Ну мать вашу женщину. Это вообще что?

Наверное, это не те слова, которыми принято начинать некрологи. Но из песни слова не выкинешь: именно это я и сказал. Когда узнал о том, что практически одномоментно умерли Илья Глазунов и Антон Носик. Оба — «из-за сердца».

Про Илью Сергеевича я писать не буду. Потому что напишут все, и напишут хорошо. В этом я уверен.

А вот Антона Носика помянут только свои. Собственно, они уже нанесли на могилу горку халвы. «Выдающегося ума, выдающихся личных качеств, фантастической скорости и энергии… безумно талантливый человек и ярчайшая звезда интернета… был абсолютно беззлобным, добродушнейшим человеком… он — один из важных и больших символов постсоветской персональной свободы…» — всё это замечательно. Но я точно знаю, что о некоторых моментах в его биографии вспоминать не будут. Нет, не о «плохих» (хотя покойный был не пряник). А о том, что я считаю достойным уважения и доброй памяти. Поэтому я и взялся за этот текст.

Чтобы не было неясностей. Мы с Носиком не были друзьями — и потому, что не имели общих дел, и из-за социальной и национальной пропасти, нас разделяющей. Да, были знакомы и на «ты» — как и добрая половина «интернетной Москвы». Виделся я с ним редко. Первый раз — на вручении интернет-премии, последний — на промороженной трибуне на Пушкинской площади. Иногда переругивались в интернете. Но без азарта: абсолютная противоположность происхождения, убеждений, образа жизни и вообще всего была до такой степени очевидна, что исключала любой диалог, даже в форме взаимных оскорблений. И сейчас я тоже не буду обходить темы и делать реверансы там, где я их не делал раньше.

Итак. Антон Носик происходил из элитнейшей советской прослойки — еврейско-новиопской творческой интеллигенции. Можно и проще — «из хорошей семьи». Был он порфиророден: физическое его рождение произошло в 1966 году в знаменитейшем роддоме имени Грауэрмана (как и его мать). Для советского человека, посвящённого в некоторые обстоятельства, это говорит о многом.

Отец Носика, Борис Михайлович, был плодовитым советским писателем, сценаристом и переводчиком. Писал много. Особенно прославился ЖЗЛ-овской биографией Швейцера (этот успех он смог повторить биографией Набокова). Пером владел: я читал его перевод «Незабвенной» Ивлина Во, это хороший перевод. Забавно, что большая часть опубликованных в СССР книг были «про Россию», да и в эмиграции он занялся не чем-нибудь, а историей русской эмиграции. Впрочем, само слово «эмиграция» здесь было неприменимо. Борис Носик уехал из СССР в 1982 году не по какой-нибудь там еврейской линии, а царским путём — женившись на парижанке. Он, кажется, даже не отказывался от советского гражданства. Sapienti sat.

Мать Носика — филолог филолога Виктория Мочалова. Как писала она сама:

Я, например, хотя родилась и выросла в Москве, на самом деле произрастала в белорусском местечке, ибо вся моя обширная мишпоха, переселившись сюда всем составом, придерживалась своих традиционных взглядов, нравов и обычаев. Дети жили в абсолютно еврейской атмосфере, в абсолютно еврейской системе отношений. И помню, что когда мне было лет 16, я вдруг осознала, что все люди, с которыми я общаюсь, — евреи. И все мои подруги. Ничего умышленного тут не было. Это было само собой. Ты выходишь замуж, и муж, конечно, еврей. Более того, не просто еврей, а человек из твоей же мишпохи.

Как эта мишпоха всем составом оказалась в Москве и заселила её центр, читатель волен догадаться сам. Заметим только, что всех их посадили «на культуру». Мочалова, например, занималась любимой Польшей с её богатейшей еврейской историей. Это называлось славяноведением. Мочалова в 1973–1994 годах заведовала отделом литературоведения и культуры журнала «Славяноведение». Сейчас она заведует центром иудаики «Сэфер». Вот и славно, вот и правильно.

