В восьмидесятые годы прошлого века в СССР был популярен анекдот: «Все страны живут в XX веке, за исключением двух — нашей, и Японии. Мы всё еще в XIX, а японцы уже в XXI». Вряд ли за сто лет до этого кто-то мог себе представить, что дикая, азиатская Япония станет одной из передовых держав с развитой экономикой и на равных с европейцами будет воевать в двух мировых войнах.
Всё это удалось благодаря Реставрации Мэйдзи, одной из немногих в истории монархических революций — имевшей к тому же ярко выраженный националистический уклон. Буквально за тридцать лет Япония полностью изменилась.
Япония эпохи сёгуната
В Японии почти всю её историю существовала система управления, не имевшая аналогов в мире — сёгунат. Он установился в 1192 году после победы клана Минамото в феодальной войне Гэмпэй. При особе императора, который царствовал, но не правил, находился военачальник сёгун (полный титул звучал как «сэйи-тайсёгун», «великий полководец, победитель варваров»). Сёгун осуществлял всю исполнительную власть, а также был главнокомандующим. При нём было и правительство, «бакуфу», что переводится на русский как «ставка». Термины «бакуфу» и «сёгунат» в принципе равнозначны.
Минамото-но Ёритомо, первый сёгун Японии
История Японии насчитывает три сёгуната (Камакура, Асикага и Токугава). Власть сёгунов Токугава установилась после периода сэнгоку дзидай, эпохи враждующих провинций (нечто среднее между феодальной раздробленностью и нашей Смутой). Правили сёгуны Токугава две с половиной сотни лет, как раз до описываемых нами событий. Что представляла собой Япония под их властью, в период Эдо?
При сёгунах Токугава страна была закрыта для иностранцев. Прежде всего это произошло из-за христианства, которое активно распространяли по Японскому архипелагу прибывавшие вместе с иностранными купцами иезуиты. Так как оно не противоречило синтоистскому мировоззрению японцев, новая религия быстро приобретала себе последователей — христианами становились даже князья. Сёгуны увидели в этом опасность для своей власти. В 1616 году иностранным купцам разрешается торговать только через порт Нагасаки (причём монополия на торговлю принадлежала голландцам, поскольку миссионерскую деятельность они вести не пытались), а японцы лишаются права покидать страну под страхом смерти. На христиан начинаются гонения. Впрочем, около тридцати тысяч из них смогли пережить период травли и дождались нового разрешения на свою веру — после «повторного открытия» Японии.
Икона японских христиан
Отсутствие внешних торговых партнеров негативно повлияло на экономику — японское купечество не было активно и не сколотило себе крупных капиталов. Поэтому японские торговцы быстро обеднели, впоследствии не выдержав конкуренции с западными коммерсантами.
Однако несмотря на закрытость страны, экзотики в устройстве японского общества было мало. Многие историки отмечают большое сходство сословной структуры тогдашней Японии с сословно-классовой структурой многих средиземноморских стран. Правда, существовавшей там на пару веков раньше. Господствующие позиции в обществе занимала военная аристократия, феодалы-даймё и самураи, служилое безземельное дворянство. Ни крестьяне, ни ремесленники не имели никаких рычагов влияния на власть, хотя составляли большинство населения страны и являлись его основной производительной силой.
Крестьяне
В целом вполне себе рядовое государство времён позднего Средневековья. Только с большей автономией удельных князей, которая, кстати, регулировалась очень интересным образом. Все даймё были обязаны проводить определённое время в столице. В зависимости от дохода им предписывалось прибывать ко двору сёгуна с определённой свитой. Содержание которой во время путешествия и пребывания в Эдо съедало большую часть дохода князя. Какие уж тут заговоры и мятежи.
Следующей ступенькой социальной пирамиды были самураи. Этот класс, ранее очень богатый, сильно обеднел в Японии Токугава. Это произошло, во-первых, из-за подрыва финансового благополучия большинства даймё: экономя на всём, они урезали финансовое содержание своих самураев. Во-вторых, исправить ситуацию самураи никак не могли. Если в предыдущие эпохи они часто обрабатывали землю, которую брали в аренду у своего сюзерена, то по новым указам не имели права заниматься ни земледелием, ни торговлей, а должны были сосредоточиться исключительно на военном ремесле. А так как никаких войн в условиях централизованной власти не было, самурайство беднело и бездействовало. В сложившемся порядке самураи винили сёгунат. Так один из наиболее консервативных классов японского общества перешел в непримиримую оппозицию к сёгунскому правлению.
