S&P«Каталония временно приостанавливает действие результатов референдума и откладывает провозглашение независимости. По словам главы каталонского правительства Карлеса Пучдемона, Барселоне и Мадриду нужно вести переговоры, впереди — „много недель диалога“».
Интересный факт: прежде чем превратиться в изнеженных туристических евросоциалистов-многоходовочников каталонцы очень долго были самыми опасными людьми на Пиренейском полуострове, которые и слова-то такого не знали — «переговоры». А когда каталонскую независимость провозглашали в прошлый раз, Барселону пришлось штурмовать.
Наш большой подробный текст об этой истории от Сергея Махова.
История вопроса
В 801 году граф Вильгельм (Гийом) Желонский «Святой» (кузен Карла Великого и внук Карла Мартелла) отбил у мавров Барселону и основал там графство для своего сына, Бера Жиронского. Однако само графство Барселонское на тот момент было совершенно не равно территории современной Каталонии — помимо него существовали графства и виконтства Каркассонское, Руссильонское, Конфланское, Нарбоннское и т. д. Естественно, что дома разных феодалов соперничали в регионе, и в результате этим воспользовались арабы, которые вторглись в 848 году в эти земли. Франкские графы чуть не лишились своих новых приобретений, в руках у них осталось только графство Каркассонское. В 862-м франкский король Карл Лысый прогнал мавров, и в 870 году возвратил Уилфреду (Жоффруа) Волосатому графства Урхельское и Серданьское. Уилфред вместе со своими братьями графом Конфланским и виконтом Нарбоннским начал войну с маркграфом Готии Бернардом. Вскоре им удалось захватить Руссильон и утвердить свою победу в суде при дворе франкского короля Людовика II Заики.
Таким образом, в 878 году большинство каталонских графств получил под свою руку Уилфред (Жоффруа) Волосатый из династии Беллонидов.
В XII веке появился собственно термин «Каталония», именно тогда граф Барселонский Раймонд (Рамон) III Беренгар стал именоваться «dux catalanensis» — «вождь каталонцев». Беренгары или, как их еще называли Беренгеры — старый провансальский род, одна из ветвей которых утвердилась в Провансе, а другая — на территории Каталонии. На тот момент графы Барселонские были вассалами правителей Прованса.
По идее Каталония была обычным захудалым графством, и казалось, что такой ситуация и останется. Но тут Барселонский дом взлетел. Взлетел подобно метеору, совершенно неожиданно. Почему же так случилось?
Предыстория такова. В 1137 году король Арагона Альфонсо Воитель оказался на пороге династического кризиса. Его жена, Уррака Леонская, оказалась женщиной с крепким характером — почти таким же взрывным и властным, как и у самого Альфонсо. Уррака ранее была жената на Раймонде (Рамоне) Бургундском, короле Леона и Кастилии, и имела от первого брака сына Альфонсо. В заключенном между Воителем и Урракой брачном контракте говорилось, что инфант Альфонсо не может претендовать на трон Арагона и что королевство отойдет их совместному будущему ребенку. Уррака же хотела объединить в руках своего сына все три испанских королевства, и противостояние с Воителем у них длилось до самой ее смерти в 1126 году.
В результате наследника у королевской четы так и не появилось. Разочаровавшийся к концу жизни Альфонсо удивил всех — он решил передать все свои земли и королевство… Орденам Тамплиеров и Госпитальеров! Арагонская знать, опасаясь передела собственности, наплевала на завещание и выбрала в 1134 году своим королем брата Альфонсо Воителя — Рамиро, который до этого шел по церковной линии. С дозволения Папы тот повесил сутану на гвоздь и даже женился на Агнессе Аквитанской. Судя по всему, мирской жизнью Рамиро тяготился, и составил себе нечто вроде плана:
а) стать мирянином;
б) жениться на ком-то;
в) зачать наследника;
г) передать наследнику всю полноту власти;
д) уйти обратно в свой любимый монастырь.
Однако начал Рамиро свое царствование в лучших традициях Италии — в 1135 году, опасаясь дворянского восстания, он пригласил всех знатных вельмож в монастырь у города Уэска, якобы показать им новый церковный колокол, и там их просто вырезал. Кстати, выражение «колокол Уэски» потом стало нарицательным.
В соответствии с планом, 11 августа 1136 года у Рамиро родилась дочь Петронила, и в том же году Агнесса и король развелись, Агнесса ушла в монастырь. А в 1137 году Рамиро сделал ход конем — он заключил брачный контракт с Раймондом (Рамоном) IV Барселонским, согласно которому Раймонд становился полноправным правителем королевства Арагон как муж Петронилы. Однако случилась коллизия — в контракте Рамиро не отказывался от своего королевского достоинства, и срочно надо было изобрести какой-то титул для Раймонда, теперь уже Рамона. В результате Рамон III Арагонский стал принцепсом (princeps) — то есть «первым среди равных». В Древнем Риме такой титул присвоили Октавиану Августу, обозначив носителя титула как «первого гражданина» в период, пока Республика еще не стала Империей.
Кстати, чуть ранее, в 1123 году, Раймонд Барселонский освободился от ленной зависимости Прованса, введя туда войска и поделив с Альфонсом Тулузским Прованс по течению Роны на графство, которое отошло Барселоне, и маркизат, который был отдан Тулузе.
Таким образом, Рамон III стал де-факто «королем Арагона, графом Барселоны и графом Прованса». Над Барселонской династией наконец-то «взошло солнце». Однако ничто не вечно под луной. В 1410 году со смертью Мартина Арагонского линия Барселонского дома пресеклась, и уния Арагона и Каталонии была поставлена под угрозу.
Поэтому кортесами Каталонии в 1412 году был принят так называемый компромисс Каспе, согласно которому корона Арагона, Валенсии и Каталонии передавалась Фердинанду (Фернандо) Кастильскому, внуку Педро IV Арагонского и племяннику умершего Мартина. Утверждение Фердинанда не прошло гладко — на улицах началась настоящая война между сторонниками Кастилии и Джейме (Хайме) II Ургельского, который признавался ближайшим соперником кастильца. Фердинанд поступил просто — он ввел войска в Арагон, и кортесы были вынуждены проголосовать так, как выгодно было Кастилии. Правда, права на Кастилию он потерял, но стал королем Арагона, Валенсии и Каталонии, Фердинандом Арагонским. Кстати, по выборам 1410–1412 годов есть только косвенные материалы — дело в том, что в 1576 году все архивы каталонских кортесов сгорели (есть мнение, что сожжены по приказу Филиппа II), а остатки — во время беспорядков в XIX веке.