Отчимом Носика стал Кабаков, самый известный «русский» художник на Западе. Тут уж комментарии излишни. Это ФИГУРА, тут «только руками развести».

Борис Носик, Виктория Мочалова и Илья Кабаков

Что касается самого Антона, то он, как и всякий еврейский ребёнок из хорошей семьи, был окружён бесконечной любовью, вниманием и восхищением. Естественно, его считали вундеркиндом и относились соответствующим образом. Мама возила его в английскую спецшколу номер 40 — и на подпольные (хе-хе) курсы иврита. Всякие статусные дяди его ласкали, учили и привечали. В одной статье я обнаружил такие излияния:

Антоша всегда был вундеркиндом, это как-то было понятно всем окружающим. Я осознал это, когда наблюдал за тем, как восьми лет от роду он писал бесконечные романы на русском, английском и французском языках. Ввиду дефицита бумаги в 70-е годы, Вика, Антошина маменька, вынуждена была вставлять в пишущую машинку рулоны туалетной бумаги, которая, впрочем, тоже была в дефиците.

И дальше — тоже по лучшим канонам жанра: «его комментарии всегда ставили взрослых в тупик», «непринужденное обхождение стало важным качеством взрослеющего Антоши». Могу себе представить это «непринуждённое обхождение»: манеры Носика и в самом деле были притчей во языцех. Но уровень и степень поощрения и разгуливания маленького Антоши тут виден наглядно. Русскому человеку, впрочем, трудно себе представить подобное — когда тебя превозносят за всё и всегда, а не гнобят и не унижают.

Маленький еврейский секрет: если детей не истязать, не травить, а внушать им, что они прекрасны и гениальны — они вырастут самоуверенными и пробивными.

Это как минимум. Очень, очень советую всем русским мамам этот секрет выучить и использовать.

Что дальше?

Есть такая точка зрения, что по-настоящему умного еврейского мальчика отдают учиться на врача или биолога, менее умного — просто «в науку», а вот на всякую журналистику и тому подобное — почти полных дураков (полных отдают в музыканты). Если так, то к Носику сначала отнеслись как к умному: он поступил на лечебный факультет МГМСУ (Московский государственный медико-стоматологический университет имени Семашко), где выучился. Одни говорят — на «врача общего профиля», другие — на уролога. Оставим этот вопрос будущим биографам. Ограничимся лишь тем, что гениального еврейского доктора из него не вышло. Обычным раздолбайством — которое все друзья Носика за ним охотнейше признавали: дескать, пил, трахал всё что движется и т. п. — объяснить это можно, но есть нюансы. Другие говорят, что Носик именно в это время заинтересовался «веществами». Не знаю, правда ли это, я слышал разное. По сумме слухов и сплетен выходит, что «веществами» он, похоже, действительно интересовался, и пользы для организма это ему не принесло. И оставим эту тему, как и тему алкоголя etc. Мы вообще не об этом.

В Израиль Антон съехал через год после окончания вуза. До того он занимался всякими весёлыми делами. Открывал и закрывал какие-то фирмы, что-то крал, где-то занимал — в общем, как все энергичные люди в 1988–1991 годах. Помнится, где-то он писал о том, как, пользуясь советской наивностью, подделывал казённые печати, рисуя их в Corel Draw. Ну, в общем, делал всё то, что делает любой жулик в подходящий исторический момент.

Однако сильно осуждать я его не берусь. Тогда все, кто мог, пытались что-нибудь выгадать, выкружить, украсть или «вывести деньги». Дичайшее кидалово было в порядке вещей, а чужая жизнь и здоровье не ценились совершенно. Носик со своими нарисованными печатями смотрится довольно-таки травоядно на фоне того, что тогда делалось вообще. По крайней мере, он — вроде бы — никого не убивал. И то, знаете ли, хлебушек.

Что касается «израиловки» — это была давняя семейная мечта. Мама в семидесятые-восьмидесятые хотела уехать, но как-то не склалось. Сын всё-таки уехал. По некоторым легендам — опасался проблем в России. Ну, может быть. «Кто его знает».