После самураев шли тёнины, торговцы. В военно-аристократической системе сёгуната они считались людьми откровенно второсортными. Их жизнь была сильно регламентирована, купцы могли носить лишь определённую одежду, селиться в определённых кварталах, не имели фамилий. К концу сёгунского правления они всё-таки смогли стать значимой социальной силой, обладавшей капиталами. Правительство, правда, относилось к этой социальной силе с явным презрением; торговцы платили ему той же монетой.
Самурай (слева) и торговец (справа)
Жизнь крестьянства тоже трудно назвать безоблачной. Земледельцы не имели права владеть землей, хоть и крепостничества как такового и не существовало. Крестьяне платили подати феодалу и сёгуну (налоги взимались выращенным рисом) и арендную плату за землю. Совокупно эти сборы отнимали у них до 70% выращенного урожая. Переселяться в города и заниматься ремеслом они не могли.
В общем, к концу правления рода Токугава у большинства японцев созрели вполне конкретные претензии к действующей общественной системе. Открытие Японии иностранцами и произошедшие в связи с этим тектонические сдвиги в социуме лишь ускорили разрешение давно назревшего кризиса. У сёгуна почти не осталось сторонников, кроме тех, кто был чем-то обязан ему лично. А потом приплыли американцы.
Чёрные корабли
8 июля 1853 года на рейде бухты Суруга, к югу от столицы Японии, города Эдо (ныне Токио), японские рыбаки с ужасом смотрели на море. Перед ними были четыре огромных корабля, окутанных облаками пара — эскадра под командованием Мэтью Пэрри, «отца парового флота» американской республики. Пришельцы (здесь видна будущая знаменитая американская школа дипломатии) для начала обстреляли берег, а после высадили командора с посольством на шлюпке. Прибывшим соратникам сёгуна он объяснил, что теперь придётся общаться и торговать, иначе ситуация повторится уже в порту Эдо — на этот счёт у командора были подробные инструкции от правительства США. Операция «Принуждение к дружбе» началась.
Мэттью Пэрри, японская гравюра
Американцы получили значительные торговые преференции и угольные базы для своих кораблей. Поначалу, пока в деле были только янки, общество встретило эти перемены довольно спокойно. До Японии доходили слухи о страшном поражении Китая в Первой опиумной войне. Правительство бакуфу понимало, что не выстоит против «чёрных кораблей» в открытом конфликте. Но на огонёк стали заглядывать и другие европейские державы. В следующие несколько лет подобные неравноправные торговые договоры были заключены с Францией, Великобританией, Голландией.
В 1855 году Российская Империя подписала Симодский трактат, а в 1868 отец Николай Касаткин обратил в православие первого японца.
Почему Япония не стала колонией западных держав — ведь уровень развития её государственности не превосходил уровня индийских княжеств, с успехом разгромленных англичанами? Японцам повезло. Америка уже тогда предпочитала затягивать малые страны в свою экономическую сферу влияния, французов больше интересовал Индокитай, а британцы давили картечью Тайпинское восстание.
Проблем хватало и без прямого колониального управления. Ведь по договорам торговцы иностранных держав обладали значительными льготами, и этот протекционизм наоборот постепенно разорял японское купечество. Ещё одной проблемой стал «серебряный вопрос».
При сёгунате в Японии был установлен серебряный денежный стандарт, в Европе же наиболее широкое распространение получил золотой. Соотношение цены золота к серебру составляло один к пяти против одного к пятнадцати в Европе. Иностранные коммерсанты начали спекулировать, вывозя из Японии большое количество золота и ввозя в серебро. Огромная утечка золота привела к обрушению цен и началу экономической рецессии. Попытка сёгунского правительства исправить положение через снижение ценности монеты вызвала инфляцию. Кризис принял масштаб катастрофы. При снижении доходов населения шёл обратно пропорциональный рост цен, что поставило на грань нищеты даже аристократию.
Формирование антисёгунской оппозиции
Больше всего пострадали южные княжества, жившие с торговли. Именно с них, с Сацумы и Тёсю, началось распространение антисёгунских настроений. К тому же юг всегда был в оппозиции к Токугава — дома Симадзу и Тёсокабэ противостояли им еще во время междоусобной войны.
