Помните, после взрывов в питерском метро власти быстренько соорудили кучу митингов на тему «у терроризма нет национальности» и «нас не запугать, долги киргизу продолжим прощать»? Алексея Чумакова, юриста из «Яблока», очень заинтересовал один момент: а когда организаторы митингов успели подать уведомления органам власти, ведь по российскому законодательству заявку о проведении массового мероприятия нужно подавать минимум за десять дней, а между взрывами и митингами прошло шесть. Что нетипично для Российской Федерации, юристу ответили.
Митинг против террора. Ульяновск, 8 апреля 2017
Замдиректора департамента конституционного законодательства Минюста Юлия Манахова объяснила, что подавать заявку на проведение митинга, согласно закону, могут отдельные граждане, политические партии, общественные и религиозные объединения. Государственные органы ни к чему из вышеперечисленного не относятся, а значит могут организовывать что угодно и когда угодно, так что уткнись, русня. Свою позицию Минюст объясняет древним принципом «что не запрещено, то разрешено».
Вполне нормально для страны, которая родилась из расстрела парламента. Хороший прецедент: мэр или губернатор (или даже, страшно сказать, сам Путин) кого-нибудь переедут на машине, а Минюст разъяснит, что наезд на пешехода сообщило не физическое лицо, а орган государственной власти, про которые ни в УК, ни в ПДД ничего не сказано. Окончательно (причем даже на уровне государственной риторики) реализуется модель, про которую не так давно писал Андрей Никитин. Есть «внутренняя Голландия», там живут чеченцы, ингуши и депутаты — и у них там, конечно, не Европа, но хотя бы привольная и радостная вседозволенность: можно летать на частных джетах, запрещать Сталина и плевать на законы. И есть «внутренняя Индонезия», существующая для выкачивания людских и природных ресурсов из русни, с незамысловатыми спартанскими развлечениями. Для властей и их окружения — митинги по звонку. Для граждан (слово-то какое) — реальный срок за «хватание омоновца за резиновую палку».
Вернуть всех, от русского разнорабочего до президента и чеченского стартапера, в одно правовое поле — одна из основных задач русского национализма. Смелая, прямо-таки революционная идея: давайте и чиновник-ингуш, и русский разнорабочий будут жить по одному и тому же закону.
