Ранее: часть третья
Война с французами и индейцами
К середине XVII столетия на атлантическом побережье североамериканского континента образовалось тринадцать британских колоний, численность населения которых превысила миллион человек. Хотя все эти люди являлись подданными английского короля, сами колонии были неоднородны. Существовали экономические различия — основой экономики южных колоний уже тогда стали крупные плантаторские хозяйства, на которых повсеместно применялся труд черных рабов. Подобная экономическая модель в силу более суровых климатических условий не получила распространения ни в Новой Англии, славной своими корабельными мастерами и рыбными промыслами, ни в атлантических колониях — Нью-Йорке, Пенсильвании, Делавэре. Это был край свободных белых фермеров, двигавшихся все дальше на запад, к горной системе Аппалачей, отделявшей английские владения от остального континента. Различались колонии и в вопросе религии — Новая Англия стала бастионом пуританизма, в южных колониях господствовала англиканская церковь, а атлантические колонии стали прибежищем для католиков и членов разнообразных протестантских деноминаций — квакеров, меннонитов, баптистов и моравских братьев. Впрочем, несмотря на все различия, порядка 80% белых колонистов были британцами, языком колоний был английский, в них господствовала англосаксонская правовая модель. Кроме того, у колонистов были общие опасные соседи — французы и их индейские союзники. Угроза с их стороны в значительной степени обуславливала лояльность поселенцев по отношению к официальному Лондону и отчасти сглаживала противоречия между колониями.
После того как в ходе предыдущих военных конфликтов под контроль англичан перешли Новая Шотландия и долина Гудзона, новой спорной территорией стала долина реки Огайо. Начало Огайо лежит там, где сходятся вместе реки Аллегейни и Мононгахела, а затем речной поток бежит полторы тысячи километров, пока не вливается в великую Миссисипи. Долина Огайо имела огромное значение для французов, поскольку была своеобразным коридором, связывающим Канаду и Луизиану. Цепочка торговых постов и военных фортов при поддержке индейцев позволяла установить контроль над этой территорией. Этот контроль над Огайо давал возможность французам максимально затруднить дальнейшую экспансию англичан на запад. Однако те очень скоро начали проявлять горячий интерес к этим местам. Учрежденная в 1747 году Компания Огайо представляла интересы группы виргинских плантаторов и земельных спекулянтов, нацеленных на установление британского контроля над этими землями. При поддержке короны, выдавшей грант на освоение 200 тысяч акров земли, а также губернатора Виргинии Роберта Динвидди, учредители взялись за дело, отправив хорошо знакомого с миром фронтира торговца Кристофера Гиста исследовать регион. Гист сумел наладить торговые отношения с местными индейцами, в частности, заключил договор с вождем Танагхриссоном, известным также как Полукороль. Танагхриссон возглавлял племя минго, сформировавшееся в результате смешения выходцев из числа сенека и каюга, переселившихся на запад. Вскоре здесь появились английские поселенцы и первые специалисты по межеванию земель, среди которых был молодой Джордж Вашингтон, по совместительству майор виргинского ополчения. Активность конкурентов вызвала закономерную тревогу французов, перешедших к решительным действиям. Весной 1753 года в долину Огайо был отправлен крупный отряд, состоящий из двух тысяч «морских пехотинцев», канадских ополченцев и союзных индейцев, основавших на месте несколько фортов.
Опасаясь полного перехода территории под французский контроль, губернатор Динвидди в конце 1753 года отправил Джорджа Вашингтона, братья которого тоже были акционерами Компании, в сопровождении Гиста, переводчика Ван Браама и Полукороля с ультиматумом для французской стороны. Вашингтон доставил сообщение в форт Ле-Беф, командующий которого переправил требования в Квебек. Ультиматум подстегнул обе стороны, заставив и англичан, и французов перейти к решительным действиям. В апреле нового, 1754 года отряд виргинцев выдвинулся к устью Огайо с целью основать укрепленный форт. Англичане начали работы, однако неожиданно оказались окружены превосходящими силами французов, вынудивших их покинуть спорную территорию. Французы завершили начатую конкурентами работу, основав в месте слияния Аллегейни и Мононгахелы форт Дюкен.
Прекрасное место для столкновения
Однако англичане не успокоились. Уже в мае в долине Огайо появляется Вашингтон, решивший основать новый форт в 40 милях от Дюкена. Узнав об этом, французы отправили отряд Жозефа Кулона де Жумонвиля разгромить англичан и изгнать их окончательно. Впрочем, вскоре выяснилось, что охотник сам стал дичью. Утром 28 мая французский отряд, ставший лагерем у подножья горной гряды, в местечке Грейт-Медоуз оказался атакован виргинцами и индейцами во главе с Полукоролем. В ходе краткосрочной стычки десяток французов, в том числе и их командир, были убиты, остальные попали в плен. Обстоятельства нападения и гибели де Жумонвиля не совсем ясны, поскольку свидетельства современников расходятся. Некоторые возлагали ответственность на Вашингтона, другие обвиняли в убийстве Жумонвиля индейцев, которые к тому же скальпировали погибших. Так или иначе, стычка у Грейт-Медоуз, названного Джорджем Вашингтоном «прекрасным местом для столкновения», послужила искрой, от которой разгорелось пламя большой войны.