Сёгунское правительство, и без того никем особенно не любимое, столкнулось с полномасштабным кризисом доверия. Мол, как же так, «верховный полководец, победитель варваров» с этими самыми варварами справиться не может, позволяя им грабить Японию. И противостоять им не может, в чём японцев убедили наглядно. Великая нация Ямато, считавшая себя вершиной цивилизации, крепко загрустила.
Как обычно бывает в таких ситуациях, народ обратился к преданьям старины глубокой: правили же когда-то страной императоры. И, если верить хронистам, были на короткой ноге с богами, обращали в бегство полчища солдат одним своим взглядом, управляли мудро и справедливо. Так почему бы не вернуть им власть? Тем более что вот он, император Комэй, прямой потомок богини солнца Аматэрасу, большой традиционалист и ксенофоб. Все слои общества пронизала концепция сонно-дзёи, «почитание императора, изгнание варваров». Её сформировали три человека — Сакамото Рёма, Кидо Коин и Ёсида Соин. Остановимся на этих примечательных личностях чуть подробнее.
Кидо Коин (он же Кацура Когоро) — старший самурай в южном княжестве Тёсю. Что-то вроде японского Джеймса Бонда, за которым бегала вся полиция сёгуната, но так и не смогла арестовать. Один из основателей и глава проимператорского движения исин-сиси («люди благородной цели»).
Император Комэй (слева) и Сакамото Рёма (справа)
Сакамото Рема — талантливый дипломат, благодаря которому произошло объединение сил Сацумы и Тёсю, двух основных южных княжеств. Именно он высказал мысль о том, что для победы над европейцами нужно научиться делать всё, что делают они, но гораздо лучше. Создатель первой в Японии корпорации «Кайентай», впоследствии ставшей концерном «Мицубиси». Настаивал на переговорах с сёгунатом и мирном решении проблемы, но за несколько дней до переговоров был убит в столице местным самурайским ополчением. Среди своих сторонников был известен тем, что крайне точно предсказывал развитие дальнейших событий: даже если его прогнозы звучали дико, к ним имели обыкновение прислушиваться.
Ёсида Соин — еще один самурай из Тёсю. Много читал и путешествовал по Японии. В 1853-м, когда к берегам Страны восходящего солнца пристала эскадра Пэрри, он добился встречи с командором и на голландском попросился в состав команды — ему хотелось поехать в Штаты. Командору это категорически не понравилось, он отказал, а по законам сёгуната попытка покинуть страну каралась смертной казнью. За молодого самурая вступился князь — Ёсиду для проформы признали буйнопомешанным и для вида посадили на несколько месяцев в тюрьму. Похоже, что японские тюрьмы были местом скучным и плохо охранявшимся, потому что Ёсида открыл там школу для заключенных. Учить людей ему понравилось, и выйдя на свободу он основал «Сока Сандзюку», «вольную академию под соснами», вполне в духе Платона. Среди слушателей академии и зародилось движение «исин-сиси».
Кидо Коин (слева) и Ёсида Соин (справа)
Программа была довольно проста — Япония меньше западных держав и отстает от них в прогрессе социальном и техническом. Поэтому нужно модернизироваться с технической стороны и сбросить варваров в море, восстановив свою уютную автаркию. Самураев для этого мало, а значит движение должно быть демократичным и принимать к себе дельных людей из всех сословий.
Революцию заговорщики не планировали, изначально считая возможным повлиять на сёгунское правительство мирным путём. Впрочем, они не скрывали, что если за столом переговоров вопрос решить не получится, в дело пойдут совсем другие аргументы.
Исин-сиси учились владеть огнестрельным оружием, вели пропаганду своих идей среди крестьян и ремесленников. Но в 1858 году сёгунское правительство не издало эдикт, выводивший иностранцев из-под действия японских законов… что противоречило прямой воле императора Комэя. Японию залихорадило, против инакомыслящих начались репрессии. Ёсида Соин был арестован и казнен в 1859-м. Его ученики сыграли решающую роль в революции. Несколько из них, так называемые «пятеро из Тёсю», уехали учиться в Великобританию. Впоследствии все они приняли деятельное участие в модернизации Японии и становлении её промышленности. Иноуэ Каору стал министром внутренних дел, а Ито Хиробуми возглавлял правительство Японии и стал автором первой японской конституции.
