Движение Black Lives Matter, начавшееся как протест против полицейского насилия, очень быстро дошло до погромов с пожарами и откровенного черного расизма. Почему? Потому что корнями оно уходит в долгую и кровавую историю афроамериканского национализма. Безумные истории про святой меланин и белых как мутантов, связи с коммунистами и террористами, американские негры как избранный народ и наследники древних египтян — всё это в новом лонгриде «Спутника».

I

«Народ без знания своей истории, происхождения и культуры, как дерево без корней», — Маркус Гарви.

 леваками как: даже если покаешься, все равно расстреляют. И не только с советскими! На днях активистка канадского отделения движения «Чёрные жизни важны» (Black Lives Matter, далее — BLM) объявила Мистера Толерантность и по совместительству премьер-министра Канады Джастина Трюдо белым террористом-супремасистом (white supremacist terrorist). Частный случай отражает современную ультралевую повестку:

1. Любой белый мужчина (правее Ленина)— буквально Гитлер;

2. Если он не правее Ленина, но занимает официальный пост — см. п. 1;

3. если он не правее Ленина и не занимает официальный пост — см. п. 1.

С приходом Барака Обамы к власти в 2009 году многие лелеяли мечту о пострасовой Америке и соответствующем глобальном тренде. Свежо предание, а верится с трудом. В США вместо 8 лет межрасового мира и гармонии американцы получили более разделённое по расовым линиям общество, чем до Обамы. Набор полный: расовые бунты с завидной периодичностью, демонстрации BLM с призывом убивать «свиней» (т. е. полицейских), нападение на сторонников Дональда Трампа за ношение красной бейсболки с известным слоганом, нашумевший случай с похищением и издевательствами над белым подростком с ограниченными возможностями и последующим оправданием мучителей-афроамериканцев в СМИ под соусом «онижедети», увольнения университетских профессоров за малейшее отклонение от «прогрессивной» линии… Откуда всё это взялось, прежде чем выплеснуться на улицы американских городов будто бы прямиком из 1960-х, сея страх, ненависть и отвращение?

Идеологические истоки BLM и — назовем вещи своими именами — других подобных «групп ненависти» (hate groups) лежат отнюдь не только в ультралевых и чёрных движениях второй половины XX века. Концептуальная база радикальных чёрных группировок современности заложена негритянскими националистами конца XIX — начала XX веков. Так, афроамериканский лидер и аболиционист Фредерик Дуглас (1818 — 1895) сказал о чёрном националисте Мартине Делани (1812 — 1885), вместе с которым они основали антирабовладельческую газету North Star: «Когда я молюсь, я благодарю Бога за то, что Он создал меня человеком; когда молится Делани, он благодарит Бога за то, что тот создал его чёрным».

Этнические и расовые конфликты часто объясняют в терминах столкновения цивилизаций. Взглянем на происходящее в США с точки зрения конфликта идентичностей в социокультурном и политическом измерениях. Белая, чёрная и латиноамериканская (hispanic) коллективные идентичности в Америке — конкурирующие проекты, борющиеся за людские и финансовые ресурсы, власть и территорию. Левые долго и успешно эксплуатировали политику идентичности (identity politics) расовых и сексуальных меньшинств, создав «несвященный союз» против «белого гетеронормативного капиталистического патриархата». Брекзит и Трамп — это реакция.

Начнем с Золотого века чёрного национализма и такой ключевой (хотя и малоизвестной в нашей стране) фигуре, как Маркус Гарви.

***

Вопреки стереотипам, изначально рабство в Америке не базировалось на расовом основании. Существовало долговое рабство, африканцы вместе с переселенцами из Европы в течение нескольких лет отрабатывали задолженность за переезд перед более обеспеченными европейскими колонистами. Африканцы появились в Новом Свете вместе с европейцами в первой четверти XVII века. Рабство как основанный на расовом принципе институт оформилось лишь к началу XVIII века благодаря судебным постановлениям, согласно которым рабами становились люди африканского происхождения.

Те, кого европейская и американская наука относила к чёрной расе, не считали себя едиными, а принадлежали к разным племенам и культурам. По мере развития работорговли и плантационного хозяйства чёрная общность стала формироваться в США. Институт рабства сплотил черных. Со временем определение, кого относить к чёрным, претерпевало изменения. В 1705 году в Вирджинии любой ребенок, внук или правнук африканца определялся как мулат. В 1866 году человек, имеющий от 1/4 африканской крови и выше, рассматривался как цветной. В 1910 году этот порог снизили до 1/16. В 1924 году, согласно Акту расовой чистоты Вирджинии (Virginia Racial Purity Act), чёрным считался любой человек, в роду у которого имелся африканский след (так называемое «правило одной капли», one drop rule). В начале ХХ века суды в США решали, кого относить к белым юридически в связи с получением гражданства. Мы еще вернёмся к этому вопросу в связи с определением белизны (whiteness).

Важное место в афроамериканской общественной дискуссии занимала проблема самоназвания. В США негров обозначали словами чёрный (black), тёмный (dark) и цветной (colored). Последнее применялось и в отношении индейцев и других людей с тёмным цветом кожи. Слово цветной активно использовали самими негры Америки до середины ХХ века.