Естественно, в Израиле ещё один уролог не был нужен решительно никому. Даже подтвердить диплом было делом в высшей степени геморройным. Носик пристроился журналистом — видимо, по каким-то связям (журналистов в Израиле тоже, мягко скажем, хватает). Дебютировал он в «Джерузалм Пост» и «Маарив», потом пристроился в израильской русскоязычной газете «Вести», где вёл колонку на экономические темы.

Я часто слышал байки о том, что Антон Носик имел какое-то волшебное влияние на русскоязычных евреев, которые буквально влюблялись в него и верили всему, что он пишет. При этом те же люди признавали, что прогнозы Носика практически никогда не оправдывались. Но премудрые еврейские пескари, все эти «аркадии натановичи» и «гиси моисеевны», почему-то ему внимали и шли за ним, как цыплята за мамой-курой. Это очень, очень странно — евреи люди битые, пуганые и информированные. Впрочем, насчёт бешеной популярности носиковских колонок — это ж не факт, это ж майсы. Что там было на самом деле, Б-г ведает.

Согласно той же легенде, экономические прогнозы Носика кончились историей с жилищными кредитами (точнее, льготными ипотечными ссудами, «машкантами»). Носик якобы публиковал в 1993 году колонки на ту тему, что жильё страшно подешевеет, так что брать ссуды и покупать его сейчас глупо. Многие поверили. Жильё не подешевело, а подорожало в несколько раз. Люди обиделись… Опять же не знаю, сколько в этом правды. Как бы то ни было, но в 1993 году Носик как-то очень резко замолчал. Как будто кто-то решил унять слишком резвого юношу, для его же блага. Ну или сам сообразил, что надо бы повременить.

Вернулся он к трудам в 1995-м, причём про экономику забыл напрочь. А начал писать про интернет. В том числе и в «Вести», где открыл рубрику «Наши сети» (остроумно, ага). Справедливости ради отметим, что знания по теме у него были. Он был старым — по российским меркам — фидошником, а в Израиле перед ним открылась WWW во всей своей красе. Он делал сайты всяким фирмам. Потом сосредоточился на русскоязычном секторе интернета (слово «рунет» только-только рождалось), а потом и переместился в него.

24 декабря 1996 года выходит первый выпуск «Вечернего Интернета» — на vi.bhost.ru, ситилайновской площадке. Название и дизайн принадлежат известному Тёме Лебедеву, тексты писал Носик. Фактически это был блог. Но так как само слово «блог» тогда не существовало, его именовали просто «обозрением». Устроены они были просто — интересные ссылки плюс краткие аннотации.

Сейчас это называют «рождением российского интернета», а Носика, соответственно, записали его «отцом-основателем». Ну мей би.

Я бы сказал так: Носик был первым, кто сумел получить достаточные средства на подобный проект.

Ибо загубить его было невозможно при всём желании (разве что ничего не делать вообще). Однако — ровно по той же причине — проект мог бы быть и хуже. Однако проект был ситилайновским, а «Ситилайн» был своеобразной конторой. Это были жёсткие люди, которые первыми начали нормально платить за контент, но и требовать результата в виде посещаемости и прочих «измеримых величин». Носик продукт давал, работал много. Выходил «Вечерний Интернет» около четырёх лет подряд, и опубликовано там было около четырёхсот с лишком текстов, не считая мелочбы.

Благодаря этому Носик и в самом деле стал претендовать на то, чтобы быть «лицом Рунета». Он им и стал. Как ни странно, помог в этом офлайн. У Носика брали огромное количество интервью, задавали ему вопросы, давали выступать — именно как «человеку из Интернета», который объяснял «офлайновым», как оно там всё в Сети устроено. Публиковался он обильно — от «Московского комсомольца» до деловых журналов. Интернетчикам же он рассказывал, как нужно разговаривать с «офлайновыми», которые интернета не нюхали. Эта позиция посредника, переговорщика, сводника и разводилы вообще чрезвычайно выгодна и приносит ТАКИЕ дивиденды, которые русским — обычно «стесняющимся» таких вещей — и не снились. Носик и ещё несколько его соплеменников её заняли. И стали не только богатыми людьми, но и Хозяевами Дискурса.

