Русские космические станции

а Марсе нет городов. На Луну не ссылают преступников, а колонисты не бунтуют против земной администрации. Мы так и не создали ни единой внеземной колонии, а по другим планетам гуляют лишь роботы. Но всё же человечество упорно и неотвратимо карабкается по стенам своей колыбели. В прошлом году чудо инженерной мысли — зонд Rosetta — совершил высадку на комету, находящуюся за десятки миллионов километров от Земли. Прямо сейчас межпланетная станция «Новые горизонты» несётся в межзвёздном пространстве, неуклонно приближаясь к загадочному Плутону. И хотя нога человека не касалась внеземных тел вот уже 43 года, окрестности Земли теперь обитаемы — невзирая на события, происходящие на поверхности планеты, сотрудничество на орбитальных станциях продолжается.

Особенно приятно осознавать, какую огромную роль в освоении космоса сыграли именно русские, причём задолго до непосредственных полётов.

Иван Мещерский

Так, кандидатская работа Ивана Мещерского, студента Петербургского университета (а после — профессора Политехнического университета), «Динамика точки переменной массы», опубликованная в 1897 году, стала отправной точкой для небесной механики и ракетостроения.

Но чтобы создавать что-то новое, нужны не только научные исследования и точные расчёты, сколь бы ни важна была их роль. Хотя многие окидывали небесную сферу пытливым взором ещё со времён античности, весь масштаб небесных просторов смог понять и прочувствовать лишь русский исследователь. Константин Циолковский, учёный-самоучка, писал в своей статье «Исследование мировых пространств реактивными приборами»:

«Более, чем кто-нибудь, я понимаю бездну, разделяющую идею от её осуществления, так как в течение моей жизни я не только много вычислял, но и исполнял, работая также руками. Но нельзя не быть идее: исполнению предшествует мысль, точному расчёту — фантазия».

Наследие Константина Эдуардовича составляет несколько сотен статей. Это и сухие расчёты, и философские измышления, и даже художественные произведения. В научно-фантастической повести «Вне Земли», написанной почти сто лет назад, он рассуждает об «эфирных колониях». Конечно, в ту пору было даже сложно об этом помыслить, но чтобы увидеть саму возможность создания космических домов с оранжереями, нужно было обладать ясным взором. Сергей Королёв, отец космической программы, человек со сломанной на допросе челюстью, но несломленный внутри, не упустил шанса встретиться с Циолковским.

Все космические проекты являлись сложнейшим делом, в котором переплетались и рушились судьбы их участников. И тем невероятнее подвиг учёных, исследователей и инженеров, которые смогли оказаться в космосе первыми и реализовать идеи, заложенные десятки лет назад, а иногда обозначенные лишь набросками. Первый шаг был сделан, и сокровищница русских деяний пополнилась не только ракетами и спутниками, но и орбитальными станциями.

 1957 году был запущен первый спутник, что положило начало новому этапу гонки между двумя сверхдержавами. В середине 60-х, когда был запущен второй спутник, а фотографии улыбающегося Юрия Гагарина добрались до всех СМИ того времени, возник вопрос: что же делать дальше?

Рассматривалось несколько возможных направлений: военные космические аппараты, высадка на Луне (или хотя бы её облёт), экспедиция на Марс и, в конце концов, орбитальные станции. Шло время, и после успеха американской лунной миссии «Апполон-11» в 1969 году было принято решение о создании станции. Сергея Королёва в то время уже не было в живых, и его конструкторское бюро возглавил Василий Мишин. Но у ЦКБЭМ появились конкуренты, а именно — бюро Владимира Челомея. Среди его разработок была ракета «Протон», межконтинентальные баллистические ракеты и многое другое. Помимо прочего, Челомей занимался разработкой военных орбитальных станций «Алмаз». Но всё же выбор был сделан в пользу Мишина: для «Алмаза» нужно было разрабатывать оборудование и бортовые системы. А в «мирной» концепции можно было использовать немалую часть уже существующих компонентов от кораблей «Союз». Окончательное решение на встрече с конструкторами 25 декабря 1969 года принял Дмитрий Устинов, министр обороны СССР. Первый проект долговременной орбитальной станции (ДОС) был одобрен.