Говоря о расовых стереотипах, мы обычно подразумеваем стереотипы белых в отношении чёрных. Однако они процветали и внутри чёрного сообщества (black community). Психологический конфликт среди американских негров проявлялся в том, что один из основателей действующей до сих пор Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения (National Association for the Advancement of Colored People, NAACP), панафриканист и сторонник интеграции чёрных в американское общество Уильям Дюбуа (1868 — 1963) называл двойственностью сознания (double consciousness). Под ней подразумевается, что афроамериканец «смотрит на себя глазами других» (то есть белых американцев), «чувствует двойственную природу своей идентичности, будучи как американцем, так и африканцем одновременно».

В классическом труде «Души чёрного народа» (The Souls of Black Folk) Дюбуа выделил три стадии в истории чёрного сообщества и его лидеров. Первую характеризовало желание бунта и мести. В качестве примера автор приводит ямайских марунов (потомков беглых рабов, которые жили в труднодоступных горных районах Ямайки и добились независимости от британских колониальных властей), восстание Нэта Тернера, «Призыв» Дэвида Уокера и т. п. Вторая — попытка приспособиться к воле доминирующей группы. Эта тенденция нашла выражение в стремлении свободных чёрных (еще до отмены рабства) влиться в американское общество и ассимилироваться. Они признавали положение чёрных рабов, но настаивали на своем свободном статусе, и поэтому называли себя не неграми из-за ассоциаций с невольниками, а цветными людьми (people of color). Третья стадия — попытка осознания себя и саморазвития. Гарви позднее также выделяет три стадии развития чёрного сообщества. Рабство, эмансипация и развитие в собственном направлении — отбросить обстоятельства первой и второй стадий и вести себя как обычные американцы в экономической, культурной и политической сферах. И Дюбуа, и Гарви разделяли установку на самоопределение и опору на собственные силы. Только первому это было необходимо для дальнейшего завоевания свобод и более полного включения в американское общество, а второму — для еще большей консервации чёрного сообщества, доведенной до логического конца в идее репатриации.

Разделение людей африканского происхождения в зависимости от степени насыщенности цвета кожи и более или менее европеоидной внешности характерно не только для Ямайки. Там, напомним, люди с более светлым цветом кожи играли роль среднего класса, а с более тёмным — находились внизу социальной лестницы. Подобная расовая самосегрегация, точнее, цветовая иерархия, устанавливалась внутри чёрного сообщества США другими темнокожими. Среди его представителей с более светлым оттенком кожи было распространено презрительное отношение к тем, чья кожа была темнее. Это даже нашло выражение в обществе «Голубая кровь» (The Blue Vein Society). Туда принимали только образованных светлокожих людей африканского происхождения. В другие общества кандидаты проходили тест коричневым бумажным пакетом (brown paper bag test) — к лицу тестируемого прилагался бумажный пакет. Если цвет кожи оказывался светлее пакета или таким же, кандидата принимали. Маркус Гарви, гордившийся своими предками-ямайскими марунами, представлял противоположную тенденцию, отстаивая идеи расовой чистоты: «Я верю в чистую чёрную расу так же, как все уважающие себя белые верят в чистую белую расу, насколько это возможно. Я отдаю себе отчет, что рабство навлекло на нас проклятье множества оттенков среди негритянской расы». В их противостоянии с Дюбуа, несомненно, присутствовал и «цветовой» аспект: Дюбуа называл Гарви «маленьким, толстым, чёрным человеком, уродливым и большеголовым», на что тот награждал оппонента уничтожающей характеристикой — «немного голландец, немного француз, немного негр… мулат».

Они, каждый по-своему, ставили на радикализм среди афроамериканцев и разрыв с преобладавшим в начале ХХ века аккомодационистским направлением, представленным Букером Вашингтоном. Принципиальное расхождение между Гарви и Дюбуа — в отношении к возможности негров быть принятыми на равных в американское общество. Если Дюбуа был оптимистично настроен в этом отношении, то Гарви считал, что чёрный человек может обрести подлинную свободу лишь в Африке, а в Америке всегда останется инородным элементом.

Вопрос отношения негритянского населения США к Чёрному континенту важен. Бравшийся на вооружение образ Африки непосредственно влиял на формирование чёрного самосознания и идентичности. До XX века Африка не играла существенной роли для темнокожих. Большинство чёрных общественных деятелей не рассматривали Африку как место конечного возвращения, поскольку сосредоточились на улучшении положения своих собратьев в Америке. Воззрения же чёрных националистов XIX века, отстаивавших необходимость репатриации, не нашли поддержки в виде массового движения.

Возрождению движения «Назад в Африку» в последней четверти XIX века способствовали ухудшение межрасовых отношений и рост социальной напряженности на Юге США в период с конца 1870-х годов. На это время приходится деятельность первого Ку-Клукс-Клана и подобных организаций, работавших на поддержание господства белых на послевоенном Юге. В 1878 году двести афроамериканцев отправились из Чарльстона (Южная Каролина) в Либерию. Планировались еще рейсы, но судоходная компания обанкротилась. В 1881 году создана Ассоциация по африканской эмиграции (The African Emigration Association), которая ратовала за создание Соединенных Штатов Африки, за что позднее выступал и Маркус Гарви (1887 — 1940).