После успешной засады Вашингтон со своими людьми приступил к строительству форта, который он решил назвать Нессесити (англ. необходимость). Получив в июне подкрепление — 200 ополченцев из Виргинии и сотню бойцов из южнокаролинской Вольной роты (регулярные части, сформированные в Америке из колонистов), Вашингтон почувствовал себя увереннее, намереваясь отразить нападение французов. Однако он явно недооценил противника — получив известие о гибели Жумонвиля, командир гарнизона форта Дюкен Клод-Пьер де Контрекер решил поквитаться с англичанами. Для этого он отправил к форту Нессесити капитана Луи Кулона де Вилье, приходившегося погибшему Жумонвилю братом. За де Вилье последовали шесть сотен французов и индейских союзников. Захватив в плен английских патрульных, французы получили всю необходимую информацию о ситуации в форте. 3 июля бойцы де Вилье засели на окраине леса, окружавшего форт Нессесити, открыв огонь по ничего не подозревающим британцам. Попытка Вашингтона выстроить своих людей в линию и выманить французов в чистое поле ни к чему не привела — де Вилье предпочел индейский способ ведения войны. Однако у французского офицера были и свои проблемы — индейцы не собирались сидеть вокруг форта, дожидаясь сдачи англичан, что вынудило де Вилье предложить Вашингтону переговоры. Англичанин пребывал в еще худшей ситуации — он потерял сотню людей убитыми и ранеными, кроме того оказавшись в полном окружении. Все это вынудило одного предложить, а другого принять довольно мягкие условия сдачи — виргинцев отпустили домой со всем оружием и знаменами, лишь взяв с них обещание не воевать с французами на протяжении года. Однако был еще один момент — во французской версии текста о капитуляции шла речь об «убийстве» Жумонвиля, но Ван Браам неверно перевел Вашингтону это слово как «гибель». В результате Вашингтон, подписав документ, фактически взял на себя ответственность за случившееся с французским офицером. Так или иначе, форт Нессесити был разрушен, Вашингтон благополучно вернулся домой, где его неожиданно тепло встретил губернатор Динвидди, восхвалявший героизм молодого офицера, вступившего в схватку с превосходящими силами французов и дикарей.
Тем временем пока Вашингтон рисковал своей головой в темных лесах, другие люди сидели за столом переговоров. В июне-июле в Олбани прошел конгресс, на котором присутствовали 25 представителей от семи английских колоний. Главными вопросами был конфликт с французами, а также необходимость привлечения ирокезов в военный союз. Однако параллельно делегаты рассмотрели смелый план филадельфийского журналиста и книгоиздателя Бенджамина Франклина. Франклин предложил учредить должность генерала-президента, который бы избирался колониями, а затем его кандидатура утверждалась бы королем. В ведении генерал-президента, по замыслу Франклина, находился широкий спектр вопросов, который включал взаимоотношения с индейцами и организацию обороны колоний. Делегаты принялись с жаром обсуждать проект, однако он был отклонен колониальными ассамблеями и британским правительством. Впрочем, спустя два десятилетия идеи Фраклина в значительной степени заложат основы содержания статей Конфедерации, по которым колонии будут жить уже в годы революционной войны и после обретения независимости, вплоть до принятия Конституции США.
«Объединимся или умрем» — созданная Бенджамином Франклином карикатура, призывающая к объединению жителей колонии против французов и индейцев. А затем и британской короны
Бойня при Мононгахеле
А известия о сражениях в Новом Свете уже плыли на кораблях через Атлантику. В Британии правительство Томаса Пелэма-Холлса, получив новости о переходе конфликта в Северной Америке в «горячую фазу», приняло решение выслать в помощь колонистам регулярные части. Планировалось нанести французам военное поражение на трех основных театрах. На западе целью атак английских частей должны были стать французские форты в долине Огайо. На нью-йоркском направлении в качестве цели были намечены французские владения в районе Великих Озер. На востоке было решено наконец покончить с французским присутствием в Акадии.
Театр боевых действий. Ключевые пункты — форт Дюкен в долине Огайо, форт Кариллон на озере Шамплейн, неподалеку от истоков Гудзона, крепость Луисбург на Кейп-Бретон
Однако для реализации своих грандиозных планов кабинет выбрал явно не того человека. Командование отправленными в Америку 44-м и 48-м полками было возложено на генерала Эдварда Брэддока. Шестидесятилетний генерал когда-то пошел по стопам отца, вступив в Колдстримскую гвардию, после чего успел послужить в 14-м полку. Имея очень ограниченный опыт участия в боевых операциях вообще, Брэддок, что еще более важно, не имел никакого представления о специфике войны на американском континенте. К Брэддоку, прибывшему в марте в Виргинию, присоединилось ополчение под началом, кто бы мог подумать, Джорджа Вашингтона. Кроме того, помощь в организации снабжения генералу оказывал Бенджамин Франклин. Эта помощь оказалась явно нелишней, поскольку губернаторы колоний весьма прохладно отнеслись к прибытию самодовольного генерала в сопровождении полутора тысяч «красных мундиров». Наконец, к концу мая все приготовления были завершены. Целью Брэддока был форт Дюкен, захват которого позволял установить контроль над долиной Огайо. Однако успех этого предприятия напрямую зависел от участия в предприятии индейских союзников, на которых легла бы ответственная задача защиты растянутой в густых лесах колонны. Проблема заключалась в том, что Брэддок этого не понимал. Будучи невысокого мнения о боевых качествах как колониального ополчения, так и аборигенов, генерал заявлял: «Эти дикари, несомненно, серьезная угроза для колониального ополчения, но невероятно то, что они смогут произвести какое-то впечатление на дисциплинированные регулярные части нашего короля». Отношение Брэддока отпугнуло союзных индейцев, в результате чего к колонне, покинувшей форт Камберленд 30 мая, присоединилось лишь восемь воинов минго.