Компромисс Каспе и положил начало каталонскому сепаратизму, что немудрено, ведь даже клятва каталонских баронов графу Барселонскому говорила сама за себя:
«Мы, равные тебе, клянёмся признавать тебя, равного нам, своим королём и правителем, при условии, что ты будешь соблюдать все наши свободы, обычаи и законы; а если нет — то нет».
Ну а в 1462 году в результате брака Фердинанда II Арагонского и Изабеллы Кастильской Арагон и Кастилия объединились, и появилась Испания, или королевство Католических Королей.
Война за Испанское наследство
1 ноября 1700 года умер Карл II, последний из испанских Габсбургов. Он с детства был очень болезненным ребенком, два его брака оказались бездетными (дочь от первой жены умерла во младенчестве), поэтому еще при его жизни возник вопрос о том, кому отойдут несметные богатства и территории Испанской империи. Изначально наследником был назначен Иосиф Фердинанд, электор Баварии (маленький мальчик, родившийся в 1692-м), но он скончался от оспы в 1699 году, что вновь подняло вопрос об Испанском наследстве. Англия и Франция вскоре ратифицировали Лондонское соглашение (1700 год), по которому отдали испанский трон эрцгерцогу Карлу, родственнику австрийского императора. Итальянские территории переходили к Франции, а эрцгерцог оставлял за собой все остальные владения Испанской империи. Австрийцы, которые не участвовали в подписании соглашения, были крайне недовольны; они открыто добивались владения всей Испанией, а итальянские территории интересовали их в наибольшей степени: они были богаче, находились близко от Австрии и ими было легче управлять. В Испании возмущение этим соглашением было ещё больше, двор единодушно выступал против разделения владений. Однако с тем, кого поддерживать — Габсбургов или Бурбонов — единства не было. Сторонники Франции были в большинстве, и в октябре 1700 года в угоду им Карл II завещал все свои владения второму сыну французского дофина, Филлипу Анжуйскому. Карл предпринял шаги по предотвращению слияния Франции и Испании; по его решению, в случае наследования Филиппом Анжуйским французского престола, испанский переходил бы к его младшему брату, герцогу Беррийскому. Далее в списке наследования после герцога Анжуйского и его брата шёл эрцгерцог Карл. По завещанию Карла, герцог Анжуйский должен был получить либо всю Испанскую империю, либо не получить ничего; в случае его отказа право наследования всей империи переходило к младшему брату Филлипа, Карлу, герцогу Беррийскому, а в случае его отказа — к эрцгерцогу Карлу. Зная, что морские державы — Англия и Голландская республика — не поддержат его в войне с Австрией и Испанией в случае попытки раздела последней, Людовик решил принять волю испанского короля и позволить своему внуку унаследовать все испанские владения. Уже 24 ноября внук Людовика XIV Филипп Анжуйский был провозглашен королем Испании.
Изначально Каталония поддержала Анжуйского в пику эрцгерцогу Карлу, однако вскоре у Барселоны появились паруса английских кораблей. Принц Георг Гессен-Дармштадтский, надеясь на восстание сепаратистов Каталонии, прибыл к гавани города с эскадрой адмирала Джорджа Рука. Но «Наместник Каталонии» Франсиско де Веласко, уже принявший эту область под руку Филлипа Анжуйского, встретил союзную эскадру пушечными залпами, и Рук спешно отвернул прочь.
Основные действия развернулись в следующем году. 20 июня 1705 года был подписан Генуэзский пакт, согласно которому каталонские дворяне, вернее, Союз Трех Коммун (или Женералитат, орган сословной исполнительной власти в Каталонии), поддержали эрцгерцога Карла, в том числе и военными действиями, взамен получив самую широкую автономию и все мыслимые и немыслимые льготы в будущей новой Испании. Мотивы баронов были просты и незамысловаты — в 1412 году Барселонский дом лишился короны Арагона, а в 1469 году Каталония вместе с остальными провинциями королевства были присоединены к Кастилии. Допустим даже, рассуждали бароны, что компромисс Каспе был легитимен. Но вот сейчас умер последний испанский Габсбург, и теперь мы сами себе вольны выбирать короля. Ибо, как мы помним, «мы, равные тебе, клянёмся признавать тебя, равного нам, своим королём и правителем, при условии, что ты будешь соблюдать все наши свободы, обычаи и законы; а если нет — то нет».
Каталонских баронов пугали австрийцы — вы же видели, как французский Людовик XIV прижал знать! С вами будет то же самое, нельзя верить французам! Мы, старые испытанные Габсбурги, пусть и из Австрийского дома, знаем, о чем говорим!
Дело подкрепили и военной силой. 24 мая 1705 года из Спидхэда вышла эскадра адмирала Клаудисли Шовеля в составе 29 линейных кораблей, а также множества фрегатов, бомбардирских судов, брандеров и транспортов. Помогать Шовелю в части управления десантом был назначен Чарльз Мордаунт, граф Петерборо. 11 июля Шовель соединился с адмиралом Джоном Ликом в районе Лиссабона, силы отряда возросли до 48 линкоров. 15 июля был проведен военный совет, на котором решили некоторое время крейсировать между Кадисом и мысом Спартель, дабы не допустить соединения Брестской и Тулонской эскадр. Вернувшийся из Гибралтара принц Гессен-Дармштадтский сообщил, что Каталония восстала и теперь появилась возможность взять Барселону. К тому же, согласно договору, каталонские бароны выставят в поле до 6 тыс. солдат.
Адмиралы заинтересовались этой идеей — они понимали, что в случае базирования на Барселону сильного соединения они могли бы контролировать все передвижения французского Флота Леванта, а также держать под ударом французское побережье Средиземного моря. 28 июля английская эскадра, взяв на борт эрцгерцога Карла, выступавшего теперь под именем короля Испании Карла III, отплыла к Барселоне. Из Плимута подошли транспорта с войсками — 5 тыс. штыков и 2 полка драгун, в Гибралтаре дополнительно загрузили 1800 солдат принца Гессен-Дармштадтского. 22 августа флот был у Барселоны.
Столица Каталонии на тот момент была хорошо защищенной крепостью — 146 орудий на стенах, внутри — гарнизон в 5 тыс. солдат под командованием герцога Франсиско де Веласко.
После бурных дебатов осаждавшие все-таки решили высадить войска. Правда, для усиления сухопутных сил сформировали отряд из 2000 английских и 600 голландских моряков. 2 сентября сторонники эрцгерцога атаковали форт Монжуик, который располагался на возвышенности перед городом. Захват этой крепости позволял прицельно обстреливать всю Барселону. В яростной атаке 800 солдат во главе принца Гессен-Дармштадтского преодолели ров и полезли на стены. Именно в этот момент принц получил пулю в грудь и свалился замертво. Рискуя собой, шесть гренадеров смогли вынести Георга с поля боя, однако он скончался от потери крови. Смерть принца была страшной потерей, но морские пехотинцы смогли взять форт.