Маркус Мосайя Гарви родился 17 августа 1887 года на Ямайке, на тот момент британской колонии, в округе Сэйнт Энн. Отец, Маркус Мосайя Гарви-старший, собрал большую домашнюю библиотеку. Гарви-младший унаследовал любовь к чтению. В начале ХХ века он переезжает в Кингстон и начинает работать наборщиком в типографии. В 1910 году будущий «временный президент Африки» покидает Ямайку и путешествует по Центральной Америке, работая редактором в местных газетах. В 1912 году отправляется в Лондон, чтобы учиться в колледже Биркбек. Там Гарви работает вместе с африканским националистом Дузе Мохаммедом Али, издававшим газеты African Times и Orient Review. В Лондоне происходит его знакомство с автобиографией Букера Вашингтона, чёрного американского просветителя и общественного деятеля. Она произвела на Гарви неизгладимое впечатление: «Я прочел „Воспрянь от рабства“ (Up From Slavery) Букера Т. Вашингтона и мое предназначение — если я могу так выразиться — быть лидером расы прояснилось для меня… Я вопросил: „Где Правительство чёрного человека? Где его Король и королевство? Где его Президент, его родина, посол, армия, флот, крупные деятели?“ Я не мог их найти и тогда провозгласил, „я помогу их создать“».

Идея репатриации находила соответствие в мифологическом сознании рядового афроамериканца с событиями библейской истории. Мотив Вавилонского пленения ассоциировался с рабством африканцев. Репатриация — с исходом евреев из Египта, возвращением в землю обетованную. Понятно, почему лидер движения «Назад в Африку» Гарви называл себя «чёрным Моисеем».

В 1914 году он возвращается из Лондона на Ямайку и… создает организацию чёрных националистов под названием Всемирная ассоциация по улучшению положения негров и Лига африканских сообществ (The Universal Negro Improvement Association and African Communities League, UNIA-ACL, далее — UNIA). Среди целей UNIA: установление международного сотрудничества среди представителей чёрной расы (с упором на экономические и культурные связи); распространение духа расовой гордости и любви; окультуривание африканцев; обращение в христианство африканских племён; основание университетов, колледжей и средних школ для чёрных детей.

Вскоре Гарви начинает переписку с Букером Вашингтоном и приезжает встретиться с ним в США 23 марта 1916 года. Но Вашингтон уже умер.

С лета 1917-го до начала 1918 года Гарви открывает в Гарлеме отделение UNIA (впоследствии отделения открылись и в других гетто Севера). С 1917 года издает еженедельную газету Negro World, служившую рупором UNIA, и в течение нескольких лет пишет для неё передовицы.

Маркус Гарви, прибывший в США в 1916 году, как раз в период Великой Миграции, оказался проницателен. Множество религиозных негров Юга, привыкших думать о Земле обетованной, мигрировали в Гарлем. Сельские жители, только что прибывшие на Север и не успевшие адаптироваться к жизни в городе, стали его целевой аудиторией, готовой к восприятию подобной расовой идеологии. Гетто Севера становятся плодородной средой для чёрного национализма в изложении Гарви.

UNIA поддерживала программу репатриации и оказывала активное содействие переселению темнокожих в Африку. В конце 1923 года ее официальная делегация посетила Либерию с целью изучить потенциальные места для проживания репатриантов и общее состояние страны. Программа помощи Либерии, запланированная UNIA, пошла на строительство колледжей, университетов, железных дорог и снабжение промышленным оборудованием, но вскоре ее свернули. Европейские державы также имели интересы в Либерии, что ударило по программе UNIA.

Апогей деятельности Маркуса Гарви приходится на начало 1920-х годов. Разброс оценок общей численности UNIA составляет от одного до шести миллионов членов и более тысячи отделений в более чем сорока странах мира. 1 августа 1920 года в Нью-Йорке состоялась первая международная конференция UNIA под председательством Гарви. Ее назвали Международная конференция негритянских народов мира (Universal Conference of the Negro Peoples of the World). Более двадцати тысяч делегатов из двадцати пяти стран провели вместе месяц. И столько же чёрных американцев собрались послушать речь Гарви на Мэдисон-сквер-гарден. На конференции приняли Декларацию прав негритянских народов мира, а Гарви — выбран временным президентом Африки. Апофеозом конференции стал красочный парад в Гарлеме, призванный показать мощь UNIA и величие чёрной расы. В самой UNIA идеи чёрного сепаратизма нашли воплощение в создании исключительно чёрных организаций и объединений. В параде приняли участие офицеры UNIA при орденах, моторизованный корпус, Международный Африканский Легион (боевое крыло UNIA), ансамбль и хор судоходной компании Гарви «Блэк Стар Лайн», сестры Чёрного Креста (аналог Красного Креста), делегаты конференции и т. д.

• 
  

  Парад UNIA в Гарлеме, 1924 г.

• 
  

  Парад UNIA в Гарлеме, 1924 г.

Суть программы Гарви заключалась в построении сильного чёрного государства в Африке. Оно осуществляло бы поддержку африканцев во всем мире и служило наглядным подтверждением — чёрная раса такая же цивилизованная, как и белая. Гарви полагал: «Наш успех в сфере образования, экономики и политики основан на защите нации, основанной нами. И эта нация не может быть нигде, кроме как в Африке». В перспективе Соединенные Штаты Африки должны служить гарантом соблюдения прав африканцев, где бы они ни находились. Корни предубеждения белых американцев в отношении чёрных Гарви видел в ситуации, в которой находились чёрные в Африке и за её пределами: «Предубеждение белой расы в отношении чёрной происходит не столько из-за цвета как данности; мы не создали ни государства, ни правительства; мы несвободны из-за характера нашей экономической и политической жизни». Выход Гарви видел в сплоченности людей африканского происхождения, получении ими образования и профессии (что созвучно позиции Букера Т. Вашингтона и Уильяма Дюбуа), применяемых на благо Африки.