Владимир Шаталов, командир «Союза-10»

Хотя корабли «Союз-4» и «Союз-5», состыкованные в 1969 году, и называли «экспериментальной космической станцией», отдельная станция могла стать полноценной лабораторией: на ней можно было разместить до полутора тонн научного оборудования. Производство и испытания отдельных систем начались уже в январе 1970 года. Масса «Салюта-1» составила около 18,6 тонн, длина — 13,5 метра, максимальный диаметр — 4,15 метра, а жилой объём — 90 м³. При состыковке «Союза» с «Салютом-1» общий вес был равен приблизительно 25 тоннам, длина увеличивалась до 21 метра, а объём — до 100 м³.

Весной 1971 года при помощи ракеты «Протон» «Салют» был запущен на орбиту. 24 апреля экипаж из трёх человек на «Союзе-10» состыковался со станцией, но успешно окончить этот процесс не удалось, так как был повреждён стыковочный узел.

У космонавтов имелось две возможности освободиться: вырезать узел из орбитального модуля или же избавиться от самого модуля. В обоих случаях станция была бы потеряна: к ней не смог бы пристыковаться ни один корабль. Но благодаря подсказкам создателей модулей (в частности, инженера Живоглотова), была собрана новая схема расстыковки и экспедиции удалось возвратиться на Землю.

Георгий Добровольский, командир «Союза-11»

Экипаж «Союза-11» (Владислав Волков, Георгий Добровольский, Виктор Пацаев) 7 июня состыковался со станцией (после первой неудачи на Земле разработали новые инструкции по стыковке) и пробыл на орбите 23 дня. Они проверяли конструкцию станции, проводили медицинские эксперименты и астрономические наблюдения, испытывали методы навигации и ориентирования в станции и даже пытались выращивать растения гидропонным методом.

Долгое пребывание было нелегко перенести. Добровольский писал в своём дневнике:

«Некоторые дни были просто кошмаром. Не было вообще ничего: ничего примечательного, никакой радости, монотонный гул вентиляторов, сильный запах, много экспериментов. Мне кажется, что ЦУП просто пытается проверить нашу выносливость».

Однако 19 июня космонавты отметили день рождения Пацаева прямо на орбите, что, несомненно, оживило их быт.

К несчастью, полёт завершился трагедией. Уже во время спуска, примерно на высоте 150 километров, произошла разгерметизация клапана дыхательной вентиляции. Космонавты погибли от лёгочной эмболии.

• 

  Слева направо: Волков, Добровольский и Пацаев. 1/3

• 

  «Союз-11», секунды до старта. 2/3

• 

  Пацаев и Волков. Первые люди на первой космической станции. Экран ЦУПа, Евпатория. 3/3

Хотя конструкция клапанов была крайне надёжной, одной из возможных причин разгерметизации могла стать перегрузка при отделении спускаемого аппарата от орбитального отсека, связанная с тем, что при всех потенциально опасных операциях космонавты должны находиться в скафандрах. Это привело к тому, что на всех станциях этой конструкции экипаж отныне составлял два, а не три человека: космический костюм занимал драгоценный объём. Такое правило сохранялось вплоть до 1980 года, когда была проведена модернизация «Союза» и скафандров. Больше на «Салют-1» не летали. И 11 октября станция была затоплена в Тихом океане.

Гибель космонавтов вызвала сочувствие всего мира — политические и духовные лидеры, от королевы Великобритании до Папы Римского, принесли свои соболезнования. А на похороны в Москве пришло огромное количество людей. Миссия «Салюта» не стала неудачей, невзирая на трагедию: все задачи полёта были успешно выполнены.