Пятеро из Тёсю (слева) и Ито Хиробуми (справа)
Казнь Ёсиды Коина привела к новому витку противостояния. В стране началась холодная фаза гражданской войны, «лихие шестидесятые». Противостояние шло в основном на улицах, как в Веймарской республике. Исин-сиси и сторонники сёгуната резали друг друга, постоянно совершались политические убийства. Японские мальчишки мечтали стать хитокири, боевиками одной из противоборствующих сторон.
Вопреки распространённому мифу, сторонники императора не боролись за открытие страны. Оба враждующих лагеря мечтали о «закрытии» Японии, просто одна выбрала инструментом для достижения своей цели императора, а другая — сёгуна. Ни те, ни другие не противились техническому прогрессу — наоборот, хотели использовать его для изгнания европейцев. На улицах шла политическая резня, Страна Ямато приближалась к полноценной гражданской войне.
Война Босин
В 1863–1864-х годах по югу Японии прокатилась волна убийств иностранцев. Реакция западных держав не заставила себя ждать: английский флот подверг бомбардировке портовые города княжеств Сацума и Тёсю. Последствия атак были разрушительными, и князья заключили мир с англичанами, договорившись заодно о поставках стрелкового оружия и артиллерии. Проимператорские силы сумели заполучить очень полезных друзей. Сёгунат в ответ уступил французам некоторые концессии в обмен на аналогичную помощь.
В 1866-м в княжестве Тёсю начинается полномасштабное восстание. Его возглавил молодой самурай Такасуги Синкаку. Даймё княжества быстро понял, что когда дует ветер, умный человек строит ветряные мельницы — и примкнул к восставшим. Карательная экспедиция сёгунских войск была сравнительно легко разбита. Не выдержав потрясений последних лет, умер сёгун Токугава Иэмоти, передав власть последнему сёгуну в истории Страны Ямато — Токугаве Ёсинобу.
Такасуги Синсаку (слева) и Токугава Ёсинобу во французском мундире (справа)
Пользуясь смятением в стане противника, оппозиция принялась консолидироваться. Родился союз между Сацумой и Тёсю, их войска находились в авангарде вооружённой борьбы с армиями бакуфу. Впоследствии выходцы из Тёсю занимали руководящие должности преимущественно в армии, а сацумцы стали элитой флота.
Армии южных княжеств двинулись на столицу. Конфликт вошёл в горячую фазу — началась война Босин, «война года Дракона». Восставших возглавлял их полководец из клана Сацума Сайго Такамори. Когда до Киото оставалось всего ничего, неожиданно умер император Комэй. На трон взошёл четырнадцатилетний Муцихито, взявший для своего правления девиз «Мэйдзи» — просвещённое правление. Юный монарх рос в окружении кугэ, придворной аристократии, и к подростковому возрасту уже стоял на твёрдых антисёгунских позициях. В первые же дни после коронации император вызывал к себе Ёсинобу и объявил, что больше не нуждается в его услугах, и тот самоустранился от политической борьбы, что ещё больше пошатнуло позиции сёгуната. Теоретически, последний сёгун мог бы выстроить жизнеспособную коалицию, если бы захотел — он и сам был модернизатором, только опираться планировал не на Англию, как оппозиционеры, а на Францию.
Сайго Такамори (слева) и Император Муцихито (справа)
В январе 1868 года война началась — и была по сути выиграна в первой же битве при Тоба-Фусими, когда южане отбросили сёгунскую армию от столицы на север. Дальше лоялисты только отступали. Северные княжества решили продолжить борьбу против императорских сил. Сёгуном планировали провозгласить даймё княжества Сэндай — Датэ Ёсикуни. Однако и эти силы были разбиты в серии некрупных сражений.
Не обошлось без трагедий в истинно японском стиле. Во время одного из сражений бойцы из отряда «Бяккотай» («Отряд белого тигра»), куда входили 16–17-летние сыновья самураев из княжества Айдзу, были окружены на холме. Все они совершили ритуальные самоубийства. В память о них каждый год проводятся празднества, а Муссолини даже подарил японцам колонну из Помпеи для создания монумента.
К концу 1868 года все антиимператорские силы были выдавлены на остров Хоккайдо, тогда носивший название Эдзо. 15 декабря там провозгласили независимую республику Эдзо под патронажем Франции. Её первым и единственным президентом стал Эномото Такэаки. На первый взгляд, преданные сторонники сёгуната, которые провозглашают республику, выглядят странно, но только на первый.