Движение за возвращение темнокожих жителей Америки в Африку в итоге не вылилось в массовое явление. Суммируя итоги деятельности Американского Колонизационного Общества в первой половине XIX века и Маркуса Гарви в первой четверти ХХ века: количество переселенцев едва ли превысило 25 тысяч человек. Тем не менее оно имело огромное значение для темнокожих жителей США. Отметим, что Гарви не призывал всех афроамериканцев отправляться в Африку (этот аспект его деятельности зачастую неправильно понимают). Он говорил только о тех, кто полезен Чёрному континенту: «У меня нет никакого желания вернуть всех чёрных людей назад в Африку. Есть чёрные, от которых нет проку здесь, не будет его и там».

С провалом программы UNIA по оказанию помощи Либерии движение «Назад в Африку» понесло непоправимый ущерб. Главной причиной неудачи репатриационных планов в XIX веке стало наличие стойкой оппозиции среди афроамериканцев, ассоциировавших себя с Америкой и не желавших уезжать в чужую Африку. Среди чёрного сообщества главенствовало восприятие себя именно как американцев, чьи предки внесли значительный вклад в становление Соединенных Штатов. Симптоматично, что термин афроамериканец возник как раз в конце XIX века. Несмотря на все старания чёрных националистов, деятельность Американского колонизационного общества и накал межрасовых отношений в США, преобладающая часть темнокожих людей предпочитала возвращению в Африку переезд с Юга США на Север и Запад.

Один из главных ударов по авторитету Гарви у чёрного сообщества США нанесли его контакты с Ку-Клукс-Кланом. В начале 1922 года он даже посетил конференцию «Клана» в Атланте. Гарви и Ку-Клукс-Клан объединяли идеи несмешения рас. Движение «Назад в Африку», признанным лидером которого он был, воспринималось сторонниками «белого превосходства» (white supremacy) как позитивное. Более того, Гарви говорил о себе и своих последователях как о первых фашистах и утверждал, что Муссолини позаимствовал идею фашизма у него (sic!).

Начинается закат звезды «временного президента Африки». В июне 1923 года он приговорен к пяти годам тюрьмы. Его сторонники посчитали, что процесс сфабрикован. Гарви обвинили в мошенничестве, а именно: в рассылаемых по почте брошюрах судоходной компании «Блэк Стар Лайн» был запечатлен корабль, на тот момент еще не купленный компанией и носивший старое название. Из всех арестованных по делу о мошенничестве только Гарви признали виновным. Примечательно, что ФБР наняло для слежки за Гарви первых в истории бюро агентов-афроамериканцев.

Вероятно, экономическая подоплека дела — лишь повод для властей США, поскольку их не устраивала фигура Гарви и его популярность среди чёрных. В феврале 1925-го он начал отбывать срок в Федеральной тюрьме Атланты, где родилось Первое послание к неграм мира из тюрьмы Атланты (First Message to the Negroes of the World from Atlanta Prison). Автор не упустил шанса назвать Дюбуа и его Национальную ассоциацию содействия прогрессу цветного населения величайшими врагами чёрных людей. Противостояние Гарви и Дюбуа в 1920-е годы перешло из разряда взаимной критики в междоусобную войну в прессе. Гарви обвинял Дюбуа в провале судоходной компании «Блэк Стар Лайн», а Дюбуа характеризовал «чёрного Моисея» как «сумасшедшего или предателя» и «главного врага негритянской расы в Америке и в мире».

Приговор смягчил президент США Калвин Кулидж. Гарви досрочно выпустили на свободу в ноябре 1927 года и депортировали на Ямайку. И там он не успокоился: написал петицию в Лигу Наций о повсеместном угнетении африканцев, основал Народную политическую партию Ямайки (People’s Political Party) и т. д. Но ему больше не удалось организовать движение, сопоставимое по масштабам с деятельностью UNIA в период расцвета. В 1935 году Гарви снова отправился в Англию. Он умер в Лондоне в 1940 году, прочитав на себя в газете ошибочный и крайне негативный некролог (!).

Гарви, заклеймённый респектабельной белой и чёрной прессой того времени, — один из наиболее радикальных темнокожих деятелей первой трети ХХ века. Большинство афроамериканских лидеров, в том числе и Уильям Дюбуа, не воспринимали его программу и не разделяли сепаратистские настроения. Безусловно, они соперничали. С одной стороны, главы UNIA стремился к единоличному лидерству среди чёрного сообщества как на панафриканской, так и американской сцене. С другой — афроамериканская элита, в своей массе поддерживала отмену сегрегации и приобретение равных гражданских прав через демократические реформы. Основная причина неудачи Маркуса Гарви в США в том, что большинству афроамериканцев в целом нравилась установка на интеграцию. Однако Маркус Гарви был более популярен среди чёрного населения, чем его непримиримый критик Уильям Дюбуа.

Европоцентризм и вера в прогресс сто лет назад признавались как либеральной, так и националистической частями чёрного сообщества. Смычка либералов с националистами по поводу конечной цели — развития чёрного населения США до уровня белых — не подразумевала единства в выборе средств достижения. Упрощённо говоря, националисты собирались поднимать «чёрную целину» через сепаратизм в рамках «гетто-автаркии», который, будучи доведён до логического конца, приводил к идее репатриации. Либералы — через ассимиляцию в американское общество и сознательное дистанцирование от всего африканского.