В 1972 году был проведён запуск станции ДОС-2, но через 182 секунды произошла авария на второй ступени «Протона». Впрочем, Константин Феоктистов — конструктор, космонавт и лётчик-испытатель — вспоминал об этом в своих мемуарах так: «Бывает. Что тут сделаешь» и куда сильнее сокрушался о других станциях. После запуска «мирной» станции было решено поднять в небо военный «Алмаз». Для маскировки его назвали «Салютом» и на нём была установлена большая камера. 3 апреля 1973 года объект выведен на орбиту. К сожалению, через 13 дней загорелся двигатель. Как показало дальнейшее расследование, причиной возгорания послужило столкновение с фрагментом ступени «Протона». Скрыть назначение станции не удалось, и в зарубежной прессе её открыто называли «военным «Салютом». Спустя месяц была запущена станция ДОС-3. Её солнечные панели усовершенствовали, что позволяло ей пробыть на орбите вдвое дольше. Из-за несогласованности действий на Земле было решено сразу вводить систему ионной ориентации в постоянный режим работы. Двигатели работали непрерывно, и вскоре запасы топлива, необходимого для маневрирования, подошли к концу. Станция начала снижаться и через неделю вновь попала в атмосферу. Её существование пришлось признать, и она получила название «Космос-557».

«Салют-3» (ОПС-2) был военным объектом и пробыл в космосе с 25 июня 1974 года по 25 января 1975 года — всего 213 дней. Экипаж «Союза-14» провёл на нём 15 суток. Фактически ОПС-2 являлся наблюдательной платформой: на нём установили 14 камер, диаметр одной из них составлял 6 метров. Более того, станция оснащалась модифицированной авиационной пушкой. Правда, для нацеливания экипажу бы пришлось поворачивать всю станцию.

• 

  «Салют-3» до запуска. 1/2

• 

  Пушка со станции «Салют-3». 2/2

25 августа у следующего экипажа, «Союза-15», возникли проблемы с системой стыковки «Игла» и миссию отменили. 23 сентября капсула с фотоснимками (известно, что среди них была территория Центральной Азии) вернулась на Землю. Любопытно, что «Салют-3» стал первой платформой, сохранявшей своё положение относительно поверхности Земли. Чтобы добиться этого, за время пребывания в космосе двигателям малой тяги пришлось сработать не менее 500 тысяч раз. А незадолго до запланированного схода с орбиты (24 января) из пушки было проведено три пробных выстрела.

«Салют-4» (ДОС-4) уже значительно отличался от предыдущих станций. У него имелись три поверхности с солнечными батареями (как у канувшего в небытие «Космоса-557»), навигационная система стала полуавтоматической, что позволило высвободить время для экспериментов. Помимо этого, помещение станции стало удобнее: появился обеденный стол и другие новшества. «Салют-4» был запущен на орбиту 26 декабря 1974 года, а 11 января 1975 на неё попали Алексей Губарев и Георгий Гречко. Стыковка прошла гладко, и космонавты с удовольствием взялись за работу. Они работали с одним выходным в неделю. Впрочем, некоторая проблема заключалась в том, что Губарев и Гречко тратили на работу больше времени и энергии, чем этого требовалось по плану, и, значит, ели тоже больше. А запас продовольствия на станции ограничен. В конце концов, им поступил приказ придерживаться расписания. Космонавты пробыли на станции 30 дней, поставив тем самым новый рекорд пребывания на орбите. Им было чем заняться: масса научного оборудования увеличилась, что позволило разместить солнечный телескоп и два рентгеновских телескопа (не говоря о другом оборудовании). Наблюдения велись за объектом «Лебедь X-1», источником рентгеновского излучения (и, скорее всего, чёрной дырой). Экипаж выращивал и ел различные растения, но, к сожалению, вырастить новые плоды не удалось. Кроме того, впервые была опробована система телетайпа, способная отправлять космонавтам сообщения без необходимости их присутствия.

Следующий полёт на «Салют-4», проведённый 5 апреля, едва не кончился трагедией. Третья ступень «Союза 18-1» отказала, сработала система аварийного спасения. Перегрузка составила около 20g (представьте, вы весите не 70 килограммов, а почти полторы тонны), у Василия Лазарева и Олега Макарова на какое-то время остановились сердца. Космонавты оказались в Западной Сибири. Хотя их нашли и спасли, у происшествия имелись политические последствия. Через три месяца должна была стартовать совместная советско-американская программа «Союз-Аполлон», и американцы начали беспокоиться. Однако русские успокоили их, указав на то, что в программе будет использоваться новый корабль.