До Дюкена было не более 100 миль, однако путь войска Брэддока лежал через густую чащу, сквозь которую предстояло провести свыше двух тысяч человек, в том числе некомбатантов, почти тысячу лошадей, две сотни вагонов и повозок, с десяток пушек и несколько мортир. Немудрено, что колонна с огромными затруднениями преодолевала от 2 до 4 миль в день, медленно продвигаясь к форту Дюкен. Обо всех этих перемещениях были прекрасно осведомлены французы, получавшие всю необходимую информацию от индейских скаутов, наблюдавших за продвигавшейся с черепашьей скоростью и растянутой на несколько миль колонной. Когда 16 июня армия достигла Литтл-Мэдоуз, раздраженный низкой скоростью марша Брэддок решил разделить войска. Поручив отягощенному артиллерией и вагонами полковнику Данбару следовать за ним, генерал, взяв под свое начало 1,200 человек, в том числе оба британских полка и виргинских ополченцев, двинулся к Дюкену. В авангарде и по краям колонны шли гренадеры Томаса Гейджа и восемь воинов минго, внимательно наблюдавшие за окрестными лесами. Чем ближе становилось к форту, тем больше вокруг рыскало враждебных индейцев. Наконец, 6 июля Гист в компании нескольких минго отправился в окрестности форта, вернувшись со скальпом французского офицера и сведениями, согласно которым в Дюкене французов было немного. Спустя два дня англичане подошли к Мононгахеле, а Брэддок отправив вперед Томаса Гейджа и его гренадеров, начал готовиться к переправе. Утром 9 июля основные силы британцев начали переходить реку через два брода. Для произведения большего эффекта на наверняка наблюдающего за его людьми противника, генерал приказал солдатам привести в порядок свои красные мундиры, поднять знамена и бить в барабаны.
А противник уже был готов к бою. Еще 7-го числа в Дюкене состоялся военный совет, на котором французские офицеры обсуждали свои дальнейшие действия. Вариант отступления и разрушения форта был отброшен, равно как и идея вывести войска из форта и дать англичанам бой в открытом бою. Оставался третий вариант — сражаться так, как это делали индейцы. В Дюкене остался небольшой гарнизон, а навстречу англичанам выдвинулся капитан де Бюжо, нанесший на себя индейский боевой раскрас, возглавивший основные силы — 250 морских пехотинцев и канадских ополченцев, а также 600 союзных индейцев — делаваров, шауни, крещеных гуронов, оттава. Около двух часов дня шедшие впереди английской колонны гренадеры и кавалеристы заметили в лесу движение — показался неприятель.
Начало сражения было за англичанами. Люди Гейджа открыли огонь, посеяв смятение среди французов. Смятение превратилось в панику, когда к ружейному огню добавились залпы из двух 6-фунтовых пушек, сразившие многих французов, в том числе капитана де Бюжо. Нападавшие подались назад, а англичане встретили их бегство издевательскими криками. В этот критический момент место павшего де Бюжо занял капитан Дюма, сумевший вдохновить смятенных французов и индейцев. Под его командованием они заняли расположенные вдоль узкой дороги лесные холмы, начав обходить колонну англичан с флангов. Все больше и больше индейцев прибывало к месту сражения и, укрывшись за деревьями, начинало вести огонь по колонне. Сбившиеся в кучу англичане в своих красных мундирах стали прекрасной мишенью для невидимого врага, о присутствии которого напоминал лишь свист пуль, вырывавших из строя все новых солдат и леденящий кровь боевой клич. Британские офицеры пытались перестроить своих людей для штыковой атаки на противника, но на узкой дороге, к тому же покрывшейся густым дымом от мушкетных залпов, все это привело лишь к еще большему хаосу. Чем больше офицеров падало со своих лошадей, будучи сражено вражескими пулями, тем больше британская армия напоминала толпу. Французы и индейцы, напротив, прекрасно использовали рельеф местности, перемещаясь с места на место и не давая англичанам настигнуть себя в штыковой атаке. Генерал Брэддок хоть и оказался посредственным командиром, чье высокомерие привело его людей к гибели, был при этом лично храбрым человеком. Неоднократно он пытался поднять своих людей в атаку. Было слишком поздно. Под ним было убито четыре лошади, пока, наконец, пуля не угодила ему в грудь.
К этому моменту все старшие офицеры — Гейдж, Бертон, Моррис и Орм — были ранены. Невредимым остался лишь Вашингтон, пытавшийся сохранить присутствие духа у виргинских ополченцев. Но и под ним пало два скакуна, а его одежда была прострелена в нескольких местах. Уцелели и другие люди, которым еще будет суждено сыграть свою роль в американской истории. Среди выживших ополченцев находились исследователь фронтира Даниэль Бун и будущие генералы Революционной армии Даниэль Морган и Горацио Гэйтс. Тем временем дорога превратилась в месиво из убитых, раненых и бегущих красномундирников, бьющихся в агонии лошадей, брошеных вагонов. Спустя три часа после начала сражения началось отступление, быстро превратившееся в повальное бегство. Как вспоминал Вашингтон, несмотря на все команды уцелевших офицеров, «солдаты бежали словно овцы, преследуемые псами». Оказавшись единственным старшим офицером, способным командовать, Вашингтон по приказу умирающего Брэддока повел измотанных и перепуганных людей к переправе через Мононгахелу, приказав бросить на поле боя убитых, раненых и припасы. Место сражения меж тем представляло ужасную картину. По усеянной телами в красных мундирах дороге бродили ликующие индейцы, снимая скальпы с трупов, добивая тяжелораненых томагавками и выискивая тех, кого можно было бы взять в плен и продать французам. Некоторых пленных ждала ужасная участь. Один из англичан, уже находившихся в форте Дюкен, так описывал увиденное:
На закате я увидел маленький отряд индейцев, ведущий нескольких обнаженных и связанных пленников. Этих пленников они сожгли на берегу Аллегейни. Я видел, как одного из них привязали к шесту и стали прижигать его тело факелами, раскаленным оружием. И в ответ на его ужасные крики индейцы тоже кричали, словно дьявольские духи.