На захваченные позиции сразу же начали свозить осадную артиллерию. Вдоль укреплений Барселоны вырыли траншеи, где разместили 50 орудий и 20 мортир и устроили жестокий обстрел города. Первым делом береговые батареи англичан сосредоточили огонь на фортах в гавани, поскольку эти крепости мешали флоту войти в гавань и поддержать войска огнем с моря. Из письма адмирала Шовеля принцу Георгу Датскому (супругу королевы Анны и по совместительству — Лорду-Адмиралу):
17 сентября
Наша батарея из 30 орудий была установлена на форте Монжуик, причем 14 из них открыли огонь сразу же по той части стены, куда им было указано. Граф Петерборо, поднявшись на борт моего корабля, сообщил о своих потребности в деньгах, чтобы армия смогла продолжить осаду Барселоны. Наши адмиралы посовещались и предоставили ему 40 тысяч талеров из казны эскадры.
19 сентября
Мы решили следующее: атаковать пирсы с помощью брандера, на котором будет заложено 200 бочонков пороха. На батареях дополнительно размещено 14 орудий, что составило уже 72 орудия, большей частью 24-фунтовых. Бомбардировка Барселоны продолжается непрестанно, пока позволяет погода и наши запасы.
20 сентября
Для того, чтобы еще более усилить обстрелы, мы решили снабдить батареи 24- или 28-фунтовыми орудиями, убрав все мелкие пушки, поскольку они бесполезны при обстреле столь защищенной крепости.
23 сентября на столицу Каталонии обрушили 420 снарядов, в обстреле участвовали и 8 бомбардирских судов под флагом сэра Стафорда Фэйрборна. Вечером в Барселоне взвился белый флаг. Бригадир Стэнхоуп принял у себя маркиза де Ривьера, который согласился обменяться заложниками и подписать капитуляцию. 28-го оговорили условия капитуляции, и через несколько дней город заняли.
С известием о взятии Барселоны Петерборо отослал в Англию адмирала Норриса, которого очень сильно недолюбливал и просто хотел от него избавиться. Велико же было удивление милорда Мордаунта, когда он узнал, что за это радостное известие Норрис получил рыцарство, и теперь он не просто «Джон Норрис», а «сэр Джон Норрис»! «Из нас двоих, — заметил его лордство, — один — точно дурак, и это явно не сэр Джон Норрис!»
16 октября 1705 года эскадра Шовеля взяла курс домой. 26 ноября адмирал встал на рейде Спидхэда.
Эскадра же Лика, отчаянно нуждавшаяся в провианте, вскоре ушла в Лиссабон за едой и для ремонта судов. Этот поход стоил флоту больших жертв, чем вся осада Барселоны. Из-за плохой погоды на этот короткий путь ушло 13 недель и 3 дня (!).
По воспоминаниям Стивена Мартина, командира корабля «Принс Джордж»:
За это время на одного человека приходился один сухарь в день, а то и полсухаря, три недели вообще не было хлеба; воды тоже сильно не хватало в течение некоторого времени, так что те, кто выдержал голод, позже погибли от жажды, и было крайне тяжело наблюдать этот спектакль, когда некоторые, впавшие в безумие, падали на палубу и пожирали сами себя. На «Принс Джордже» похоронили 50 человек, а втрое большое количество моряков были тяжело больны всё плавание, так что за всё время похода, начиная с даты ухода из Англии, мы похоронили до 300 человек.
Взятие Барселоны
Как писал историк Джон Линч в своей книги «История Испании»:
Каталонская оппозиция власти 1705 года не была спонтанной или популярной в народе, но она выражала интересы господствующего класса. В Барселоне была сосредоточена сплоченная городская элита, образованная из олигархии города и традиционной аристократии, которые сплотились благодаря возрождению каталонской экономики с 1680-х годов. Это привело к амбициозным проектам, вроде того, что был высказан адвокатом Нарсисом Фариу да Пеньей, который призывал к переориентации каталонской торговли с рынков Средиземноморья на обе Америки. В целом такие проекты отражали растущее желание участвовать в колониальной коммерции, и были основаны не на интересах промышленности Барселоны, ориентированной на Испанию и Средиземноморье, и на мечты и чаяния каталонских латифундистов, экспортировавших продукты сельского хозяйства и малых городов к побережью.
План крепости Барселона на 1705 г.
С переходом Каталонии под руку эрцгерцога Карла реальная власть в провинции перешла к Генеральным Штатам и так называемому «Совету Ста», составленному из самых богатых и влиятельных баронов. Королевская Аудиенсия (Верховный суд Каталонии) была теперь составлена из представителей Трех Коммун, которые поддержали австрияков.
Генеральные Штаты метались между свободой торговли и протекционизмом своего сельского хозяйства, пытаясь защитить его от конкуренции сельских районов Франции. До конца экономические реформы так и не были проведены.
Главным же достижением того периода парламент Каталонии считал закон, согласно которому войска теперь расквартировывались в казармах, а не в домах и квартирах обывателей. Ну и был принят аналог английского «Билля о правах», запрещающий репрессивные меры со стороны короля и его чиновников по отношению дворянству и купечеству Каталонии без согласия парламента, декларировавший свободу слова, свободу собраний, и т. д.
В обмен на эти уступки со стороны эрцгерцога, Генеральные Штаты постановили выплатить ему для нужд обороны и оплаты армии 2 миллиона фунтов, правда, выплачивать их постановили… 10 лет, по 200 тысяч в год. Карл был разочарован — он ожидал гораздо большего.
В апреле 1707 года у Альмансы войска Филиппа V под началом герцога Бервика разгромили англо-голландский экспедиционный корпус графа Голуэя и вошли на территорию Арагона. Вскоре пали Сарагоса и Валенсия, где франко-испанцы не церемонились, отменив все прошлые послабления и привилегии, приводя власть на местах к единообразию во всех провинциях Испании.
В 1708 году в Барселону прибыло подкрепление — 6 тыс. австрийских солдат, которые все же не смогли помешать Бурбонам захватить Лериду и Тортосу, и не удержали Дению с Аликанте.
Далее войска Людовика XIV и Филиппа V перешли в наступление на всех фронтах. Армия под началом английского генерала Стэнхоупа хотя и достигла Мадрида, была вынуждена капитулировать в битве при Бриуэге, австрийцев Штархемберга также не избежала сия горькая чаша. В Великобритании Мальборо потерял своё политическое влияние, попав в немилость из-за ссоры его супруги и королевы Анны. Более того, поддерживавших военные действия вигов сменили тори, сторонники мира. Мальборо был отозван в Великобританию в 1711 году и заменён герцогом Ормондом.
