Ранее: гигиена на флоте, часть первая и вторая
Как вы думаете, какая болезнь была самым страшным бичом моряков в XV–XIX веках? Нет, не чума, холера, дизентерия, лихорадка или сифилис. Цинга. Это самый ужасный враг, унесший гигантское количество моряцких жизней. Почти ¾ моряков, погибших от болезней в эпоху паруса, стали жертвами именно цинги.
Что видели день за днем экипажи кораблей? Как начиналась болезнь?
Кто-то из матросов начинал жаловаться на усталость, слабость, боль в груди, учащенное сердцебиение. Потом — ревматоидные боли в пояснице. Заболевающие цингой становились апатичны и сонливы. Появлялась кровь во рту, на деснах. Но это были всего лишь первые симптомы.
Потом десны приобретали синеватую окраску, опухали, становились рыхлыми, постоянно кровоточили. Появлялись язвы, гнилостный запах изо рта, слюнотечение. По всему телу шли синеватые пятна, которые постепенно становились темно-красными. Зубы шатались и сильно болели, человек не мог ни есть, ни пить. Из носа и уголков глаз шла кровь, моча приобретала красный цвет, болезнь проникала в почки, легкие, желудок, печень.
В последней стадии больной начинал заживо гнить, источая трупный запах. Образовывались даже целые провалы на теле — так называемые цинготные язвы. Они лопались, источая смрадный запах, на их месте появлялись гниющие дыры, заполненные бурой субстанцией. А дальше наступала смерть — либо от постоянных кровотечений, либо от язв и истощения. Всё это обычно сопровождалось воспалением легких и полным износом сердечной мышцы.
И что больше всего угнетало — чаще всего никто из команды корабля не знал, как бороться с этой напастью. Цинга олицетворяла собой ужас, беспощадно убивающий людей одного за другим, ужас, от которого нет спасения. Те знания, которые сейчас кажутся нам такими обыденными и простыми, в прямом смысле слова потребовали гибели многих сотен тысяч людей, и дорога к ним оплачена кровью и трупами.
До эпохи Великих географических открытий плавания были в основном каботажными. Корабли шли вдоль берега из пункта А в пункт Б, на ночь вставали на якорь, команда на шлюпках переправлялась на твердую землю. Там моряки обустраивали лагерь, охотились, ночевали. Соответственно, проблем с некачественной пищей почти не было. Охота поставляла на импровизированную кухню свежий белок (мясо или рыбу), а собранные растения — витамины, аминокислоты и минералы.
В основном вспышки цинготной болезни наблюдались именно во время океанских рейсов. Это плавания Васко да Гамы в 1497 году, Жака Картье в 1536-м, походы португальцев и испанцев в Западную Африку в XV веке.
В принципе, средство от цинги нашли довольно быстро. Им оказался обыкновенный лимон. С 1564 года испанские врачи начали использовать лимоны и лимонный сок для лечения больных цингой. С 1594 года голландцы стали импортировать цитрусовые из Испании в страны Северной Европы. В 1595 году состоялся первый поход судов голландской Ост-Индской компании в Индийский океан. Из Роттердама отплыло 249 человек, обратно вернулось только 88. В следующий раз компания снабдила команды лимонным соком и постановила выращивать прямо на кораблях укроп и хрен. Результат не заставил себя ждать — из 300 человек от цинги умерли только 15.
Британский корсар и работорговец сэр Ричард Хокинс в 1590 году купил в Бразилии для экипажей своих кораблей сотню килограмм апельсинов и лимонов. Сэр Ричард в свое время просидел два года в испанском плену и знал об удивительных свойствах цитрусовых. Он писал королеве Елизавете: «Да благословен будет человек, выращивающий апельсины и лимоны! Я хотел бы, чтобы какой-нибудь ученый муж изучил их свойства и написал об этом, ибо цинга — это чума моря, бич божий для моряков».
Хокинс сообщил о своем опыте Джеймсу Ланкастеру, который в 1601 году отправился со своими кораблями от берегов Бразилии к Восточной Индии. В пути он приказал в принудительном порядке давать матросам три столовые ложки лимонного сока перед едой. На 11 ноября 1602 года потери были следующими: на корабле «Дрэгон» из 202 человек погибло 66 (33%), из 108 человек на «Гекторе» — 37 (34%), из 82 матросов на «Асценшн» — 32 (45%), из 88 моряков на «Сьюзен» — 39 (44%). Кажется, что это не слишком хороший результат — ведь погибло 180 человек из 480 (38%). Но до того цинга косила три четверти экипажей!