Одной из причин превращения чёрного национализма в идеологический мейнстрим негритянского населения стала харизматичная фигура Маркуса Гарви, адаптировавшего под городские реалии идеи, которые пользовались популярностью в среде афроамериканцев с конца 1870-х годов. Гарви брал отовсюду понемногу. От эфиопского миллениализма — представление о цикличности истории и африканском «золотом веке». От панафриканизма — единство всех темнокожих по всему миру и ответственность за общую судьбу. От чёрного расового шовинизма — идею расовой чистоты и запрет на смешанные браки. От чёрного сепаратизма — разделение рас с прерогативой ведения дел внутри расовой общности. От просвещенческой мысли — концепты «прогресса» и «цивилизации». Гарви был скорее интерпретатором и транслятором уже сформированной идеологии. Чёрный национализм в версии Гарви — гарвеизм — соединял в сильные религиозные аллюзии, капиталистическую экономическую платформу и сильную расовую составляющую — «чёрную гордость» (black pride). Сама по себе идея чёрной расы, безусловно, европейская. Главное противоречие чёрного национализма как раз и связано со стремлением примирить европейскую «оптику» с задачами конкурирующего расового проекта (скрестить европоцентризм с афроцентризмом).

Маргинальное явление в начале XX века, черный национализм, менее чем через 100 лет становится мейнстримом в американской политической, социальной и культурной сферах. После смерти Гарви в полной безвестности в 1940 году его образ мифологизируется. Такие религиозные движения, как растафарианство и «Нация Ислама», образовавшиеся в 1930-е годы (то есть вскоре после его депортации из США), стали почитать Гарви как пророка. В появившемся в 1960-е годы протестном движении «Чёрная власть» (Black Power) можно увидеть влияние гарвеизма. В последние десятилетия XX века Гарви как историческая фигура признан в США на официальном уровне. С 1980 года его бюст стоит в Американском зале героев в Вашингтоне. В его честь названы школы, университеты, парки и улицы в США и странах Африки, Европы и Карибского региона. В Гарлеме существует Мемориальный парк Маркуса Гарви. Первый президент Ганы Кваме Нкрума назвал торговый флот Ганы «Блэк Стар Лайн» в честь судоходной компании Гарви. Мартин Лютер Кинг высоко оценивал заслуги Гарви в деле подъема самосознания афроамериканцев. Посетив могилу Гарви на Ямайке и возложив венок, Кинг назвал его в своей речи «первым цветным человеком, который возглавил и развил массовое движение», и «дал миллионам негров чувство собственного достоинства». В декабре 1968 года Кинг посмертно получил Премию Маркуса Гарви за вклад в борьбу за права человека. Останки Гарви были перенесены из Лондона на Ямайку и помещены в Национальную гробницу Маркуса Гарви, который стал первым национальным героем Ямайки.

Можно говорить о том, что чёрная «политика идентичности» (identity politics) началась именно с Гарви, отдалённым следствием деятельности которого, точнее реакцией на неё, стал следующий мем:

«Я горжусь тем, что я чёрный», — сказал чёрный. «Я горжусь тем, что я азиат», — сказал азиат. «Я горжусь тем, что я белый», — сказал расист.

II. Африка для африканцев, или Миф о Чёрном континенте

«Африка для африканцев — дома и за рубежом!» — Маркус Гарви.

становимся на тех основаниях, которые легли в основу чёрного национализма первой половины XX века и оставшейся половины тоже. Увидим, что у мема ‘WE WUZ KANGZ’ («мы были королями»), высмеивающего афроцентристов и пользующегося большой популярностью в текущий год (the current year — тоже, кстати, мем), богатая и интересная предыстория. Для формирования чёрной нации требовался Чёрный Миф, Африканская Мечта, в которую поверили бы афроамериканцы. Чёрная гордость (black pride) нуждалась в базе. Ее следовало найти в прошлом или попросту придумать в рамках исторической мифологии. «Африканский космонавт Нгага Ренаюрка летал в Космос десять тысяч лет назад, только вот незадача — белые стерли память об этом и приписали полёт себе, в качестве насмешки исказив имя первого космонавта». Самое смешное — я даже не утрирую.

***

В середине 1920-х годов казалось, что заключение и последующая депортация Гарви ознаменовали проигрыш чёрного националистического проекта в США. Сторонники интеграции афроамериканцев в американское общество праздновали победу под ритмы регтайма. Чёрным националистам осталась роль маргиналов и идеологических мальчиков для битья. В Штатах царит эпоха рычащих двадцатых (Roaring Twenties). В Нью-Йорке расцветает чёрная роза Гарлемского ренессанса. По улицам гетто вальяжно расхаживают чёрные джентльмены, демонстративно далекие от всего африканского, а также чёрные денди, доводившие стиль белых модников до гротеска.

В 1920-е годы у белых в моде — чёрная музыка, поездки в Гарлем в ночные клубы и кабаре (часть из которых была только для белых посетителей, но с чёрными музыкантами), и патронаж творческих негров. Афроамериканский поэт и писатель Лэнгстон Хьюз (1902 — 1967) свидетельствует:

«Белые люди начали толпами приезжать в Гарлем. В течение нескольких лет они забивали дорогой Cotton Club на Ленокс Авеню. Но я никогда там не был, так как Cotton Club был джимкроуистским клубом для гангстеров и богатых белых. Они не были склонны к патронажу негров, если только вы не были знаменитостью, как Боджэнглс. Поэтому Гарлемские негры не любили ни Cotton Club, ни его джимкроуистскую политику в самом сердце их чёрного сообщества. Также простым неграм не нравился увеличивающийся наплыв белых в Гарлем после захода солнца, заполняющих маленькие кабаре и бары, где раньше только „цветные“ люди смеялись и пели, и где теперь чужакам давали лучшие столы, чтобы они могли сидеть и смотреть на темнокожих клиентов — как на забавных животных в зоопарке. Это было время, когда негр был в моде».