Последняя битва войны Босин
Если у оппозиционеров были исин-сиси, то у сёгуната — «Шинсен», нечто вроде военной полиции, охранявшей порядок непосредственно в столице. Это подразделение формировалось в большой спешке, поэтому состав был пёстрым — самураи, крестьяне, торговцы; cмотрели не на происхождение, а на ловкость в обращении с мечом. Верхушка группировки состояла из радикальных республиканцев, видевших свой идеал в Соединенных Штатах (в некоторых вопросах они шли ещё дальше — например, мечтали о прямом и всеобщем избирательном праве). Военную меритократию сёгуната республиканцы считали довольно благодатной почвой для постепенного претворения своих идей в жизнь.
Увы, даже несмотря на помощь Франции республика не продержалась долго. Как только утихли шторма, императорская армия высадилась на острове, и уже к началу июня подавила всякое сопротивление. Война Босин закончилась. Вчерашние мятежники превратились в опору трона и начали реформировать страну.
У японцев, кстати, любопытная трактовка гражданской войны — редкий случай истинного примирения. Принято считать, что за благо страны воевали обе стороны: все молодые, все патриоты-идеалисты, не побоявшиеся драться за свои идеи с оружием в руках, расходясь в политических пристрастиях, но не в любви в родине.
Просвещённое правление
После того как отгремели артиллерийские залпы, оказалось, что будущее выглядит не совсем так, как его представляли себе бойцы революционной армии. Вместо изолированной Японии с револьверами и винтовками, где новая самурайская элита будет вить верёвки из юного императора Муцихито, двор решил строить передовую европейскую державу.
Всю власть сосредоточили в руках люди, ездившие в Европу и прошедшие там обучение. Они понимали, что вновь закрыть Японию от иностранцев не получится, и вопрос выживания Империи Ямато и её политической независимости — это вопрос скорейшей модернизации, технологической, экономической и социальной. Центральную роль в этих процессах сыграл Окубо Тосимити, ещё один самурай из Сацумы.
Окубо Тосимити
В первую очередь новое императорское правительство начало наступление на реликты феодализма. Была уничтожена система удельных княжеств, причём уничтожена очень изящно: сначала князьям просто урезали автономию, а всю власть на местах передали выборным чиновникам. А в 1869-м прошла большая патриотическая акция под названием «Возвращение страны и императора народу». Все без исключения даймё написали монарху письма, в которых отказывались от своих земель и передавали их в государственную собственность. Император милостиво назначил им компенсации.
В 1871-м последние напоминания о феодальной Японии были уничтожены. Правительство перекроило административную карту, в стране появилось триста префектур и три столичных округа (Токио, Осака и Киото).
Довольно быстро началось и внедрение парламентарной системы. Ещё при вступлении на престол император дал клятву «решать все государственные дела в соответствии с общественным мнением». Началось создание институтов местного самоуправления. Однако эти реформы встретили противодействие министра Окубо, сторонника самодержавной монархии и «сильной руки», и демократизация несколько замедлилась.
Следующим шагом по реформированию социальной структуры общества стало уравнение в правах сословий. Ещё в 1867-м году, до войны, на одно из собраний исин-сиси, посвященное конституционным проектам, пришёл Кондо Исаи, руководитель токийской полиции. В конце он поблагодарил собравшихся за поучительную беседу и на прощание сказал им: «Если вы не уравняете в правах си-но-ко-сё (четыре основных сословия — самураи, крестьяне, ремесленники, торговцы), то грош цена вашей конституции, и она не стоит ни одной человеческой жизни». «Людей благородной цели» поразил такой радикализм. У императора было другое мнение на этот счёт. С 1872 года все подданные микадо делятся на три группы: кадзоку (титулованная аристократия), сидзоку (аристократия нетитулованная) и хэймин (простонародье). Для социальной мобильности это практически ничего не сделало, но формальное равноправие установилось.
Перенос столицы в Токио
С этими тектоническими сдвигами в обществе менялась и армия. Во-первых, в ней появилось огромное количество офицеров из бывших самураев. Во-вторых, введение всеобщей воинской повинности укрепило обороноспособность страны (когда-то крестьян, взявших в руки меч, ждала смертная казнь). Вначале японцы ориентировались на французов, но после Седанской битвы и триумфа немецкого оружия начали подражать прусской армии (это было разумно).
Ещё одной важной реформой стало создание министерства юстиции и переход от китайской правовой модели к римской, континентальной. При помощи французских советников были созданы уголовное, гражданское и административное ведомства, отвечавшие одновременно и за розыск, и за судопроизводство.