И всё-таки, почему смертность только снизилась, а не исчезла совсем? Это сейчас мы знаем, что полезен только свежевыжатый сок. Именно в нем содержится витамин С. Дальше от контакта с воздухом и бактериями количество витамина С в продукте уменьшается, а потом сок скисает и из противоцинготного лекарства становится скорее средством против запоров.
Но вернемся к англичанам. Ланкастера весьма обрадовал даже такой результат. Именно поэтому в следующих рейсах британской Ост-Индской компании в 1604 и 1627 годах лимонный сок был введен в обязательный рацион моряков. Чтобы сок не скисал и не терял своих свойств, Ланкастер произвел усовершенствование — он смешивал его с оливковым маслом в пропорции 4 к 1. Теперь лимонный сок держал витамин С гораздо дольше.
Однако в 1678 году английская ОИК отказалась от лимонов из-за мер экономии, и результаты не заставили себя ждать — в этом же году на пути от Мадагаскара к Индии цингой заболело 75% экипажа. Правда, к Индии подошли вовремя, там на берегу закупили лимоны и апельсины, и половину из заболевших удалось спасти.
Примерно в то же время, 11 февраля 1602 года, французский торговый корабль, следовавший из Сен-Мало на Мадагаскар, пристал к берегу, и «на землю было сгружено 75 моряков, больных цингой». В походе от скорбута умерло 66 человек. Примечательно, что на Мадагаскаре французы встретили голландское судно, где потерь от цинги не было совсем. Естественно, это произошло только потому, что голландцы снабдили свои корабли лимонами.
К концу рейса французский врач Пирар рекомендовал арматорам в дальних походах «снабжать экипажи кораблей апельсинами и лимонами, чтобы защитить их от цинги».
Но были и другие средства от этой напасти. Так, доктор Джон Халл, зять Шекспира, рекомендовал лечить скорбут «противоцинготным пивом», в которое в обязательном порядке добавлялась ложечница — трава, чьи листья очень богаты витамином С. Остался даже рецепт этого хмельного напитка: «возьмите две пинты воды, одну пинту белого вина, смешайте их и добавьте по полпинты сока листьев ложечницы и настоянной на серебре воды».
В страдавших от цинготной болезни американских колониях к 1625 году для лечения также применяли лимоны и апельсины. В 1665 году секретарь английского флота Сэмьюэл Пипс у входа на Лондонский мост в районе доков поставил небольшой киоск, в котором рабочим верфей выдавали пинту апельсинового сока для профилактики скорбута.
Хуже всего приходилось северным народам — что неудивительно при скудном рационе овощей и фруктов, который имелся в Дании, Норвегии, Швеции, Финляндии и России. Так, шведский адмирал Флеминг, крейсируя у польского побережья в 1628 году, потерял от скорбута 115 человек. Когда подошло судно, груженное апельсинами, на эскадре оставалось всего 19 здоровых моряков (включая самого адмирала), остальные либо умерли, либо не могли даже встать.
Согласно докладам морских хирургов Роял Неви, в Италии, Испании и Франции моряки заболевали цингой гораздо реже своих коллег из Англии или Германии — врачи связывали это «с большим количеством овощей и фруктов, которые жители этих стран употребляют в пищу каждый день».
Но это были лишь корабельные хирурги, не имевшие влияния на медицинскую политику Адмиралтейства. Все медицинские светила того времени считали, что цинга развивается на кораблях от сидячего образа жизни. Более того, часть профессоров утверждала, что скорбут на земле и скорбут в море — это, несмотря на одинаковые внешние признаки, разные болезни. Только в 1734 году Иоганн Басхтрем Лейден написал научный трактат, в котором доказал, что цинга на земле и цинга в море — это одна и та же болезнь, и лечить ее надо одинаковыми методами.
До 1730-х с цингой пытались бороться трагикомическими способами: на русском флоте времен Петра больных заставляли бегать по палубе с пушечным ядром, у англичан — делали им традиционные кровопускания и клистиры, а потом отправляли драить палубы, что не добавляло больным людям сил. Как язвительно писал британский историк Роджер в своей книге «Деревянный мир»: «Флагманские врачи в то время называли цингой любую болезнь, которую они не умели диагностировать и не смогли вылечить».