К концу 1710 года большая часть Испании уже находилась под властью Филлипа V, кроме части Каталонии, которая продолжала поддерживать эрцгерцога Карла. Каталонские бароны понимали, что мечты о широчайшей автономии и привилегиях совершенно уплывают из рук, так же, как и бизнес с Америкой, и не были готовы с этим мириться. К тому же в этой провинции Испании со времени Тридцатилетней войны были сильны антииспанские и антифранцузские настроения, в Каталонии австрияки создали местное ополчение, которое вооружили и обучили на деньги англичан и голландцев.
После смерти австрийского императора Иосифа I эрцгерцог Карл уехал в Вену — участвовать в выборах правителя Священной Римской империи, а своим преемником-регентом в верной ему части Испании оставил свою жену Елизавету-Кристину Брауншвейгскую.
Меж тем в 14 марта 1713 года в Рисвике участники конфликта договорились о прекращении войны, причем Каталония, Ибица и Майорка возвращались под власть Испании, тогда как Гибралтар и Менорка отходили Англии. Через пять дней регентша отплыла из Барселоны в Италию, оставив за себя своего наместника Гвидо фон Штархемберга.
22 июня 1713 года Штархемберг подписал с представителями Филиппа V соглашение о перемирии, согласно которому с 1 июля Каталония переходила во владение Бурбонам. Однако кортесы и Верховная Хунта Каталонии отказались от ратификации данного соглашения, и 9 июля в Барселоне вспыхнуло восстание. Парламентарии выпустили петицию к австрийским войскам с просьбой не покидать Таррагону и Барселону, а также взять их под защиту, но в Каталонии было всего 1500 имперских солдат (вместе с местными ополченцами их насчитывалось около 4715 штыков). Эти силы были распределены на 6 батальонов, которые в свою очередь состояли из 8 рот, причем одна из них — артиллерийская. На шпиле городской ратуши взвилась хоругвь с изображением святой великомученицы Эулалии — небесного покровителя Барселоны. Каталония открыто заявила об отказе от присяги Филиппу V.
Начало осады Барселоны, 1713 г.
Изначально Филипп V хотел сохранить привилегии Каталонии, дарованные ей эрцгерцогом Карлом, однако отказ Хунты и кортесов признать власть Бурбонов просто взбесил короля. Он заявил, что «война будет вестись за счет каталонцев, пока они не сложат оружие». Грубо говоря, войскам было разрешено грабить Каталонию, как только могут. Этим прежде всего решили воспользоваться соседи — добровольческие полки из Валенсии и Арагона на стороне Филиппа особенно отличились в грабежах и разбое.
Надо сказать и другое — часть валенсийцев и арагонцев решила вступить под знамена Каталонии, Арагон выставил полк кавалерии, полк фузилеров, конную роту (кампанию) добровольцев-дворян и две кампании пехотинцев. Валенсия в память о старой дружбе и союзе прислала десять рот фузилеров, которые привел ажно целый испанский генерал — Хуан Баутиста Бассет и Рамос.
Также помощь каталонцам оказали графы Майорки и бароны Сицилии, откуда постоянно прорывались конвои с припасами и военным снаряжением в помощь осажденному городу.
С моря же каталонцев заблокировал… британский Средиземноморский флот. Как же так? Ведь всю войну Каталония была союзницей Англии и Голландии! А вот так. Прямой пример англосаксонского отношения к союзникам.
Новый английский посол в Испании Бигли поручил вице-адмиралу Джеймсу Уишарту попросить Каталонию признать власть Филиппа V,
«если же они ответят, что поддержат эрцгерцога Карла, то адмирал Уишарт имеет право блокировать Барселону, атаковать ее корабли, и действия мятежников на море будут приравнены к пиратским, поскольку действовать жители этой территории могут только от лица своего короля¸ Филиппа V».
На эти указания, однако, повлияли выборы в Англии. 8 августа 1713 года в Англии был распущен парламент, август, сентябрь и начало октября виги и тори провели в предвыборной борьбе. В конце концов тори победили, они собрали 354 голоса избирателей против 148 у вигов, однако тут же в верхушке победителей началась грызня за власть, Главный Казначей Роберт Харли поссорился с госсекретарем Генри Боллингброком, к тому же часть тори поддерживали Ганноверскую партию, а часть — Якобитскую. В результате до начала 1714 года Англия была погружена в свои внутренние дела, и на внешней арене никакого влияния не имела.
Согласно же Утрехтскому миру, Англия получила Менорку и Гибралтар. Кроме того, 9 сентября 1713 года был заключен торговый договор с Испанией, в котором британцы получали право поставки рабов в испанские колонии. В этой ситуации Туманному Альбиону было выгодно поддержать сложившееся положение вещей и оставить каталонцев их участи.
Ну а далее, словно оправдывая себя, Англия напечатала коммюнике, согласно которому «если не подчинить Барселону власти Филиппа V, каталонцы могут объединиться с берберийскими пиратами и турками, и станут угрозой для всего христианского мира».
Вскоре реакция изменилась. Связано это было с тем, что Испания пока не апробировала торговый договор, и Боллингброк сообщил, что «средиземноморский флот не будет предпринимать никаких действий, пока договор не будет одобрен».
Поэтому англичане отказались от блокадных действий, их сменили 4 французские галеры и 15 мелких судов под общим командованием лейтенант-генерала Испании Педро де Ривера, которого срочно вернули с Подветренных островов со своим соединением. Однако блокада была насквозь дырявой, корабли снабжения с Майорки, Неаполя и Сицилии легко покрывали до поры до времени потребности защитников Барселоны.
21 января 1714 года Филипп V ратифицировал торговое соглашение, королева Анна сделала то же самое 7 февраля, парламент одобрил договор 16-го, и 28 февраля 1714 года адмирал Уишарт прибыл с флотом на Менорку для блокады Барселоны.
Но вернемся в лето 1713-го.
Чтобы вооружить войска артиллерией, барселонцы провели кампанию по сбору церковных колоколов, которые пошли на изготовление пушек. Двери арсенала открыли и вооружили всех жителей города.
Территориально Барселону поделили на 4 сектора: район верфей, портовый квартал, южное и северное предместья. Каждый сектор возглавлял капитан, который отвечал не только за оборону части городской стены, но и за снабжение ополченцев оружием и припасами.
25 июля к Барселоне подошел 20-тысячный корпус Рестьяно Сантельмо-Стюарта, герцога де Попули, который имел приказ Филиппа V подчинить город центральной власти. Герцог был назначен капитан-генералом (военным губернатором) Каталонии и церемониться с мятежниками не собирался. Сначала предполагался немедленный штурм города, однако главный инженер армии, ван Вербум, который был в заключении в Барселоне в 1712 году, отговорил герцога, предупреждая «о большой численности гарнизона, смелого и упорного в обороне», а также сообщил, что без тяжелой артиллерии штурм города обречен на провал. В результате войска Попули ограничились лишь блокадой города с суши, которая изматывала осаждающих больше, чем осажденных.