Часть индейцев нашла в армейских припасах виски, незамедлительно начав его поглощать. Почти все воинство капитана Дюма вышло из-под контроля, что спасло англичан от полного уничтожения. Кроме того, француз опасался английских подкреплений, которые, как он полагал, могли следовать за основными силами Брэддока.
Британцы тем временем бежали. Ужас и страх перед индейцами был так силен, что несмотря на полную изможденность солдат, марш продолжался даже ночью. Неспособных идти и раненых оставляли на дороге. 11 июля пережившие бойню солдаты достигли лагеря полковника Данбара, двигавшегося следом за основными войсками с тяжелой артиллерией и большей частью обоза. Приняв командование, Данбар приказал оставить все вагоны, повозки и почти все артиллерию, после чего повел солдат в форт Камберленд, по дороге к которому скончался главный виновник этой катастрофы — генерал Брэддок. Британцы достигли форта 17 июля. В ходе экспедиции англичане потеряли около тысячи человек (половину из которых убитыми), всю артиллерию и обоз. Французы и индейцы недосчитались трех десятков человек, погибших 9 июля при Мононгахеле. Этот триумф, помимо всего прочего, стал наглядным свидетельством эффективности индейской тактики ведения войны и того, сколь необходимы англичанам индейские союзники для дальнейшего успеха.
Война набирает обороты
Среди вещей, обнаруженных французами на поле боя при Мононгахеле, одна имела особую ценность.
Эти были личные вещи Брэддока, среди которых были инструкции короля Георга II, выданные погибшему генералу как командующему всеми британскими силами на континенте. Помимо уже известного французам плана атаки Дюкена инструкции подразумевали нанесение ударов по фортам Ниагара в устье одноименной реки и Сен-Фредерик на озере Шамплейн. Атакой на форт Ниагара должен был руководить губернатор Массачусетса и новый командующий британскими силами Уильям Ширли. Для этой цели Ширли должен был использовать 50-й и 51-й регулярные полки, которые планировалось укомплектовать за счет колонистов. Однако полки формировались с большим трудом и оказались до конца недоукомплектованы несмотря на то, что туда, вопреки инструкциям Ширли, начали набирать ирландских иммигрантов, французских дезертиров и индейцев. В результате полки лишь в середине июля добрались до Олбани. Там Ширли получил известие о разгроме сил Брэддока при Мононгахеле, где погиб его сын Уильям. Когда в середине августа британцы достигли следующего промежуточного пункта — форта Осуиго, выяснилось, что момент нападение на форт Ниагара упущен, поскольку французы подтянули туда подкрепления из Канады и форта Дюкен. Приказав вести в Осуиго фортификационные работы, командующий вернулся в Бостон.
Приблизительно в одно время с Ширли на захват форта Сен-Фредерик отправился еще один британский отряд, состоящий из 2 тысяч ополченцев из Массачусетса и Коннектикута. Возглавлял его Уильям Джонсон, не имевший никакого боевого опыта. Тем не менее именно ему, а не Брэддоку и Ширли сопутствовал наибольший успех. Это родившийся в Ирландии католик, по приезду в Америку заработал репутацию одного из главных специалистов по контактам с индейцами. Особенно тесные отношения Джонсон поддерживал с могавками, которые считались самым лояльным по отношению к англичанам племенем среди ирокезов. Немудрено, что именно Джонсон был назначен суперинтендантом северного департамента по индейским делам, в ведении которого находилось взаимодействие с индейцами в долине Огайо. Для участия в экспедиции Джонсон сумел привлечь несколько сотен могавков и онейда, без которых англичан ждала бы судьба подчиненных Брэддока. Помимо захвата Сен-Фредерика Джонсону было поручено основание форта на Гудзоне, южнее озера Лейк-Джордж. Это место имело огромную стратегическую значимость, поскольку путешественники на этом участке пути покидали реку Гудзон и перетаскивали свои каноэ в Лейк-Джордж, откуда уже лежал путь к озеру Шамплейн и дальше, к реке Святого Лаврентия. Джонсон восстановил здесь английский форт, назвав его форт Эдвард, в честь внука короля. Достигнув в конце августа южной оконечности Лейк-Джордж, командир англичан получил от своих индейских следопытов сведения, что французские силы находятся в строящемся форте Кариллон. Однако Джонсон не знал, что французам благодаря найденным бумагам Брэддока известны его планы. У командующего французов и уроженца Саксонии барона Дискау было 3,5 тысячи морских пехотинцев, канадских ополченцев и индейцев. Однако большую часть своих людей он отправил на строительство укреплений форта, а сам двинулся навстречу англичанам. Об этом узнал Джонсон, отправивший навстречу французам около тысячи ополченцев под командованием Эфраима Уильямса, а также отряд могавков, который возглавил их вождь Хендрик и который выступил категорически против этого предприятия. Могавк оказался прав, колонна Уильяма попала в засаду французов и в панике подалась назад, потеряв 200 человек, в том числе обоих командиров.