После этого был поставлен новый рекорд пребывания на орбите: экипаж «Союза-18», Пётр Климук и Виталий Севастьянов, пробыли на «Салюте-4» 63 дня! Основной их задачей стали биомедицинские исследования, направленные на изучение последствий столь длительного пребывания в космосе. Незадолго до своего отбытия космонавты впервые использовали двигатели «Союза» для того, чтобы изменить орбиту станции. Ранее для этого применялись лишь собственные двигатели «Салюта». «Союз-20» пристыковался в ноябре и был беспилотным. Стыковка произошла в автоматическом режиме, и после 90 суток корабль успешно отстыковался. После этого «Салют-4» уже никто не посещал, и 2 февраля 1977 года, более чем через два года в космосе, станция была затоплена.

«Салют-5» стал последней военной обитаемой станцией. Она была выведена на орбиту 22 июня 1976 года и была практически идентична «Салюту-3» (за исключением авиационной пушки). Борис Волынов и Виталий Жолобов прибыли на борт примерно через две недели. Хотя они и выполняли некоторые научные эксперименты, основной их задачей являлось наблюдение за военными учениями, проходившими в Сибири.

Борис Волынов

Полёт обещал быть долгим: высокий уровень солнечного излучения мог обеспечить «длительный полёт», как сообщали по радио 19 августа. По неизвестным причинам через 5 дней началась подготовка к досрочному возвращению. Из-за тумана государственной тайны до сих пор сложно сказать, что именно произошло на станции. Среди версий есть едкий, раздражающий запах на борту, ссора космонавтов и другие варианты. Михаил Ребров, пожалуй, единственный журналист среди кандидатов в космонавты, писал об аварии на 42-е сутки полёта. Ясно одно: состояние Жолобова не позволяло окончить программу вовремя.

Вячеслав Зудов и Валерий Рождественский должны были прибыть 14 октября на следующем корабле, «Союзе-23», и завершить экспериментальную программу. Однако при приближении к «Салюту» автоматическая система стыковки не сработала. Топливо кончалось, и было принято решение о возвращении на Землю. Из-за раскрытого парашюта аппарат снесло ветром и он приземлился в казахстанское озеро Тенгиз, за два километра до берега. Парашют намок и утянул аппарат вниз. Вода замерзала, температура составляла около −20°, и лодки бы не смогли помочь. Из-за тумана спасатели на вертолётах не могли обнаружить капсулу и экипажу пришлось провести длинную ночь в замерзающем спускательном аппарате. Чтобы спасти космонавтов, к аппарату присоединили трос и буквально вытащили из ледяной воды. К счастью, Зудов и Рождественский оказались живы.

Команда следующего корабля, «Союза-24» (Виктор Горбатко и Юрий Глазков), попала на борт 8 февраля 1977 года. Одной из задач экипажа была смена воздуха на космической станции. Возможно, это было связано и с запахом, но скорее всего, это была просто подготовка к следующим миссиям: на «Салюте-6» и «Салюте-7» для компенсации утери атмосферы при выбросе мусора использовался сжатый воздух. Кроме того, уже 9 февраля на Землю отправилась капсула с фотоснимками. Помимо прочего, на «Салюте-5» была проведена большая серия экспериментов по выращиванию кристаллов, плавке металлов в условиях невесомости (проект «Сфера») и сварке нержавеющий стали с марганцово-никелевым сплавом (проект «Реакция»). Миссия длилась около двух недель, и уже 25 февраля экипаж вернулся на Землю. Шла речь об ещё одном, третьем экипаже, но, к сожалению, на тот момент не был доступен новый «Союз», предназначенный для состыковки со станцией. «Союз-24» стал последним в истории обитаемым кораблём, выполнявшим задачу на боевой космической станции. 8 августа «Салют-5» израсходовал топливо и вернулся в атмосферу. Наступала эпоха второго поколения космических станций.

