Мѣсяца два тому назадъ учителя и педагоги Кіева, собравшись вмѣстѣ, порѣшили, что средняя школа вовсе не должна быть украинской. Объ этомъ постановленіи успѣли уже позабыть, а межъ тѣмъ оно очень характерно; характерно оно потому, что среди педагоговъ и родителей, принявшихъ такое постановленіе, были и тѣ, кто при старомъ режимѣ считался, а можетъ, и считалъ себя правдивыми украинцами. Но слова одно, а когда до боку огня приложатъ, тогда дѣло другое. Пока дѣло шло о томъ, чтобы крестьянскихъ дѣтей обучать мовѣ Грушевскаго, всѣ были согласны, но когда дѣло коснулось собственныхъ дѣтей, тѣхъ дѣтей, которыхъ обучаютъ въ гимназіяхъ, тогда отъ мовы Грушевского отцурались: крестьянскіе дѣти пусть учатся по Грушевскому, а наши по Гоголю.
Это и есть настоящій смыслъ постановленія, чтобы средняя школа оставалась общерусской, и изъ этого надо сдѣлать неумолимый выводъ, что интеллигенція Кіева, которая является духовнымъ центромъ всей Малороссіи, не желаетъ украинизировать своихъ дѣтей. Но Грушевского это мало смущаетъ: не хотите добромъ, дорогіе братья и сестры, такъ я васъ штыками украинизирую. Грушевскій успокаивается на томъ, что Кіевъ — русскій островъ среди украинскаго моря и потому съ нимъ церемониться нечего. И я понимаю, что Грушевскому надо спѣшить. Почтенный профессоръ не хуже меня знаетъ, что украинство простого народа, на которомъ онъ основывается, есть самая настоящая спекуляція на невѣжествѣ, на темнотѣ массы. Онъ знаетъ, что среди просвѣщенной части малорусскаго населенія ему хода нѣтъ. Онъ знаетъ, что вмѣстѣ съ расширеніемъ просвѣщенія русскій островъ, которымъ является Кіевъ, будетъ неудержимо расти, а послѣдователи добродія Грушевского превратятся изъ моря въ политическое болото. Онъ знаетъ это не хуже меня, потому, что какъ историкъ, прекрасно оцѣниваетъ силу культуры и способенъ сравнивать жалкіе ростки украинскихъ начинаній съ тѣмъ, что даетъ народу общерусская рѣчь. Потому-то онъ и спѣшитъ задушить взбаламученными народными массами, которыя обманываютъ самымъ безсовѣстнымъ образомъ. А какіе украинцы мастера на этотъ счетъ, я сейчасъ дамъ примѣръ. Въ томъ же засѣданіи родителей и учителей, о которомъ шла рѣчь, было принято рѣшеніе объ обязательномъ преподаваніи украиновѣдѣнiя. Понимая украиновѣдѣніе въ качествѣ краевѣдѣнія, всей душею этому рѣшенію сочувствую, такъ какъ считаю, что стыдно и грѣшно знать приключенія Валуа, Бурбоновъ или Стюартовъ больше, чѣмъ исторію нашего родного края.
Снисходительные читатели “Князя Воронецкаго” помнятъ, можетъ быть, мои слабыя попытки изложить въ романтической формѣ то, что мнѣ самому удалось узнать. Но интересенъ вопросъ, какое украиновѣдѣніе собираются нашимъ дѣтямъ преподавать украинцы.
Въ Швейцаріи издается на французскомъ языкѣ журналъ подъ названіемъ “Украина”. Этотъ журналъ поучаетъ заграничную публику слѣдующимъ образомъ. “Русскіе позволяютъ себѣ утверждать, будто Россія имѣетъ тысячилетнія притязанія на Константинополь. Это совершенно невѣрно. Москва только унаслѣдовала въ семнадцатомъ вѣкѣ украинскія претензіи на Царьградъ. Испоконъ вѣка украинцы ходили на Цареградъ походами, а въ десятомъ вѣкѣ украинскій князь Олегъ водрузилъ свой щитъ на стѣнахъ Византіи. Такимъ образомъ, претензіи русскихъ ни на чемъ не основаны, ибо Олегъ былъ украинскій князь, а вовсе не русскій”.
На отсебятину закордоннаго журнала можно было бы не обращать вниманіе, если бы эти господа не были птенцы гнѣзда Грушевского. Почтенный профессоръ до такой степени украинизировался, что идетъ значительно дальше и даже племя Антовъ, о которыхъ упоминаетъ историкъ Іорданъ, разсказывая, что въ четвертомъ вѣкѣ Готскій король Винитаръ взялъ въ плѣнъ ихъ князя Божа, этихъ-то Антовъ Грушевскій, помолившись украинскому святому добродію Мюльгайзену, сопричислилъ къ украинцамъ. Вотъ какого рода Антовское украиновѣдѣніе будетъ преподаваться въ гимназіяхъ.
Я не убѣжденъ, что углубители историческихъ изысканій Грушевского не установятъ, что Месопатамія до потопа была украинской, что Адамъ и Ева говорили на языкѣ “Новой Рады”, но змѣй былъ дѣйствительно великороссомъ.
Но съ своей стороны я могу кое-что прибавить къ будущему курсу украиновѣдѣнія въ среднихъ школахъ Юго-Западной Руси.
Послѣ того, какъ выяснилось, что великій князь Михаилъ не можетъ принять престола, а это случилось въ моемъ присутствіи, кто-то изъ товарищей по Думѣ шепнулъ мнѣ: “Не печальтесь, существуетъ преданіе, старое преданіе, что нѣкогда будетъ царствовать Михаилъ и при немъ будетъ взятъ Константинополь”. Обстановка была такова, что я, грѣшнымъ дѣломъ, не очень повѣрилъ въ старую легенду. Но теперь я вѣрю. Наблюдая отсюда дѣйствія Михаила Грушевского, я начинаю опасаться, что будетъ царствовать Михаилъ и при немъ будетъ взятъ Константинополь. Возстановится союзъ трехъ монарховъ. Императоръ Вильгельмъ, король Карлъ и добродій Михайло подадутъ другъ другу руки, и обезсилѣнный султанъ покорно вручитъ имъ ключи отъ Царьграда. А затѣмъ исторія пойдетъ своимъ чередомъ. Южная Русь возстанетъ противъ нѣмцевъ, какъ возстала противъ Польши, найдется Богомъ данный Хмельницкій, который изъ германскихъ объятій бросится опять къ родному русскому племени, и бѣдныя дѣти въ гимназіяхъ того времени должны будутъ изучать два собиранія Руси вмѣсто одного.
Вотъ и все.
Кіевлянинъ. – 1917. – 15 іюня.