Правда, кроме бега с ядрами на русском флоте применялись и другие методы лечения: помимо зелени в госпиталях больным давали настои на хвое и хрене. Все цинготные больные в обязательном порядке получали пиво на хрене — вначале только по предписанию врача, а затем поголовно. Адмиралтейств-коллегия приказала: «Настоянное хреном пиво больным употребляется в пользу от цинготной болезни». Отпуск такого пива продолжался вплоть до принятия в 1831 году «Устава о непременных морских военных госпиталей». Для варения пива и изготовления кваса в штатном расписании госпиталя было специально предусмотрено по одному пивовару. В течение года (в 1717 году) после официального открытия Санкт-Петербургского адмиралтейского госпиталя в нём на собственной пивоварне сварили 5338 ведер пива.
Сложнейшей проблемой для госпиталей стала заготовка пивоваренного сырья. С 1718 года ячменный солод для варения пива в Санкт-Петербургском и Котлинском адмиралтейских госпиталях закупался в Ревеле. Денег на это выделяли мало, и довольно часто вместо пива больным отпускался квас.
В весенне-летнее время больные, страдавшие цингой, размещались не только в помещениях госпиталя, но и в палатках (по 30 человек) «на свежем воздухе», в местах, богатых съедобными дикорастущими травами.
При всех военно-морских госпиталях кроме Ревельского (данные на 1723 год) возделывались огороды, где выращивались овощи для больных и медицинского персонала. В Санкт-Петербургском адмиралтейском госпитале урожая с такого огорода не хватало, поэтому в 1716 году за ним закрепили Гатчинскую мызу с прилегающими деревнями, находившуюся ранее в собственности покойной сестры царя Натальи Алексеевны. Сохранилось соответствующее указание царя Александру Меньшикову.
Лечебный паёк нижнего чина русского военно-морского флота по ассортименту, количеству продуктов и калорийности не уступал соответствующим пайкам флотов западноевропейских стран (но имел национальную специфику — другие блюда, другой порядок блюд).
Чуть ранее описанного времени, в 1695 году, флагманский врач Синей Эскадры Уильям Кокберн советовал адмиралу Расселу снабжать флот противоцинготными овощами, к которым относил капусту, репу, морковь и чеснок. Ради эксперимента один из британских шлюпов укомплектовали сотней моряков, больных цингой, которых Кокберн окрестил «еле двигающимися скелетами», и те совершили переход из Дувра в Бристоль без захода в порты. Команда питалась по диете доктора. Удивительно, но не умер ни один матрос, и в конце плавания моряки были фактически здоровы: кровотечения прекратились, язвы начали затягиваться, пропал гнилостный запах изо рта и от тела.
В 1701 году Кокберн предлагал закупить апельсины и лимоны для идущей в Испанию эскадры Джорджа Рука, но Адмиралтейство отказало — на том основании, что «цена на лимоны на Рыночной площади ныне повысилась в 4 раза».
И все же о причинах заболевания пока никто не знал. Лечить людей приходилось опытным путем. Выдвигались бесконечные медицинские теории, их пробовали на моряках, а потом либо отвергали, либо принимали на вооружение. Так, к 1740 году флагманские врачи Роял Неви решили, что цинга — это недостаток кислоты в организме. Неважно какой, главное — кислоты. И в том же 1740 году отплывающей в южные моря экспедиции Джорджа Энсона выдали со складов Адмиралтейства противоцинготное снадобье — разбавленную серную кислоту, смешанную с алкоголем, сахаром и специями. Врачи были уверены, что теперь-то уж цинга побеждена. Энсон ушел в море на 6 военных кораблях с 1854 матросами. Вернулся он через 4 года, в живых остались 188 моряков. Всего от болезней умерло 1415 человек, из них 997 погибло в этом плавании от цинги.
