Наш разговор об итогах 2016 года я бы хотел разбить на 3 части: что значит 2016 год для всего мира, что значит 2016 год для Российской Федерации, и что значит 2016 год для «Спутника и Погрома». Так сказать, от большого к малому. Начнем.
тоги 2016 года в мировом масштабе больше всего похожи на финальный ролик когда-то культовой российской игры Paradise Cracked. Там главный герой, уничтожив суперкомпьютер, который должен был планировать и контролировать жизнь всего человечества, задумчиво произносит: «Центральная система дала сбой. Хаос уже начинает выливаться на улицы. Мир катится к черту! А может, к своему светлому будущему… Я разворошил этот сонный муравейник. Я не знаю, куда мы теперь идем, но, по крайней мере, мы начали двигаться».
Всё так, да. В начале 2016 года казалось, что глобализация в варианте «детей 68-го года» неотвратима, неизбежна и неоспорима: общечеловеческие ценности, мир без границ, взаимовыгодные глобальные торговые зоны, супранациональные союзы а-ля ЕС, постепенно трансформирующиеся в гигантские конфедеративные государства, общие законы, общие правила, леволиберальная монокультура как единственно возможный выбор и немногочисленные недовольные новым мировым порядком диссиденты, заклейменные фашистами-фетишистами и загнанные в глубокое маргинальное подполье. Национальные государства? Отмирают. Сам концепт нации как культурно-политической общности — смешон. Границы — фикция, национальные интересы — еще большая фикция, даже миграция — фикция, нет никаких «мигрантов», есть лишь новые глобальные кочевники, перелетающие из мегаполиса в мегаполис, вне культур, вне жестких идентичностей, вне почвы, крови и лояльности. Возвращение Крыма на этом фоне действительно смотрелось странным приветом из XIX века — если все мы скоро будем жить в мировой республике с едиными правилами, то какая разница, под чьей формальной юрисдикцией какая-то там территория?
В конце 2016 года об этом всем смешно и вспоминать. После «брексита» видение ЕС как модели для будущего всего человечества стало как минимум странным, а после серии терактов в Европе — откровенно утопическим. После победы Трампа и вовсе выяснилось, что «политика идентичностей» — это не что-то там из первой половины XX века (даже не второй — потому что после 1945 года противостояние национальных идентичностей уступило противоборству двух глобальных идеологических проектов), а самая что ни на есть современность. Что в США, главной державе планеты, строившей пострасовое постэтническое постнациональное общество, и проецировавшей его на всю планету, что-то сломалось, и теперь «расисты, фашисты, гомофобы» — не пережиток прошлого, а вроде как новая администрация. После «брексита» и подъема правых популистов в Европе стало понятно, что и европейский проект глобализации в кризисе, и внятных выходов из этого кризиса не видно (ну, кроме роспуска ЕС и организации нового супранационального объединения на других принципах, которые бы учли ошибки евроинтеграции). Попутно и европейская, и американская пресса скатились до истерик советского уровня, пытаясь, с одной стороны, обвинить во всех грехах РФ, а с другой — отмазать от всех обвинений беженцев-мигрантов, вступив в прямой конфликт с реальностью.
Глобализации в том виде, в каком ее представляли, например, украинцы, выходя морозной зимой 2014 года на Евромайдан за членство в Евросоюзе, не будет. Может быть, даже и Евросоюза не будет. А что будет? Неизвестно. Главное, что тотальная монополия леваков, взявших в 1968 году в оборот общественно-политический дискурс всего цивилизованного мира, начала рушиться, и в движение пришли тектонические плиты европейской политики, истории и культуры. 2016 год — год начала больших, очень больших перемен, когда все скептики оказались посрамлены, а все безумцы, лелеявшие в сердце своем мечту о другом будущем, альтернативном будущем, невозможном будущем — оказались правы.
тут мы переходим ко второй части нашего разговора — разговору о России. России по-прежнему не существует, место России занимает трусливая и уродливая Российская Федерация, остающаяся ледяным островком стабильности посреди оттаивающего и приходящего в движение мира. О степени тоски русских по свежему ветру, по звуку весенней капели, по настоящей политике исчерпывающе говорит жадный, судорожный интерес к выборам американского президента (дошедший до того, что даже обманутые дольщики в провинции на своих плакатах начали обращения к Трампу писать) при почти полном равнодушии к выборам в Государственную думу. Даже по официальным данным в 2016 году проголосовало на 13 МИЛЛИОНОВ меньше, чем в 2011 году — это абсолютно беспрецедентно в условиях продолжающегося кризиса и снижения доходов, а ведь кризис дает естественную площадку для пропаганды и агитации оппозиционных политических сил! Что делать с российской экономикой? Как завершить сирийскую операцию? Каким образом принудить Украину к миру? Что делать с санкциями? Как вообще будет выглядеть РФ через 10 лет? Казалось бы, общественная дискуссия, да еще и в кризис, да еще и в год выборов, должна была бить ключом — но вместо этого по всей стране тишина.
