Как прекрасно показал коллега Руцкой в статье «Lingua et Pogrom», болезненное отношение представителей постсоветских наций и народностей к тому, какие экзонимы используют «русские империалисты» для их обозначения, связано с невеликим возрастом данных наций и народностей и, соответственно, подростковыми комплексами. Пожалуй, наиболее закомплексованными в этом смысле являются «свядомыя беларусы», на которых русское слово «Белоруссия» действует аки красная тряпка на быка.
Недавно одно проживающее в Москве животное из Бобруйска лицо самостийной национальности направило в столичный суд иск к трём российским информагентствам с требованием денежной компенсации за якобы причинённый ему моральный вред в связи с использованием в публикациях агентств названия «Белоруссия» вместо «Беларусь».
Вопрос о «правильном» наименовании белорусского государства возбуждает трудящихся экс-БССР ещё больше, чем их молдавских и украинских товарищей – темы «Молдова/Молдавия» и «в/на Украине». Это возбуждение выливается, например, вот в такое народное творчество:
С моей точки зрения, маниакальное стремление местечковых идиотов изнасиловать «мову акупантаў» (так большая часть из них называет русский язык) словом «Беларусь», а также «беларус» и «беларуский» есть проявление гипертрофированного чувства собственной неполноценности, связанного с тем, что самостийная формула «Мы не русские, мы белорусские» звучит как «масло масляное».
Я уже как-то писал, что белорусским самостийникам не повезло с самого начала: они, в отличие от украинцев, не нашли в XIX веке подходящего самоназвания без корня «рус» и были вынуждены заимствовать этноним из русской триады великорусы-малорусы-белорусы. Позже некоторые свядомые активисты попыталась отыграть назад, предложив переименовать Белоруссию и белорусов сначала в Кривию и кривичей (данный вариант в 20-х годах пропагандировал известный общественный деятель Вацлав Ластовский), а затем – в Литву и литвинов (на этом настаивали наиболее радикальные русофобы в период обретения незалежности). Прибалтийскую Литву при этом предлагалось называть «Летува», а её жителей – «летувисы». Однако поезд «белорусизации» к тому времени ушёл слишком далеко, а потому инициативы по переименованию широкой поддержки не нашли. Литвинский зуд, впрочем, до сих пор беспокоит значительную часть националистического сообщества Белоруссии.
Сторонники литвинской идеи утверждают, что «ліцьвіны» – историческое имя сегодняшних белорусов, а название «Белая Русь» и производные от него навязали злые москали после присоединения территории Великого княжества Литовского к России (забавно, что другая часть националистов обвиняет тех же злых москалей в запрещении «Белой Руси»). На самом деле деление Русской земли на Великую, Малую, Белую, а в некоторых случаях ещё Чёрную и Червонную Русь оформилось в XVI-XVII веках, причём оно нашло отражение как в отечественных источниках (в 1654 году, когда московские полки захватили большую часть русских земель, принадлежавших Польше, Алексей Михайлович впервые назвался «Государь, Царь и Великий князь всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец»), так и в иностранных. Приведу парочку примеров.
Из книги австрийского барона Августина Майерберга «Путешествие в Московию», 1661 год
В конечном итоге Белая Русь «поглотила» Чёрную, располагавшуюся преимущественно на территории сегодняшней западной Белоруссии
После того как в конце XVIII столетия Белая Русь была возвращена в лоно русской государственности, данный регион стал именоваться «Белоруссия».
Из книги «Топографические примечания на знатнейшие места путешествия Её Императорского Величества в Белорусские наместничества», изданной в Санкт-Петербурге в 1780 году
Вопреки утверждению тех белорусских националистов, которые не поддерживают концепцию «литвинизма», ни при Николае I, ни при Александре II Белоруссия не была «переименована» в Северо-Западный край. В Российской империи параллельно существовали оба названия: «Белоруссией» именовалась русская субэтническая территория, а «Северо-Западным краем» – административно-территориальная единица, включавшая в свой состав белорусские и литовские губернии. К примеру, в 1855 году в типографии III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии была издана книга Михаила Без-Корниловича «Исторические сведения о примечательнейших местах в Белоруссии с присовокуплением и других сведений, к ней относящихся». А вообще факт свободного использования в Российской империи слова «Белоруссия» настолько очевиден, что даже как-то неловко всерьёз обсуждать идущий ещё с советских времён миф о запрете данного названия «крывавым расейскім царызмам».
Если в русском языке закрепилась форма «Белоруссия», то по-польски территория Белой Руси называлась «Białoruś». Само собой, белорусские националисты взяли польский вариант топонима.
Титульный лист книги польского писателя Яна Барщевского «Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастических повествованиях»
Правда, слово «Беларусь» (гласная «а» обусловлена фонетическим принципом белорусской орфографии – «как слышится, так и пишется») деятели «белорусского возрождения» XIX – начала XX веков использовали лишь тогда, когда писали на «матчыной мове», коверкать русский язык они тогда стеснялись. Так, фундаментальное исследование писавшего по-русски свядомого историка М.В. Довнар-Запольского называлось «История Белоруссии», а одно из русскоязычных стихотворений классика белорусской литературы Якуба Коласа – «Белоруссия».