Вернувшийся в Англию Энсон был вне себя от гнева. Когда его сделали одним из заместителей Первого Лорда, он рьяно взялся за дело, пытаясь исправить ситуацию с цингой на королевском флоте. Энсон очень сдружился с шотландским врачом Джеймсом Линдом. Он назначил его на линейный корабль «Солсбери» и дал медику карт-бланш. Требовалось опытным путем выяснить, какие средства могут помочь от цинги в море. Мало того, далее следовало ввести эти средства в обиход на всем флоте. Линд ушел в плавание на своем корабле в декабре 1746 года и вернулся в Дувр только 16 июня. В пути он экспериментировал с больными цингой, благо их оказалось много. Врач разделил своих подопечных на шесть пар. Одну пару больных поил яблочным сидром. Вторую — уже упомянутым составом с серной кислотой. Третью — двумя ложками уксуса в день. Четвертую — морской водой. Пятой паре давал мускатный орех и слабительное. Ну а шестая пара получала в день два апельсина и один лимон.
Естественно, счастливчики из шестой пары уже через 6 дней пошли на поправку, а через две недели были полностью здоровы. Линд перенес лечение на остальных. Результат: из 350 заболевших только 80 к концу плавания еще не выздоровели. У некоторых обострился гастрит, но никто не умер.
В 1753 году увидел свет «Трактат о цинге» Джеймса Линда. Это исследование Линд посвятил своему покровителю, Джорджу Энсону, ставшему к тому времени Первым лордом Адмиралтейства. В 1757 году трактат Линда издали на средства Адмиралтейства. Линд писал, что он лечил 272 больных. 177 из них помогли апельсины и лимоны. 29 — уксус. Еще 29 — состав с серной кислотой. 19 — морская вода. 16 — сидр. И всего двоим — мускатный орех. Получалось, что апельсины и лимоны почти всегда гарантируют победу над скорбутом.
Линд в своем трактате восстал против практики обработки гнойников больных людей смесью ртути и сурьмы (распространенная практика). Он советовал промывать раны обычной пресной водой с небольшим добавлением марганцовки. Кроме того, он замечал, что повышенная физическая активность больных цингой только обостряет болезнь.
Казалось бы — наконец-то на научном уровне доказаны симптомы цинги и методы борьбы с ней. Теперь-то уже моряки введут в рацион апельсины и лимоны, и скорбут останется только страшным воспоминанием. Как бы не так!
Дело в том, что лимоны и апельсины произрастали тогда в странах, враждебных Англии — Испании и Франции. А британские колонисты в Вирджинии и Джорджии чаще всего гнали апельсины и лимоны в Вест-Индию в обмен на промышленные товары, сахар и ром. Поэтому лимоны и апельсины ввели в рацион моряков Роял Неви на обязательной основе лишь на исходе XVIII века, в 1797 году. И связано это уже с именем другого медика — доктора Гилберта Блейна. Отдел снабжения Роял Неви опытным путем установил, что из 36 нормальных лимонов получается 1 галлон (4,75 л.) лимонного сока, и каждый линейный корабль по выходе из порта должен иметь не менее 30 галлонов (142 л.) этого напитка. Между 1795 и 1814 годами английские снабженцы закупили в общей сложности 1.6 миллиона галлонов (7,6 млн литров) лимонного сока. Адмирал Горацио Нельсон превратил Сицилию в фабрику по выращиванию и переработке лимонов для нужд всего британского флота. За суда снабжения, везущие лимоны в метрополию или колонии, иногда разыгрывались настоящие сражения с французами — недостаток лимонов для экипажей кораблей чаще всего означал эпидемию цинги и смерть.
Способ сохранить витамин С в лимонном соке был остроумным: его стали добавлять в грог и ром. В алкоголе витамин С кристаллизовался, и его количество оставалось постоянным. Да, алкоголь снижал усвояемость витамина С, зато сохранял его в неприкосновенности. Были разработаны рекомендации: к 5–10 галлонам бренди добавлялось 60 галлонов лимонного сока, каждому матросу доставалось от 1 до 4 унций (28–112 мл) в день. Теперь моряки получали вместе с вожделенным алкоголем витамины.
В 1853 году Адмиралтейство решило из экономии заменить лимоны на лаймы (то есть еще не созревшие зеленые лимончики). Лайм гораздо меньше портится, да и стоит в 6 раз дешевле. Кроме того, лимоны англичане закупали до этого момента в странах Средиземноморья, а тут подняли голос вест-индские колонии Британии: мол, лучше уж деньги тратить «в семью», чем платить предполагаемым противникам.