Политическую власть в Барселоне представлял так называемый «Совет 36-ти» («Хунта 36-ти»), во главе которого стоял Мануэль Фликс и Ферреро. Мануэль сильно надеялся на помощь Англии и даже послал в Лондон своего резидента, лоббировавшего интересы Каталонии, однако англичане, как мы помним, были заняты совсем другими вещами.
Оборону же города возглавили лейтенант-маршал Антонио де Вильяроэль и Пилаэс, который хоть и родился в Барселоне, каталонцем не был, и Антонио Колон де Португаль и Кабрера. Именно Вильяроэль и предложил схему действий, которая стала для войск Филиппа V полной неожиданностью. Маршал говорил: проблема большой армии союзников — в том, что она большая. Ударив по коммуникациям, разрушив снабжение, мы сделаем для Филиппа победу невозможной.
Вильяроэль предложил перенести центр всех военных действий в сельскую местность, организовать там партизанские и диверсионные отряды, которые бы нападали на испанцев и французов, и тем самым ставили бы снабжение армии под угрозу. Однако Фликс надеялся, что Барселону поддержит кто-то из великих держав, и пока от реализации войны на истощение отказался. Собственно, пока никаких военных действий не велось — испанская армия стояла перед Барселоной и ничего не предпринимала. Город же был занят внутрипартийными склоками.
Такая ситуация длилась до декабря 1713 года, когда «Совет 36-ти» распался, Мануэль Фликс, выступавший уже за переговоры с Филиппом V, был отринут от власти, и в результате восстания к власти пришли радикалы, создавшие «Совет 24-х» под началом Рафаэля Казановы.
Командование крепости было снято со своих постов, оборону возглавил маркиз де Паоль, которому была поставлена задача реализовать прежний план Вильяроэля — создать сопротивление по всей Каталонии и тем самым отвлечь армию испанцев от города. Для этого нужно было создать диверсионные и партизанские отряды, которые начали бы нападения на обозы и отряды снабжения Попули. В качестве центра диверсионных операций была выбрана крепость Кардона, расположенная на северо-востоке Каталонии, на границе с Францией.
Эти атаки начались с февраля 1714 года, и осаждающая армия сразу начала терпеть нужду и голод. Ночевали в морозном и снежном поле, строили насквозь продуваемые бараки, которые не спасали ни от холода, ни от голода. И войска у Попули начали таять. Особая проблема была с лошадями, которые массово дохли от голода или угонялись герильясами. В результате из 20 тысяч человек 10 тысяч штыков Попули пришлось отвлечь на борьбу с партизанами. Обычно отряды испанцев входили в села, брали заложников, проводили допросы с пристрастием, выясняя местоположение партизан.
В случае малейшего сопротивления села сжигались полностью, всех жителей уничтожали. Эти действия в свою очередь разоряли местность, и армия еще больше страдала от отсутствия провианта для людей и лошадей.
Пользуясь этим, барселонцы начали делать вылазки из города, расширяя очаг восстания еще больше. Мятеж вспыхнул в Арбусьесе, повстанцы захватили стратегическую крепость Эль-Кастель-де-Сьютат, контролировавшую перевалы в Пиренеях. Там же была полностью уничтожена колонна пехотного полка де Леон, почти 300 человек нашли свою смерть от рук герильясов.
В результате февраль 1714 года стал критическим для армии Филиппа V. Солдаты ели через день, сидели на хлебе и ячмене, не получали жалование с июня, многие из них зимой ходили лохмотьях, без обуви, «а часть кавалерии просто стала пехотой» из-за падежа лошадей. К тому же, признав опыт и заслуги Вильяроэля, его вернули в командование, и маршал сильно укрепил позиции на стенах и бастионах.
При этом соединение Риверы было отозвано в ноябре, и блокаду с моря осуществляли всего 4 испанских галеры.
Однако после прибытия эскадры Уишарта для осажденных возникли свои сложности — конвои из Майорки и Сардинии ходили уже нерегулярно, в городе начались перебои с продовольствием, и как следствие — рост цен. Казанова решил директивно установить постоянные цены, что вызвало недовольство купцов, которые решили подорвать авторитет Рафаэля и сместить его из правительства.
Казанова же пока решил пойти на прямые переговоры с Францией — если это удастся, то Филиппа ждет неминуемое поражение. Для Франции вопрос Каталонии был довольно сложным, и был вынесен на обсуждение в декабре 1713 года на переговорах между королевством Людовика XIV и Австрией в Раштадте. В обсуждении участвовал и Филипп V, который сделал гениальный дипломатический ход — он предложил Австрии за отказ от поддержки Каталонии дополнительно к испанской Фландрии провинцию Лимбург. Австрия посчитала это предложение очень выгодным и ограничилась лишь требованием после завоевания испанцами Каталонии восстановить там права и свободы, существовавшие до 1700 года. Филипп V отказался, мотивировав это тем, что каталонцев надо наказать на неверность, и в случае сохранения в крае свобод и прав, существовавших еще при Карле II, Каталония будет постоянным источником смуты и мятежей.
После долгих препирательств, 6 марта 1714 года был заключен Раштадтский договор. Франция признавала за Австрией владычество в испанской Фландрии с крепостями Ипр, Менин и Верне, соглашалась на передачу императору Карлу Неаполитанского королевства, Сардинского королевства, Миланского герцогства и Тосканы, а также передавала Австрии крепости Бризах, Кель и Фрайбург в Эльзасе. Карл официально признавал за Филиппом V титул короля Испании, при этом вопрос о Каталонии в соглашении был опущен. Но по сути бывший эрцгерцог, а теперь император Карл просто сдал каталонцев, которые подняли восстание, надеясь именно на его помощь. Которые его и провозгласили королем Испании.
Будни осаждающих у Барселоны
Таким образом, легитимность Филиппа была подтверждена всеми великими державами, а Людовик XIV пообещал внуку помощь — 4 бригады военных инженеров с тяжелой артиллерией под командованием Дюпуи-Вобана и 15 батальонов пехоты. Кроме того, в действиях против Барселоны Филиппа должен был поддержать французский Флот Леванта, действующий из Тулона.
28 марта 1714 года пункты Раштадтского мира были зачитаны в «Совете 24-х» при гробовом молчании присутствующих. Стало понятно, что Каталонию просто сдали. Тем не менее Барселона решила продолжить сопротивление.