Англичане тем временем начали укреплять свой лагерь поваленными деревьями и перевернутыми повозками. И не напрасно — окрыленные утренним успехом французские солдаты атаковали лагерь в лоб, на европейский манер. После упорного боя чаша весов склонилась в сторону ополченцев, которые отбросили неприятеля, захватив три десятка пленных, в том числе барона Дискау. Обе стороны понесли тяжелые потери — не менее двух сотен убитых с каждой стороны, что помешало британцам преследовать неприятеля и разгромить его окончательно. Дабы закрепить свой успех, Джонсон начал возводить на южном берегу озера форт Уильям Генри. Другим важным итогом сражения у Лейк-Джордж стал триумф ополченцев, сумевших сдержать натиск регулярных частей и одержать над ними победу.
Еще одним, на этот раз безоговорочным успехом британцев в первый год войны стала кампания в Акадии, где подполковник Роберт Монктон после бомбардировки принял капитуляцию французского форта Бонсежур на перешейке Чигнекто. Вслед за этим в августе 1755 года англичане перешли к «окончательному решению акадийского вопроса», начав депортацию обитавших в Акадии французов на территорию британских колоний и во Францию. Тысячи акадийцев умрут на тюремных кораблях, многие семьи выживших будут разделены, а сироты переданы в приюты и английские семьи. Что же касается акадийцев, отправленных во Францию, то многие из них вернутся в Новый Свет, заселив французскую Луизиану и дав начало еще одной этнографической группе — каджунам. Однако это потом, а пока же акадийцы вместе с союзными абенаками и микмаками начали против британцев партизанскую войну. Для борьбы с ними помимо регулярных частей были отправлены рейнджеры Горама, прекрасно зарекомендовавшие себя еще во время Войны Короля Георга.
Однако все эти действия регулярных частей никоим образом не могли защитить белых колонистов, обитавших на фронтире. Начиная с сентября 1755 года, они все чаще становятся жертвами нападения. Никто не был в безопасности — банды делаваров, шауни, абенаков и крещеных гуронов совершали набеги от Новой Англии до Виргинии. Для защиты границ последней губернатор Динвидди направил Вашингтона. Который был повышен до полковника виргинского ополчения и получил под свое начало полторы тысячи необстрелянных новобранцев. Разумеется, Вашингтон не имел никакой возможности защитить границу на всем протяжении. Все? что ему оставалось, это разместить гарнизоны в отдельных поселениях. Сам будущий первый президент США описывает это время в весьма мрачных тонах: «Отовсюду слышны рассказы об ужасных жестокостях и варварстве и нет никакой возможности описать все неприятности, обрушившиеся на нашу несчастную страну. Из-за огромного количества французов и индейцев все дороги небезопасны». К концу года жертвами индейцев стали до 700 колонистов в Пенсильвании, Виргинии и Нью-Йорке, а множество поселений были заброшены. Деревни шауни и делаваров? напротив, были переполнены пленниками всех возрастов.
Европеизация войны
Весна 1756 года принесла множество свежих новостей из Европы. Британия 18 мая объявила войну Франции, после формирования союза с Пруссией оказавшись втянута в войну с целой коалицией, в которую помимо Франции входила Австрия, а со следующего года Швеция и Россия. Начиналась Семилетняя война, которую иной раз исследователи называют «первой мировой», столь обширен был театр военных действий и столь широк состав участников. Однако для жителей колоний это по-прежнему была война с французами и индейцами. Помимо новостей в Америку прибыли люди, множество людей в военной форме. В мае к берегам Канады в сопровождении 1200 солдат приплыл новый командующий французскими войсками Луи-Жозеф де Монкальм, как и большинство сопровождающих его старших офицеров, ветеран Войны за австрийское наследство. У британцев командование из рук Ширли перешло к лорду Лаудону и генералу Джеймсу Аберкромби. И англичане, и французы наращивали численность регулярных войск на континенте, что позволяло офицерам начать вести войну на привычный им европейский манер. Однако как природные условия Северной Америки, так и неизбежное участие индейцев и колонистов продолжали накладывать свой отпечаток.
И это участие по-прежнему играло на руку французам. Главной целью французов стал расположенный на южной оконечности озера Онтарио форт Осуиго, испытывавший серьезные проблемы со снабжением. Еще в марте был захвачен соседний форт Булл, а в июле попал в засаду канадцев и индейцев занимающийся снабжением Осуиго отряд капитана Брэдстрита. Наконец, 10 августа основные силы Монкальма подошли к самому Осуиго, который капитулировал спустя четыре дня. В плен попало 1700 британских солдат и офицеров, которым гарантировалась жизнь и свобода, а также сохранение личных вещей. Однако триумф французов был омрачен поведением их индейских союзников, перепившихся найденным на складах виски и перебивших и скальпировавших часть пленников. Впрочем, это был не последний случай, когда Монкальм никак не смог повлиять на своих своевольных союзников. Потеря Осуиго стала для англичан очень серьезным ударом, спутав их планы относительно захвата форта Кариллон, где теперь были закончены фортификационные работы. Кроме того, это поражение посеяло смятение среди ирокезов, воодушевив, напротив, союзных французам делаваров и шауни.
Неудачи продолжали преследовать англичан и в следующем, 1757 году, несмотря на наращивание присутствия регулярных частей в Америке. Главное предприятие британцев — попытка захвата крепости Луисбург, провалилось. В свою очередь, французы в качестве главной цели выбрали форт Уильям Генри, возведенный двумя годами ранее и обеспечивавший англичанам плацдарм для возможного вторжения в Канаду. Однако первая попытка захватить форт ограниченным контингентом в 1,5 тысячи человек провалилась. Французские солдаты и индейцы, пытавшиеся добраться до укреплений форта по льду озера, были встречены картечью и залпами мушкетов солдат 44-го полка. Получив отказ на свое предложение о капитуляции, французы сожгли все расположенные за пределами стен форта постройки, многочисленные лодки и шлюпы, отступив затем в форт Кариллон.