Усовершенствования, сделанные в «Салюте-6», были направлены на существенное увеличение длительности пребывания экипажа и станции на орбите. Наиболее радикальным изменением стало добавление второго причала со стыковочным узлом. Это позволило упростить смену экипажа, а самое главное — дало возможность использовать автоматические грузовые корабли «Прогресс» и наладить безопасную поставку продовольствия, снаряжения, топлива и кислорода. Также наконец-то появился душ. Запасы воды доставлялись «Прогрессом», а душевая кабина была изготовлена из органической плёнки. Для очистки кабины использовался поток воздуха. Жидкость оставалась в сборнике, а очищенный воздух вновь использовался на станции. Кроме того, были изготовлены полужёсткие скафандры, которые можно надевать значительно быстрее. Также станция получила противометеорную защиту.

• 

  «Салют-6» в космосе. 1/2

• 

  Внутри «Салюта-6». 2/2

«Салют-6» оказался на орбите 29 сентября 1977 года. Он пробыл там 684 дня. Работа инженеров не пропала даром: станцию посетило 16 экипажей! Впервые туда попали иностранцы, причём не только из социалистических стран. Леонидом Поповым и Валерием Рюминым с «Союза-35» был поставлен новый рекорд по продолжительности пребывания на орбите — 184 дня. Станция приняла 12 «Прогрессов», двигатели которых иногда использовались для корректировки её положения. Хотя возникали и проблемы (например, незадолго до стыковки на «Союзе-33» произошла авария главного двигателя и космонавтам пришлось экстренно спускаться на Землю), новое поколение станций оказалось настоящим прорывом в области космонавтики и инженерного дела. Более того, последним объектом, пристыкованным к «Салюту-6», стал «Космос-1267». Де-факто он являлся отдельным модулем, что подтвердило возможность расширения будущих станций. После четырёх лет и десяти месяцев службы работа «Салюта» прекратилась, но путь к модульным станциями продолжался.

«Салют-7» был запущен 19 апреля 1982 года, через 11 лет после запуска первой станции. В основном он отличался от «Салюта-6» набором оборудования. Так, теперь на станции имелся рентгеновский телескоп, приборы для фотографирования звёздного неба и многое другое. Радиосистема и система терморегулирования стали более ремонтопригодными, а для защиты иллюминаторов добавили крышки. В первый год работы станции на ней побывало три экипажа (включая француза и вторую женщину в космосе, Светлану Савицкую). В 1983 году к «Салюту-7» пристыковался «Космос-1443», беспилотный космический аппарат. Это была рабочая версия «Космоса-1267», существенно расширившая возможности космонавтов. На модуле могло поместиться в 2,5 раза больше грузов, чем на «Прогрессе», с его помощью можно отправить 500 килограммов материалов на Землю, и он расширял жилую площадь станции на 50 м³. Модуль весил 20 тонн, был размером с сам «Салют» и обладал собственными солнечными панелями. Впрочем, он не являлся в полном смысле этого слова расширением для станции: после разгрузки корабль от неё отсоединяли.

Полётов и экспериментов становилось всё больше. По закону больших чисел, проблем избежать не удалось. Так, «Союз Т-8», запущенный 20 апреля 1983 года, не смог пристыковаться к станции из-за повреждения антенны системы стыковки. А 11 февраля 1985 года произошла авария, поставившая под угрозу само существование станции. В ЦУПе обнаружили, что подтверждение радиокоманд с Земли осуществляется при помощи резервного передатчика, а значит, основной вышел из строя. Проверка основного устройства привела лишь к ухудшению обстановки: радиосвязь с бортом пропала. Регуляция основных систем (например, двигателей ориентации и энергоснабжения) стала невозможна. Нужно было лететь и разбираться на месте. Проблема заключалась в том, что автоматическое сближение со станцией тоже не работало. В экипаж модифицированного «Союза Т-13» входил Владимир Джанибеков (на тот момент — самый опытный космонавт планеты) и Виктор Савиных. К счастью, оказалось, что станция не раскрутилась. Был создан план её возврата.