3 апреля прибыли французские бригады тяжелой артиллерии, которые были поставлены напротив форта Монжуик. Однако бомбардировка велась не по крепости, а по жилым кварталам — Филипп V решил начать террор населения города в расчете на дестабилизацию обстановки и восстание жителей. 14 апреля 15 французских батальонов перешли франко-испанскую границу, но были остановлены, а в Барселону направился представитель от главного казначея Испании Хуана Орри, который предложил каталонцам прекратить сопротивление в обмен на сохранение некоторых муниципальных льгот, как то: городское самоуправление, представительство в магистратах и коммунах, и т. д. В принципе, скорее всего, на этом все бы закончилось, но произошла одна из тех случайностей, которые меняют историю.
19 апреля на Майорку прибыли два австрийских фрегата с провиантом и оружием для Барселоны, которые были отправлены с берегов Далмации 28 марта. 22 апреля они прибыли в Барселону, счастливо миновав блокаду Уишарта и испанцев. Это было расценено вождями мятежа как поддержка Австрийской империи, и предложения Орри были с негодованием отвергнуты. Более того, каталонцы вообразили, что Франция теперь исключена из борьбы, а испанские войска они имели все шансы победить. На следующий день, 23-го, в городе начались народные гуляния, была отслужена праздничная месса, победа была, по мнению горожан, не за горами.
24-го в расположение французских частей прибыл полковник Себастьян Далмау — поздравить французских офицеров с заключением мирного договора и пожелать им счастливого пути домой. Полковник Монтейль, встретивший делегацию, огорошил Далмау холодным тоном — французские войска не снимаются со своих позиций, более того — ждут подкрепления. И 25 апреля Барселона поняла — каталонцы покинуты всеми союзниками и предоставлены своей собственной судьбе.
29-го была проведена новая встреча с Далмау, которого принимал маркиз де Герши. Во время разговора в палатке появился Хуан Орри, который предложил Далмау открыть ворота, обещая за это солидное денежное вознаграждение, возведение в маркизское достоинство и полное освобождение от платежей в казну короля. Орри объяснил — с завтрашнего дня французы, которые прежде просто развлекались, начнут выпускать по Барселоне по 1000 бомб в день. Запас французских бригад — 50 тысяч бомб, то есть их хватит на 50 дней. После этих 50 дней Барселона будет представлять из себя лишь горстку пепла. Далмау ответил в том смысле, что бомбы не ослабят оборону, а лишь закалят защитников города, и сказал, что сообщит о разговоре в «Совет 24-х». Орри тогда попросил передать Хунте свои предложения — восстановление муниципальных прав и местного самоуправления Каталонии в обмен на сдачу и признание Филиппа V королем, попросив решить вопрос мира или войны до 3 мая. Далее, сообщил министр, переговоров и предложений уже не будет.
Наверное, срок ультиматума был главной ошибкой. «Совет 24-х» был в замешательстве, и дай Орри больше времени, вполне возможно, все решилось бы миром. Однако с 5 мая началась пробная бомбардировка города, а 9-го, заручившись поддержкой представителей церкви, руководители мятежа объявили «войну до полной победы или полного поражения». С 23 мая бомбардировки Барселоны стали постоянными. Каждый день обстрел велся по крепости и жилым кварталам из двадцати 24-фунтовых орудий, двенадцати 36-фунтовок и восьми 11-дюймовых мортир. Бомбардировки сеяли ужас, смерть и смятение среди жителей. Часть жителей бежали в открытое поле и разбили там палаточный городок, боясь быть погребенными под обломками своих же жилищ. В городе были сформированы отряды дружинников для борьбы с ворами и мародерами, которые пытались вытащить ценности из разбитых домов. Таких вешали без разговоров.
20 июня у Барселоны появилась эскадра Флота Леванта под началом лейтенант-генерала Жана-Батиста Дю Касса. Дю Касс пришел ради обмена пленными, и во время переговоров упрекнул портового капитана города Феликса Никола Монхо и Корбера в бессмысленном кровопролитии и смерти молодых французов, на что получил ответ, что с вами или без вас, но испанцам мы доставим еще кучу неприятностей и погребем и вас, и их под руинами нашего города.
На следующий день к порту приблизились 3 бомбардирских кеча дю Мале дю Порта и начали обстрел Барселоны со стороны моря 12-дюймовыми мортирами. Стреляли с расстояния в 1700 ярдов неторопливо, но четко — выпуская 20 бомб в час или 200 бомб в день. Зажигательная бомба весила 150 фунтов. Таким образом, за день только с трех бомбардирских кечей на Барселону обрушивалось 90 тысяч фунтов металла и зажигательных веществ.
В это же время другое соединение французского флота крейсировало у Майорки, где перехватило крупный конвой с провиантом, следующий в Каталонию. Жан-Огюст Мейнар захватил 20 судов с провиантом и потопил одну фрагату (быстрое легковооруженное каперское судно), еще 30 судов и 3 фрагаты смогли прорваться в Барселону.
6 июля 1714 года герцог Попули был освобожден от занимаемой должности. Подошли первые 10 батальонов французов, ветеранов Рамильи, Мальплака и Денэна, командовал войсками герцог Бервик. Всего к середине июля французский контингент составлял 40 тысяч человек, к которым нужно прибавить 15 тысяч испанских войск. Французский флот Дю Касса и Бельфонтейна полностью блокировал город. Началось рытье траншей и медленное приближение к крепостным стенам, сопровождавшееся ураганными обстрелами Барселоны.
Вскоре к Барселоне подошел британский флот. Два шлюпа вошли под белым флагом в гавань города, на берег высадился коммодор Томас Гордон (кстати, вскоре перешел на службу к Петру I и стал российским адмиралом), который передал письмо от адмирала Уишарта. Уишарт осуждал нападения корсаров каталонцев на британские торговые суда и… требовал денежного возмещения, угрожая иначе открыть огонь по порту и пристаням. Барселонцы, чтобы не плодить врагов, были вынуждены откупиться, ибо такова была цена британского нейтралитета.
28 июля Казанова объявил тотальную мобилизацию мужчин от 14 до 60 лет, которые могут держать в руках оружие. Отказавшиеся пойти на службу безжалостно вешались. Дезертирство каралось тюрьмой или высылкой в аналог «штрафных рот» — на самые опасные места обороны.
31 июля инженеры Бервика закончили строительство третьей параллели и теперь вели огонь по крепости с 80 метров. В ответ на жесточайшие обстрелы каталонцы вывесили «Веселого Роджера» — черный флаг с черепом и костями, демонстрируя, что будут стоять насмерть.
2 августа британская эскадра подошла к Майорке, где высадила военный десант, опечатала все склады и конфисковала все корабли. Помощи более было ждать неоткуда.
5 августа в Барселону прибыл представитель от императора Австрии Карла VI, который предлагал стать посредником между Филиппом V и каталонцами. Он требовал сдать город и решить вопрос об автономии Каталонии на конгрессе великих держав в Бадене. «Совет 24-х» сообщил, что сдачи города не будет, и каталонцы пойдут на переговоры только после того, как французские и испанские войска уйдут из провинции.