В сторону замечу, что если б Колас продолжал рифмоплётствовать на языке Пушкина, то, очевидно, так и остался бы чудаковатым провинциальным графоманом. Белмова же открыла ему путь в поэты «национального масштаба». Как справедливо написал по этому поводу И.Л. Солоневич: «Первая решающая черта всякой самостийности есть её вопиющая бездарность»
Точно так же решалась проблема «Белоруссия vs. Беларусь» при советской власти: на русском языке БССР называлась «Белоруссия», на белорусском – «Беларусь» (равно как по-русски – «Москва», по-белорусски – «Масква»). Вот наглядный пример:
Однако перевод названия БССР на иностранные языки нередко приводил к конфузам. Первый народный комиссар иностранных дел Советской Белоруссии К.В. Киселев вспоминал: «После краткой беседы с генеральным секретарём конференции [ООН] Хиссом нас провели в зал оперного театра, чтобы показать отведённые нашей делегации места. К своему большому удивлению, я прочитал на табличке, укреплённой перед ложей, – «Уайт Раша», что означает «Белая Россия». Я тут же обратился к генеральному секретарю и сказал, что кто-то из его сотрудников перепутал название моей страны, объяснив, что «Белой Россией» было принято называть часть дореволюционной царской России, а наша советская республика имеет другое название. Генеральный секретарь попросил меня написать правильное название Белоруссии. Я написал на листке бумаги: «Белорашэн Совьет Сошиалист Рипаблик»… В дальнейшем разговоре, как бы объясняя ошибку секретариата, Хисс заметил, что все американские газеты пишут «Уайт Раша». Я ответил, что на днях на пресс-конференции специально остановлюсь на этом вопросе».
19 сентября 1991 года на данном вопросе остановился Верховный Совет БССР, приняв Закон РБ «О названии Белорусской Советской Социалистической Республики», который содержал вот такие нормы:
«Белорусскую Советскую Социалистическую Республику впредь называть «Республика Беларусь», а в сокращённых и составных названиях – «Беларусь». Установить, что эти названия транслитерируются на другие языки в соответствии с белорусским звучанием».
То есть белорусский Верховный Совет ничтоже сумняшеся обязал весь остальной мир (прежде всего, конечно, Россию) тупо копировать звучание слова «Беларусь», взятого из фактически мёртвой «беларускай мовы». Некоторые филологи пошли ещё дальше: например, председатель Международной ассоциации белорусистов Адам Мальдис заявил: «На мой взгляд, правильным было бы писать «беларус», а не «белорус», и «беларуский» вместо «белорусский». Думаю, со временем мы к этому придём».
Вы спросите, к чему этот цирк? Во-первых, с точки зрения белорусских самостийников, лозунг «Беларусь не Россия» звучит убедительней, нежели «Белоруссия не Россия». Во-вторых, отказ великорусов следовать явно абсурдному требованию о механическом переносе «Беларуси» из белорусского языка в русский даёт местечковым националистам повод для выражения своего «фи» в адрес «великорусского шовинизма». «Как посмели москали не подчиниться Закону РБ?! Что это за имперские комплексы?!»
Примечательно, что свядомые трудящиеся предъявляют претензии исключительно к русскому правописанию, хотя мало кто в Европе прислушался к их «установлению» о транслитерации названия республики «в соответствии с белорусским звучанием». Даже латышам, обычно действующим по принципу «если русские против, то мы – за», не пришло в голову отказываться от традиционного наименования соседнего государства в угоду Верховному Совету БССР. Кстати, в латышском языке Россия называется так, как, по мнению Ластовского и его единомышленников, должна была называться Белоруссия, – Krievija (древние кривичи, которых Ластовский считал предками самостийных белорусов, были для балтов частью русского народа), а Белоруссия, соответственно, – Baltkrievija (balts – белый). Но к «шовинизму» латышей «сапраўдныя беларусы» индифферентны.
Следует отдать должное змагарам за «Беларусь»: в последние годы они немало продвинулись в деле внедрения в русский язык чужеродного топонима. В 2009 году на встрече с группой белорусских журналистов тогдашний президент РФ Д.А. Медведев заявил: «Беларусь – а я настаиваю именно на таком произношении названия этого братского государства, – самостоятельное суверенное государство со всеми соответствующими атрибутами». А в 2011 году Институт русского языка им. В.В. Виноградова в письме за подписью профессора Л.П. Крысина высказал следующую официальную позицию РАН:
«Оба наименования – Белоруссия и Беларусь – имеют право на существование и употребление в современном русском литературном языке. Однако эти наименования имеют разный функциональный статус: Беларусь, наряду с наименованием Республика Беларусь, – официальное название государства, зафиксированное в дипломатических документах на русском языке. Следовательно, во всех официальных ситуациях и официальных текстах можно рекомендовать употреблять наименование Беларусь (или Республика Беларусь). Это касается таких функциональных сфер использования русского языка, как законотворчество, законодательство, судебная система, деловая переписка между государственными учреждениями, публичные выступления в парламенте и других официальных учреждениях, наука, образование, средства массовой информации и др.
Белоруссия – неофициальное наименование. Оно употребляется преимущественно в бытовой сфере общения, и носители русского языка вправе использовать его в соответствующих ситуациях. В устно-разговорной речи, в частной переписке преобладает как раз это наименование, а не его официальный синоним Беларусь».
До этого Крысин не раз заявлял, что использование невозможного в русском языке слова «Беларусь» (в русской орфографии нет соединительной гласной «а») оправдано соображениями «политической корректности».
Что касается самой Белоруссии, то у нас «Беларусь» в качестве нормы русского языка навязывается и лукашенковской властью, и прозападной оппозицией. Слово «Белоруссия» сегодня используют лишь те белорусские граждане, которые придерживаются западнорусских взглядов (то есть выступают за воссоединение Белой Руси с остальной Россией). В связи с этим мне хотелось бы от лица всех русских белорусов попросить жителей Великороссии не идиотничать по примеру белорусских самостийников, а также новиопов из правительства и научных учреждений РФ и называть наш край так, как это издавна принято в русском языке, – БЕЛОРУССИЯ.