Резкое ухудшение экономической ситуации в США конца 1920-х годов укрепило позиции национализма чёрного сообщества. 24 октября 1929 года началось обвальное падение цен на акции. Началась Великая депрессия, фактически продлившаяся до Второй мировой войны. По иронии судьбы, биржевой крах в ходе Чёрных четверга, пятницы, понедельника и особенно Чёрного вторника (24-25 и 28-29 октября соответственно) повлиял на историю негров в Америке.

Не всё однозначно было и до Великой депрессии. Изменения в чёрном сообществе конца XX — начала XXI веков связаны с миграцией, которая была преобладающей моделью массового поведения среди афроамериканцев с 1876 по 1925 год. Одна из важных причин переселения — обострение расового вопроса на Юге, что отразилось в возрождении Ку-Клукс-Клана в 1915 году. Это второй «Клан»; первый образован в 1865 году. Восстановление «Клана» совпало с выпуском немого фильма режиссёра Дэвида Уорка Гриффита под названием «Рождение нации» (The Birth of a Nation). Картина прославляла первый Ку-Клукс-Клан и во многом ответственна за пополнение рядов второго. Образ Гуса из фильма — негра, которого играет белый актер в blackface (гриме «под чёрного»), желающего взять в жены белую Флору, воплотил архетипические страхи белых американцев Юга. Впрочем, образы афроамериканцев в американской массовой культуре — отдельная тема.

Миграция с сельского Юга на индустриально развитый Север (реже — на Запад и Средний Запад) приобретает ещё более массовый характер. Более двух миллионов афроамериканцев переезжают на Север. Высокие темпы миграции сделали расовый вопрос проблемой не только Юга США. Появляются большие чёрные гетто в городах Севера и Запада, формируется чёрный средний класс. Особенно много афроамериканцев едет в Нью-Йорк, в изначально белый пригород — Гарлем.

Надежды на лучшую жизнь на Севере слышны в поговорке: «Я лучше буду фонарным столбом в Гарлеме, чем мэром Джорджии». После Великой миграции афроамериканцы чётче осознали свою расовую идентичность. Теоретик Гарлемского ренессанса Ален Локк (1886 — 1954), редактор и автор знакового для той эпохи сборника «Новый Негр» (The New Negro, 1925), говорит о зарождающемся новом массовом опыте восприятия расы, поскольку до миграции «американские негры были расой в большей степени согласно названию, чем по факту, или, точнее, — более по мнению, чем по опыту».

Возник феномен урбанизированного афроамериканца, который и получает название Новый Негр. Так в первой трети ХХ века на смену «старому негру», олицетворением которого на идеологическом поле был Букер Вашингтон с его аккомодационистско-сепаратистской программой и тактикой успокаивания белых, приходит новый идеал. Уильям Дюбуа отмечает постепенное исчезновение типажа «преданного, вежливого раба былых дней», а Маркус Гарви со свойственным ему пафосом восклицает: «Мир поражен желанием Нового Негра, поскольку своим сильным голосом он требует себе места в людских делах». Культурное измерение движения «Новый Негр» получило название Гарлемского ренессанса, расцвет которого пришёлся на конец Первой мировой войны и продлился вплоть до Великой депрессии.

Помимо миграции с Юга на Север серьёзно повлияла на чёрное сообщество первой четверти XX века Первая мировая война. В Европе чёрные солдаты демократии, воевавшие в сегрегированных частях (например, Harlem Hellfighters), не встретили отношения, к которому привыкли в США. К слову, Эдгар Гувер как раз в это время начинает расследование чёрного движения, полагая, что выпускаемая Маркусом Гарви газета Negro World пропагандирует большевистские идеи. Президент Вудро Вильсон, впоследствии освободивший Гарви из тюрьмы, полагал, что вернувшиеся из Европы после войны негры разносят коммунизм на американской почве.

Ожидание изменений, в целом характерное для темнокожих американцев этого времени, передано Уильямом Дюбуа в статье «Возвращающиеся солдаты» (Returning Soldiers) в мае 1919 года:

«Мы поём: наша родина, несмотря на все задуманное и сделанное ее лучшими людьми тем не менее позорная страна. Она линчует. <…> Она лишает гражданских прав собственных граждан. <…> Она поощряет невежество. <…> Она обкрадывает нас. <…> Она оскорбляет нас. <…> Это отчизна, за которую мы сражались! Но это наша отчизна. <…> Ошибки нашей страны — наши ошибки. <…> Мы возвращаемся. Мы возвращаемся со сражений. Мы возвращаемся сражаться».

Надежды чёрного сообщества на улучшение расового климата в США после окончания войны не оправдались. По стране прокатилась волна насилия. В 1917 году происходят бунты на востоке Сент-Луиса, а лето 1919-го отмечено 25 расовыми бунтами, получив название Красного лета (Red Summer). Согласно данным газеты Crisis, тогда линчевали 77 афроамериканцев. Напряжённые межрасовые отношения в американском обществе подпитывали сепаратистские и воинственные настроения чёрных. Афроамериканский поэт ямайского происхождения Клод Маккей (1889 — 1948), один из ярких представителей Гарлемского ренессанса, по следам событий написал стихотворение «Если мы должны умереть» (If We Must Die):

«…О, братья! Врага мы встретим и не покажем спин! / Хоть он велик числом, но нас не запугать, / Мильон ударов их мы отразим одним. / Что ждет нас впереди, как не могильный хлад? / К стене прижаты, толпу убийц мы встретим как мужи, / И умирая, биться будем, покуда в венах кровь бежит».