6 июня за 10 километров космонавты при помощи оптических приборов несколько раз навели ось корабля на станцию и ввели эти данные в ЭВМ для коррекции траектории. Кроме того, в их распоряжении имелись лазерный дальномер и прибор ночного видения. За 2,5 километра до «Салюта-7» экипаж перешёл на ручное управление. Расчёты были выполнены точно, и существенной коррекции не потребовалось. За 200 метров «Союз» завис около станции, сохраняя дистанцию. Экипаж связался с центром, получил подтверждение на стыковку и успешно совершил её. Это стало огромной удачей, но испытания на этом не кончились. Оказалось, что панели солнечных батарей развёрнуты, а не параллельны друг другу. После попытки подключения датчиков станции к «Союзу» через электрические разъёмы стало ясно, что не работает система электропитания. От её работы зависит много других систем, в том числе — контроль газового состава. Состав атмосферы на станции был неизвестен (впрочем, космонавты на всякий случай захватили противогазы). Экипаж проник на «Салют»: дышать было можно, но температура оставалась низкой. Сбылось худшее: и основные, и резервные батареи разрядились. Исправлять проблему нужно было быстро: за сутки концентрация углекислого газа могла стать опасной. До запуска конструкторы утверждали, что такую проблему будет невозможно решить. Но выход нашелся. Батарею зарядили напрямую от солнечных панелей, после чего подключили её к системе электропитания. Данные телеметрии, переданные в ЦУП, свидетельствовали о том, что температура самой конструкции станции была близка к отрицательной. Вода замёрзла, а двигатели «Салюта» стало невозможно использовать. Конечно, с Земли в кратчайшие сроки отправили «Прогресс-24» с запасами воды, и он прибыл уже 23 июня. Однако русские не бездельничали, а кропотливо восстанавливали все системы. Выяснилось, что из-за неисправности датчика заряда химические батареи не получали энергии от солнечных батарей и постепенно разряжались. Космонавты восстановили электрические системы, после чего заработали системы телеметрии, терморегуляции и электропитания. Команда установила новую радиолинию. Теплело. 16 июня вода начала таять. Во избежание конденсации влаги на приборах разморозка проводилась постепенно. Системы ориентации, двигатели и аппаратура сближения работали нормально, что было крайне важно, ведь «Прогресс» мог пристыковаться лишь в случае работы автоматики станции. Джанибеков и Савиных совершили настоящий подвиг, воскресив станцию из мёртвых. К сожалению, авария давала знать о себе и некоторые приборы и системы стали отказывать. Летом следующего года станцию перевели в режим консервации, ведь на орбите уже был новый «Мир».

«Салют-7»

На станциях нового поколения выполнялось огромное количество экспериментов. Анализировалось физиологическое и психологическое состояние космонавтов. Экипаж должен был тратить не менее 2,5 часов в сутки на физические упражнения. Конечно, пребывание на орбите всё равно сказывалось: вымывания минералов из костей, дезадаптации сердечно-сосудистой системы нельзя избежать полностью. Изоляция оказывает влияние и на психику: чувство одиночества упоминается во многих дневниках и воспоминаниях космонавтов. Правда, потом появилась возможность передавать письма и устраивать телеконференции экипажа с родными и близкими. А Александру Иваченкову, бортинженеру «Союза-29», даже прислали его гитару. Помимо астрономических и атмосферных наблюдений, на «Салютах» проводились большие серии экспериментов с различными веществами. Так, на «Салюте-6» были проведены опыты по выращиванию кристаллов (до 300 образцов) и плавке металлов (до 30 сплавов). Особый приоритет был у полупроводников: теллуридов кадмий-ртути, сульфидов кадмия, арсенида галлия, антимонида индия. Кроме того, проект «Испаритель» был направлен на изучение особенностей испарения и конденсации различных веществ в космосе. Помимо этого, для покрытия материалов слоями различных соединений использовались электронные пушки. Оказалось, что и органические соединения (урокиназа), и лекарственные препараты (интерферон) при производстве в космосе содержат примесей в 10-15 раз меньше. А из мембраны вируса гриппа добыли чистый протеин, ставший «стандартом, на который мы будем равняться при изготовлении вакцин». Сложно сказать, проводились ли военные эксперименты. Прежде всего — из-за размытости понятия «военный». Полупроводники можно применять как в бытовой технике, так и в приборах истребителей. А наблюдение за биолюминесценцией планктона поможет не только экологам, но и разведчикам, отслеживающим перемещение подводных лодок.