12 августа инженеры французов подвели под стену Барселоны мину и обрушили часть стены. Французские гренадеры бросились в атаку, но встретили жесточайшее сопротивление защитников города. В конце концов штурм был отбит, но новая атака началась на следующий день.
Штурм Барселоны
В конце концов французы сломили сопротивление защитников бастиона Санта-Клара, которые заперлись в цитадели и упорно продолжали сопротивление. Вечером 14 августа по совету Вильяроэля защитники перебросили в бастион пушки и картечь, которые обрушили на наступающих французов град пуль и железного лома. Французы с большими потерями отступили.
Маркиз Паоль, стараясь отвлечь французов от города, с 3500 солдатами атаковал французский лагерь снаружи, смог пробиться через мушкетеров Его Величества и с большими потерями войти в город. Однако это уже ничего не решало. С 20 августа в Барселоне начался голод. Понимая весь ужас ситуации, Казанова постановил выслать за провизией большой конвой из 45 судов под охраной четырех кораблей в 30 орудий, 10 фрагат и вооруженных галиотов. 21 августа конвой обнаружили французы, которые захватили все крупные военные корабли и 18 крупнейших транспортов, а остальные рассеяли по морю. Надежды на пополнение провианта рухнули. Лишь изредка приходили небольшие лодки с провизией из соседних областей Каталонии, но поставляемое ими мизерное количество пищи не могло прокормить целый город.
И опять шанс для Барселоны и Каталонии, который мог бы перевернуть все вспять. 1 августа 1714 года умерла королева Анна. 13 августа взошел на престол Георг Ганноверский, который выступил с циркуляром: «Необходимо немедленно прекратить осаду Барселоны и сесть за стол переговоров». 28 августа посол Каталонии в Лондоне получил заверения, что вскоре на выручку осажденным придет британский флот. В этой ситуации французам и испанцам нужно было как можно быстрее взять город.
На 1 сентября стены были обрушены в семи местах, ощущалась сильная нехватка пороха и боеприпасов. Вильяроэль собрал командиров отрядов и четко объяснил им положение, которое он считал безвыходным. Он также сообщил, что они сопротивляются почти год, и Барселона вполне могла бы претендовать на почетную капитуляцию. Военные согласились, что ситуация катастрофическая, но они — каталонцы, и переговоры о мире может вести только Женералитат, который приказывает стоять насмерть. Вильяроэль вызвался повторить те же тезисы перед «Советом 24-х».
3 сентября Вильяроэль повторил все те пункты, которые говорил командирам. От себя же добавил, что в войсках осажденных началось дезертирство, солдаты больше не верят в победу. В тот же день от Бервика прибыл лейтенант-полковник Монтескье, который сообщил:
«Господин маршал уже умыл руки перед Богом за то, что случится здесь во время штурма. За последующую резню и чудовищные преступления. Если Барселона хочет избежать этого, пусть немедленно приступает к сдаче и молит о снисхождении своего короля, Филиппа V».
Это был своего рода ответ Вильяроэлю, который думал о почетной капитуляции. Стало ясно, что ее французы, разозленные долгой осадой, не допустят. Оставалось только драться.
В этот же день около 500 женщин и детей вышли из города, надеясь убежать от ужасов штурма, который, по всем прикидкам, вот-вот должен был начаться. Однако Бервик приказал им возвратиться в город, ибо он не намерен пропускать никаких жителей Барселоны через свои позиции. Толпа вернулась к городским воротам, которые тоже оказались закрыты. С воем и плачем женщины и дети ходили между позициями, постепенно умирая от случайных пуль, осколков, да и просто голода и холода после дождей.
4 сентября Казанова собрал у себя и Женералитат, и депутатов парламента, и военное руководство. Он попросил Вильяроэля рассказать о ситуации с обороной, ничего не скрывая. Также он сообщил о словах Монтескье, что только безусловная сдача и надежда на милость Филиппа могут спасти город от резни и разграбления. Сообщил он и новости из Лондона — в связи со смертью королевы Анны Англия изменила свою политику и выступает за нас. В принципе, если мы немного продержимся, они могут нам помочь. Что будем делать?
Голосование показало, что большинство за продолжение войны. И чтобы как-то протянуть время, предложили послать к Бервику парламентеров с просьбой о перемирии на 12 дней, якобы подготовить город к сдаче. Договориться с Бервиком поручили Вильяроэлю, но тот отказался, сказав, что он солдат, а не шпион, и не пристало честному воину врать.
В результате 6 сентября Бервик получил ответ:
«Женералитат получил и рассмотрел предложения маршала Франции. Он постановил, что отказывается от любых переговоров с врагом, от всех сделанных предложений, и не выполнит его требования».
Бервик стал готовить войска к штурму. 7 сентября Вильяроэль не выдержал напряжения и попросил отставки, а также эвакуации со всей семьей на Майорку. Отставка была принята, командование обороной принял маркиз де Барбера. Власть свою Вильяроэль должен был передать 11 или 12 сентября, но не успел, ибо 11 сентября начался штурм.
В 4.30 утра 40 батальонов французов пошли на приступ. Удар был невиданной мощи, одновременно с трех сторон. Бастион Санта-Эулалия смог отбиться, колонна генерал-лейтенанта Сюлли потеряла много солдат и вынуждена была откатиться. Лишь получив подкрепления, второй атакой французы взяли его, однако были выбиты контратакой защитников.
Бастион Санта-Клара пал. Вскоре взяты были и Новые Ворота. Французы вошли в город.
Из записок эрцгерцога Франсиско де Кастельви и Обано («Narraciones Históricas desde el año 1700 hasta el año 1725»):
11 сентября 1714 года: Наконец испанский генерал {на самом деле французский, герцог Бервик — примечание С.М.} скомандовал штурм. 50 рот гренадеров бросились на валы, развертывались для атаки 40 батальонов пехоты, почти 600 орудий разного калибра били по укреплениям города.
Защитники города оборонялись свирепо. Они бросались к брешам, чтобы помешать неприятелю ворваться в город, но там их встречали сонмы пуль. Но все же силы были неравны, и сопротивление постепенно слабело.
Сложнее всего приходилось французам, шедшим в авангарде, которые встречали наиболее упорное сопротивление каталонцев. Испанцы же, по своей привычке шедшие сзади, занимались зачистками, насилиями и расстрелами, убивая выживших, и неторопливо насилуя даже раненых женщин. Бои в городе долго не приносили успеха ни одной из сторон. Французы упорно шли вперед, покрывая трупами каталонцев все пространство, подъезды, дома. За ними, как шакалы, следовали испанцы, выполняя карательные функции.