Для следующей атаки на форт Генри генерал Монкальм собрал беспрецедентные по меркам Северной Америки силы — свыше 6 тысяч французских солдат, морских пехотинцев и ополченцев, а также полторы тысячи индейцев. Все окрестности форта были наводнены индейцами, в результате чего гарнизон оказался в полной информационной блокаде, слабо представляя ситуацию. Попытка же командующего фортом подполковника Монро отправить отряд ополченцев из Нью-Йорка на разведку к форту Кариллон закончилась катастрофически — в конце июля они попали в засаду индейцев, потеряв две сотни человек убитыми и пленными. В начале августа индейцы перерезали дорогу, связывающую форт Генри и форт Эдвард, в двадцати километрах к югу. Началась соответствующая всем правилам европейского военного искусства осада. Французская артиллерия вела обстрел форта, постепенно продвигаясь вперед под прикрытием возводимых инженерами траншей и фашинов. Спустя несколько дней часть укреплений была разбита, большинство пушек защитников уничтожены, а гарнизон потерял 300 человек убитыми и ранеными. После массированного, продолжавшегося всю ночь обстрела, Джордж Монро утром 9 августа отправил посланника для начала переговоров о капитуляции. Условия которой полностью устроили Монро — французы согласились сопроводить весь гарнизон до форта Эдвард, сохранив англичанам оружие и личные вещи, в обмен на обязательство не сражаться на протяжении следующих 18 месяцев. Однако этот исход решительно не устроил союзных французам индейцев, не получивших в результате похода ни добычи, ни пленников, ни подтверждавших их мужество скальпов. Сначала дикари перебили и скальпировали оставшихся в форте раненых, а затем, несмотря на вялое сопротивление французских конвоиров, обрушились на продвигавшуюся на юг колонну британцев. Хотя английским солдатам по условиям капитуляции позволили сохранить свои мушкеты, у них не было боеприпасов, что лишило их шансов отразить эту внезапную атаку. В ходе короткого боя, быстро превратившегося в резню, индейцы перебили до полутора сотен белых, включая множество женщин и детей, захватив несколько сотен пленных.
Монкальм сумел, хоть и слишком поздно, навести порядок в рядах своих неконтролируемых союзников, вызволив из плена часть попавших в руки индейцев британцев. Большинство оставшихся были уведены в Канаду, откуда в сентябре после обмена пленными их забрали британские военные суда. Осада форта Генри и последовавшая за ней резня столь впечатлили Фенимора Купера, что он превратил эти события в основу сюжета своего знаменитого романа «Последний из могикан».
Сцена нападения на отступающих из форта Генри британцев в экранизации романа «Последние из могикан» (1992 год, режиссер Майкл Манн)
Рейнджеры Роджерса
Неудачи англичан на протяжении 1755–1757 годов в значительной степени были обусловлены тем преимуществом, которое давало французам присутствие в их рядах индейцев и канадских ополченцев. Они обеспечивали то, без чего успех в условиях боевых действий на континенте был невозможен — своевременную информацию о действиях противника, а также возможность атаковать его неожиданно, вынуждая регулярные части «красномундирников» сражаться в непривычных условиях. Падение форта Генри окончательно убедило британское командование в необходимости менять ситуацию. В условиях ослабления ирокезов, в рядах которых к тому же наметился разброд и шатания, сделать это можно было лишь путем увеличения численности отрядов рейнджеров. Само собой, история подобных отрядов уходила в былые времена, когда Черч, Ловуэлл и Горам со своими людьми вели боевые действия, приняв индейскую тактику ведения войны. Рейнджеры Горама продолжали нести свою службу в Новой Шотландии и в годы Семилетней войны, хотя их было явно недостаточно. В 1755 году во время кампании в районе Лэйк-Джордж и форта Генри был создан отряд из 32 скаутов, всю суровую зиму занимавшихся разведкой вокруг форта. Их формальный командир полковник Джозеф Бланхард был столь впечатлен действиями своего молодого подчиненного — двадцатичетырехлетнего капитана Роберта Роджерса, что поручил ему сформировать новое подразделение, встав во главе. Роджерс родился в семье шотландских поселенцев на самой окраине Нью-Хэмпшира, где заканчивался привычный для британцев мир и начинались бескрайние и наполненные враждебными индейцами леса. Именно поэтому при наборе новобранцев он делал ставку на своих земляков, не понаслышке знакомых с лесной жизнью и индейской манерой войны. Большинство из них были шотландскими пресвитерианами, чьи предки переселились сначала в замиренный ирландский Ольстер, откуда судьба привела их уже в Новый Свет. Отряд напрямую подчинялся британскому командованию, однако его подготовка и внешний вид разительно отличались от таковых у регулярных частей. Одежда представляла из себя пестрое смешение индейских мокасинов, знаменитых шотландских балморалов (беретов), идеально подходящих для действий в лесу зеленых и черных мундиров. Подготовка же включала в себя обучение навыкам застрельщика, способного действовать индивидуально, в рассыпном строю, находя укрытия и поражая противника, оставаясь незамеченным, и поэтому неуязвимым. Учитывая природные условия, рейнджеры активно применяли для перемещений по многочисленным рекам шлюпы и индейские каноэ, в которых иной раз приходилось проводить сутки напролет, а в зимнее время снегоступы. Все это делало подчиненных Роджерса чрезвычайно подвижными — во время экспедиции к Детройту в 1760 году они преодолели 1600 миль за четыре месяца. Рейнджеры владели навыками выживания в лесу, умели, подобно индейцам, подавать сигналы, подражая пению птиц и вою животных. Впечатленное активностью Роджерса командование поручило ему разработать свод правил для офицеров регулярных и колониальных частей, желающих создать отряды рейнджеров и легкой пехоты. Так на свет родились знаменитые «28 правил рейнджера», которым американские рейнджеры следуют и по сей день.