«Салюты» планировали тщательно, не торопясь, что принесло плоды. Это позволило русским космонавтам накопить огромный опыт работы в космосе. На 15 мая 1984 года у американцев накопилось около 29 тысячи часов. У нас — более 70 тысяч. В ноябре 1983 в «Правде» была опубликована статья о новом подходе к орбитальным станциям. Речь шла об огромных комплексах различного оборудования, среди которого имелись станции дозаправки, жилые модули, лаборатории и заводы. Наступало время «Мира».

«Мир» вышел на орбиту 20 февраля 1986 года и пробыл на ней более 15 лет, что является наибольшим сроком для орбитальных станций. Во время запуска «Салют-7» ещё находился на орбите, что стало довольно необычным фактом. Возможно, у инженеров имелись какие-то планы о совместных миссиях, позднее отменённых. Впрочем, «Мир» попал на орбиту примерно через месяц после катастрофы американского шаттла «Челленджер» — космическая гонка не останавливалась.

Главное отличие «Мира» от «Салютов» заключалось в том, что у него имелись четыре стыковочных узла, что позволяло дополнять станцию научными модулями, существенно расширяло объём жилого пространства и увеличивало численность экипажа, способного одновременно работать внутри объекта. Солнечные панели развернулись на большую площадь, чем у «Салюта-7». Более того, позднее их количество увеличилось. У членов экипажа появились индивидуальные каюты, место, куда можно было положить свои вещи. Любопытно, что, в отличие от распланированного графика NASA, у русских было более гибкое расписание: в конце концов, лишь сам космонавт понимает, насколько он устал.

Первыми на новую станцию на «Союзе Т-15» прибыли Леонид Кизим и Владимир Соловьёв. Им поставили сложное и необычное задание — перелететь с «Мира» на «Салют-7», провести неоконченные эксперименты, законсервировать станцию, а затем вновь вернуться на «Мир». Это было сделано, а Кизим стал первым человеком, который провёл год в космосе.

• 

  Соловьёв и Кизим

• 

  Базовый блок «Мира»

Запуск первого научного модуля «Квант-1» задерживался: изначально он предназначался для «Салюта-7» и нуждался в некоторой модификации. 5 апреля 1987 года при стыковке возникли проблемы из-за мусора, однако 11 апреля модуль был соединён со станцией. «Квант-1» имел астрофизическое назначение: благодаря рентгеновскому телескопу и иным приборам был проведён ряд важных наблюдений. 6 декабря 1989 года, при первой попытке установки следующего модуля, «Кванта-2», система автоматической стыковки «Курс» дала сбой, но со второй попытки всё прошло успешно. На «Кванте-2» находились дополнительные приборы, шлюз, а также душ и туалет.

Модуль «Кристалл» изначально назывался «Квант-3». Его запустили 31 мая 1990 года, однако с «Курсом» вновь возникли проблемы и состыковка произошла 10 июня. Помимо астрономических приборов, на «Кристалле» прибыли печи, кристаллизаторы и другое оборудование для обработки материалов.