Понимая, что выстроить промышленность на пустом месте не получится, правительство провело аграрные реформы, призванные улучшить положение земледельцев и мелких мастеров-кустарей.
Была разрешена покупка земли, до этого целиком находившейся в собственности феодалов. Модернизаторы Мэйдзи в этом случае позволили рынку решить дело, и в конце концов в Японии сложился класс земельных собственников с преимущественно фермерским типом ведения хозяйства. Так как стоимость земли была довольно высокой, началась массовая миграция крестьян в города, что дало рабочие руки зарождающейся японской промышленности.
Разумеется, это не решило всех социальных проблем. Проведённая в 1873 году капитализация самурайских пенсий одних сделала богачами, а других поставила на грань нищеты. Некоторые удачно вложили правительственные деньги в банковскую сферу или строительство заводов, а некоторые промотали их в два счёта. Самураи начали роптать — «не за то воевали». К бедности добавился и запрет на ношение двух мечей и особой самурайской причёски с косицей, что казалось самураям унизительным. Протест возглавил Сайго Такамори, герой Войны Босин. Оппозиция вновь сформировалась на юге страны. В 1877 году Сацума восстала (формально против окружения микадо, а не против самого императора, чья фигура оставалась священной и непогрешимой). Лозунгом восставших стала фраза «Почитать добродетель, сменить правительство». Самураи оказались быстро разбиты правительственными войсками, фельдмаршал Сайго и чины его штаба совершили ритуальные самоубийства. Император вновь проявил политическую мудрость: Сайго, крайне популярного в народе, посмертно помиловали.
Восстание Сайго Такамори
Но самурайское движение разгромили не до конца. В 1878-м группа сацумских самураев зарубила в Токио министра Окубо. К власти пришла совсем другая партия, уже не настроенная на медленное и эволюционное развитие своими силами. Ключ к успеху они видели в экспансии, создании военной промышленности и завоевании Кореи. Началась вторая глава в истории Реставрации Мэйдзи.
Место Окубо занял Ито Хиробуми, учившийся в Англии. В отличие от Окубо, он видел в экспансии возможности для японской промышленности и считал, что её нужно развивать интенсивно, а не экстенсивно.
Предполагалось, что всё будет как у великих держав: экспансия, приобретение колоний, военные заказы. Но для этого требовалась промышленная база, которой не было. Нетривиальная задача, и Ито решал её с увлечением.
Положение было печальным: то немногое, что японцы смогли создать при сёгунах, не выдержало конкуренции с иностранными товарами. Капитал оказался сосредоточен у небольшого числа ростовщиков и крупных торговцев, преимущественно тех, кто имел дела с европейцами.
Ито нашёл выход: в основу экономической модели Мэйдзи легли государственный капитализм и протекционизм. Японцы попытались за одно поколение сделать то, на что у европейцев ушло несколько столетий поступательного развития. Получилась промышленность крупных монополий — но это было гораздо лучше, чем никакой промышленности.
Правительство легко преодолело нежелание аристократии строить заводы и заниматься производством: власти брали у дворян займы, позволив тем заниматься банковским делом и финансовыми операциями (что, помимо прочего, поначалу дало любопытную комбинацию государственной промышленности и частного финансового сектора).
Преобладание банковского капитала сыграло свою роль в развитии монополий. Появились дзайбацу, крупные корпорации, ближайшим аналогом которых в будущем станут южнокорейские чеболи. Они занимали целые отрасли экономики, жизненно важные для государства.
Дзайбацу корпорации Митсубиси в деловом центре Токио, 1920-е гг.
Заводы строились на правительственные деньги, а затем созданная властями промышленность передавалась по низкой цене частным владельцам, и её выкупали люди с деньгами — то есть финансовая олигархия, продолжавшая укреплять свои корпорации.
Кроме того, Ито дополнил декрет министра Окубо об образовании (один из самых либеральных для своего времени — образование было доступно для всех слоев населения, включая женщин). В 1886 году вводится обязательное четырёхлетнее образование (правда, пока платное). К началу двадцатого столетия оно становится бесплатным и девятилетним. В 1877-м основан первый в Японии университет — Токийский. Там первое время преподают белые варвары, но довольно быстро появляется и японская профессура.