Кстати об этом. Извините, тут будет неприятное.

Носик и его дружки сформировали стиль российского интернет-общения. Прежде всего — хамства как нормы. «Это интернет, детка, тут могут и на хуй послать», — это был именно принцип, активно внедряемый. Более того, одновременно с этим внедрялись и типично терпильские правила типа «не смей тереть неприятные комменты (в том числе невероятно оскорбительные), не смей банить» и т. п.

À propos. Меня трудно упрекнуть в ханжестве — кто не верит, почитайте мои книжки, например. Я считаю, что литератор может использовать любые средства выражения. Но одно дело книжка, а другое — реальное общение. Герой книги может материться через слово, жрать горстями кокаин или насиловать внучатую племянницу. Журналист в статье может полить дерьмецом публичную фигуру, это крест публичной фигуры. Однако всё это не извиняет людей, которые общаются лично. Носик же сотоварищи сделали это именно нормой общения между живыми людьми в интернете. Если кому-то кажется, что это всё естественно и «так и надо» — пусть поинтересуется историей ФИДО, где были приняты абсолютно иные нормы общения, за матюги и хамство наказывали быстро и больно, и т. п. Рунет мог бы стать другим, если бы его «отцы-основатели» не настояли на своём праве грязно хамить кому угодно и в каких угодно выражениях. Они не просто делали это, но и навязывали разными способами. Тот же Носик в своё время запустил страницу, где отображались ссылки со словом pizda. Никакой ценности эта страница не имела. Просто нужно было прожать ту мысль, что «в интернете все матерятся». С той же целью он взял себе ник dolboeb: показать, что «так можно и даже нужно».

Быть может, это худшее, что он сделал.

Потому что мелкое или даже крупное жульманство и прочие «материальные вопросы» хотя бы не портили среду общения. А это — — —

Во время службы в силах самообороны
Израиля

Но вернёмся к теме биографической. Кое-где пишут, что Носик в 1997-м «вернулся в Россию». На самом деле для Носика эта фраза не имела особого смысла: обладатель израильского и русского паспортов, с отцом-парижанином, он был гражданином мира в современном понимании этих слов. Опять же, в этом нет ничего плохого. Это прекрасное положение, которого будет для себя добиваться любой энергичный человек. Особенно если он не будет забывать о своей идентичности. Носик не забыл: в России он появился с кипой на голове — которую до того не носил никогда. При этом «соблюдающим евреем» он, конечно, не был. Да и кипу, по-моему, носил для того, чтобы никто не сомневался в его еврействе: сам-то он был похож не столько на привычного нам еврея-ашкенази, сколько на «восточного человека». Мне лично он напоминал одного знакомого из Ташкента. Что до иудаизма, то слышал я про него такой анекдот. Сидит Носик в ресторане и ест осетрину (что некошерно, так как у осетра нет чешуи). К нему подходят два знакомых еврея из соблюдающих. Носик, радостно: «Привет! А я вчера прочёл, что у осетра есть чешуйки! Только маленькие, под микроскопом их видно!» Вне зависимости от правдивости истории — она очень в духе Антона.

При этом Носик был абсолютнейшим еврейским националистом.

Тут у него всё было всерьёз — за что он в итоге даже и пострадал. Но об этом ниже.