Роберт Роджерс на картине 1776 года и в исполнении Ангуса Макфадьена в сериале «Поворот» (The Turn)
В 1756 году под командованием Роберта был создан еще один отряд, а спустя два года их число достигло четырнадцати. Над всеми ними сохранял формальное руководство уже майор Роджерс, хотя в целом эти «рейнджеры Роджерса» действовали самостоятельно на разных участках фронта и с разным успехом, что во многом было во многом обусловлено неодинаковой строгостью набора новичков. Рейнджеры активно действовали все последующие годы войны, выступая в качестве вспомогательных сил во время боевых действий у фортов Генри, Каррилон и Луисбург. Однако наиболее известными стали сражения, в которых они участвовали как самостоятельная сила. В январе 1757 года Роджерс, занимавшийся со своими людьми разведкой в районе форта Генри, отправился к форту Кариллон, где сумел захватить в плен семерых французов, от которых получил ценные сведения. На обратной дороге рейнджеры были настигнуты и атакованы вдвое превосходящими силами индейцев отава и французов. Британцы заняли круговую оборону на небольшом холме и воспользовались традиционной индейской тактикой: двое укрываются за деревьями, и пока один ведет огонь, второй перезаряжает. В ходе развернувшегося сражения рейнджеры около шести часов метким огнем не позволяли противнику приблизиться, сумев дождаться темноты. Когда на лес опустилась ночь, Роджерс приказал прекратить огонь и сохранять полную маскировку. Индейцы, решившие, что у противника кончились боеприпасы, приблизились на близкое расстояние, после чего попали под губительный залп британцев и были вынуждены отступить на исходные позиции. На рассвете дважды раненый Роджерс и его уцелевшие люди встали на свои снегоступы и отступили с поля боя, успешно достигнув Лейк-Джорджа на следующий день. Хотя рейнджеры понесли серьезные потери (20 человек убитыми и пропавшими без вести), они тем не менее сумели получить необходимые сведения, нанеся при этом ощутимый урон и противнику. Другой прогремевшей на весь фронтир операцией стал рейд двух сотен рейнджеров под началом Роджерса вглубь Канады, увенчавшийся нападением на деревню крещеных индейцев Оданак. Деревня являла собой причудливое сочетание элементов христианской и аборигенной культуры — рядом с церковью и выстроенными на европейский манер домами стояли шесты с развешенными на них скальпами. Роджерс, которого абенаки неспроста называли «белым дьяволом», идеально спровоцировал операцию. Деревня была атакована утром с трех сторон. Рейнджеры в полной тишине приблизились к цели, после чего начали врываться в дома, убивая не успевших вооружиться воинов. Все постройки кроме магазина с запасами продовольствия были сожжены, несколько десятков индейцев убиты, другие захвачены в плен. После атаки рейнджеры сумели, несмотря на следовавший за ними большой отряд индейцев, успешно вернуться в Новую Англию, потеряв убитыми и пропавшими без вести около 40 человек. Несмотря на успехи рейнджеров и их значимую роль, многие британские офицеры с презрением относились к Роджерсу и другим командирам — Израэлю Патнэму, Джону Старку и прочим. Им мне нравилось ни фамильярное отношение Роджерса к подчиненным, которые слушались Роджерса прежде всего из-за его харизмы и личной храбрости, ни отсутствие суровых наказаний, характерных для британской армии, ни вольный и независимый характер рейнджеров. Поэтому начиная с 1757 года британцы начали также формировать регулярные части легкой пехоты, в которые набирались жители фронтира из Виргинии, Пенсильвании и обеих Каролин.
Поворотный момент
К концу 1757 года в Британии, равно как и в английских колониях, царили мрачные настроения. Тому были причины, поскольку британские армия и флот терпели одну неудачу за другой. О злоключениях «красных мундиров» в Северной Америке мы осведомлены, но ими дело не ограничивалось. В Европе был оккупирован французами Ганновер, в Средиземном море потеряна Минорка, а в Индии пала Калькутта. На фоне этих неудач в Лондоне произошла кадровая перестановка, оказавшая громадное влияние на дальнейший ход войны. В результате назначения короля Уильям Питт занимает пост государственного секретаря Южного департамента в правительстве герцога Ньюкасла и приступает к реализации новой стратегии ведения войны. Отказавшись от бесплодных попыток бороться с французами в Европе и предоставив это прусским войскам, Питт решил отрезать заморские владения неприятеля от Старого Света, опираясь на мощь британского флота, после чего нанести полное и окончательное поражение французам в колониях.