Последним прибежищем обороняющихся стали казармы Национальной Гвардии Каталонии. Там смогли отбить три атаки французов, и тогда, отчаявшись решить дело штыками, французы ввели в дело пушки своей эскадры {Дю Касса}. Бомбардирские кечи подошли к самой кромке берега, и несмотря на мушкетный обстрел со стороны каталонцев открыли ураганный огонь по казармам и Большой Площади. Через полчаса там были одни трупы.
Тем временем, пользуясь заминкой французов, каталоцы атаковали испанцев с фланга и гнали их до самой бреши в городской стене. К 14.00 ситуация стабилизировалась, но наш вождь {Антонио де Вильярроэль}, понимая бессмысленность сопротивления, на военном совете заговорил о сдаче.
Ночью в городе то там, то сям возникали перестрелки. Тишина была еще более страшной — в ход шли шпаги, навахи, палаши, ножи, штыки. Все стороны дрались упорно и жестоко.
Особенно жестокое сопротивление каталонцы оказывали даже не французам, а испанским полкам. По признанию капитана Мельхиора де Веласко, «гвардейские испанские полки, атаковавшие на своем направлении, пролили реки крови, многие из них к концу дня просто перестали существовать». Казанова, вместе с другими членами руководства Барселоны, прибывший на стены, получил пулю в бедро, Вильяроэль, сражавшийся на самом опасном и кровопролитном участке — бастионе Санта-Клара, был словно заговоренный, пули пролетали мимо него, хотя в тот день он явно искал смерти.
В полдень обстановка была критической. Союз Трех Коммун обратился к Бервику с просьбой остановить кровопролитие и согласился на сдачу без условий и требований. 12 сентября в 8.00 депутация представителей Барселоны сообщила о своем согласии на безоговорочную капитуляцию. В 15.00 Барселона сдалась.
Результаты
По иронии судьбы, уже после сдачи Вильяроэль получил пулю в ногу, причем от своих — перестрелки по городу еще шли то там, то здесь. Потери французов при штурме составили 14200 человек, защитники в боях потеряли 6850 солдат и ополченцев.
13 сентября временным комендантом города был назначен маркиз де Герши. Это сильно возмутило испанцев, на что Бервик ответил — главные жертвы при штурме понесли французы, и вообще, без наших войск вы бы не справились. Так что уберите, уважаемые доны, свою гордость куда подальше, и не мешайте навести в городе порядок. Сержант-майор Феликс Никола Монхо от имени Рафаэля Казановы вручил Герши ключи от города. В город вошли 13 французских батальонов и 1500 кавалеристов испанской гвардии.
Войска, вошедшие на улицы Барселоны, увидели страшную картину — треть города просто в развалинах, трупы везде, но — на удивление! — поддерживался относительный порядок. Пожарные команды успешно боролись с пожарами. Дворники убирали обломки камней и мусор с улиц. Работали пекарни и оружейные мастерские, хотя магазины и склады были фактически пусты.
Говорят, Бервик, осмотрев разрушения, признался: «Какую бы славу приобрел этот народ, если бы так сопротивлялся, воюя за своего настоящего короля, а не за австрийского проходимца, который их предал!»
14 сентября началось организованное разоружение каталонских полков. Были взяты под контроль арсенал, порт и верфи. Испанцам передали и флаг Каталонии. Руководителей обороны и депутатов парламента Бервик приказал препроводить в Мадрид.
Женералитат был распущен, его места занял Консульский Совет Каталонии под руководством чиновников короля. Королевские декреты Нуэва-Планта 1715 года ликвидировали все традиционные политические институты и старинные права Каталонии. Даже само это название исчезло с географической карты. Вместо автономии появились провинции Барселона, Жирона, Лерида и Таррагона, которыми управляли назначаемые из Мадрида интенданты. Первым испанским губернатором Барселоны был назначен маркиз де Леде. Первым же своим актом маркиз де Леде, несмотря на возмущение Бервика, отправил в тюрьму весь генералитет Барселоны, который так сильно насолил испанцам во время осады. Всем жителям Каталонии было запрещено покидать провинцию без специального паспорта, который выдавался исключительно губернатором. Маркиз де Барбер, который, как мы помним, не успел вступить в должность командующего городом, был вывезен в Памплону и заключен в тюрьму. Генерал Морагас, пытавшийся бежать на Майорку — схвачен и обезглавлен. Все члены «Совета 36-ти» и «Совета 24-х» были лишены своих поместий и доходов. Им было запрещено с этого дня иметь земельную собственность в Каталонии.
В 1768 году использование каталанского языка в делопроизводстве было официально запрещено. При этом лучше всего отношение испанцев к каталонцам показывают слова испанского историографа Бурбонов Висента Баккалара: «Они лишились своих привилегий, перешли под управление института интендантства, как и в Кастилии, и этим самым король Филипп уязвил болезненную гордость каталонцев, наказав их за неверность и предательство». Стоит добавить, что Филипп V приказал построить в центре Барселоны крепость, пушки которой были направлены на жилые дома бедных районов Барселоны. Чтобы каталонцы не забывали, что в случае мятежа им будет плохо.
Именно события 1713–1714 года и стали главной причиной пробуждения каталонского сепаратизма. Недаром в современной Каталонии 11 сентября объявлен Национальным днём Каталонии (Диада). Это главный праздник каталонских националистов, которые в этот день почитают память храбрых защитников города. Как говорят националисты, «армия Бурбонов потопила в крови свободолюбивые чаяния каталонского народа».
Самое смешное, что после Филиппа V в Испании долгое время больше не было королей с таким именем. Были Карлы, были Амадеи, были Альфонсо. И вот в 2007 году на трон взошел Филипп VI Бурбон, что вызвало неистовое возмущение в Каталонии. Примерно с 1970-х ходит шутка, что «Каталония уже пережила Филиппа V, зачем нам еще и Филипп VI?». Историческая память все-таки сильная штука. Каталония входила в союз с остальной Испанией как привилегированная область, корона Арагона долгое время принадлежала Барселонскому дому, графы Барселонские до XVII века считали себя независимыми правителями и метались между Испанией и Францией.
1 октября 2017 года в Каталонии прошел референдум по возможности выхода из Испании, где 90% избирателей поддержали идею независимости. 3 октября король Испании Филипп VI заявил, что власти автономной области нарушают конституцию Испании и устав региона. Монарх напомнил о «твердой приверженности короны конституции и единству Испании». Ждет ли нас новая осада Барселоны? Начнет ли Испания военные действия, как она это сделала 300 лет назад? Как поведут себя великие державы, и кто стоит за стремлением Каталонии к отделению?
Каталония имеет великое прошлое. Интересно, сможет ли она себе построить великое будущее? Посмотрим.