В 1999 году, как пишут РИА-новости, «Носик запустил первое интернет-издание «Газета.ру». Идея была вроде как Павловского, деньги — от Ходорковского (теперь Ходорковский говорит «мы с ним начали проект»). «Газета» через полгода сменила владельца, Носик ушёл, сделал клон «Вести.ру», потом — «Ленту.ру». Дальше посыпалось: NEWSru.com, Агентство «Курсор», «НТВ-Портал.ком», MosNews.com. С 2001 года был директором по развитию, президентом, президентом по развитию, затем советником Rambler Media Group. Потом было большое плавание большого корабля (подробности по ссылке). Размах поражал. Например, в последние годы он побывал и главным редактором новостного ресурса Bfm.ru, и, скажем, руководителем SMM-агентства «Мохнатый сыр» (название делает честь принципиальности и эрудиции Антона). Самым же известным его деянием было возглавление компании SUP, созданной Эндрю Полсоном и Александром Мамутом. Которая завладела основным блогерским ресурсом в России — Живым Журналом — и ввела там «свои порядки». Сейчас-то видно, что по сравнению с беспредельно хамскими порядками в Фейсбуке и т. п. это были марципанчики. Однако свою роль в развале ЖЖ SUP сыграл.

Со временем люди стали замечать, что Носик в своих проектах как-то не задерживается. Сам Носик по этому поводу говорил, что он, дескать, творец, делатель проектов, а не бурлак, тянущий лямку. Журналистом он тоже себя считать перестал. «В поте пишущий, в поте пашущий — нам знакомо иное рвение». Или, его собственными словами:

Есть противопоказанная мне многолетняя менеджерская пахота главного редактора, рутинная и изнурительная, а бывает, в одноимённой должности, и совсем иная работа — творческая, взрывная, неповторимая и одноразовая: создание нового проекта с нуля. Придумывание ему названия, форматов, рубрикатора, пожеланий к движку и дизайну, формирование команды, поиск исполнителей и партнёров… Сперва оказалось, что я всё это умею. Потом выяснилось, что я всё это люблю, и что мне всем этим интересней заниматься, чем сочинением собственных статей, или любым иным видом руководящей работы. Так в декабре 1998 года определился род моих занятий на последующее десятилетие. Через полгода после запуска Газеты.Ру я уже понимал, что и дальше стану повторять этот сценарий: пришёл, придумал, сделал, запустил, вывел на орбиту, пошёл что-то новое придумывать. Так оно и вышло. И все мои попытки соскочить со стартапной колеи — будь то в кресло президента Рамблера или на почётную пенсию Social Media Evangelist в компании «СУП» — лишь подтверждали правильность поговорки про «не свои сани». Ваять с нуля стартапы — моя работа.

И опять же — мэй би. Хотя в прессе и не только регулярно появлялось что-то вроде «Носик довёл до ручки очередной холдинг». Но. В нашей экономический системе, построенной по принципу «деньги зарабатывать нельзя, можно только красть и получать в подарок от особенных людей», это вполне возможно. Это даже не говорит о Носике плохо. Человек делает то, для чего его наняли — что в этом предосудительного? Да и вообще, тема гнилая, и я коснулся её только ради того, чтобы мне потом не тыкали в нос — дескать, я не слыхал о том-то и о том-то. Слыхал, слыхал. Как и про знакомства Носика, охватывающие весь шар земной, и про Березовского, и т. д. и т. п.

Но это всё — вещи обычные. Человек из привилегированного советского сословия со знанием языков и родственниками за границей в советских/постсоветских условиях сразу вырастает в «фигуру». На фоне населения, отсечённого от всех этих благ, это даже не вопрос личных усилий, это социальная механика. А мне всё-таки хотелось бы сказать об Антоне что-то человеческое.

Начнём с банального. Израиль для Антона был и оставался «бесконечно милой родиной», как сказал по этому поводу Галковский. Точнее, даже не Израиль как таковой, а вот эта мамина уютная мишпоха, в которой он родился и вырос. Любую угрозу — даже самую туманную и воображаемую — любым евреям он воспринимал как нападение адских сил на его личный рай. Всё остальное было для него вопросом обсуждаемым.

Носика часто упрекали в цинизме. Однако я не сказал бы, что он был холодным циником. Он был увлекающейся натурой, и даже цинизм у него был не холодный, а горячий.