Резкое снижение финансирования и системный кризис существенно замедлили возможность запуска новых модулей. В 1993 году между РФ, США и другими странами начались переговоры о создании Международной космической станции. Кроме того, в следующем году был проведён первый полёт по программе «Мир-Шаттл»: США нуждались в опыте, а русским необходимо было попасть на станцию. «Спектр» оказался первым модулем, пристыкованным к станции после распада СССР (1 июня 1995 года). Часто его называли просто «энергомодулем», так как суммарная площадь поверхности его солнечных батарей составляла 126 квадратных метров, а общая мощность — 16 киловатт. Вначале он носил имя «Оптизон», так как его основной целью было наблюдение за земной поверхностью и атмосферой. На борту находились спектрометры, радиометры, а также детекторы рентгеновского и γ-излучения. Кроме того, в комплекте к «Спектру» шёл манипулятор «Пеликан».

В ноябре этого же года американский шаттл «Атлантис» доставил следующую часть «Мира» — стыковочный отсек. Это помогло упростить стыковку шаттлов.

Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Модуль «Природа», изготовление которого неоднократно переносилось, стал последним компонентом «Мира». Его аппаратура позволяла следить за выбросом промышленных веществ, структурой и температурой облаков, направлением и скоростью ветра, температурными паттернами океана, высотой морских волн и многим другим. «Природа» была пристыкована 26 апреля 1996 года.

• 

  «Мир» со всеми модулями. 1/2

• 

  Лучше всего данный печальный период передаёт эта рекламная фотография. 2/2

Небольшие аварии происходили и ранее, но кризис начался после столкновения «Прогресса М-34» со «Спектром», произошедшего 25 июня 1997 года. Не следует забывать, что именно «Спектр» являлся наиболее мощным источником энергии для всего орбитального комплекса. Комплекс пережил декомпрессию. Проблема заключалась в том, что для выработки электричества нужно было электричество: моторы, разворачивавшие солнечные батареи, нуждались в нём.

Повреждённая солнечная батарея «Спектра»

Хотя в результате последующих экспедиций и удалось восстановить большую часть энергосистем, целостность модуля «Спектр» была нарушена. Сложно наверняка сказать, существовала ли физическая возможность полностью вернуть станцию в первоначальное состояние и использовать её дальше. Станция была затоплена 23 марта 2001 года. Наверное, вместе со станцией сгорела и часть наших надежд. И всё же «Мир» пробыл на орбите 15 лет. Его посетило 28 экипажей — целых 104 человека, космонавты со всего мира. Пусть последние годы станции были омрачены авариями, но более великий космический проект до сих пор не создан.

ри воспоминаниях о космосе невероятно легко что-то упустить, чего-то не заметить. Космические программы остаются наиболее сложными проектами человечества, и с каждым их участником связаны сотни и тысячи людей: техники, строители, учителя, преподаватели и многие другие. История каждого космонавта заслуживает не одной книги: достаточно взглянуть в их дневники. А слово «расследование», упомянутое в этой статье, скрывает за собой тонны бумаг и чьи-то судьбы. Однако нам есть, чем гордиться, и есть, что вспомнить. Русские в одиночку создали собственную программу орбитальных станций. И это наследие живо: на Международной космической станции существует наш сегмент из пяти модулей.

Россия до сих пор является одной из ведущих космических держав, но поводов для оптимизма, к сожалению, не так много. Несомненно, уровень развития космической индустрии во многом зависит от общего состояния образовательной системы и экономики: невысокие зарплаты нельзя заменить разговорами о былом величии. И всё же без мучительной тяги в неведомое, периодически посещающей каждого из нас, ничего не получится. Основа успеха русской космической программы — желание сделать невозможное. Константин Феоктистов, один из главных создателей «Салюта», человек, у которого было всё — успех, полёт в космосе и многое другое, — писал в своих воспоминаниях: «удовлетворения от результатов полёта „Салюта-4“ не было». Неудивительно, что желание шагнуть дальше, покорить весь мир привело русских к звёздам.

Космонавт-герой может вновь стать примером для подражания и частью национального мифа. И для этого, как ни странно, во многом нужны скучные действия, тот самый пиар, кинематографичность, которые часто стесняются упоминать. Не будем говорить о возвращении марок, издании книг и красивых, ярких сайтах. Это детали. Но ясно одно: день 12 апреля должен стать особым днём. Днём русского космоса. С праздником, друзья!