Разочарование чёрных своей судьбой в Америке логичным образом нашло выражение в пошатнувшемся авторитете белой цивилизации. Потеря престижа не одномоментная и окончательная — имела место определенная тенденция, нашедшая отражение в концепции «заката Европы» Освальда Шпенглера. Среди людей африканского происхождения идеи падения Запада имели хождение ещё в XIX веке: в частности, их разделял поддерживавший Гарви ямайский проповедник Александр Бедуорд (1848 — 1930). Неудивительно, что на фоне экономического кризиса начала 1930-х годов акции афроцентризма резко пошли в гору.

Связь с Америкой у негров подрывалась их фактическим социальным статусом. Следовательно, американизм плохо подходил на роль фундамента чёрной идентичности. «Америка» в отличие от «Африки» не обладала свободным концептуальным пространством в объёме, необходимом для чёрного исторического мифотворчества. Проблема с Африкой — преобладающее число негров Америки в начале ХХ века не ассоциировали себя с африканцами или Чёрным континентом. Чёрная элита, как и многие необразованные темнокожие, относились к Африке в той же снисходительной манере, что и белые интеллектуалы, рассматривая традиционные африканские культуры как отсталые и примитивные. Подобное представление приводило негров в США к своеобразному комплексу исторической и цивилизационной неполноценности и служило главной причиной отказа от африканского происхождения.

В конце XIX — начале XX веков среди чёрного сообщества Америки преобладал европоцентристский взгляд на Африку, сочетавшийся с верой в расовый прогресс. Гарви неслучайно злоупотреблял такими словосочетаниями, как «возрождение расы», «негритянский прогресс», «улучшение положения негров», «африканская цивилизация», «подъём Африки», «развитие Чёрного континента» и т. д. Дискурс характерен и для чёрного национализма XIX века в изложении Эдварда Блайдена, утверждавшего, что белая и чёрная расы «должны сотрудничать для прогресса и совершенствования Человечества как единого целого», и для манифеста UNIA, и движения «Новый Негр». Цивилизаторская миссия в Африке, тесно переплетавшаяся с христианскими воззрениями, поддерживалась значительным числом белых и чёрных американских общественных деятелей. Подобный подход запечатлён в стихотворении Редьярда Киплинга «Бремя белого человека» (1899). Примечательно, что двадцать лет спустя темнокожий активист Хьюберт Генри Харрисон написал ответ, названный «Бремя чёрного человека» (The Black Man’s Burden):

«Неси это бремя чёрных — / Ложь помогает Вам скрыть / Угрозу резни и террора, / Узнать нашей гордости прыть. / Вам церкви, суды и пушки, / Нужны, чтобы наши сыны / Трудились для вашего блага, / Для прибыли белой страны».

Однако антиколониальные взгляды не были широко распространены среди афроамериканцев. Значительная часть негров, включая сторонников чёрного национализма, принимала как данность превосходство белой христианской цивилизации. Переняв просвещенческую веру в прогресс, вестернизированные потомки африканцев видели свой долг в подтягивании народов Африки до уровня белых. В качестве иллюстрации приведем высказывание Гарви: «Мы хотим свободу, которая поднимет нас до общего уровня всех людей, будь то белые европейцы или желтые азиаты…».

Гарви связывал расовый прогресс с независимым от европейских держав и США авторитарным христианским капиталистическим государством в Африке, управляемым и населяемым африканцами: «Негру необходимо собственное государство и страна, где он сможет наилучшим образом представить доказательства своего мастерства в искусстве человеческого прогресса». Такое государство, по его мнению, должно стать форпостом прогресса чёрной расы и служить доказательством цивилизованности африканцев для белых: «Проснись Эфиопия! Проснись Африка! Давайте стремиться к единому славному свершению — свободному, освобожденному и могучему государству. Да будет Африка яркой звездой среди созвездия стран». Под «подъемом Африки» у Гарви подразумевался комплекс мероприятий: миссионерская деятельность среди негров, строительство железных дорог, больниц, школ, храмов, домов и т. п. Не менее важным, чем улучшение экономического положения в Африке, было её правильное позиционирование на общемировой арене. Первую роль в деле развития Чёрного континента Гарви и другие видные афроамериканские общественные деятели и публицисты (Уильям Дюбуа, Ален Локк и др.) отводили образованному и окультуренному авангарду чёрной нации в США.

Но образ Африки среди чёрных был разным. Уже в первой половине XX века в афроамериканской литературе появляется и распространяется идеализированный образ Чёрного континента как земли предков, населенной счастливыми и свободными людьми. Подобный романтический взгляд на не мог не проявиться в поэзии. Это происходит в стихотворении «Африка» 1922 года Клода Маккея и одноименном произведении Льюиса Александра 1924 года. Льюис Александр говорит, «могучая страна… переживет ужас и боль» и «позовет своих разбросанных сыновей обратно».