Из-за этого его всё время заносило. Или, как выражались некоторые, «Антон иногда теряет чувство меры».

Например. Носик ненавидел любых «врагов Израиля», настоящих или назначенных таковыми. Поэтому он невероятно ликовал по поводу нападения США на Ирак и во время начала операции постил у себя в ЖЖ радостные сообщения. В том числе — фейки по поводу якобы обнаруженного у Хуссейна химического оружия. Когда я впоследствии — когда уже выяснилось, что никакой химии у Саддама не было — ему про это напомнил (каюсь, публично), он устроил мне суровую отповедь по поводу того, что я цитировал подзамочный постинг. За сам постинг — написанный в стиле «ага-ага, ааааа, вот!!!!!» — ему, разумеется, было ни капельки не стыдно. Ведь речь шла о врагах евреев, а любая ложь, клевета и демонизация врага — это хорошо.

Если кто-нибудь думает, что я его за это осуждают — то нет. Напротив, это единственно правильный подход к таким вещам:

врагов надо не просто ненавидеть, но и причинять ущерб им любыми средствами.

Антон это делал — и, заметим, даже не за деньги. Будучи человеком очень и очень состоятельным, он вряд ли заинтересовался копеечками за пост. Нет, это было веление души.

Носика обычно причисляли либералом. Сам он на эту тему высказывался двусмысленно. Ну то есть по происхождению он, конечно, принадлежал именно к тем, кого у нас сейчас либералами называют. Но сам он ставил себя… выше, что ли? Да, пожалуй, выше. От многих его выходок правоверная либералка типа Альбац, наверное, упала бы в обморок. Нет, вру, Альбац в обморок упасть не может в принципе. Но поморщилась бы. Например, он вполне мог зигануть или крикнуть «хайльгитлер». Именно потому, что считал — ему можно. (Я ему на такое говорил «шалом» и «йом тов леха» на прощание — по той же самой причине). С другой стороны, он, безусловно, ценил свободу. Прежде всего свою, но в известных пределах был готов уважать и чужую. По крайней мере, там, где дело не касалось его жизненных интересов.

Однако же. Из-за этой самой убеждённости в том, что «мне можно» (но при этом «меня нельзя»), он периодически попадал в неприятности.

Последним и самым известным случаем было возбуждение уголовного дела по пресловутой 282-й статье. Речь шла о постинге «Стереть Сирию с лица земли», опубликованном в октябре 2015 года, в котором он выражал всяческое одобрение уничтожению сирийцев и досадовал, что мало их убивают. Чесгря, подобное можно прочитать в сотнях и тысячах бложиках — необязательно даже еврейских. Но вот прицепились именно к Носику. Почему? Хрен знает.

Когда я узнал, что Антона собираются судить по 282-й, у меня случился тяжёлый когнитивный диссонанс. Статья была создана для карательных мер против русских, применяется также в отношении исламистских проповедников. Я даже подумал было, что это какая-то утка.

Однако нет. Носика прихватили и судили. Он прошёл знакомые мне процедуры. В итоге осудили и потребовали с него полмиллиона.

Из всего этого Антон сделал очень правильные — с моей, разумеется, колокольни — выводы.

Вот публикации Антона из ЖЖ по этому поводу. Я могу подписаться под большей частью того, что там написано. Начиная с темы экспертизы и кончая мелкими деталями.

Но главное — Носик пришёл к выводу, что 282-я статья — ПЛОХАЯ ВЕЩЬ. И её надо ОТМЕНИТЬ.

Не отрихтовать так, чтобы по ней хватали только русских, а приличных людей не трогали. Не обтесать так, чтобы она работала только против «антисемитов» или «русских нациков», а евреи были защищены. Нет, именно что отменить.

Замечу: подобная позиция для статусного российского либерала является НЕХАРАКТЕРНОЙ. Я бы сказал — крайне редкой. Потому что все либералы хотят русской крови, и статью эту любят, ведь она против русских. Чтобы убрать её вообще — это ну просто экстремизм какой-то.