Ито, сторонник парламентской модели по британскому образцу, вновь вдохнул жизнь в демократические реформы, свёрнутые при Окубо. Начинают появляться политические партии. Как ни странно, либеральное движение в Японии пришло из деревни — его ядро составили землевладельцы и крестьяне, недовольные высоким поземельным налогом и привилегированным положением финансовой олигархии.
Главой либеральной партии стал Итагати Тайсукэ, крупный производитель сакэ. Несмотря на то что партия быстро вышла на национальный уровень и приобрела значительное влияние, требования либералов всё время оставались довольно умеренными. Партия была скорее правоцентристской, и именно от неё потом откололась ныне правящая Либерально-демократическая партия Японии (консервативная по своим взглядам).
Итагати Тайсукэ
В 1882-м появляется ещё одна либерально-консервативная партия, «Кайсинто» (Партия реформ). Она опиралась на городскую интеллигенцию, промышленников, чиновничество. Во главе её встал один из министров правительства — Окума Сигэнобу. Идеалом государственного устройства Партия реформ тоже видела монархию британского типа. Тогда же создается и «Риккэн тэйсэйто», Конституционная императорская партия. Это была партия двора, которую возглавил сам Ито Хиробуми; она занимала правый фланг политического спектра.
Социальные базы партий оказались зеркальной противоположностью европейским. Либерализм развивался в сельской местности, а город стал гнездом реакции и консерватизма. Ещё одной любопытной особенностью было отсутствие оппозиции как таковой — все партии провозглашали полную лояльность стране и правительству.
Конституционные реформы продолжались. Ито Хиробуми вновь отправился в путешествие, на этот раз в США и Европу, учится правильному написанию конституций. По его возвращении был создан Тайный совет из четырёх человек, включая его самого. При деятельном участии императора Муцухито Совет разрабатывал конституцию.
Документ писали пять лет. Император утвердил Конституцию Мэйдзи в 1889-м, подведя таким образом черту под реставрацией. У Японии появился парламент — правда, избирательное право было ограничено имущественным цензом. Голосовали только люди, платившие годовые налоги на сумму более десяти йен (около двадцати царских рублей), а для выдвижения в парламент нужно было ещё и уплатить залог.
Для своего времени японская конституция была действительно прогрессивной и демократической. Всего за двадцать лет ударных реформ японцы догнали своих учителей — европейцев, наглядно показав, что в мире есть лишь одна цивилизация, и что подлинного величия страна добивается, лишь развиваясь в её лоне.
Оглашение конституции Мейдзи
Но в полный утилитаризм японцы ударяться тоже не стали. Параллельно с парламентом действовал «гэнро», неформальный орган — по сути совет при особе императора, формировавшийся по меритократическому принципу. Он сложился в последнее десятилетие девятнадцатого столетия из ведущих деятелей Реставрации Мэйдзи и оказывал огромное влияние на политику Японии, прежде всего в плоскости принятия глобальных решений. В него вошёл Ито Хиробуми и его товарищи по «пятёрке из Тёсю», отец императорской армии маршал Ояма.
После Второй мировой, когда все члены гэнро уже заняли причитавшиеся им места в синтоистских святилищах, появился создан институт дзюсинов — коллегия всех ныне живущих премьер-министров Японии, к которым действующий премьер может обратиться за напутствием и советом.
***
От начала реформ Мэйдзи до Русско-японской войны прошло чуть менее сорока лет. Благодаря Реставрации Япония превратилась в державу, способную практически на равных тягаться с одной из сильнейших империй мира, пусть и на её глубокой периферии. Реставрация стала для японцев их петровскими реформами.
Столкнувшись с тотальным превосходством Запада, образованные японцы не стали оплакивать собственную отсталость, ругая страну рабов и призывая спасительное иностранное вторжение, а принялись ударными темпами перенимать изобретения гайдзинов. Японские элиты не захотели превращать свою страну в ещё одну колонию, ресурсный придаток великих держав, а поставили перед собой цель сыграть с иностранцами на равных, вполне осознавая риски военного вмешательства и оккупации страны.
При этом японцы не забывали о своём национальном духе, о традициях и культуре. Новая империя, империя эпохи модерна, строилась на военно-аристократическом фундаменте старой, самурайской Японии. Из традиций японцы сделали не обоснование для своей отсталости, а цемент, скрепивший нацию. Национальную культуру японская интеллигенция сумела превратить в конкурентоспособный экспортный продукт и рычаг влияния на весь остальной мир.
Здесь есть о чём подумать.