Изменение напрямую связано с политическими и культурными движениями панафриканизма и афроцентризма. Зародившийся в конце XVIII — начале XIX веков панафриканизм основывался на идее, что все люди африканского происхождения — часть всемирного чёрного сообщества с общей историей, традицией и культурой. Они ответственны за коллективную судьбу чёрной расы и статус отдельных ее представителей как в самой Африке, так и за её пределами. Цель панафриканистов — объединение людей африканского происхождения по всему миру на благо Африки, деколонизация и подъем Чёрного континента, образование независимых африканских государств. Родина предков — фундамент панафриканского единства, якорь для расовой идентичности людей африканского происхождения. Заметим, «временный президент Африки», Гарви так ни разу и не посетил её. Среди знаковых событий панафриканского движения можно назвать проведенную UNIA в 1920 году в Нью-Йорке Международную конференцию негритянских народов мира и панафриканские конгрессы, прошедшие в Париже в 1919 году, в Лондоне в 1921 и 1923 годах, и в Нью-Йорке в 1927 году.

Афроцентризм стал складываться в конце XIX века как реакция на доминирующую в науке и образовании европоцентристскую парадигму. А широкое распространение получил во второй половине XX века после популяризации в 1920-х годах усилиями Гарви. Результат более чем векового развития афроцентристской исторической мифологии дает следующий «символ веры»:

1. Африка — колыбель человеческой цивилизации;

2. В Африке существовала высокоразвитая монотеистическая цивилизация, в то время как в Европе было распространено язычество;

3. Египет — африканская, т. е. чёрная цивилизация;

4. Величайшие достижения человеческой мысли имеют африканские корни;

5. Белые украли их и приписали их изобретение себе.

Как видно из третьего пункта, для афроцентризма характерно отнесение ряда древних цивилизаций к чёрным. Бытовало и убеждение о заимствовании «чёрной» египетской мудрости греками, встречавшееся ещё в «Эфиопском манифесте» Роберта Янга (1829). Маркус Гарви также считал, что белый человек украл чёрную культуру и переврал историю: «…Древний Египет дал миру цивилизацию, а Греция и Рим выкрали у Египта искусства и литературу и приписали их создание себе». Второй пункт афроцентристского «символа веры» проиллюстрируем цитатой из Гарви: «Когда Европа была населена расой людоедов, расой дикарей, голых людей, язычников, в Африке существовала раса культурных чёрных людей, которые были мастерами в искусстве, науке и литературе…». Чёрный шовинизм, основанный на мифе об африканском золотом веке — зеркальный ответ на взгляды о превосходстве белых. В целом популист Гарви вполне сочетал европоцентризм с афроцентризмом, что только добавляло им «карнавальности». Он считал, что история писалась людьми, полными предрассудков в отношении негров, из чего делал вывод, что «правильную» историю чёрной расы может написать только человек африканского происхождения. Глава UNIA призывал афроамериканцев «учить своих детей, что они являются прямыми потомками величайшей и благороднейшей расы, которая когда-либо населяла землю» и гордиться своим прошлым: «Будьте так же горды своей расой, как наши отцы в былые дни. У нас превосходная история, и в будущем мы создадим другую, которая удивит мир». Здесь можно найти отголоски представления о цикличности истории, когда «великое прошлое» выступает залогом «светлого будущего», характерное для эфиопского миллениализма.

Неотъемлемая составляющая афроцентризма — «производство истории» и «деколонизация прошлого». Афроцентризм — попытка создания альтернативного расового прошлого, радикально отличающегося от общепринятой версии. Попытка переопределить образ Африки как положительный и распространить его среди максимального количества афроамериканцев. Создать такой образ в рамках европоцентристской картины мира невозможно. Значит, надо сконструировать другую, неевропоцентристскую систему координат с «высшей», «идеальной» Африкой для африканцев.

История для афроцентриста — конструктор идентичности. Чёрная идентичность в афроцентристском «котле» готовится на основе исторической мифологии. Миф об африканском прошлом играет роль антидота концепции о культурной неполноценности афроамериканцев. Позитивное «воспоминание» Африки помещает людей африканского происхождения в историческую перспективу, которая помогает стать недосягаемыми для негативных «европоцентристских стереотипов». Создав новый образ Африки, африканец приобретает и новый образ самого себя. Понятно, почему многие сторонники и просто симпатизирующие афроцентризму негры воспринимают его критику как личное оскорбление. Такая критика ставит под вопрос саму основу их идентичности. Критически настроенные к афроцентризму белые учёные воспринимаются как расисты или законченные европоцентристы.

Активная проафриканская деятельность Гарви пробудила интерес к родине предков и реконструкции образа Африки в массовом сознании афроамериканцев. Африка стала символом, легендарной родиной предков, поводом для расовой гордости. «Возвращение» перешло в разряд мифологем чёрных социальных и религиозных движений или попросту забылось. Вот забавная история, рассказанная недавно одним из лидеров альт-правых (alt-right) Ричардом Спенсером о случае на его выступлении, когда сторонник движения BLM в футболке с Маркусом Гарви, по всей видимости, не имел понятия, что этот чёрный деятель возглавлял движение «Назад в Африку».

«Культурная репатриация» в Африку, попытка восстановления связи с африканским наследием в Новом Свете, в пост-гарвеистской Америке приняла формы радикальной деамериканизации и африканизации чёрного сообщества. То, что началось в качестве противостояния расизму белых, в итоге превратилось в антибелый расизм чёрных, которого, как учит нас сегодня «музыкальное телевидение» MTV, не существует. Об этом мы и поговорим в следующей части.

Читайте также: Африканизация (текст Богемика) и Дни Гнева: левые террористы, черные радикалы, гражданская война в США, абсолютное безумие (сногсшибательный перевод)