Носика, разумеется, спрашивали, а как же сажать плохих людей. Он отвечал вот так:

В российском законодательстве предусмотрено больше дюжины разных статей для уголовного и административного преследования за экстремистскую деятельность, позволяющих привлекать к ответственности правонарушителей за конкретные совершённые ими деяния, а также за членство в экстремистских и террористических организациях. Особенность 282-й статьи состоит в том, что она приравнивает к делам высказанные вслух мысли, мнения, и даже простое выражение согласия с чужими словами. Таким образом, практика по 282-й статье, в сущности, мешает реальной борьбе с преступлениями на почве расовой и религиозной нетерпимости, отвлекая правоохранительный ресурс на деяния, не представляющие никакой общественной опасности.

Для российского либерала такие заявления являются очень и очень необычными.

Дальше Носик стал говорить вещи и вовсе удивительные. То есть… как бы это сказать… Для НАСТОЯЩЕГО либерала и НАСТОЯЩЕГО еврея-сиониста они были бы вполне обычными.

Но у нас таких людей, оказывается, нет и не было. Кроме Антона Борисовича.

Например. В какой-то момент он стал обращать внимание на то, что всеми любимая и во всём всегда правая Украина — она стала таковой после Крыма — сплошь и рядом ведёт себя не как оленёнок Бэмби, а как злобная шипящая тварь. Например, радуется любым смертям «с российской стороны». Сдерживать язык у Носика привычки не было, и он стал писать именно то, что об этом думает. Вот, скажем, его реакция на ликование украинцев, радовавшихся смерти Доктора Лизы в авиакатастрофе. Да, это писал тот же человек, что радовался гибели сирийцев. Но Доктор Лиза для Носика относилась к людям его круга, и он не понимал, почему он должен ради каких-то паршивых украинцев прощать глумление над её памятью.

Более того. Носик не забыл, что вышиванку когда-то называли «антисемиткой». А от мамы он унаследовал полонофильство. И в польско-украинских конфликтах эмоционально был на стороне евреев и поляков (там, где они не пересекались). Поэтому когда снова поднялась тема геноцида поляков на Волыни, он стал писать вот такие вещи — это, кстати, его предпоследний постинг в ЖЖ.

Заметим, что даже sub specie aeternitatis Носик прав. Украинцы и в самом деле не сделали простейшей вещи: не признали неприятного эпизода в своей истории и не открестились от него. Не в смысле «извинились», а просто не сказали, что «мы считаем случившееся достойным сожаления и ни в коем случае не поддерживаем». Тут уж даже о предвзятости речи нет: всё правильно.

Нет, я не хочу сказать, что Антон Носик изменился. Он-то как раз остался ровно таким, каким был. Изменилась (а вообще-то просто расчехлилась) среда вокруг него. Например, «еврейская либеральная тусовка» своим исступленным украинничаньем показала, что еврейские и либеральные ценности её на самом деле не волнуют. Она готова лобызать сапоги самых натуральных националистов и антисемитов, лишь бы они кричали «москаляку на гиляку». Что главное для них — это именно русофобия (и, может быть, ещё приказы неких вышестоящих сил). Носик же хотел быть именно что евреем и именно что либералом, и в этом желании он был последователен.

Я не идеализирую Антона. Если у кого-то возникнет такое чувство — перечитайте то, что написано выше. Но если после всего этого оглянуться и посмотреть, а кто ОСТАЛСЯ — становится очень грустно. Потому что на фоне нынешней позорной либерально-этнической мишпохи, про которую точно известно, что она будет пресмыкаться перед любыми чертями, фашистами и жидоедами, лишь бы они были «против русских»… ну вы поняли.

И если дела и дальше так пойдут, мы всё чаще будем вспоминать Антона Борисовича искренним тёплым словом. Как человека по-своему честного. Понятного. И в чём-то симпатичного.

Запомним его таким.

Фото: Илья Варламов