Эта тишина не означает, что русским не нужны перемены. Эта тишина не означает, что у русских нет проблем. Эта тишина не означает, что русских не интересует их будущее и будущее их детей. Эта тишина означает, что унылый усталый политико-государственный театр РФ настолько оторвался от реальности, что потерял с ней всякий контакт, и население, перестав пытаться взаимодействовать с властями, просто сидит и ждет, когда же затянувшийся застой, наконец, кончится. Все внутренние проблемы и расколы, от «войн исторической памяти» до Русской Ирреденты на Украине, не погасли, не ушли, не сгладились, но лишь ухнули в черные глубины русского сознания и ждут своего часа, чтобы всплыть обратно с яростью, кровью и криком. Русский 2016 год — это Год Великого Молчания, когда даже те, кто возвысил свой голос на волне событий ирреденты 2014–2015 годов, замолкли, и из всех публичных оппонентов движения в грядущий коммунизм под руководством генсека ЕвразССР В. В. Путина осталась лишь Божена Рынска и полтора украинских «политолога», которых к концу года начали натурально бить в эфире федеральных телеканалов. 140 миллионов человек медленно нищают, озлобляются и молчат, не вступая с властями даже в формальный диалог.
2016 год был скучным, тяжелым, брежневски-мрачным во внутренней политике. 2017-й, полагаю, будет намного интересней — ибо подземный огонь рано или поздно выйдет наружу. Мой прогноз остается прежним: РФ — еще более эфемерный и странный проект, чем ЕС (или, скажем, «трансформация Америки» имени Обамы), а у русского народа скопилось такое количество вопросов и претензий, что на их фоне шатающие леволиберальный режим «рассерженные американцы» — чистые дети. А значит в РФ реванш реальности будет не в виде победы на выборах российской версии Трампа (потенциальный кандидат Алексей Н., сделавший заявку в наши Трампы, встретил такое ледяное равнодушие, что даже неловко об этом писать), а в виде чего-то в разы более страшного, темного и кровавого. Как писал классик Галковский: «Объективно русским, конечно, выгодна демократия, потому что их много и они проголосуют как им надо. Но не надо забывать, что ровно по тем же соображениям русским выгодна гражданская война».
Ну и раз с выборами и демократией не задалось, то… То перейдем к третьей части нашего разговора.
2014 году, поддержав ирреденту на Украине, «Спутник и Погром» частично утратил свою уникальную повестку. Во имя общей победы — победы над химерой украинства (и его братом-близнецом россиянством) — наше издание забыло многие идеологические различия и отказалось от предельной враждебности ко всему советскому и красному. «Когда летят пули и рвутся гранаты, тут уж не до обсуждения статьи Сталина 1924 года «О национальном вопросе». В 2015 году, когда стало ясно, что если делать ирреденту с россиянами, то это не россияне становятся русскими, а ирредента становится «антифашистской борьбой народа Донбасса против украинской хунты за право праздновать День Победы в составе Единой и Неделимой Украины», пришло похмелье. Посещаемость рухнула, как стоимость места депутата Госдумы. Издание оказалось в идейном кризисе, постоянный редакторско-авторский состав погрузился в коллективную депрессию. И если другие издания-сторонники Новороссии избавились от рефлексии, сомнений и анализа ошибок дружной поддержкой Сирии («Донецк, Дамаск — какая к черту разница?»), то мы честно мучались, страдали и переживали сумерки души.
В 2016-м это принесло свои плоды: кризис был преодолен. Чтобы не быть голословным:
Мы вернули наш Голос, уникальный и неповторимый. Мы вернули наших читателей: молодых и умных, русских и злых, которые не хотят доедать идеологические объедки за дзюдоистами из ленинградских подворотен, но хотят быть наследниками великой и страшной, святой и распутной Русской Культуры и Русской Истории. Мы превратили «Спутник» из сборника больших исторических текстов, перемежающихся мрачной рефлексией об упущенном, потерянном, былом, в самое злое и сексуальное издание на русском языке. Мы пережили крушение наших мечтаний и гибель наших надежд, мы оплакали упущенные шансы, мы отпели неслучившиеся страны, мы проводили в последний путь светлое будущее, — которое казалось таким близким, таким манящим, таким доступным, только руку протяни и… — и нашли в себе силы идти дальше. Как говорил боксер-чемпион Шугар Рэй Робинсон: «Неважно, сколько раз ты падаешь на ринге. Важно — сколько раз ты поднимаешься».
Мы — поднялись, и теперь все чаще на наших обложках не цинизм-постмодернизм (маскирующий типичную для РФ черную безнадежность), но яркое, огненное, рвущееся вперед солнце Надежды.
Спасибо членам редакции за то, что продолжали мужественно исполнять свой долг даже в те дни, когда казалось, что это не атомный авианосец «Его Императорское Величество Николай II», а «Титаник», наскочивший на 10 айсбергов сразу. Спасибо авторам, продолжавшим думать, переживать и писать, даже когда казалось, что впереди — лишь тьма. И конечно же спасибо вам, уважаемые читатели, продолжавшие подписываться, лайкать, шарить и читать, даже когда весь редакционный состав блуждал в сумерках, погружаясь все глубже и глубже в трясину отчаяния.
Благодаря вам отчаяние осталось позади, и в сердцах всей редакции «Спутника» вновь ярко и ровно горит надежда на будущее. На лучшее будущее. На русское будущее. На наше будущее. Мир двинулся вперед, и мы в 2017 году неизбежно двинемся вместе с ним. 5 509 000 читателей «Спутника» в 2016-м, ваши надежды, ваши мечты, ваши дерзания — все это не могло и не может быть зря.
Погромы — будут, да такие, что весь мир содрогнется.
С наступающим!
Главный редактор «Спутника и Погрома»
Егор Просвирнин