И опять-таки, вещи, очевидные нам сегодня, тогда были совершенно неизвестны. Лайм содержит в 4 раза меньше витамина С, чем лимон. Алкоголь с лимонным соком на флоте выдавали ежедневно, и эта нехватка смягчалась регулярностью. Тем не менее в 1875 году возник первый скандал — оказалось, что в полярных экспедициях флота лаймы от цинги не спасают. Была собрана парламентская комиссия для расследования инцидентов, однако вскоре она погрязла в бумажках и отписках, и в 1877-м вынесла вердикт: «имела место какая-то аномалия». Введение лаймов вместо лимонов аукнулось уже в начале XX века.
1 ноября 1911 года капитан королевского флота Роберт Скотт и его четыре товарища двинулись к южному полюсу. Рацион экспедиции состоял из пеммикана (мясного пищевого концентрата), бисквитов, масла, сахара, шоколада, круп, изюма и… лаймов. Это был стандартный корабельный паек, рассчитанный на получение 4400–4500 килокалорий в день. Но при экстремально низкой температуре человек, который к тому же тащит груженые сани через торосы, тратит в день 7000–8000 килокалорий! Началось истощение организма, а затем… цинга. Если бы в рационе были лимоны, в которых содержание витамина С больше суточной нормы, требуемой человеку, Скотт и его товарищи могли бы выжить. А так… 17 января 1912 года они достигли Южного полюса, а погибли предположительно в последних числах марта.
Кстати, британцы аж до 2005 года утверждали, что дело не в лаймах — пока медицинский отдел Адмиралтейства не признал свою ошибку и не вернул лимоны в рацион моряков (со 145-летней задержкой!).
Цинга была бичом не только моряков, но и армий. В 1820 году в американской части на Великих Озерах из 1016 человек строевого состава зимой заболели цингой 895 человек, из них 503 умерли. Во время Гражданской войны в США вспышку скорбута в Потомакской армии удалось погасить лишь срочно закупив 1500 ящиков апельсинов в Южной Америке и оперативно доставив их к Ричмонду.
Другим распространенным средством от цинги стала квашеная капуста, которую знаменитый капитан Кук по совету корабельного хирурга Натаниэля Хулма ввел в рацион экипажа «Резолюшн». Вот как описывал это сам Джеймс Кук:
Вначале матросы отказывались от кислой капусты, пока я не применял следующую меру — и не было случая, когда бы она не увенчалась успехом, — я приказал подавать капусту на стол в кают-компанию и разрешил всем офицерам, без исключения, есть ее. Каждый мог взять столько, сколько он хотел, или не брать вообще.
Так продолжалось не более недели. Затем я решил применить эту меру ко всем людям на борту. Нравы и привычки матросов таковы, что любое не входящее в их рацион блюдо, которое им дается, вызывает лишь сетования и проклятия по адресу того, кто первым предложил его, даже если это было сделано для их же пользы. Но стоит им заметить, что офицерам оно нравится, как тотчас же это блюдо станет лучшим на свете, а предложивший его человек стяжает славу доброго малого.
Получили распространение сельдерей, клюква, бататы, картофель. В северных странах от цинги помогал еловый отвар из пихты, ели и сосны. Но на флоте утвердился именно лимонный сок — он был наиболее эффективен и наиболее транспортабелен.
Благодаря успехам судовой гигиены, ускорению переходов между портами и усовершенствованию снабжения морская цинга стала редкой болезнью. В 1856–1861 годах в английском военном флоте ей заболели только 1,05% матросов, в австрийском (1871–1872) — 0,34%; в германском флоте за 5 лет (1875–1880) отмечено только 16 случаев цинги и 76 случаев цинготного поражения десен, что вместе составляет заболеваемость в 0,475%.
Цингу победили не только медики, но и снабженцы. Если система снабжения не налажена, цинга быстро возвращается. С 24 сентября 2008-го по 8 февраля 2009 года наш сторожевой корабль «Неустрашимый» участвовал в действиях против сомалийских пиратов у Адена. По возвращении в Балтийск у половины экипажа обнаружили пародонтоз (кровоточивость десен) — а это начальная стадия цинги. Всего 4 месяца стрессовых ситуаций и высоких нагрузок без нормального снабжения — и вот цинга уже напоминает о себе.
