маоизм, а в 70-е интеллектуалы принялись любить Пол Пота. Оставались еще троцкисты, которые триумфально восклицали: мы же говорили! Но их было мало, и на них никто не обращал внимания.

После публикации доклада зашатались околосталинистские режимы в Польше и Венгрии, не успевшие вовремя перестроиться вслед за Москвой. В июне в Польше начались реальные уличные бои между рабочими и войсками. В октябре 1956-го страну охватили многомиллионные протесты: поляки требовал десталинизации и либерализации — и добились своего, режим смягчили очень сильно. Примеру поляков решили последовать венгры, сразу перешедшие к перестрелкам. Революцию там возглавил официально одобренный ставленник Москвы Надь, а к восставшим присоединилась часть военных.

rep11

Танки в Познани (Польша) после восстания 1956 г.

В Китае Мао, давно желавший избавиться от опеки Москвы, под предлогом ревизионистской десталинизации порвал отношения с Кремлем. Он много общался с видными западными левыми и понимал, что они любят людоедов, поэтому на роль главного любителя человечины после смерти Сталина назначил себя, устроив Культурную революцию и получив за это обожание большинства леваков Европы. Любопытно, что именно к Сталину Мао впервые применил знаменитую формулу про 70 процентов побед и 30 процентов ошибок — потом главный друг китайского народа начал говорить это о себе, и в современном Китае это до сих пор официальная оценка его подвигов.

Опасаясь дальнейшего развития событий, Хрущев начал сворачивать десталинизацию уже в 1957 году, когда были прекращены обсуждения Сталина. Однако демонтаж памятников и переименование улиц и городов продолжалось до 1961 года. Впрочем, население СССР встретило десталинизацию абсолютно равнодушно. Возмущались только грузины — у них уже в марте 1956 начались беспорядки, дошло до столкновений с войсками. Искреннее возмущение у древнего народа вызвало даже не постановление ЦК, которое обнародовали позже, а преступный факт — великого грузина даже не упомянули в газетах в годовщину его смерти.

Стихийные митинги длились пять дней. По Тбилиси на грузовике возили ряженого Кобу, который подбадривал соотечественников. Демонстранты вышли с довольно забавными требованиями: объявить день смерти вождя траурным и нерабочим, и каждый год показывать в кинотеатрах по всей стране «Падение Берлина» и «Незабываемый 1919-й», в которых товарищ Сталин в одиночку побеждает немцев, попутно сажая деревья в саду, а также в одиночку спасает молодую советскую республику, лихо разъезжая на подножке бронепоезда. К слову, оба фильма сняты грузином Чиаурели, дядей известного советского режиссера Данелии. На пятый день в город ввели войска, и дело кончилось жертвами, число которых до сих пор неизвестно — от 15 человек до тысячи.

В РСФСР десталинизацию встретили с полным равнодушием. Искренние сталинисты предпочитали не высовываться, опасаясь, что их по сталинской традиции причислят к врагам народа и убьют. Больше всего хрущевская кампания повлияла на советскую молодежь, то есть на людей, родившихся уже в СССР и выросших в невероятной изоляции, в условиях чудовищного информационного вакуума. Для них, непривычных к таким поворотам, это действительно стало чем-то вроде удара, сломавшего картину мира. Кто-то вообще воспринял развенчание культа как признак грядущей демократизации — в университетах стали появляться полуподпольные кружки, где обсуждались вещи, ранее немыслимые.

Разоблачения существенно повлияли на первое поколение диссидентов — многие позднее вспоминали, что искренне верили в коммунизм, пока не узнали про хрущевский доклад.

Хотя выступление Хрущева и стало сенсационным, оно было только следствием борьбы за власть внутри сталинской гвардии. Культ с равным успехом могли развенчать Берия или Маленков. Кто успевал первым, тот набирал политические очки — после съезда все сподвижники Сталина оказывались хотя бы косвенно причастными к вопиющим преступлениям, а докладчик уходил из-под удара. 25 февраля — черная дата для всех сталинистов, пишущих об этом событии примерно так:

«На светлую, святую Русь с сионских высот спустилась глубокая непроглядная тьма. Славу России враги превратили в позор России. Черное дело Западом было сделано нашими руками, что снимало всякие подозрения и выглядело достаточно убедительно».

Однако по большей части это ритуальные проклятия в адрес «иуды Хрущева». Сталинскую линию не собирался продолжать ни один из соратников мёртвого вождя, и Хрущев со своей незначительной либерализацией ничем не выделяется в их ряду. Ослабление гаек было логичным шагом после их 30-летнего закручивания. От ударных строек и войны устали все. А диссиденты и ростки свободомыслия появились бы и без всякого развенчания.

Доклад не состоялся бы, не желай этого номенклатура. Эти люди не хотели повторения сталинских времен и кровавых чисток — не из высоких этических побуждений, а из банального страха за собственную шкуру. Оглашение преступлений Сталина перед партией стало своеобразной гарантией: новые лидеры так поступать не будут. И действительно, Берия с товарищами стал последним, кого перемолола сталинская репрессивная машина. После этого опала означала для чиновника почетную ссылку на дипломатическую работу в заштатную страну или, в совсем уж вопиющих случаях, в далёкую советскую провинцию.

Но главное вот: Хрущев не упомянул преступлений против народа, и все последствия доклада были половинчатыми. Он начал раскол в международном коммунистическом движении, но не завершил его (это сделала Прага-1968), он посеял ростки демократизации (обсуждение доклада в партийных и комсомольских ячейках), но не развил их, он объявил Сталина кровавым тираном, но тело этого кровавого тирана еще 5 лет лежало в мавзолее на Красной площади.

rep12

Доклад стал важной вехой советской истории, навсегда поделившей её на сталинизм и развитой социализм. «До» были ленинско-сталинская кровавая мясорубка, нужда и голод. «После» — попытки устроить социализм хотя бы с получеловеческим лицом. Символично, что доклад прозвучал спустя 35 лет после окончательного установления советской власти, а спустя 35 лет после доклада советская власть прекратила свое существование, оставив в наследство России «поколение ХХ съезда» — постаревших шестидесятников.

rep13