Эта стратегия стала приносить свои плоды уже в 1758 году, хоть англичанам в Северной Америке и предстояло потерпеть еще одно, тяжелое и крайне обидное поражение. Весной в колонии прибывает распоряжение Уильяма Питта о назначении командующим британскими войсками на континенте генерала Джеймса Аберкромби. Под началом Аберкромби в Олбани сконцентрировались огромные силы — около 6 тысяч «красных мундиров» и свыше 10 тысяч жителей колоний из провинциальных полков. У планировавшего защищать форт Кариллон генерала Монткальма было в несколько раз меньше людей, кроме того, его беспокоила блокада английскими судами побережья Канады и эпидемия оспы в деревнях союзных индейцев. Несмотря на это в начале июля Монткальм одержал у Кариллона блестящую победу, а британцы, пошедшие на лобовой штурм форта и понеся тяжелейшие потери — свыше 2 тысяч убитых и раненых, — были вынуждены ретироваться к развалинам форта Генри.
Однако тогда же, в середине года, наступает окончательный перелом. Британцы продолжают систематически наращивать военное присутствие на континенте, в результате чего под началом Джеффри Амхерста, сменившего Аберкромби на посту командующего сил на континенте, оказываются огромные силы, действующие при поддержке контролирующего побережье флота. Монткальм же испытывает дефицит всего необходимого — подкреплений, боеприпасов и продовольствия. В конце июля после полутора месяцев осады пал Луисбург. В плен попало свыше 6 тысяч французских солдат, моряков и ополченцев.
План Луисбурга
Спустя месяц подполковник Брэдстрит, ведя под своим началом 3 тысяч солдат и ополченцев, на шлюпах и вельботах пересек озеро Онтарио и начал осаду форта Фронтенак, малочисленный гарнизон которого капитулировал спустя два дня. Падение форта означало разрыв линий французских коммуникаций и облегчило англичанам задачу захвата Дюкена. Для реализации которой была сформирована экспедиция генерала Джона Форбса. В его подчинении находились Джордж Вашингтон и подполковник Генри Буке. Форбс не желал повторить судьбу Брэддока, поэтому отнесся к организации марша куда более ответственно. Колонна выбрала другой маршрут, медленно и методично продвигаясь к цели, основав для формирования устойчивой линии снабжения форты Лигонье и Бэдфорд. Наступление осени и ливневые дожди сделали продвижение британцев еще медленнее, окончательно подорвав здоровье Форбса, уже не способного передвигаться самостоятельно. Для захвата форта был направлен авангард во главе с майором Грантом, который на подступах к Дюкену попал в засаду индейцев, в короткой схватке потерял три сотни убитыми и пленными и был вынужден бежать. Впрочем, ответная атака французов и индейцев на форт Лигонье была с легкостью отражена его гарнизоном. Осознав безнадежность ситуации, французы разрушили укрепления Дюкена и покинули форт, развалины которого вскоре заняли их противники. Умирающий Форбс успел отдать еще два приказа Буке: перезахоронить останки людей Брэддока, павших в 1755 году, а также основать на месте разрушенного форта британское укрепление, названное в честь одного из главных творцов британского успеха форт Питт, на месте которого вырастет современный Питтсбург. Окончательным крахом всех планов французов на установление контроля над долиной Огайо стал мир между британцами и местными индейцами — ирокезами, шауни и делаварами, в результате которого союзные французам аборигены вышли из войны.
Annus Mirabilis
Год 1759 от Рождества Христова в сознании английского общества запечатлелся как «год чудес», когда солдаты и моряки Его Величества начали одерживать одну решительную победу за другой. Ограниченный в средствах Монкальм был вынужден сосредоточиться на обороне Квебека, что дало карт-бланш его оппонентам. Летом пали форты Кариллон и Ниагара, открыв дорогу в самое сердце Новой Франции, судьба которой была предрешена. 13 сентября у стен Квебека на полях Авраама развернулось генеральное сражение. Это была та война, которую с самого начала хотели вести англичане. Война, в котором опыт и навыки канадских ополченцев и индейцев оказались бесполезны. В чистом поле сошлись две армии европейского типа, и англичане, встретившие своего врага шквалом огня из мушкетов, вышли из этой схватки победителями. Эта победа стоила жизни командующему англичан — Джеймсу Вольфу, унеся жизнь и его оппонента, многоопытного генерала Монкальма, отправившегося вместе с британцем прямиком в бессмертие. Квебек пал к ногам принявшего командование Джорджа Тауншенда спустя пять дней. Попытка шевалье де Леви, собравшего все оставшиеся силы в Монреале, выбить британцев из Квебека, провалилась. Хоть и сумев разбить англичан у Сент-Фой и заблокировать британский гарнизон в Квебеке, захватить сам город у де Леви не достало сил. На оборону их тоже не было — в сентябре пал и Монреаль. Последняя страница истории Новой Франции окончательно закрылась.
Война, создавшая Америку
Итоги этой войны для Британии подвел Парижский мир, подписанный 10 февраля 1763 года. Официальный Лондон ликовал — начавшись как локальное столкновение в долине Огайо, конфликт перерос в грандиозную войну, по итогам которой Британия получила французские владения к востоку от Миссисипи — долину Огайо, Канаду и Кейп-Бретон. Вкупе с переходом Луизианы под власть испанцев это означало изгнание французов с континента. Борьба, длившаяся полтора столетия, завершилась полной победой Британии, находившейся в 1763 году, казалось, на пике могущества. Никто и предположить не мог, что клубок противоречий и конфликтов, в значительной степени созданных этим успехом, приведет сначала к восстанию Понтиака, а затем и к восстанию в колониях. Итогом станет рождение новой республики. А уже эта республика незамедлительно приступит к завоеванию американского континента, что послужит началом нового этапа индейских войн, в котором аборигенам предстоит теперь сражаться не с колонистами, а с гражданами США.
Владения европейских держав в начале и конце войны